По преданию, убить Янну-Корру мог лишь Пламень, способный проливать слёзы единственный в своём роде его брат Граате-Корру. К несчастью, тот стал жертвой заговора огненного народа Браан-ву и пал от руки чудовища, связанного с ним узами крови. Янну-Корру обманул брата, заманив в ловушку, и лишил его жизни. Чтобы ни у кого не было шанса воскресить падшего, он разделил Плачущее Пламя на четыре фрагмента и позаботился об их сохранности. Единственный найденный фрагмент находился в распоряжении короля Лавгута Орнийского меч Флерсенблад таил в себе кровь пламени. Пусть он и не мог убить Янну-Корру, но точно был способен запереть властителя Браан-ву на несколько сотен лет в чертогах Затянутого Королевства места, где жизни людей ничего не значат.
Оставалось три фрагмента и очень мало времени.
Равус не знал, почему воплощение воли зла Локселлус наведался в деревню Гуло и куда Обугленный Пасынок направился дальше. Избранный Кузней предпочитал не изводить себя домыслами, однако чётко понимал главное: гонка между жизнью и смертью, между богами и Браан-ву, между добром и злом началась. Победителю доставалось всё, а проигравшему ничего.
Так скорее же в Сангерхъем.
В Дом Песен и высоких стен.
Изображение 1: Браан-ву в деревне Гуло
Предание первое: огонь
Мы помним пламя его жар тысяч порочных душ, изувеченных грехом, страшнее коего не видел белый свет. Мы помним дыхание его миазмы, порождённые внутренним страданием завистью к брату, что способен проронить слёзы. Он один таков, оттуда и желание приравнять его к остальным спустить с пьедестала, дабы утопить в жидком огне. Тот, что дарил нам надежду, сгинул. Позабыт народом, как простым, так и видным богам. А тот, что внушал страх всем и каждому, продолжает жить.
Мы помним аколитов его подчинённых бесчисленными обещаниями, осквернённых пламенем, испепелившим их человеческое естество. Мы помним жажду его кровопролитие, оставленное в угле, просочившееся до самого края света, где нет места храбрым и высеченным в камне. Изображения, фрески и скульптуры его буквально кричат, что порочный огонь жив и по сей день Янну-Корру следит за нами и ждёт своего часа. Когда неравнодушный оступится, а кающийся отвернётся от облика покаяния своего.
Мы помним ярость его бушующий смерч, сорвавший лик Бастиона Ауроса; солнца не устрашившийся, вызванный одним лишь пороком. Мы помним глас его сладкий, навевающий воспоминания о доме, давно утраченном, стёртом временем неумолимым. Те песнопения сломили не одного и не тысячу, ибо все мы в глубине души желаем покоя. Сколько предателей было рождено и сколько увязло в земле? Мы знаем, но страшимся сказать Голосу нашему никогда не достичь звучания того, что породило чудовищ средь тех, кто родился для борьбы с оными.
Мы помним обещание его вернуться в облике многообразном, сорвать ризы и показать нам истинное лицо зла. Сокрытое быть может за улыбкой иль скорбною печалью, что в глубине несёт лишь фальшь.
В тот час, когда ослабнет дух, когда отравленный падёт на землю без дыханья; когда мечом отрубят голову Браан-ву, совращённого любовью, мы все увидим лишь лукавый взор.
И сгинет мир в тени его крыльев.
Весми из Флотгера. Послание в века: «Мы помним».
Глава 2. Сын Короля
Равус ВалГавсми и Польдаар Джуно.
Второй день пятого месяца.
Дорога до Сангерхъема оказалась непростой. Стоило отряду обогнуть хребет Эткера и вкусить прохладный воздух равнин, как проблемы начали появляться одна за другой. У двух солдатских лошадей сбились подковы, сильно замедлив их ход, затем Рейме вступил в полемику со своим подопечным по имени Гарки, которого из-за боли в пояснице не устраивала всеобщая спешка, а потом и Равус с Польдааром осознали страшное в их походных мешках закончилась провизия. Впереди было три дня пути.
