Васенька, если не хочешь не делай, уедем отсюда вместе, прошептала Нинка.
Ты что Нинка, как глупенькая говоришь, разве от таких людей уедешь, да и куда мне ещё работать идти, прошлое мое какое забыла что ли. Ничего, Нинка, прорвёмся, сказал Василий и начал есть, да так активно как будто в последний раз в жизни наедался вдоволь.
Нинка тоже начала есть, хотя кусок в горло не лез, она была вся в сомнениях, правильно ли она поступила, что втянула Наташку во всю эту историю, вон оно чем теперь оборачивается.
Зря Нинка волновалась, ее Васенька оказался очень даже проворным в криминальной среде элементом, и двух недель не прошло, как он отрапортовал Наташке кто, как и где командует, выдал все пароли, явки, а главное выдал список местных пацанов, которые попали в эту заварушку. Наташка была немало удивлена способностям Василия и решила, что такой помощник ей совсем не помешает. И уже начала в голове строит планы как бы ей поэффективнее применить таланты Василия, но сначала ей надо было сына своего вытащить целым и невидимым из сложившейся ситуации. Так что Василий и его таланты перевелись пока в режим ожидания. Нинка пыталась расспросить у Васи как же ему так удалось то быстро справиться, но тот только отмахивался и повторял:
Отстань, Нинка, меньше знаешь, крепче спишь.
Нинка понимала, что он в этом прав и отстала от него со своими расспросами.
Глава 2
Наташка билась за сына не на жизнь, а насмерть, его так просто отпускать не хотели, а самое ужасное было то, что тот уже сам подсел на наркоту крепко и не особо то мать воспринимал, в этой ситуации авторитетами были уже его новые хозяева. Наташка, поняв что менты не особо то ей помогут, а если и влезут, то ее сына также заметут, пошла с другой стороны. Слила всю информацию ребятам, которые район держали, что мол вот на вашей территории есть такие наглые упыри толкают наркоту, ребят подсаживают, можно сказать кусок ваш отбирают. Они отлично знали, что за птица Наташка и взяли на заметку ее слова. Через какое то время началась заварушка, наглых упырей вытеснили, сына Наташки как и обещали ей привезли к ней, но состояние у него было уже практически безнадежное.
Выгрузили ее Мишку перед подъездом, как мешок картошки, идти он уже не мог, взгляд шальной, зрачки расширены, кожа да кости, видно наркота почти уже съела его изнутри.
Держи, мамашка, сынка. Как обещали привезли. Только нахрена он тебе сдался то такой, скоро ж ласты склеет, дураку понятно. Но перед этим все нервы тебе вытрепет. Оставила бы ты его нам, мы найдем ему полезное применение на последочек.
Не твое дело, мал ещё рассуждать о таком, зашипела на ребят Наташка.
Привезли, на том спасибо, а теперь валите отсюда, глаза б мои вас не видели, по сути вы ничем не лучше тех упырей, также людей гробите гадостью этой, дерзко, смотря прямо в глаза главному из ребят, сказала Наташка.
Как знаешь мать, как знаешь, тебе виднее, ответил главный ей.
Пошли, скомандовал он своим ребятам.
Наташка тихо подняла сына, казалось он ее не узнавал, он так схуднул, что она одна легко его на закорках дотащила в квартиру.
Там она приковала его к кровати и вызвала Люську. Люська известная на районе знахарка, умела она из запоя выводить, от передоза спасать, когда то она врачом работала в местном наркодиспансере, но за ее криминальные делишки поперли ее на вольные хлеба. Вот так теперь она и зарабатывала на хлеб, доставая с того света чужих сыновей и дочерей, своих детей Бог ей так и не дал.
Люська долго себя ждать не заставила, знала она о Наташиной беде и ждала когда та позовет ее.
Вот тебе пациент, поставишь на ноги дом свой в деревне тебе отпишу, не здороваясь, коротко сказала Наташка.
Вижу дела совсем плохи, я тут поживу, кровать мне рядом пусть поставят, ещё мужики нужны будут крепкие держать его, пока капельницы ставить буду, деловым тоном скомандовала Люська, распаковывая по ходу свой саквояж с лекарствами.
