Минут через двадцать подъехала санитарная «буханка», встала у калитки. Санитары не спешили, выгружали из салона разборные носилки. Подкатил «газик» с брезентовым верхом, встал за «буханкой» поперек проезжей части. Выгрузился мрачный майор Ваншенин, осмотрелся, стал пробираться к калитке.
Начальство нелегкая принесла, глухо ругнулся Максимов.
Это точно ни к селу ни к городу, согласился Микульчин. Здравия желаем, товарищ майор.
Виделись, буркнул Ваншенин, проходя мимо.
Он поднялся на крыльцо, немного помешкал, но все же вошел. Визит не затянулся вышел слегка позеленевший, перевел дыхание.
Что это, капитан?
Место преступления, товарищ майор. Потерпевшие гражданин Таманский и гражданка Заварзина. Их убили.
Кто?
Убийца не представился
Майор глухо выругался. Отдельные слова в его коротком, но страстном монологе были явно не для печати.
Вразумительные объяснения будут?
Микульчин объяснил не тратя лишних слов. Ваншенин продолжал выражаться, но громкость убавил. Потом въедливо уставился на Болдина.
Я знаю, товарищ майор, Павел напустил на себя покаянный вид. До меня такого не было. Ни драк, ни двойных убийств. Теплоходы не тонули, комбинаты не горели
Да иди ты, еще один остряк-самоучка, майор мрачно посмотрел на санитаров, которые справились наконец со своими носилками и двинулись к дому.
Там двое, предупредил Максимов. Вторую машину надо.
А где ее взять? бросил, переступая порог, похожий на мясника санитар. Вы не переживайте, увезем обоих.
Отвернувшись, закурили, разглядывая вялые астры и гладиолусы на клумбе.
И что вы собираетесь делать, Константин Юрьевич? ядовито осведомился Ваншенин. Проработали план первоочередных мероприятий?
Да, Егор Тарасович. Надо выяснить, где в последнее время работал Таманский. Кто он вообще такой, чем по жизни занимался. Конфликты, разборки, темные делишки. Может, деньги кому-то задолжал. Может, с женщиной не с той сошелся Заварзина не в теме, кому нужна безвредная старушка? Таманский мог залезть не в свое дело, ну, вы понимаете
Я ничего не понимаю, огрызнулся Ваншенин. И не мое это дело. Работайте вон вас сколько. Плюс свежие московские мозги Что надулся, Болдин, покажи себя, удиви провинциальных бездарей. Работайте, мужики, работайте, вечером жду отчет.
Фактически весь день был в их распоряжении работай не хочу! Не объяснить местным товарищам, что нет никаких «особых» московских методов. По всей стране милиция работает одинаково. Где-то формально, где-то въедливо докапывается до истины.
Снова осмотрели место преступления. Перед тем как войти в дом, убийца вытер ноги о решетку, так что в избе своих следов практически не оставил. Только в горнице слабый отпечаток, идентичный тем, что выявили у ограды.
Чекалин с Борисом прошлись по улице, покопались в мусоре, где убийца оставил дождевик. Но не нашли ни сапог, ни орудия убийства. В доме криминалисты выявили отпечатки пальцев нескольких человек, исключили те, что принадлежали потерпевшим. Оставшиеся «пальчики» могли принадлежать кому угодно. Вряд ли педантичный убийца не учел бы такую очевидную вещь. Но порядок есть порядок. Найденные отпечатки отправили для проверки база уголовников, пусть и небольшая, все же имелась.
Опросили соседку Валентину Трофимовну ту самую, что забила тревогу. Женщина оказалась впечатлительной, но вменяемой. Вечером Заварзина копалась в огороде, вела себя как обычно. Квартирант пришел в восьмом часу вечера, гремел стеклотарой. Особо постояльцев Евдокия Тимофеевна не третировала разрешала выпить, если не в лежку. Предыдущий даже девок водил, на что она снисходительно закрывала глаза. Возможно, брала за это дополнительную плату. Этот девок не водил, пил в меру, непотребств не устраивал. Бывало, даже здоровался если настроение позволяло.
