Палач был один, мастер Уолш, произнес Френсис.
Рыжий Лис поджал губы и развел руками в поклоне. Отнюдь не оттого, что ему не было что сказать. Напротив, горячие и едкие слова так и кипели на бледных обветренных губах, так и норовили сорваться, но время еще не пришло. Финтан проглотил все, что так и стояло в горле, ибо знал испустив этот яд сейчас, он, безусловно, сгубит им весь корабль, а без «Пеликана» и прочие пойдут ко дну.
«Конечно, палач один, кэп, и мы-то оба знаем, что это ты!» думал про себя Финтан и молчал.
Не принижай своих заслуг, Рыжий Лис, добавил Френсис. И не влезай в бой, пока не дан знак капитана.
Драки и не было, кэп, с поклоном доложил сиплый.
Он уже успел выискать того уж больно расторопного юнгу и жестами пообещал такую расправу, что парнишка с того дня стал нем как рыба.
Да ну? приподнял брови Дрейк, обводя всех взглядом и под конец глянув на Финтана. А мне сдается, твою морду вот-вот размазали бы по палубе.
Да за что? удивился Макдонелл, прижав кулак к сердцу. Призываю сих господ во свидетели, все было так: мы попросту несли каждый свою службу. Краем уха подслушал, как старина ворчит по безветрию, ну и стал я свистать ветер.
Френсис недоверчиво свел брови и весело хмыкнул.
Так это ты насвистываешь нам бурю? прищурился капитан.
Не зная, что и думать, матросы переглянулись меж собой. Суеверный страх бледной тенью пробежался на суровых лицах.
Да кэп, это ж попросту брехня, пожал плечами Рыжий Лис.
Тогда на кой свистишь, бес? спросил Френсис.
При таком штиле и такой надежде народ будет рад, пожал плечами Макдонелл.
Капитан перевел взгляд на этот самый народ, и отнюдь никто рад не был.
Ваше счастье, что этот бледный глист не попал под удар, сказал капитан напоследок. Никаких драк на моем «Пеликане»!
Гаркнув свой наказ, Френсис мотнул головой, веля следовать Финтану до капитанской каюты. В ней царил полумрак, и горький воздух хлынул еще до того, как они успели переступить порог.
Одно из двух, гаденыш, сказал капитан, заходя первый, и, не оборачиваясь, прошел к столу. Ты либо дурак, либо лжец.
Разве дурак не может лгать? Или лжец поступить глупо? пожал плечами Финтан, осторожно ступая следом.
Он боялся поднять любой шум, и даже скрип досок сейчас казался недопустим. Вглядевшись в мрачные углы, где обычно таятся черти, Рыжий Лис никак не мог найти ту пару черных влажных глаз.
Вот-вот, кивнул капитан, обернувшись через плечо. И ты не дурак, в этом я уверен, кошку в пятку.
Лестно, поклонился Финтан.
Этот жест позволил скрыть взгляд, точнее, то, как он мечется по комнате. Диего тут не было. Они остались один на один.
Это за тебя Ландсберг замолвил словцо, сказал капитан. А он-то с первого взгляда насквозь видит.
Дрейк что-то еще говорил, кажется, передал какую-то похвалу со слов этого Ландсберга, до которого сейчас Финтану Макдонеллу не было никакого дела. Кровь прильнула к сердцу, оживляя в нем все: и память, и боль, и старые клятвы. Капитан шевельнулся. Воздух стал непроходимой густой толщей, окутывающей каждую часть тела. Иначе почему каждое движение виделось столь медленно? Капитан скоро обернется, чтобы сесть за стол. Будет несколько секунд. Две? Три? Слишком щедро. Две, стоит полагать. Успеет? Нет, нет!
Финтан отшагнул назад, точно сторонясь какого-то невидимого препятствия. Пребольно и прегромко он ударился спиной и затылком о стену.
«Нельзя сейчас, нас видели, все видели, что ты ушел, это конец, и до Норрейса уже никогда не добраться! Куда ты броситься собрался, грязный кошак!» Только сейчас, услышав скрип собственных зубов, Финтан прочувствовал, как сильно стиснул челюсть, что еще немного, и сведет судорога. Не поднимая глаз на капитана, Макдонелл провел рукой по лицу, точно прикрывая глаза от всеопаляющего солнца.
Простите, кэп, штормит маленько, молвил Финтан.
Френсис тяжело выдохнул, садясь за стол.
