Отчего-то в этот момент я увидел перед глазами вьетнамскую реку Сайгон, которая утром течёт в одну сторону, а вечером в другую, таская кучи мусора на своей поверхности то туда, то обратно.
На мои недоуменные вопросы "какая блин разница? это ж не наружний забор, это ж блин внутренняя ограда!" начальник ответил как всегда коротко "докопались".
Следующая неделя стала действительно ооочень непростой. Проще говоря я чуть не сдох.
Мы с утра до ночи пилили болгарками наш забор, передвигали полосы на сантиметр и приваривали обратно. Краска на заборинах горела и чадила вонючим дымом, глаза под маской слезились, наш ангар превратился в филиал ада, где вместо множества чертей с вагонетками сновали в дыму мы вдвоем. Металл ошибки прощает с бооольшим трудом
Дни той недели были похожи друг на друга как заборины, приходя домой я сразу ложился и куда-то проваливался, впрочем не прекращая пилить, варить и красить.
Когда мы подъехали к Техниону охрана узнала нас издалека и моментально открыла ворота, а на месте нас встретила целая толпа людей в пиджаках с рулетками.
Мы забивали новые "филипсы" в старые дырки, приваривали одну секцию к другой, закрашивали место сварки, а люди с рулетками не расходились и смотрели на нас как смотрит жена на вышедшего из запоя мужа-алкоголика, с опаской и надеждой.
Никогда раньше мне так сильно не хотелось обматерить изо всех сил окружающих незнакомых людей, начальник отлично меня понял и наклонившись тихо сказал: -"Молчи". И, подумав, добавил "Клиент хороший. Может ещё чего закажет".
Очередь
Мне лет 14-15, значит восьмидесятые, продуктовый магазин на окраине Москвы. Стою в очереди. "Сынок, в гастроном помидоры привезли, постой там, купи сколько дадут". Плотная толпа от входа, прилавка не видно. Стою.
И заваливают двое грузчиков с кирпичного завода. Стоят в дверях, оценивают ситуацию. Разговаривают громко, слышно всем "Валек, да ну н*х" "Да, б*я, одна пенсия". Вся очередь, без репетиции, на одном дыхании "Сами такими будете!" "Валек, я грю, пошли в стекляшку". Двери закрываются, толпа поворачивается обратно к прилавку. Занавес.
Про палец
Несколько лет назад, на ранней стадии нашей эмиграции я работал на стройке, месил цемент и клал плитку. В тот день у меня был выходной и звонок в 6 утра был неожиданным "ты чо там, спишь чтоли? мы у тебя под окном сидим в машине, 6 человек тебя одного ждут, давай блин бегом!" "чеооорт! бегу" спрыгиваю с кровати, спешу, путаюсь в штанах, рукавах, не понимаю где чертова рабочая одежда, а самому еще что-то снится.
Берусь за кроссовок и вижу что на нем сидит огромный израильский таракан. Это сейчас, спустя годы, я реагирую на них спокойно, хотя они остались такими же проворными и гадкими, привык. Да и научился обрабатывать квартиру так, чтоб их не было, разве что случайный в окно залетит. Тогда они мне казались воплощением мерзости и один вид их вызывал тошноту. Содрагаясь от от отвращения я скинул тварь с кроссовка и размахнувшись этим же кроссовком со всей дури долбанул по плиточному полу "сдохни гадина!"
В ту же секунду почувствовал резкую боль и увидел свой указательный палец вывернутый под неестественным углом. А в следующую секунду опять зазвонил телефон "ну где ты в конце-то концов?!!" Смутно понимая, что делаю что-то не то, и решительно не в состоянии понять, что же именно мне делать надо, я кое-как нацепил кроссовки, схватил пакет с рабочей одеждой, спустился вниз и сел в минивэн. Водитель тут же дал по газам, пытаясь наверстать потраченное время, я молча слушал упреки, которые сыпались со всех сторон. Я был в каком-то оцепенении, украдкой смотрел на свой палец, который стремительно опухал, а в голове была только одна мысль "господи, я ж его сломал."
Мы приехали за город, к стоящему в чистом поле каркасу будущего бассейна, вокруг сновали люди в касках, было пыльно и шумно. Меня поставили возле здоровенной бочки, в которой нужно было постоянно мешать плиточный клей для семи или восьми плиточников. Для размешивания у меня был перфоратор с зажатой в нем веретенкой, и следующие 9 часов я провел у этой бочки насыпал туда песок, цемент, добавлял клей из мешка, лил туда воду из шланга и мешал, мешал, мешал, пока получится смесь нужной густоты.
Перфоратор в моих руках бился, брыкался и норовил выскочить, его следовало крепко сжимать и эта тряска отдавалась острой болью в этом чертовом пальце. Ко мне приходил то один, то второй плиточник с пустым ведром, и, если смесь была не готова, закуривал и поторапливал меня. Им платят за квадратные метры, для них время деньги. День тянулся бесконечно, я в каком-то болезненном отупении месил смесь и казалось что это и есть то самое наказание за все мои грехи, в которое я не верил.