Вчера ничто не предвещало несчастья. Примерно в девять вечера соседка вынесла из дома несколько пустых пивных бутылок, спрятала в сарай, где держала пустую стеклотару. Было тихо, постоялец уснул. Заварзина тоже ложится рано в десять вечера ее уже не было. Да и как возиться по хозяйству, если стемнело?
«К постояльцу кто-нибудь приходил?» пытали соседку. Та отчаянно напрягала память, но ничего сказать не могла. Странно, а ведь она никого не могла припомнить. Мужчина, конечно, бука, но чтобы совсем никого Вспомнила! Однажды видела, как потерпевший разговаривал с мужиком. Дело было на улице, недалеко от калитки. Что-то энергично обсуждали, но на пониженных тонах. Собеседник стоял спиной, был в кепке, сутулый, куцый пиджачишко. Да и темнело уже. Расстались недовольные друг другом, но не ругались. Таманский отправился в дом, собеседник зашагал по тротуару, не оборачиваясь. Лица его Валентина Трофимовна не рассмотрела. Это было примерно две недели назад
На вопрос, как долго квартирант проживал в Овражном переулке, женщина провалилась в задумчивость. Месяц точно, может, и побольше. Прибыл с чемоданом и сумкой за плечом. Соседка сказала, что из Рязанской области, дескать, паспорт посмотрела, самого тоже осмотрела и обнюхала вроде приличный человек. Остальное ее не волновало, лишь бы деньги платил
Отчет по дождевику ничем не обнадежил. Крови на нем было море. С внутренней стороны осталась пара катышков. Короленко предположил, что это порванная в нескольких местах утепленная штормовка. Утеплитель матерчатый, его частицы остались на дождевике. Если это как-то поможет уважаемой оперчасти, то он рад.
«Петр Анисимович, вы, видать, издеваетесь, в сердцах бросил Микульчин. В нашей стране этих штормовок как грязи, у кого их только нет». «У меня нет», встрял Болдин.
Связи потерпевшего выявляли долго и муторно. Последнее место работы грузчик на продовольственной базе. Когда туда нагрянули оперативники, работа была в разгаре. Немолодые мужчины разгружали прицеп грузового «ЗИЛа» вытаскивали из него мешки, коробки, волокли под крышу, сгибаясь от тяжести.
«Странное дело, подумал Болдин, в магазинах нет ничего, зато на базах есть все».
Завскладом растерялся, увидев под носом удостоверения МВД, забегали глаза, усилилось потоотделение. Как только выяснилось, что это «другое», человек воспрял, расправились плечи. Что он может сказать о своем новом работнике? Да ничего хорошего! Впрочем, и плохого сказать нечего, работает как все, обожает перекуры, еще не старый, с работой справляется. Было несколько опозданий, получил внушение. А сегодня просто не вышел! Не позвонил, что заболел, не сообщил через кого-нибудь хотя ни с кем особо не общался. Это безобразие! Телефона у него нет, снимает где-то комнату в частном доме. Если до вечера не объявится, можно увольнять, незаменимых у нас нет!
Узнав, что произошел трагический случай (причина для прогула, в общем-то, уважительная), завскладом побледнел, вновь забегал глазами. Новость явно стала сюрпризом. Грешки у товарища водились, но вряд ли они имели отношение к убийству. Сказать про Таманского нечего, мужчина не очень говорливый. Порой замыкался, вообще ни с кем не контактировал. Другие грузчики подтвердили тот еще бирюк. Предлагали человеку выпить после работы, нормально посидеть в каком-нибудь дворике так нет же, отказывался. Почему? Жена со скалкой над душой не стояла. Значит, не уважал товарищей!
О себе Таманский практически не рассказывал, кроме того, что приехал из Рязанской области сменить обстановку, посмотреть мир. Чем Рязанская область отличается от Смоленской большая загадка. Не Крым, не Магадан вот там есть на что посмотреть. То есть на работе доверительных бесед Таманский не вел, с людьми не ссорился. Подозрительные личности к нему не ходили. Молча таскал мешки, в перерывах курил «Астру» (не самую, кстати, дешевую из сигарет без фильтра), разговоры слушал, но сам в них не участвовал.
