Лешер жутко разозлился. «Чёртовы болтуны! негодовал он про себя, отведя взгляд в сторону. Их совершенно не должны волновать мои взаимоотношения с Энтарой. Ну, ничего Я быстро вычислю шептунов и погляжу, как они будут чесать языком на бирже труда!». Затем он обернулся в сторону Дженовы и с серьёзным лицом ответил:
Этим сплетникам ещё со мной работать. Так что это им стоит быть осмотрительнее при выборе тем для пересуда.
Несколько секунд Цимих с Дженовой глядели друг другу в глаза, пока королева не залилась тихим, переливистым смехом.
Ой, ты такой шутник, Лешер! махнула она рукой. Насмешил меня, честное слово! Ну, не буду тебя больше отвлекать. Продолжай хорошо работать.
Финансист ровно откланялся и, наконец, ушёл. Не в самом лучшем настроении. Поэтому всем неугодным ему министрам сегодня досталось. Они тихо боялись и ненавидели его, не имея возможности достойно ответить, потому что этот белобрысый дьявол взыскивал по существу, на личности не переходил и даже голос не повышал во всех случаях не придерешься.
Недоброжелатели Лешера тихо лелеяли надежду, что королева Дженова не будет к нему так благосклонна, как покойный король Паэгон, которого не волновали слухи про его Цимиха, зато Её Величество они очень беспокоили.
***
Зазвонил коммуникатор авана Чейнта. Он с равнодушием поглядел на оповещение.
Нам придётся остановиться на этом, господа, сказал он, одновременно скользя пальцами по клавиатуре, очевидно, завершая протокол. Сейчас у Его Величества запланировано другое совещание с министрами по региональным ведомствам.
Мои люди глядели на меня, ожидая дальнейшего плана действий. Не знаю, зачем я ответил то, что ответил. Всему виной моя импульсивность. Мне стало не по себе, когда Инга зачитывала отрывки про меня, моего брата и сестру. Я не думал Не предполагал, что всё будет так, как я это помню.
Соберёмся завтра утром в то же время. Аван Берфон, изучите сегодня всю книгу. Разбейте её на части. Мы же не будем читать всё, только потеряем время. Главным образом, отыщите доказательства невиновности Короля Содиена это ваша приоритетная задача.
Мы все разошлись. Насущные дела отвлекли меня от тягостных мыслей, но ненадолго. Под вечер я вынужден был столкнуться с ними.
Когда стемнело, а Инга ещё не вернулась, я бродил по нашей спальне из угла в угол, лихорадочно бормоча. Я должен опровергнуть всё, что написано в этой ведьмовской книге, а не наоборот! Мне было не по себе. Я помню, как мы играли. Я до сих не люблю плавать, нырять. Из-за этого. Я помню, как тяжело болел. Как мама заботилась обо мне, я считал её настоящим доктором Помню, как плакал Нев, а сестра героически несла меня к дворцу на руках. Какая же она была отважная, и сильная, и смелая
Меня охватило желание увидеть её. Я не верил в призраков, но здесь во дворце Лан-Шати всё было пропитано ею. Мой мозг симулировал ароматы её духов, я вынюхивал их так, как будто мог, в голове мерцал ассоциативный ряд: солнце, золото, тепло, торжественность, и я почти чувствовал запах по этим словам. Почти слышал, как она ходит: ритм, плавность, неспешность.
Сел на кровать, чтобы успокоиться. Но мне было обидно, так обидно!.. У меня ничего от неё не осталось, ничего! А что же Нев?..
Я взял в руки давно забытый, старый альбом и открыл случайную страницу. Там был мой брат и я. Мы совсем ещё дети. Совсем разные: у меня тяжёлый взгляд, зажатый рот, чёрные волосы, короткая стрижка, он весь светится, от его улыбки до сих пор тепло; светлые кудри лежат у меня на плече. Нев прижимается ко мне так искренне, так добродушно, как могут лишь дети, и хотя я был ненамного старше его, я уже не был ребёнком Я стоял угрюмый, недовольный из-за того, наверное, что приходится фотографироваться. Мои руки опущены вдоль тела, а брат жался к моему плечу.
