Очень, очень жаль, что вы не побывали во Франции! сокрушался отец Алексий. Если окажетесь в Париже, непременно посетите русскую церковь на улице Daru. Её построили по плану архитектора Штрома. Вообще-то изначально план предназначался для русской церкви в Афинах, но императрица Мария Александровна предложила использовать его. Там есть две чудеснейшие картины кисти профессора Боголюбова: «Хождение по водам» и «Учение с лодки». Да и другие прекрасные работы старых мастеров: Сорокина, Васильева Даже образ святого Александра Невского, подаренный приходу Александром Вторым в благодарность Богу за неудавшееся нападение убийцы в Булонском лесу.
О, вот видите, Пётр Григорьевич! А я ведь тоже хотела побывать в Париже. И что нам стоило туда заехать? Ведь было по пути! покачала головой матушка.
Папа что-то проворчал, не вынимая изо рта сигару. Он очень не любил менять планы, а маршрут нашего путешествия был разработан им так тщательно, что изменить в нём хоть что-то оказалось бы возможным только затонув в океане.
Мы проезжали через Берлин, сказал отец, будто оправдываясь. Беспокойный город, но хваткий.
В Берлине совершенно нет никакой культурной жизни, томным голосом произнесла Валентина. Ей не шёл этот тон, она была слишком хрупкой и изящной для манерности, но пыталась подражать образу хозяйки модного салона, или что-то в таком духе.
Вы бывали в их кафе-шантанах? подхватила Бутурлина. Настоящий цирк! Клоуны и дрессированные собачки, и этим довольствуется публика! Графиня пренебрежительно хмыкнула и подставила бокал доктору, чтобы он его наполнил.
Графиня была ровесницей моей мамы, но выглядела старше. Она сохранила неплохую фигуру, однако покрывавшая лицо сеть глубоких морщин, обвислая кожа под подбородком, несвежий цвет лица, который она старательно маскировала косметикой, выдавали время, проведённое ей на этой земле. Её платье было слишком открытым для морщинистой груди, украшения слишком воздушными и больше подошли бы молодой женщине. Она считала себя обольстительной, и если она принималась кокетничать, мне становилось стыдно, будто я имела к этому какое-нибудь отношение.
Мы были в опере, вставила матушка.
Опера тоже никуда не годится, категорично заявила графиня, она подходит только почитателям Вагнера.
Матушка робела перед Бутурлиной: наша семья хоть и была богаче, купеческое сословие всё равно не дотягивало до знати. Отца это злило и он был прав в своём раздражении. Образ выбившегося в люди купчины, тяготеющего к безвкусной и пышной роскоши, толстые купчихи в шубах, обжорство и необразованность всё это давно ушло в прошлое. В наше время предприниматели в третьем, четвёртом, пятом поколении были очень грамотными людьми, часто более просвещёнными, чем знать. Купцы стремились дать своим сыновьям хорошее образование, чтобы те смогли продолжить их дело, чтобы заводили полезные связи, а графские и княжеские дети только мотались по салонами и пили шампанское. На моё образование отец тоже не скупился, я была одним из его вложений, возможностью укрепить дело, породнившись со знатной фамилией, или с богатой семьёй для объединения капиталов.
Хотя не могу утверждать, будто чувствовала себя подневольной девицей, томящейся в высоком тереме в ожидании воли сурового батюшки, о моём благополучии он тоже пёкся. Папа ведь собирался отдать меня в хорошую, богатую семью, и за кого-попало не выдал бы. Что до любви Теперь я уже не была так уверена, что к ней нужно стремиться. Что, если бы я вышла за Николая? Мы могли сбежать и пожениться: найти священника, который согласился бы обвенчать нас без благословения родителей за небольшую мзду не такая уж проблема. А после отцу не оставалось бы ничего другого, кроме как принять нас, устроить Николая к себе. Я могла родить детей Какое счастье, что до этого не дошло!
Не могу поверить, что так много русских уезжают в Берлин, продолжала графиня. Как можно променять Петербург на Берлин? Да, все эти волнения неприятны, но в Петербурге ведь относительно спокойно.