Все будет, работай, ответила Наташка и вышла из комнаты.
Два месяца прожила Люська у Наташки, первый месяц из квартиры доносился нечеловеческий вой, Мишка то орал благим матом и всех порешить обещал, то плакал навзрыд и умолял дать дозу, то в драку лез, отдирал куски от кровати, к которой был привязан.
Доставалось и Люське, но она молчала и терпела, не дом ей был нужен, она старалась, чтоб иметь такую должница как Наташка, была у нее беда, с которой ей только она могла помочь. Так что Мишке повезло, Люське очень надо было самой, чтоб он на ноги встал, иначе он бы уже давным давно помер бы, вряд-ли кто то из обычных врачей в больнице так бы за ним смотрели и лечили.
Глава 3
Она была так эффектна, что на нее всегда оборачивались мужчины. Невероятное сочетание природной красоты и величественной стати, таких женщин редко встретишь просто в жизни, обычно это лишь фото в глянцевых журналах и то, после длительной обработки. А тут вживую, идёт впереди и мило держит под руку своего мужа. Он надо сказать тоже красивый статный мужчина, темноволосый, с яркими глазами, высокий с атлетической фигурой. На фоне супруги он держался достойно, они были настоящей голливудской парой. Я шел специально позади, невольно любовался женщиной и все надеялся, что она снова обернется на меня, чтобы вновь увидеть ее прекрасное лицо и лучезарную улыбку.
"В раба мужчину превращает красота", именно про таких женщин так говорят, подумал я. Белоснежная кожа, черные как смоль выразительные глаза, обрамлённые пышными длинными ресницами, что делало ее взгляд немного томным, идеально уложенные в высокую прическу тяжёлые длинные волосы, даже кокетливо выпавшая прядь волос придавала лишь шарм даме. Ее прическа прекрасно подчеркивала ее красивую шею и идеальные плечи, пухлые губы были щедро прокрашены ярко алой помадой, что автоматически вызывало желание припасть к ним, а ее белоснежная улыбка, способна была обезоружить любого. При всей ее природной стати, на ее лице не было и тени высокомерия, наоборот, черты лица были мягкие, даже уютные, которые могли говорить лишь о мягкости и податливости характера хозяйки. На мое удивление столь яркая пара направилась в тот же подъезд, что и я.
Да нет, что им тут делать, в нашей то панельке, наверно в гости просто к кому то зашли, подумал я.
В лифт мы вошли вместе. Дама улыбнулась мне и сказала:
Здравствуйте, вы тоже живёте на шестом этаже как и мы, значит мы соседи. Меня зовут Вера, а это мой муж Дмитрий.
Очень приятно познакомится, Олег, немного неуверенно ответил я.
Мне было не по себе от столь близкого присутствия такой женщины, аж дух перехватывало. А муж ее был как то странно холоден, отстранён, даже не поздоровался и лишь кивнул мне головой, выходя из лифта.
Повезло мужику, подумал я.
Дома ещё долго я вспоминал Веру и никак не мог понять, почему они поселились именно здесь, у них явно нет проблем с финансами, одно колье на ее шее стояло очень даже прилично. Ну да ладно, у каждого свои тараканы
Проснулся я от мужских криков и женского навзрыд плача, через стенку у новых соседей было очень шумно.
Вера, сколько можно, когда ты остановишься уже? Я все бросил, мы переехали в новое место, подальше от твоих гребаных друзей, с которыми ты топила себя каждый день, но ты и здесь умудрилась за пару дней найти себе компанию, кричал Дмитрий.
Не надо, я справлюсь, не звони им, пожалуйста, рыдая выкрикивала Вера в отчаянии.
Первая реакция была броситься ей на помощь, в голове всплыли нездоровые сцены ревности, где мужья изводят своих жен до суицида. Но что то меня останавливало и я, затаившись у стены, вслушивался дальше в происходящее там.