Ты мне нужен в строю, властно пригрозил капитан. Соберись.
Финтан повиновался отпрянул от стены и сделал шаг. Взгляд прояснился и ожил, смело, но без вызова, он глядел прямо перед собой.
Ответь, дружок, что за ветер ты высвистывал? спросил капитан.
Макдонелл улыбнулся.
Меня еще в детстве научили, гордо заявил он.
Если ветер не появится, то тебе неплохо бы подрезать язык, просто ответил Дрейк. Или полоснуть будете с Рейчел два красавца ходить.
Но он же появится, вам ли не знать? молвил Финтан.
С чего ты взял? спросил Дрейк.
Капитан хотел звучать пренебрежительно и недоверчиво, но глаза выдавали все, что так славно скрыл голос. Финтан прикрыл глаза, не скрывая на лице того удовольствия, которое доставлял ему кровавый закат. Перед глазами вновь стояло то торжественное царственное свечение небес. День догорал, и догорал отчаянно. В этом цвете была вся жизнь, вся она разлилась неземным светом в небесах, не оставив ничего, ведь не будет никакого завтра и уже нет никакого сегодня. Есть только багряный закат и бесконечная ночь, что следует за ним.
Мог ли Финтан хотя бы попытаться описать все это? Пожалуй, мог и уже набрал воздуха в грудь, но слова обернулись коротким жалким смешком, и губы расплылись неловкой улыбкой. Голова сокрушенно качнулась.
Вы выходили вчера вечером на палубу? спросил Финтан, приняв в полной мере, что это надо видеть, а описывать все без толку.
Да. И все видел, ответил капитан, складывая руки перед собой замком. И вместо того, чтобы пугать народ, вели готовиться. Они же даже не знают, что грядет!
Грядет расплата, тихо молвил Финтан и намеренно принял холодный вид, чувствуя на себе взгляд капитана.
Повтори-ка? приказал Френсис, сопроводив это жестом, точно отогнал кусачую мошку.
и стихия потребовала расплату, громко и театрально провозгласил Финтан, разводя руками. Океан всегда берет свое.
Недоумение на лице капитана сменил какой-то добрый проблеск. Оно прояснялось по мере того, как Дрейк узнавал в словах Рыжего Лиса свои собственные, а тот так и стоял, раскрыв руки, точно для объятий.
Ты держишь ухо востро, похвально прищурился Дрейк.
Должно же что-то прийти взамен утрате, молвил Финтан с улыбкой.
Что-то полубезумное скользнуло по его лицу, короткий проблеск, и вмиг то зверское спряталось вновь за скалами во тьме. Того неосторожного мгновения хватило капитану.
Если бы все вовремя платили долги вздохнул Дрейк, потирая переносицу.
Финтан воспользовался тем, что взгляд капитана опустился. Стало быть, то, как Макдонелл поджал губы и едва не прыснул под нос, осталось незамеченным.
Если какой безбожник тебя обсчитал на торговой площади, свистни явится стража да взыщет с мерзавца долг, уж сколько есть, задумчиво бормотал Дрейк, погрузившись в себя. А кого ж ты призовешь в судьи, если тебе задолжал мир? Ты молод, но уже слово «честь» ценишь выше, нежели тщеславные подбукленники в бархатных камзолах. И потому мне хочется сохранить в твоем сердце этот жар, а он неминуемо угаснет, если глянешь, что такое служба, какие люди возвышаются и за что.
Лицо капитана исказило такое отвращение, точно под самым его носом был едкий уксус или спертый запах полусгнившей падали. Финтан слушал затаив дыхание, приглядываясь к колеблющимся весам. На устах огненным змеем извивался вопрос.
Все разное приказ и исполнение, продолжал меж тем капитан. Отдан приказ усилить влияние, укрепить власть короны, бить испанцев там, на краю неведомой земли. Прекраснословные речи и умные слова, кошку в пятку. Отдав такой приказ, можно ночью сомкнуть глаза и провалиться в сон. Но как сомкнуть глаза, видевшие
«Ратлин?» подсказывал мысленно Финтан, не смея подать голоса.
Все, что ему оставалось, ждать, затаив дыхание. Увы, ожидание не было вознаграждено.
Я хотел бы многое забыть, помотал головой Дрейк.
Как и я, кивнул Рыжий Лис.
Взгляд капитана медленно блуждал, точно читал незримые письмена в воздухе.