Пока солдаты и деревенщина плелись в хвосте, трио отважных героев в авангарде продиралось сквозь ночной туман. Их факелы озаряли всего пару метров вокруг лошадей, и потому они двигались осторожно. Случайный зверь на пути вполне мог всполошить животину. Если уж люди балансировали на грани рассудка, то что говорить о верных скакунах, изъеденных стрессом и недосыпом?
Последнее отряд намеревался исправить.
Облюбовав подходящее дерево, а именно «Плач Нигмороса» широкий лиственник, кой не обхватить даже хороводу из десяти мужей, путники приготовились ко сну. Их ветвистое укрытие сливалось с ночным фоном и, несмотря на впечатляющие размеры, обнаружить его в тёмное время суток было той ещё задачей.
Костры разжигать не стали, факелы потушили. Солдаты Рейме отправились в мир сновидений практически сразу, а вот Польдаар, Равус и Уэйн не могли сомкнуть глаз. Лёжа на траве, каждый размышлял о своём. Дезертир делал это с особым усердием. Капли росы падали ему на лицо, но он не отвлекался: нахмурив брови и скрестив руки на груди, занимался самокопанием. В его основе был не кто иной, как Локселлус, не объявлявшийся восемь долгих лет. Ныне Обугленный Пасынок отрицал связь с родом ВалГавсми и не испытывал к младшему брату никаких чувств. Равус отказывался в это верить.
Улавливая лучи лунного света, что продирались сквозь ветви дерева, он мечтал узнать причину ужасающей метаморфозы и докопаться до правды.
Все уже спят, а мы нет, вдруг пробубнил Джуно, повернувшись на бок. Мы, как дозорные, сторожим чужой покой. Я прав, друг мой?
Ответ Избранного Кузней был краток:
Ага.
И Польдаар к такому привык.
Ясно Кто-то не в духе и не хочет разговаривать. Я понял. Может, тогда ты мне составишь компанию, Уэйн?
С радостью. О чём ты хочешь поговорить?
Он сел рядом с Польдааром, облокотившись на ствол дерева, и вытащил из подсумка маленькую ракушку-талисман. Загадочный спаситель Равуса методично перекатывал её между пальцами, аки монету.
Я готов обсудить любую тему.
Как тебе сражалось с шарфом на голове? И сразу ещё один вопрос. Почему именно шарф?
У меня был капюшон с маской, но те здорово повредились в битве. Видишь ли, я наткнулся на отряд разбойников по дороге в Гуло. Один клинок мне чуть было в глаз не угодил, и после победы в нечестном бою мне пришлось шустро соображать. Ничего, кроме шарфа, не годилось на роль маски. Покупать что-то у местных бронников я не стал, потому как денег мало. Надо самому есть и кормить моего верного скакуна. Я бы, наверное, так и ходил в обмотках с торчащими во все стороны волосами, если бы не твой подарок. Спасибо, Польдаар.
Не за что. Твой поступок заслуживает большей награды.
Слова любезного ильгала застали Уэйна врасплох у него спёрло дыхание.
В чём дело? Тебе тяжело дышать?
Нет, просто Я не привык к такой доброте. Редко её встречаю.
Он убрал ракушку в подсумок и высказал свою точку зрения:
Награда это не главное. Истинный подвиг мерит следующая за ним слава. Герой всегда идёт на риск. Например, он сражается с чудовищем И что он получает в итоге? Самые красивые женщины мечтают разделить с ним ложе, богачи хотят одарить златом и серебром, ибо, по их мнению, бронза это металл бедняков и кузнецов. А Короли? Они обещают подарить герою высокий титул и земли. Всё это не имеет значения. Главное это песнь простого народа, несущая память о подвиге сквозь века. Я абсолютно уверен, что про короля Лавгута будут петь ещё сотни лет. И я тоже так хочу Таким образом человек живёт вечно и вдохновляет остальных. Подвиг передаётся по миру
Ты практически слово в слово повторил свою речь, нежданно вклинился Равус. Серьёзно, пацан? Ты думаешь, мы идиоты?