Это твой выбор, Вера, на следующей неделе я привезу детей, как ты их встретишь такая, забыла уже как на коленях вымаливала у них последний шанс? так же в отчаянии закричал Дмитрий.
Помню Димочка, все помню, прости меня, прости ради Бога, я сейчас же все уберу, все сделаю. Я все сделаю только не звони им, я лучше умру, чем снова ложиться туда. Ну, пожалуйста, рыдания усиливались.
Все, прекрати, убери все, прими душ, приведи себя в порядок, я спать, мне рано на работу, завтра я улетаю на четыре дня в Тайвань, подработка хорошая попалась. Вера, только продержись, ради детей, продержись, практически прокричал последние слова Дмитрий и ушел.
Я долго ещё вслушивался в тишину, но тщетно, явно ссора была исчерпана и они разошлись спать.
Так, думал я, выходит Вера не так проста, откуда они переехали, от какой компании спасал ее Дмитрий. Что же с ней не так наркоманка, алкоголичка? Внешне не скажешь, я как медик не заметил никаких признаков, абсолютно здоровый цвет лица, нормальные зрачки. Странно, хотя может быть макияж грамотный, который все может скрыть, но я не заметил. С такими мыслями я ворочался до утра и сам встал с опухшим лицом и темными кругами под глазами. Голова гудела, заварил себе спасительный кофе и начал собираться на работу. У соседей щёлкнула дверь, стали слышны голоса на лестничной площадке, я с любопытством прильнул к дверному глазку и стал свидетелем милейшей сцены прощания любящей семейной пары.
Вера была в облегающем шелковом халате до колен, волосы ниспадали лёгкими волнами до пояса, на лице не было макияжа, но она и без него выглядела обворожительно. Она долго долго обнимала мужа, что-то нашептывала ему на ухо, целовала ему глаза, как будто прощается с ним не на пару дней, а на год как минимум. Он стоял в ответ тоже ее обнимал, но очень холодно, просто как-будто ждал, когда же она его отпустит. Я невольно поймал себя на мысли, что сам бы так спокойно вряд ли бы смог стоять, если бы меня обнимала такая красотка. Но тут Вера посмотрела прямо в сторону моей двери и улыбнулась, будто бы поймала меня за подглядыванием. Я машинально отпрянул от двери и вспотел как нашкодивший подросток. Дождавшись, когда Дмитрий уйдет, а Вера вернется в квартиру, я практически бегом выбежал из подъезда. Прогревая машину, я стоял рядом, нервно курил и думал, какой же я идиот, веду себя как пацанчик малолетка, запал на соседскую жену. Самому было тошно
Глава 4
Вера стояла у зеркала в прихожей своей новой квартиры и смотрела на себя.
Все также хороша, все также мужчины оборачиваются, все, кроме мужа, он разочаровался, наверно разлюбил, или просто смертельно устал от нее. Наступает такой момент, когда и любовь устает, устает терпеть, оберегать, помогать, вытаскивать со дна. Любовь надо подпитывать обоим в паре иначе она чахнет. Дмитрий один уже четвертый год тянет их семью, бережет их любовь, он столько сделал для неё, ради любви, ради детей. Она не достойна его, не может остановиться, не может взять себя в руки и снова и снова срывается.
Шесть реабилитационных центров по всей России, наркологическая больница в родном Магадане, наконец психушка в Москве. И вот она тут, в этом богом забытом маленьком городке, в простой двушке в обычной девятиэтажной панельке советской постройки. Дмитрий все бросил, почти все деньги что они заработали вместе ушли на ее лечение, они продали шикарный дом, машины, элитную квартиру, он бросил престижную работу летчика в большой авиакомпании и перебивался теперь случайными заработками на чартерных рейсам и таксовал. Но не бросил ее терпел. Она понять не могла почему, любил ее так сильно или ради детей все делал Ах да дети, как они там без нее, она их уже пол года не видела, он не пускал их к ней после психушки. Они остались в Магадане с бабушкой. Сын уже взрослый, он наверно ненавидит и совсем не скучает, а вот дочка, ей одиннадцать, она очень к маме привязана, ей тяжело без нее.