Теперь многие едут и в Париж, заметил отец Алексий.
Он сокрушённо покачал головой.
Это как пожар и искры его летят во все стороны: в Германии тоже поднимается волна, но там умеют обращаться с революционерами, кайзер не даёт им спуску.
Боже мой, опять о политике! воскликнула мама. Давайте, наконец, оставим тему.
Вы-то можете оставить тему, с неприятной усмешкой сказал доктор, а вот политика Вас никогда не оставит. В наше время нужно быть человеком думающим и знающим, и глядеть в оба! Знать, с кем водить дружбу. Вот, скажем, принимаете Вы у себя приятеля, бывает он у Вас, обедает там, то да сё, а потом оказывается, что элемент-то ненадёжный! И что прикажете с Вами делать? Ведь получается, что и Вы причастны.
Да к чему причастны? изумилась матушка.
Да к чему угодно! запальчиво ответил доктор. Хоть к анархистам.
Ох, ну Вы скажете тоже, отмахнулась матушка, которой эта мысль показалась настолько нелепой, что даже не напугала.
Но всё-таки Вам стоит побывать в Париже! не к месту воскликнула графиня, пытаясь вернуться к более приятной теме. Весной там замечательно! А вот зимой страшный холод, просто кошмар! Правда, Валентина? Мы с мужем были там в наш медовый месяц, графиня мечтательно закатила глаза. Когда стоишь в соборе Парижской Богоматери и слушаешь это ангельское пение, то душа просто уносится в рай!
Валентина никак не ответила на замечание тёти, но та и не ждала. Девушка вообще пропускала мимо ушей половину из того, что говорила графиня, прекрасно понимая, что ответ почти никогда не нужен, достаточно кивать и соглашаться.
Красивый храм вовсе не означает чистоту веры, Ваше сиятельство, произнёс протоиерей, католики сбились с пути и вернутся ли на него когда кто знает? Они насаждают веру язычникам, но сами часто не верят. Мыслимо ли такое у православных?
Разговор переключился на тему веры. Протоиерей заговорил о новом религиозном законе, введённом во Франции в декабре прошлого года, по которому церковное имущество передавалось государству. Закон привёл к кровопролитным столкновениям прихожан с полицией. Причиной такого яростного сопротивления были монархические настроения, всё ещё очень сильные в республике, церковь оставалась последней опорой монархистов, а с введением закона об отделении государства от церкви надежды приверженцев старого режима рушились окончательно и бесповоротно.
Я вполуха слушала разговор, украдкой посматривая в тёмный угол, где сидел Анубис. Официанты его словно не видели, но, тем не менее, подходили по едва заметному движению руки.
Поля, ты сегодня весь день спишь. Мама тронула меня за локоть. И совсем не ешь, уж не влюбилась ли ты?
Она улыбнулась, полагая, что шутит, а я закашлялась от неожиданности и сделала вид, что это от сигарного дыма.
Девушки вашего возраста должны быть осторожны, назидательно изрёк отец Алексий, чтобы не сбиться с пути. Будьте внимательны, дитя моё, вокруг слишком много дурных людей.
Мамины брови вдруг поползли вверх: она посмотрела туда, куда я весь вечер бросала взгляды, и заметила предмет моего пристального наблюдения.
Что такое, в чём дело? заволновалась графиня. Она тоже обернулась и ахнула. Ну надо же! Кого только не встретишь в круизе!
Теперь уже все присутствующие за столом увидели Анубиса.
Он выглядел абсолютно обыкновенно, если бы не аура полутени, словно пологом окутавшая занятый им угол. Будь он человеком, каким-нибудь путешествующим джентльменом, то всё равно обратил бы на себя внимания уж больно таинственным и загадочным, да, вдобавок, одиноким незнакомцем он представал. Но факт, не подлежащий игнорированию, бросавшийся в лицо как салфетка, которую скомкали и швырнули в соседа, или как капля красного вина, пролитого на свадебное платье, факт этот не давал отвести взгляда от головы господина и застилал собой всё прочее.
Потому что, когда смотришь на человека с собачьей головой, ты в первую очередь видишь именно голову.