Гневно приподняв брови, ВалГавсми облокотился на стальную длань. Он будто требовал ответа держал невыносимую паузу и ждал, всматриваясь во тьму, таившую лик сладкоголосого парня под фиолетовым капюшоном. И когда стало ясно, что истина не высвободится по доброй воле, Равус сделал всё сам:
Мать его гнать Всё, больше ждать не хочу. Ты Уэйн Непрощённый Айнроус старший сын Салливана Айнроуса Рассудительного, именуемого первым. Ты принц Тсандера, изгнанный собственным отцом по неизвестной причине.
Чего? всхлипнул Польдаар и уставился на Уэйна. Ты принц?
Не в силах лгать сопартийцам, сын Короля взялся за капюшон.
Это так очевидно, Равус?
Да! Ещё как очевидно! Ты даже не пытаешься, пацан. Взял и повторил свою речь, которую зачитывал перед Салливаном. Я оскорблён. Как будто я идиот какой-то
И Уэйн наконец показал себя. Рядом с Джуно и ВалГавсми сидел статный молодой человек двадцати пяти лет с каштановыми волосами до плеч. Волнистые, словно ветви плакучей ивы, они подчёркивали его подбородок с ямочкой и высокие скулы, несущие молву о своей неоспоримой причастности к королевскому роду. Как каждый уроженец Тсандера, молодой Айнроус обладал белой кожей с лёгким румянцем. Даже самые хмурые зимы казалась ей безобидной шуткой, а палящее солнце могло в одночасье покрыть её загаром. Эти детали обозначил Равус.
Польдаар же подметил другие.
Прямой нос изгнанного наследника, не тронутый ни боевой травмой, ни жалкой царапиной, говорил либо о беззаботной жизни принца, либо о его невероятных навыках воина, а голубые глаза, прекрасные, словно кристально чистые воды горного ручья, могли бы покорить сердце любой женщины. Жаль только, Уэйн пока не отыскал подходящую.
Каков красавец, подытожил ильгала. Истинный новый гин!
Я не хотел оскорбить вас моей жалкой тайной. Особенно тебя, Равус. Я прошу прощения. Когда я начинаю говорить о своей жизненной цели, меня немного заносит и случается конфуз.
Конфуз не то слово, отметил Избранный Кузней. Но давайте не будем тратить время на бессмысленные замечания? Какова твоя история, сын короля? Говори же
Он прав, присоединился Польдаар. Ты ведь можешь поделиться с такими же изгнанниками, как и ты сам. Мы одинаковые. Нам не ведать собственных земель, не ведать божьей семьи, честной работы и людского признания. Нам не стать купцами, ремесленниками и теми, чей труд не обременён кровью. И нам не заслужить доверия простого народа. Когда на тебе метка, для него ты второго сорта.
Айнроус вдохновился речами человека-амфибии. Он показал метку на шее, и вмиг его басистый голос поглотила печаль.
Салливана называют Рассудительным он к каждому может найти подход. За всё время своего правления мой отец не допустил ни одной ошибки. Все просят у него совета, прислушиваются и получают по заслугам. Я думал, что я не исключение, но на деле его рассудительности на меня не хватило. Салливан изгнал меня из родного дома, потому что я Я не соответствую его представлению об идеальном наследнике. Я не могу рассказать больше, уж простите. Мы знаем друг друга всего ничего. Вместо причин изгнания я лучше поведаю о том, как собираюсь покончить с ним.
Валяй, пацан, одобрил Равус.
Уэйн кивнул ему и, сжав кулаки покрепче, произнёс свою клятву:
Я клянусь, что совершу великий подвиг, достойный Тсандера, и вернусь в родные земли с доказательством своей доблести! Со славной песнью, что простой люд сложит обо мне! И тогда я, наконец, заслужу прощение отца и займу рядом с ним своё законное место! Однажды я стану королём Тсандера!
Ты хочешь быть правителем? спросил Польдаар.
Я хочу вдохновлять людей. Хочу, чтобы они верили в добро, несмотря ни на что. Таков мой путь. И так уж вышло, что до народа куда проще достучаться, когда у тебя на голове корона. Став королём, я смогу помочь многим. Как Лавгут сейчас.
Дослушав до конца, Равус с недовольной физиономией поднялся на ноги и облокотился на Таа̀р-Итѝр, дабы самую малость сократить разницу в росте с Уэйном и Польдааром. Те встали напротив и ждали, что скажет самый старший из троицы.