Впрочем, кое-что забрезжило: молодой человек, с которым потерпевший в понедельник таскал мешки, вспомнил, что после обеда Таманский был заметно возбужден. На обед уходил в город, отсутствовал весь перерыв, а потом у него подозрительно блестели глаза. Что-то с человеком происходило, при этом явно положительное. Наводящие вопросы он игнорировал, а в какой-то момент даже хрипло засмеялся.
Это было все, что выяснили на продовольственной базе.
«Копаем глубже, командир?» погрустнел Максимов.
До окончания работы оставалось время. Сотрудники снова разъехались. Предыдущим местом работы погибшего были механические мастерские. Уборка, вывоз мусора, погрузочно-разгрузочные работы. Если Таманский и владел какой-то специальностью, то в Плиевске это не афишировал.
«Что по женщинам? задался вопросом Болдин. Одинокий мужчина несколько месяцев жил в чужом городе и ни разу не контактировал со слабым полом?» «Ну да, ты же у нас эксперт», среагировал Чекалин, но остальные сошлись во мнении, что идея здравая.
Таманскому еще не было пятидесяти нормальный здоровый мужик. Тему не раскрыли, пару раз он не приходил ночевать в Овражный переулок, но где его носили черти, неизвестно. Любовными подвигами он не хвастался.
К окончанию рабочего дня личный состав собрался в отделе. Микульчин сидел за рабочим столом и явно не прочь был прилечь. Кожа побледнела, движения замедлились. Боли в животе не давали покоя. О своих проблемах Микульчин не распространялся. Павел уже понял, что лучше эту тему не задевать. Неизвестно, как долго сможет проработать человек. Сильная утомляемость, одышка, рези и колики бегать уже не может, бывает, что и ходит с трудом. Через день посещает процедурный кабинет городской больницы. К счастью, капитан не одинок, есть жена сама не бог весть какая здоровая. Есть сын пацан двенадцати лет, поздний ребенок, живет с родителями.
Чего уставился, Болдин? недовольно проворчал Микульчин. Имеешь что сказать? Так нечего пялиться Час назад в РОВД приезжала дочь Заварзиной некая Маргарита Стельмах. Плакала, убивалась я бы сказал, не переигрывала. По-настоящему расстроена. Темными делишками старушка не промышляла, самогон не гнала, краденое не сбывала. Единственный грешок сдавала комнату квартирантам, имея регулярную добавку к пенсии. Но это не самый лютый грех. В остальном заурядная старушка, в войну уже была на пенсии, в трудоспособные годы работала на ткацкой фабрике в Иваново. Несколько раз переезжала, в Плиевске проживала последние пятнадцать лет поближе к дочери. Деньги в тайничке, скопленные на старость, оказались нетронутыми. Дочурка их проверила в первую очередь. Дом убийца не обыскивал. Это если кто-то думает, что основной целью злоумышленника являлась старушка божий одуванчик. Итак, убить хотели Таманского, что и сделали. Молчаливый бирюк, сторонился компаний, пил только пиво, работал, но несерьезно то есть задерживаться в городе не собирался. Но пришлось трудоустраиваться, чтобы не обвинили в тунеядстве. В Плиевске появился месяца два-три назад. Случалось, пропадал ночами, но нечасто. Был связан с чем-то темным, возможно, незаконным. Создается ощущение, будто ждал какого-то события. Встречался на улице с неизвестным мужчиной, которого соседка видела только со спины
«И который мне кого-то напоминает», подумал Болдин.
За день до смерти выглядел возбужденным что-то предчувствовал, ждал позитивного события, продолжал Микульчин. Но ждал напрасно, потому что умер.
Мог кого-то шантажировать, предположил Болдин.