Как же я могла так с ними поступить, думала Вера, заламывая руки, слезы текли из глаз двумя идеальными струйками. Долго долго она стояла перед зеркалом, уже давно не видела своего изображения, а пыталась вглядеться внутрь себя, понять как же так вышло, что она так опустилась, превратилась вот в это существо, которое мучает свою семью, своих детей, приносит столько боли и страданий. Когда она совсем уже замёрзла и ноги затекли, вдруг зазвонил домофон. От неожиданности она пошатнулась и упала, больно ударившись коленкой об косяк двери. Кое как встав, она смогла наконец ответить на домофон.
Да, кто там? неуверенно спросила она в домофонную трубку.
Ой, простите, пожалуйста, ошибся я видимо, это сосед ваш, домой звонил, не то нажал, сейчас перезвоню, явно спущенным голосом ответил незнакомый мужской голос.
Ничего, я вам открою сейчас, сказала Вера уже увереннее и нажала на кнопку домофона, впустив незнакомца в подъезд.
Этот звонок в домофон вывел ее из состояния оцепенения, она оглянулась, вокруг был беспорядок, надо разбирать чемоданы, раскладывать вещи по местам, сделать уборку в квартире. Это хорошо, что много работы по дому, подумала Вера, значит некогда будет думать о плохом. Вера действительно серьезно взялась за хозяйство, вычистила все до блеска, разложила все по местам, даже успела сбегать в магазин за продуктами и приготовить обед. Наступил вечер, за окном веселилась группа подростков, они шумно ругались, смеялись, играли на гитаре, Вера наблюдала за ними с балкона, ей хотелось самой стать такой молодой и беззаботной, но увы это уже было невозможно, всему свое время, а ее время уже ушло. Есть ей не хотелось, она налила себе чай и расположилась на диване перед телевизором, где крутили очередной бесконечный сериал и попыталась вникнуть в сюжет. Через минут сорок у нее затряслись руки, она знала этот симптом, ещё через час уже холодный пот градом тек с ее головы по спине, что футболка на ней была вся сырая. У Веры была паническая атака, она была одна, это ее пугало ещё больше. Ведь никто не остановит, не отберёт, не отругает, она вполне может сбегать в магазин за бутылкой крепкого алкоголя и забыться, деньги у нее есть, Дмитрий всегда ей оставлял достаточно денег. Но она же обещала завязать, обещала продержаться.
Дети, Вера, помни дети, если ты сорвешься, то их не увидишь, говорила она уже вслух себе.
Вера мерила шагами квартиру, спотыкалась об мебель, падала, хватала себя за голову, падала на колени, пыталась молиться, но мысли ее снова и снова возвращали к бутылке спиртного в магазине и реальной возможности сходить за ней.
Она рванула в прихожую, надела сапоги, набросила куртку и выбежала в подъезд, забыв закрыть за собой дверь. Она не могла ждать лифта, было страшно, что снова все разрушает, Вера побежала по лестнице, в районе второго этажа остановилась, пот заливал глаза, руки ее не слушались, она все пыталась застегнуть куртку, но не получалось. Из квартиры вышла семья, двое ребятишек весело побежали к лифту, мама их заботливо окликнула, чтоб без нее не заходили в кабину лифта. Вера замерла, у нее такого не будет, если сейчас она выйдет на улицу, с усилием, издав странный звук, больше похожий на рык затравленного зверя, Вера медленно стала подниматься наверх. Ее душили рыдания, с каждой ступенью все сильнее и сильнее, дрожь била по всему телу, она упала на колени и просто ползла наверх, хватаясь голыми руками за ступени, порой останавливалась и билась головой о ступень, чтоб напомнить себе, что так делать нельзя.
В таком состоянии я ее и застал. Давно уже после работы я, если ещё не сильно устал, старался подниматься домой по лестнице, вроде как небольшая физическая нагрузка. Увидев женщину, столь странным образом ведущую себя на лестничной клетке, я опешил сначала, потом поняв, что это Вера, напугался.