Но память нас клеймила, дружок проговорил Френсис, коснувшись шеи. Не предавай свое сердце, которое теряло и страдало. Храни эту боль, как гордое знамя, что ты человек и в жилах твоих живая горячая кровь, а не тухлая вода.
Я уже был по ту сторону отчаяния, ответил Финтан. Я пытался забыть, изо всех сил. Больше всего на свете я жаждал вырвать этот проклятый уголь из груди, втоптать его в болотную тину, я мечтал услышать короткое шипение напоследок и, наконец, увидеть, как ненасытное пламя все же сдалось. Оно не сдастся. Никогда. А я, глупый, разбивал голову в кровь, вымаливал забвение, но мне не ответил ни Рай, ни Ад. Я не смогу забыть, капитан.
Дрейк вслушивался в пылкую речь, и лицо его темнело.
Мне жаль, что это случилось с тобой и твоей семьей, произнес Френсис, глядя в глаза Финтана.
Как воздух меняется после грозы, так же он переменился и здесь, в стенах мрачной каюты. Вместо свежести, благодатно разливающейся после ненастного буйства туч и грома, сейчас разливалось что-то удушливо-ядовитое. Отравление проворно нырнуло в легкие и цепко там держалось, когда Финтан пытался сделать вдох.
Не стоит меня жалеть, пересилив незримые оковы, молвил Финтан, расправив сутулые плечи. Есть у меня одна отрада, которая с лихвой искупает все перенесенные страдания, все неотвеченные молитвы, все оторванные части души.
Что же? спросил капитан.
Служба у вас, капитан Дрейк, ответил Рыжий Лис.
Поначалу он пытался скрыть лукавую ухмылку, но нервная судорога подвела. Какой-то озорной дьявол решил сейчас подергать за ниточки-жилы на бледном лице, и ухмылка овладела им против воли. В то же время капитан был не только польщен, но и порядком удивлен словами подчиненного. Видя это недоверчивое замешательство на лице Френсиса, Финтан прижал кулак к груди.
Я клянусь все исправить, служа на «Пеликане», объявил он.
Капитан кивнул, опустив глаза. Какое-то время задумчивый взгляд не сходил со стола. Очертания карт плыли перед глазами, как будто на бумагу вылили воды, и теперь чернила расходятся, растворяясь неясными контурами.
Ты тут не исправишь того, что случилось, Шеймус, произнес капитан. Ни здесь, на «Пеликане», ни где-то еще. Это невозможно.
Как и переплыть весь мир и вернуться, откуда отчалил? спросил Рыжий Лис, и голос дрожал от злости.
Дрейк резко поднял голову.
Наверное, не стоит говорить это вслух? прищурился Финтан, с горячим восторгом подмечая, что слова тронули капитана, да еще как! Когда ты невесть сколько лет положил на это дело! Вспомните, кэп, как вы уже отплыли из Плимута, но грозное море развернуло, принудило красться обратно, трусливо поджав хвосты. И что же, это остановило вас, капитан Дрейк? Нет. Нет, черт возьми, даже Бог вам не указ! Вы знаете, что свершите невозможное, что обратите диск шаром, а я обращу время вспять, и те, кто раньше каркал, нынче будут покараны.
Ты погубишь себя, дружок. Капитан сокрушенно мотал головой, глядя на распаляющееся безумство в речах и глазах подчиненного.
На это Финтан уж откровенно рассмеялся.
Да черт возьми, ну в самом деле! умолял он, переведя дыхание. Представил меж нами третьего, вот как сейчас вижу, стоит вот здесь, прямо предо мной! И говорит человеческим голосом не громовым, не жутким гулом с небес или преисподней. Нет-нет, обычной речью слышится мне, как великий Магеллан отрекается от своего дела лишь потому, что дело все ж опасное.
Хорош юродствовать! ударил по столу Дрейк. Кто знает? Может, и отрекся, может, и правильно поступил бы! Ни тебе, ни мне неведомо, сколь много он мог сделать, не сдохнув от копья дикого зверолюда. Думаешь, это одно и то же? Мой риск и твой. Ты не боишься ничего, ибо тебя ничего не держит, и ты пустился со мной, ибо куда ж тебе, лису-бродяге, податься? Ты как-то бросил при абордаже «Мэри», мол, завидуешь мне, мол, есть к кому вернуться! Да кошку в пятку, будь у тебя любимая жена, которая прямо сейчас дни и ночи ждет, пока ты поспоришь с бурей, ты понял без меня куда лучше, Рыжий Лис!