Я всплакнул.
Мне не исправить прошлого, я понимаю, что не мог иначе. Не мог просто обнять его в ответ, не мог взглянуть в его глаза и увидеть в них любовь, я был сам в себе, в своих печалях и озлобленности. Да, я не мог иначе, но всё равно спрашиваю себя сейчас: почему?! Почему я не любил его, когда была такая возможность? Почему я был так зол, и так глуп? Почему? Я был так сильно сосредоточен на своих страданиях, я был так изранен и измучен, что совсем забыл о важном, о том, что залечило бы меня быстрее и слаще, чем все мои злые, мстительные помыслы Прояви я к нему тогда хоть чуточку внимания! Мой бедный брат Я так скучаю. Я так люблю его, а он и не узнает
Захлопываю альбом, вытираю слёзы, но они продолжают непроизвольно литься. Мне стыдно, мне горько. Я был эгоистом тогда, когда это было совсем не нужно. Шепчу в никуда: «Вернись ко мне, брат, и будь со мной. Я так люблю тебя!..».
Но что толку ему сейчас от моей любви?..
04.07.3081 св.г.Аш.
Берфон сегодня утром зашёл ко мне на приватный разговор. Дело в книге это очевидно. Но прежде, чем он начал говорить, я спросил, есть ли там что-то про короля Содиена? «Есть», кивнул он. И только. Он выглядел очень расстроенным, я его никогда таким не видел; для человека, который привык иметь дело со скандалами и прочими неприглядными вещами, аван Берфон обладал немалой выдержкой, и мне было сложно видеть его таким опечаленным и потерянным. Но ещё больше меня поразила его просьба о продолжении наших чтений.
Поначалу я хотел возмутиться, но решил для начала узнать причину его просьбы, ведь я дал ему конкретную задачу. Он ответил, что как только мы вчера разошлись, приступил к выполнению приказа, решил для начала изучить книгу сам, не привлекая свой отдел, потому что его охватила какая-то паранойя, он решил, что не может никому доверять. А затем вдруг бросился в воспоминания о моей матери.
Затем Берфон начал говорить о ней, зачем? Мои раны давно залечились, и я знал она заслужила то, что с ней произошло, как бы ужасно это не звучало. Её правление едва не привело Армаду к полному краху. Она была хорошей матерью, она любила меня и Нева, и Энтару. Но бремя правления далось ей тяжело. Проще говоря, она не умела править. А мой министр вдруг заговорил, каким она была человеком. И к чему это? Обычно я раздражаюсь в такие моменты, требую говорить по существу, тем более ситуация у нас непростая, требующая быстрого реагирования. Но я молчал. Оттого ли, что он вспоминал какие-то тёплые, светлые моменты с ней, рассказывал, как она порой проявляла смелость и бескорыстность, вспоминал то, чего я о матери никогда не слышал.
Моё сердце увлажнялось искренней теплотой его слов. И мне самому стало интересно, что он прочитал? Я спросил прямо:
Аван Берфон, почему же я должен продолжать чтения с вами? Почему вы не сделали всё, как я сказал?
Его вид вновь стал опечаленным, будто он не мог вырваться из этого состояния, он человек с крепким самообладанием.
Я прошу вас сделать это, Эджер (он так обращался ко мне только тогда, когда хотел поговорить именно с «Эджером», а не Королём, потому что были такие времена), не ради короля Содиена (его лицо вдруг сделалось ожесточённым), а ради вашей матери. Я не знаю, чего хотел аноним, но я сомневаюсь, что того же, чего и Злоязычница Шанталь
И как точно он её вспомнил. Мы буквально вчера говорили о ней с Рохтаром.
Книга не просто про вас, она для вас. Конечно, эти записи можно истолковать иначе, но
Я перебил его:
Хотите сказать, вы находите произведение анонима чистой правдой?
Берфон даже не замешкался в ответе:
Это чистая правда. Вы же знаете не хуже меня, как обычно делают подобные вещи: семьдесят процентов правды, остальное ложь. Я не всё могу подтвердить из описанного там, но есть люди, которые могут. В том числе и вы. То, как она написана Пугает меня. И восхищает.