Впрочем, удивление первого впечатления рано или поздно проходит.
Солнышко, ты, что, знакома с ним? обернулась ко мне мама. Ты так смотришь на него, словно вы уже встречались.
Столкнулись на палубе, неохотно ответила я.
Как интересно! воскликнула графиня, наигранно захлопав в ладоши. Вы знаете, у меня отличная идея!
О, Боже, только не то, что я думаю!
Давайте пригласим его за наш стол.
Мне кажется, ему и одному неплохо, робко возразила я.
Вздор! передёрнула плечами графиня. Уверена, он не откажется от компании. Наверняка его все избегают из-за Бутурлина изобразила в воздухе перед лицом какую-то завитушку, призванную, по-видимому, обозначит собачью морду. Вы понимаете.
Она толкнула меня локтем и, понизив голос, сказала:
Сходите, пригласите его, моя дорогая.
Я?!
От испуга, позабыв всякую вежливость, я вытаращилась на графиню самым неприличным образом.
Что Вы так кричите, милая? Бутурлина одарила мою мать укоризненным взглядом. Вам следует обратить внимание на девочку, ей нужно научиться сдерживать свои порывы.
Я с мольбой поглядела на мать, но та, предательница, только ободряюще похлопала меня по руке:
Сходи, Полли, не ломайся. И, в самом деле, где твои манеры?
Манеры! Чувствуя, что краснею, я отодвинула стул. На отца тоже никакой надежды: он, как и остальные, предвкушал развлечение. Ещё бы. Побеседовать с одним из древних богов, это весьма экстравагантно и занимательно. Будет, о чём рассказать в клубе или летом на даче, где собирается всё петербургское общество. Даже отец Алексий не возражал, хотя вот уж кому бы стоило!
Мне пришло в голову, что споров о вере теперь точно не избежать, и сразу же захотелось спрятаться под одним из столиков. В детстве такой манёвр срабатывал, но сейчас, боюсь, придётся позориться до конца.
Сгорая от стыда, я направилась к углу, в котором сидел ещё ничего не подозревающий Анубис. Казалось, буквально все в зале смотрят на меня, и, даже если это было не так, ближайшие соседи точно не оставили без внимания.
Заметив меня, Анубис поднялся навстречу и вежливо наклонил голову, приветствуя столь изысканно, что мне стало ещё более неловко, хотя, казалось, дальше просто некуда. Если бы он не держался с такой изящной простотой, мне было бы гораздо легче.
Добрый вечер, синьорина, очень рад видеть Вас снова.
Конечно, не рад, но никто никогда не скажет подобного в лицо в приличном обществе, если только не хочет намеренно нанести оскорбление. Может, люди стали бы лучше, говоря друг другу правду. Так считал Николай. Но в этот момент мне подумалось, что нормы поведения пусть и превращают нас, порой, в лицемеров, во всяком случае заставляют придерживаться рамок, которые вот уж не ожидала, что признаю такое! нужны нам, чтобы не скатиться в дикость.
Кстати, о правилах. Молодые девушки не должны представляться сами. Мужчин представляют им, никак иначе.
Моя семья знаете я почувствовала, что начинают заикаться и с ужасом поняла, что вот сейчас промычу что-то бессвязное, а потом замолчу, как последняя идиотка.
Анубис продолжал стоять, взирая на меня с предупредительностью и вниманием, а я думала только о своих родителях и о графине Бутурлиной, этой мерзкой старухе, которая, конечно же, не стала вынуждать к подобным выходкам Валентину.
Мои родители приглашают Вас присоединиться к нам, совершив титаническое усилие и совладав с собственным языком, наконец выдохнула я. Если только Вам не помешает компания, прибавила я.
Взгляд Анубиса скользнул к нашему столику. Несколько мгновений бог оценивал сидящих там людей. Я видела это, и, хотя ничего не могла понять по бесстрастной мине собакоголового божества, была уверена, что суждение он вынес не в нашу пользу. Затем его глаза обратились снова ко мне и он улыбнулся, как умеют улыбаться собаки: почти одними глазами.
Буду польщён.