Мог, согласился капитан. Или нет. Фигура Таманского достаточно туманная. Ни семьи, ни детей. Но паспорт не липовый, выдан в паспортном столе поселка Тымово. Я связался с Рязанью позвонил своему старому знакомому в тамошнем управлении. По моей просьбе местные сотрудники дозвонились до поселкового отдела милиции. Обещали собрать информацию. Через час перезвонили. Таманский фигура не вымышленная, два года проживал в поселке, где и получил паспорт. Оформлявший его сотрудник, к сожалению, скончался от болезни. В Тымово Таманский работал в строительной бригаде занимался возведением сельскохозяйственных объектов. Душой компании не был, с людьми общался мало. Водил знакомство с местной жительницей, но это история темная и короткая. Самое поразительное вся предыдущая биография потерпевшего покрыта туманом. Возник в Рязанской области, а что было раньше неизвестно, словно вылупился из какого-то фантастического измерения.
Но такого у нас не бывает, Константин Юрьевич, осторожно заметил Болдин. Учет населения, отслеживание перемещения лиц это то, что мы всегда умели.
Но это не значит, то нельзя ничего скрыть, отрезал Микульчин. Особенно если человеку это надо. Будем копать, пошлем официальный запрос. В прошлом Таманского что-то было это и привело его к сегодняшнему стилету в горле. Возможно, он не тот, за кого себя выдавал, или кого-то выслеживал, или, как предположил наш московский друг, шантажировал
Сложновато, товарищ капитан, скептически заметил Максимов.
Простые версии тоже надо прорабатывать, усмехнулся Микульчин. Переспал не с той барышней, обидное слово вырвалось сгоряча
Но он точно перешел кому-то дорогу, сказал Павел. Разрешите, Константин Юрьевич, я буду отрабатывать эту версию? Есть одно завиральное соображение, пока рано о нем говорить, чтобы не попасть под шквал критики.
Вот ты какой, ухмыльнулся Микульчин. Себе на уме, значит. Ну, ладно, отрабатывай свои завиральные идеи, а мы займемся делами земными. Чайкин, завтра с утра оформишь запрос и обязательно ко мне на утверждение. Все, расходимся. Болдин, завтра на работу через отдел кадров, получишь удостоверение. Не забудь оформить временную прописку нам перекати-поле не нужны
Машиной разрешите пользоваться? встрепенулся Павел.
Черт с тобой, разрешаю. Но ремонт и бензин твои. Ты же не бедствуешь, а, столичный житель? В рабочее время машина должна использоваться по служебным делам. Ладно, на сегодня все, Микульчин посмотрел на часы. Подбросишь до дома, старлей, и катись по своим делам.
И меня, оживился Чайкин.
А ты перебьешься, молодой еще
Глава четвертая
В средней полосе смеркалось медленно, не юг, где темнота обрушивается стремительно, заставая людей врасплох. Микульчин вышел у больницы, находящейся в Больничном переулке. Старое здание укрывала тополиная завеса. За оградой шоркал метлой дворник в фартуке. К учреждению примыкало здание поликлиники. В этом же квартале, в отдельном строении, располагалось психиатрическое отделение.
До завтра, старлей, спасибо, что довез. Ждать не надо проживаю в соседнем квартале, добреду, с этими словами Микульчин покинул машину, махнул на прощание и потащился к ограде. Павел проводил его глазами, мысленно посочувствовал.
Возвращаться в Конный переулок пришлось через добрую половину городка. Часть пути он проехал по сравнительно приличной улице Героев Труда, потом свернул в Восточный проезд. «Газик» уверенно покорял ухабы, издавая при этом странные звуки, но, на удивление, не ломался.
За спиной остались ремонтно-механические мастерские. Жилые кварталы находились за балкой, которую пересекал бревенчатый мост. Попахивала свалка. В прошлом здесь был пожар, сгорели частные дома. Пепелище худо-бедно расчистили, но застраивать район не спешили. Экскаваторы засыпали овраги, выравнивали площадки для будущего микрорайона.
В сереющем пространстве выделялись очертания застывшей техники. Район был малопосещаемый. Дорога извивалась между лесопосадками. Под колесами шуршал щебень. Навстречу прошел бортовой «ГАЗ-53», груженный строительными неликвидами, явно на одну из свалок. Прошли мужики с рюкзаками и сложенными телескопическими удочками этих людей Павел про себя называл «психами». Сидят на реке весь день вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным, глазеют на застывший поплавок. Рыбу, если приспичит, можно купить и на базаре.