Звучит ужасно из уст министра первого круга
Я могу, кончено, исполнить ваш приказ, время ещё есть. Но я не уверен, что я и даже вы можете доверять кому-то в этом дворце.
А вам, аван Берфон?
И мне. Может, никому. Я не знаю, кто мог так написать. Будто он был везде и всюду с нами, как призрак!
Оттого, я вижу, вам не по себе. Вы сегодня сам не свой.
Берфон вытер лоб платком и тяжело вздохнул.
Это правда. Я ночь не спал, будто триллеров насмотрелся Читал и перечитывал. Но я прошу вас прочесть творение анонима не потому, что вы никому не можете доверять, а потому что этого заслуживает Дженова. Забудьте вы о Содиене, он! Впрочем, без прочтения, вы вряд ли поймёте, если я вам сам всё расскажу.
Мне всё равно не верится, что Содиен мог совершить что-то ужасное. Насилие? Убийство?.. Я хорошо его знаю, ещё с юности. Он был другом моей матери, воевал на стороне её отца, бывшего короля Мрачных Созвездий из династии Тари-Аджель. И то, что он сделал для меня Разве я могу теперь подозревать в нём такое бесчестие? Что он насильник и убийца. В голове не укладывается. Впрочем, к этому я ещё вернусь.
Я не верил и не хотел верить, что слова Берфона оправданы. Прежде, чем дать ему окончательный ответ, я пошёл к Инге. Ей я точно мог доверять, несмотря ни на что.
Она сидела в своих покоях на камнях фонтана в лёгких одеждах своих земель, которые быстро высыхали, если их намочить. Медленно водила ногами по прозрачным водам, как океанская подводная дева. Когда я сел на краю фонтана, она лишь глядела на меня спокойно и безмятежно.
Берфон хочет, чтобы мы продолжили чтение. При этом он потерян, напуган и, очевидно, потерял способность мыслить здраво. Я пытался говорить по существу, как привык. Инга слушала меня и не перебивала. У него явно паранойя. Говорит, что я никому не могу доверять во дворце. Вроде как даже ему. При этом просит повторить вчерашнее собрание с Рохтаром и Чейнтом. Якобы ради моей матери.
Призадумавшись, Инга ответила:
На моей родине говорят: кто не был в Столетнем Шторме, тот ничего не знает об Океане. А вот, что скажу тебе я, мой луноликий: многие погибнут в шторме, это неизбежно, и никто уже не вернётся прежним. Можно всю жизнь сидеть на берегу и пытаться объять воды взглядом. Или же отправиться в плавание и увидеть Океан не своими глазами, но своим сердцем.
После этого я сказал ей, что сегодня вечером в конце рабочего дня Министерства, соберу всех в моём кабинете. И мы продолжим читать.
Мы начали с того момента, на котором закончили в прошлый раз. Секретарь Чейнт, как обычно, составлял засекреченный протокол. Я предпочитаю, чтобы формальности соблюдались, даже если что-то касается лично меня. Или моей семьи.
Глава 3. Самый прекрасный.
Рабочий день ещё не начался, а аван Лешер уже беседовал в своём кабинете с одним министром.
То есть вы утверждаете, что свидетель лжёт? голос Цимиха звучал вкрадчиво. Мужчина, стоящий перед ним трясся от волнения, в конце концов, финансист Армады никогда не слыл мягким и снисходительным человеком. Никогда.
Аван Лешер, я имею в ввиду, что как овца блеял чиновник. Эти деньги не мои, я их не брал
Угу, Цимих полез в ящик стола, достал оттуда папку и, разложив её перед собой, начал бережно пролистывать, как любовник касается волос своей ненаглядной. Я тут кое-какие справки навёл, министр Шонвил, и у меня в голове обрисовалась интересная картина: вы юрист, служите у короля министерским приставом шесть лет, ваша работа заключается в коррупционном противодействии, отслеживании взяток и правонарушений со стороны должностных лиц Министерства. За шесть лет вам поступило около ста тысяч жалоб граждан, в три раза больше заявлений и требований, но неприличная часть всего этого не была исполнена. Лешер пронзительным взглядом уставился на чиновника. Как это понимать?