Он предложил мне локоть и мы вместе вернулись к столу. Откажись он, моя наглость обернулась бы полным позором, но теперь можно было всё представить так, словно мы пригласили за стол давнего друга. Если только кто-то купится. Впрочем По дороге обратно мне стало ясно, что люди гораздо больше заинтересованы фигурой Анубиса и моё поведение навряд ли отложится у кого-то в памяти: древнее божество на круизном пароходе куда более благодатная почва для пересудов.
У нашего столика он раскланялся с моим отцом и протоиереем, учтиво поприветствовал дам, помог мне сесть и сам опустился на стул, который ему подал официант. Я уставилась в тарелку с твёрдым намерением выждать, сколько получится, а потом сослаться на головную боль и сбежать в каюту. Но любопытство уложило благие намерения на обе лопатки, прокричало над ним победный клич и навострило ушки.
Так Вы, значит, египетский бог смерти? откашлявшись и погладив бороду, начал мой отец, когда все представились и познакомились.
Провалилась бы сквозь землю, не плыви мы в океане!
Вы меня раскрыли, невозмутимо кивнул Анубис.
Как Вам путешествие? поспешно вклинилась я в разговор, попытавшись перевести его в русло ничего не значащей болтовни.
Погода, еда, музыка вот три самые отличные темы для дискуссии, на этой почве сложно произрасти конфликту, а я боялась, что его не избежать.
Приятное. Анубис отвлёкся, чтобы сказать несколько слов материализовавшемуся у столика официанту, сделал заказ и отпустил кивком головы. Здесь отличная еда, прекрасная музыка, погода стоит замечательная я доволен.
Вы много путешествуете? спросил отец Алексий.
Анубис на секунду задумался, устремив взгляд на танцующие пары.
Пожалуй, согласился он.
Вы направляетесь в Неаполь?
Да. Замечательный город. В это время года там хорошо: ещё не жарко, вода в море прохладная и очень освежает утром, дни стоят солнечные, почти всё время небо ясное, васильково-синее. Нет дождей. А ночью звёзды разгораются так ярко, что светят ярче луны.
Я немного беспокоилась из-за вулкана, негромким голосом высказалась Валентина, но, раз Вы едете, значит, извержения можно не бояться?
Анубис приподнял одну бровь и Валентина смешавшись, пояснила:
То есть, ведь Вы, вероятно, знали бы?
Моя сфера деятельности несколько иная, покачал головой Анубис.
Полагаю, Вам в любом случае можно не бояться вулкана, заметил доктор Жынев, ведь Вы бессмертны?
В некотором роде, согласился Анубис.
Постойте, Вы хотите сказать, что в Неаполе будет извержение вулкана?
Валентина спросила это так громко и взволнованно, что некоторые гости за соседними столиками с беспокойством оглянулись, а один господин даже подозвал официанта, чтобы вызнать подробности. Бедняга официант не сразу понял, что от него хотят, но, уяснив, отделался от пассажира ловко и вежливо.
Вам не о чем волноваться, заверил Анубис. Скажите, Вы впервые едете в Неаполь?
Да, зарделась Валентина, но я много читала о нём в путеводителях и сгораю от нетерпения! Ах, прибавила она, всплеснув руками, Италия поразительной красоты страна! Такое небо и такая зелень кругом! Положительно, после Москвы, с её кривыми и пыльными улочками, Италия просто как глоток свежего воздуха!
Где в Италии Вам нравится больше всего?
Я ещё нигде не была, с бесхитростной простотой призналась Валентина, но очень-очень хочу!
Город Вас не разочарует, заверил Анубис.
Мой папа и протоиерей больше не вмешивались в разговор, оба изучали гостя, но разными взглядами. Отец Алексий откинулся на стуле, сложив руки на животе, что было непросто, учитывая его почти болезненную худобу. Он чуть прищурил свои глаза и на губах его застыла искусственная улыбка. Трудно было понять, о чём он думает, и всё-таки сомневаюсь, что священник питал хоть каплю приязни к египетскому божеству. Я думала, он ввяжется в спор, едва Анубис успеет поздороваться, но ошиблась, как видно.