Финтан до скрипа стиснул зубы и отвел взгляд.
«Моя жена ждет, ох как ждет», он продолжал спор в своей голове.
«Для нее уже нет ни дня, ни ночи. Для нее никогда не встанет солнце, не зайдет. Да что, черт возьми, со мной такое? Мне уже и не страшно в том признаться завидую я ей! Бремя мое все тяжелее, бремя живого, горячего сердца, что за ноша! Жжет и днем, и ночью! Выкинуть бы, плевать куда! На обочину пыльной дороги! Любопытный ветер начнет обнюхивать находку где ж он видел сердце? Быть может, и видел и премного пылких живых сердец! Но мое сердце так изуродовано, что едва кто признает Зашепчется ветер, разнесет по сухим полям горячие проклятия, немного же надо, чтобы все вспыхнуло? Эх, как полыхнет! Хотя, впрочем, откуда мне знать? Мне-то в любом случае не будет суждено увидеть» Поток мыслей разбил короткий звонкий плеск.
«Или кинуться за борт? думал Финтан. Короткий всплеск, и все и вода сомкнется. На фоне волн, оставляемых Пеликаном, не будет заметно и кругов на воде, все исчезнет в густой белой пене. И маленькое сердце тонет Почему-то оно казалось намного легче, а сейчас так стремительно идет ко дну. Не могло же оно быть из камня? Точно помню, как жена прислонялась к груди мы лежали под тенью раскидистого дуба. Улыбка и глупое удивление. У тебя сердце так бьется! шептала она. Значит, оно когда-то билось, не мог же я все это выдумать? Когда оно обратилось в камень? А сейчас оно точно камень так стремительно идет ко дну, и тьма смыкается над ним». Финтан издал глубокий вздох, приложил было кулак к груди и сразу же отнял. Сердце пока что было на месте. Капитан следил за Рыжим Лисом до самого этого мига и не сказал ни слова.
Послушай меня, дружок, молвил наконец Дрейк, выходя из-за стола. Ты парень славный. И я рад, что ты на моем корабле. Вот берег бы себя, и цены б тебе не было. Как гляжу на дурь эту твою, так и думаю: эх, нет у него врага, который бы разбил его башку охотнее, нежели он сам. Ты многое умеешь, и даже с этим слепым бедолагой что-то да разучили, а это и впрямь уж!
Дрейк уже подошел к Финтану и хлопнул по плечу.
Готовься к буре, Рыжий Лис, приказал Френсис.
И вы, капитан Дрейк, с поклоном ответил Макдонелл.
Едва Финтан покинул каюту капитана, странная дрожь пробила все тело. То было сродни ощущению острия, приставленного к горлу так близко, что кожа ощущает холодок стали, и вот опасность миновала. Финтан и корил себя за мысль о том, чтобы сорваться, чтобы преждевременно свершить хоть что-то в ущерб всему, что будет потом. Но если бы он поддался этому внезапному безрассудству в моменте, то никогда бы не простил себе.
Так Рыжий Лис вышел на палубу в прекрасном расположении духа. Корабль спросонья ворчливо поскрипывал, едва-едва отвечая порывам ветра, которые нет-нет да доходили с юга. Что может сравниться с тем пробирающим до мурашек восторгом с толикой благоговейного страха, когда пророчество, робкое и расплывчатое очертание, увиденное сквозь дрожащий горячий воздух или во сне, вдруг начинает сбываться? Знал ли Финтан, что ветер поднимется? Будь это знанием, сердце бы так не ликовало, отнюдь. Это больше походило на веру, слепую и преданную веру, требующую жертв и рисков, не обещающую ничего взамен и все вознаграждающую.
Кровь забурлила с новой силой. Прильнувший огонь разбудил тугие мышцы. «Пеликан» оживал, провисшие паруса подрагивали на ветру, как лапы спящего зверя. Сперва редкие, случайные движения, потом все чаще, и вот уже статно выпрямилась парусина, вбирая в себя благосклонные потоки попутного ветра. Огромный великан пробудился, и, чтобы разогнать жар и жизнь, нужно было время. Часа два «Пеликан» ворочался, со скрипом покачиваясь на волнах, постепенно набирая скорость. И наконец, когда это великое существо бросило вызов морю и ветру, раздался звон, оглашавший окончательное пробуждение.