Господин, все дела министр уже обливался холодным потом. Они были рассмотрены в надлежащем порядке, в установленные законом сроки
Ближе к сути, потребовал Цимих, облокотившись на стол. Я задал вам конкретный вопрос: почему дела не были исполнены?
Эм Аван Лешер Эти дела были рассмотрены, как я уже и сказал, но за отсутствием фактов правонарушения были отозваны.
Отозваны вами?
Да, аван Лешер
Финансист тяжело вздохнул и потянулся за ещё одной папкой, лежащей на парящей полке позади него. Он раскрыл её и начал говорить:
Ваш оклад составляет сотню аридалов в месяц немало. Однако, посчитав ваш суммарный доход за год и за все шесть лет вашей службы, я обнаружил одну занятную вещь. Особенно сравнив свою сумму с вашими сбережениями в банках Свободных систем и Королевства Пятиконечной Алой Звезды.
Что?! не удержался от возгласа министр.
Вы полагали, что разместив свои сбережения в других системах, никто ничего не узнает? Сейчас Лешер смотрел на мужчину так, будто собирался сожрать его прямо тут, на месте. Добыча уже загнана в угол, ей некуда бежать. Вы у меня такой не первый. И не последний, я уверен.
Это мои личные сбережения!
Ох-ох-ох, министр Шонвил, кому вы сказки рассказываете? Личные и не личные я прекрасно различаю. Кассовые чеки, банковские документы дня, выписки по вашим счетам да история ваших расходов и доходов у меня как на ладони.
Вы.. блефуете! Ни один банк не предоставит таких документов! Даже вам!
А вот именно мне и предоставит, улыбнулся Лешер. Вы не догадываетесь, какие длинные у меня ручонки, и как глубоко я могу ими копнуть. Что ж, я собрал достаточно доказательств, чтобы обвинить вас в пособничестве казнокрадству, взяточничестве и мошенничестве. Помимо выписок с ваших банковских счетов у меня имеется нотариальная оценка вашего имущества: зарегистрированного и неофициального, бухгалтерские расчеты ваших ежемесячных окладов, а также письменные показатели свидетелей, в числе которых были и ваши друзья министры, которым вы в своё время помогли не лишиться должности, отозвав их дела "за отсутствием фактов правонарушения". Видите, как быстро можно разобраться с делом. Вследствие этого вы уволены.
Уволен?! взвизгнул чиновник. Но я служу Королю!.. То есть Королеве! Вы не имеете права увольнять меня без её на то согласия и соответствующего приказа! Я важный человек в Министерстве!
Цимих нежно усмехнулся и достал из сейфа в столе свиток с указом об увольнении, где стояла именная печать Дженовы. Министр побледнел от ужаса.
Несомненно, вы важный человек, министр Шонвил, покачал головой Лешер, убрав свиток в сейф. Но всех важнее я. У вас есть час на то, чтобы собрать вещи и удалиться из своего кабинета. Скоро вам предстоит долгая и неприятная процедура под названием "возмещение убытков короне", которые она понесла за шесть лет вашей службы.
Выдержав паузу, Цимих в последний раз взглянул министру в глаза и ласково произнёс:
Прошу вас.. выметайтесь.
Чиновник убежал, только пятки и сверкали.
Оставшись в одиночестве, финансист поднялся из-за стола, встал у окна и блаженно посмотрел на раскинувшийся перед ним дворцовый сад с густым лесом позади охотничьи угодья Паэгона. Он никогда не понимал, в чем прелесть охоты, но ещё больше: как Паэгон умудрился собрать вокруг себя такое количество казнокрадов? По крайней мере, сейчас Лешер мог свободно от них избавиться.
Довольно обведя взглядом кабинет, финансист затем достал из внутреннего кармана куртки коммуникатор и поднёс к губам связался со своим секретарём.
Чейнт, свяжитесь с аваном Гаймингом и передайте ему, что завтра он может приступать к своим обязанностям. Но сначала пусть заглянет ко мне: хочу лично поздравить его со вступлением на должность.
Всё будет сделано, аван Лешер, послышался ответ. И, кстати, звонила онна Демефия, сказала, что хочет к вам зайти на пару минут.