Короче Это всё безумно мило, но мне насрать. Реально насрать на всякие там подвиги, королей и прочее дерьмо. Я просто хочу разобраться, что случилось с моим братом и если попутно Я ещё раз повторю
Говоря тоном магистра-кудесника, считающего всех вокруг идиотами, он выставил клинок перед собой, легонько ткнув Непрощённого в грудь.
Если попутно мы совершим какой-нибудь подвиг, тогда хорошо. Но если всякие спасения принцесс, деревень и детишек будут стоят между мной и моей задачей, я пошлю всё это на хрен, не задумываясь. Учтите, что будет так и никак по-другому. Я вижу, к чему идёт вся эта хрень. У меня на хвосте паренёк-романтик, который хочет быть героем баллад, и менсис-ильгала, который трётся около уже целый год и с переменным успехом то радует, то бесит меня Чтоб никаких подвигов ради подвигов, понятно? Приезжаем в Сангерхъем, обустраиваемся, разбираемся с вестями, которые туда принёс гонец, и ищем информацию по Локселлусу. Повторять надо? Тут есть особо одарённые?
Мне всё понятно, Равус, легко ответил Уэйн. Пока что мы сражаемся вместе.
Чует моей нос, это «пока что» продлится очень долго, подбавил Джуно.
И указательный палец из стали тотчас ткнулся в нос шутника.
А ну-ка, трижды зыркни вправо, чтобы не сглазить, Польдаар Джуно! Никаких кланов! Я в это говно больше никогда не полезу! Уж лучше меня трахнет ворожея с бородавками на полрожи, чем я окунусь в выгребную яму клановщины! Одно быстрое дело и расходимся!
На этом громком слове троица улеглась спать. Отряд Рейме договорился выступать с первыми лучами солнца, и оставалось всего пять часов до рассвета. Узнав друг о друге много нового, наши герои поняли, что не затронули и десятой части секретов. Айнроус не знал, по какой причине Польдаар путешествует с Равусом, а Джуно и ВалГавсми понятия не имели, почему король Тсандера изгнал своего старшего сына.
В тот момент это не имело особого значения, ибо праздник в честь славного короля Халлендора был не за горами. Если Избранный Кузней всё правильно рассчитал, то лошади должны были добраться до ворот города к началу ярмарочной недели прямо перед речью Лавгута, которую тот каждый год самозабвенно произносил на центральной площади Стенграда. Именно там Равус хотел предупредить людей о возвращении Янну-Корру и предоставить доказательства отрубленную голову поверженного Польдааром монстра.
В компании сына Рассудительного короля Тсандера у Равуса было больше шансов произвести впечатление.
Изображение 2: Уэйн Непрощённый Айнроус
Глава 3. Дом Песен
Равус ВалГавсми, Уэйн Айнроус и Польдаар Джуно.
Пятый день пятого месяца.
Правильно говорят: о мудрости монарха судят по делам. Его решения влияют на множество судеб и оставляют после себя несмываемый след в истории. Простой землепашец, чья ноша незаметна с высоты птичьего полёта, подвергается всеобщей оценке окружающих, потому как его дела несложно оценить: вспаханы ли плодородные земли, убраны ли конюшни и очищены ли поля от мелких вредителей. Нет смысла углубляться в тему вопроса, ведь очевидна истина: оба этих пути подвержены суждению со стороны. Приятно осознавать, что между школами лишений и богатств есть нечто общее, но не стоит обманываться иллюзорной простотой мира, ибо существует особая точка зрения, и принадлежит она верным солдатам. Они привыкли составлять людской портрет путём формирования чётких граней бремени. Каков груз на плечах мужчины или женщины таков и их внутренний мир. Это взгляд воина, проливающего кровь каждый день. Таким когда-то был и Равус ВалГавсми.
За несколько миль до цели, будучи в окружении отряда Рейме, спасённых селян и двух изгнанников, он вспомнили клятву, данную им давным-давно. Это была клятва григора мужчины, герб коего начертан верностью и уроками предков. Став мерзким люду изгнанником-дезертиром, Избранный Кузней отрёкся от нерушимого слова и спрятал его глубоко под землёй на долгие годы.