А что, вот Витёк Трясогузов, наш с Валеркой сокурсник, диплом делал у своего отца на фирме и работать к нему потом пошёл. Я бы тоже так мог? Или не мог? Кого спросить? «Дяденька, не подскажете дорогу к лифту?»
Я провел в Нехлидово, как и собирался, все выходные. Сходил с отцом на рыбалку. По правде, он не большой любитель, а с ним сравнить, я вообще никакой. Но тут похоже уже ритуальное нечто. Я надеялся на прорыв откровений, на разговор по душам, нараспашку, что ли. Но и там не случилось. Рыба же наоборот шла только успевали таскать.
Жениться не надумал?
Да пока не на ком, пап.
Ну и правильно. Спешить некуда. Работа надёжная? Не погонят?
А я же им уже успел подробно рассказать, как начинал, как устраивал зампреду встречу с Валеркой. Мда.
Не, не должны.
Сам-то не думаешь чего мутить? Бизнес там, торговлю какую.
Да не, бать. Хлопотно это. Да и выгода спорная. Я же считал. По всему выходит, мне за мои мозги зарплату больше платят, чем я смог бы сам намутить. Или может, не приспособлен я для своего бизнеса.
Ну да, ну да. Конкуренты, партнеры не знашь, от кого подлянки ждать. Картошки возьмёшь мешочек? Нам с матерью все равно не съесть.
Да куда мне? Сгниет. Я дома и не ем почти так, кофе с утра.
Воу-воу! Тащи!
Я дёрнул, спохватившись, старым бамбуковым удилищем в сторону, подматывая катушку. Есть! В ведёрко плюхнулся уже наверное десятый по счету серебристый карп в добрую пару ладоней.
Невзрачный прудик, бережок аккуратный, площадки мангальные.
Симпатичное место. Я обвел взглядом окрестности. И рыба.
Товарищ мой с кумом хотели здесь платную рыбалку сделать. Отец усмехнулся. Бизнесмены.
Не получилось?
Получилось Почти. Это озерцо только с виду маленькое. Заросли не видно. Старица, здесь раньше русло было. Здесь вот даже успели подъезд сделать, берег окультурить. Малька выпустили. Много малька. Только никого за деньги так и не смогли сюда притащить. На трассе щит рекламный воткнули. На радио даже крутили: «Ловись, рыбка большая и еще больше». Местные-то с пониманием отнеслись дали малькам подрасти. А потом давай таскать поворотов-то тут по зарослям. Никакой охраны не напасёшься. А у них охраны-то и было несколько местных же забулдыг. Скоро год уж, как бросили. А карпов до сих пор таскаем.
Азарт от улова схлынул, и говорить стало снова не о чем.
Мы тем не менее вернулись крайне гордые своими двумя ведрами. Мама устроилась за шатким слоликом в садочке проверять тетради. Она одобрительно покивала улову, и отец побежал чистить, жарить. Сейчас ещё наверное достанет коптильню, и запах в квартире от гостинцев мне неделю-другую не даст забыть этот родительский день.
Я подсаживаюсь к маме. Её очередь. Она сдвигает свои старомодные очки пониже, внимательно смотрит на меня, почти не хмурясь. Складки на лбу не напряжены. Мама начинает хвастаться.
Смотри, вот Людочка Краснова. Обрати внимание, как она тщательно описывает на каждом шаге.
Наверное, даже слишком, нет? это я нарочно, пытаюсь поддеть.
Нет, нет! Итоговая работа, требования. Мама опять смотрит на меня поверх очков, но уже с улыбкой. Она вообще может упрощать сразу, без этих промежуточных. Мне иногда кажется, она видит результат заранее. Это талант, Максюш!
Я смеюсь:
Ну, у тебя тут одни лауреаты! бросаю взгляд на теснящиеся ровным почерком постепенно сокращающиеся многоэтажные дроби. Вот здесь ошибка. показываю ей.
Нет, подожди! Она спохватывается, нахмуривается, впивается своим цепким взглядом в строчки. Потом откидывается и снимает очки:
Да, действительно. Ну ка же она? Это же даже не ошибка не поменяла знак пропустила. А ведь такая внимательная девочка.
Наверное, рядом оказался не слишком внимательный мальчик. Я уже похохатываю.
Она смущённо улыбается:
Да, есть там хулиган. Голову заморочил девчонке, а ей ведь поступать ещё.
От разговоров с родителями оставался неясный осадок. Не горький, но ощутимо шершавый на языке. И потом он мелким наждаком елозил где-то внутри. Неприятный, короче, осадок. Будто, при всем моем неприятии для себя жизни в Нехлидово, я интересовался их делами и нуждами больше, чем они моими. Да, они задавали вопросы. Ну обычные вопросы. На некоторые мне было неудобно отвечать, потому что я и себе не мог на них ответить. А им-то отвечал. Частично придумывал. Ну а иной раз интуитивно нащупывал искомый ответ и для себя. Но вот в тот момент, когда по очередной теме из моих ответов они делали вывод, что «и здесь у меня всё более-менее или вообще хорошо», в эту секунду шторка падала и интерес к единственному и ненаглядному пропадал. Нюансы вроде уже были не важны. То, чем мне действительно хотелось поделиться впечатлениями от поездок, встречами с интересными людьми, про Валеру, например, рассказать они слушали вполуха, а то и вообще начинали со своей бытовухой вклиниваться. Может так и надо? Воспитали, на ноги поставили. «У тебя всё хорошо, сыночек? Ну возьми мешочек картошечки.»
Я вышел на край немаленького уже Нехлидово. Когда-то небольшая деревенька теперь именовалась городским поселением, подмяла под себя какие-то ближайшие поселки. Ровно на холме дорога в город круто отворачивала в сторону, а прямо открывалась широкая панорама. Внизу петляла Кишма, блестели и разорванные петельки старицы, где мы сегодня рыбачили. Небо над изрезанным гребенкой леса горизонтом окрасилось кремовым. Тени на окрестностях прямо на глазах становились глубже, погружая в себя детали и подробности. Речка ещё блестела. Ещё различались фигуры по берегам. Воздух быстро терял тепло. Налетевший ветерок по ребрам холодил, напоминая, что уже не лето. Но уходить не хотелось. Пока горизонт окончательно не потух, я так и стоял чего ждал? Наверное, окончания сеанса.
На обратной дороге я не просыпался. С вокзала надо было ехать сразу в офис.
С попутчиками в этот раз «повезло». Пара рыбачков возвращалась домой. И ещё худощавая очень строгая дама, точно школьная учительница. Рыбаки сандалили одну за другой вроде не спешили, но выходило шустро. Дама сразу нос своротила и наверх полезла. Посидел с ними, даже разговор поддержал. Их мои карпы не впечатлили разве что количеством. А опрокидывать я за ними не поспевал. Ну и тоже спать пошел.
И приснился мне отец и Валера. Вместе. И вроде как спорят о чем-то.
Валера, не вздумай! Отец ему кулаком грозит и даже замахивается. И мне уже:
Не слушай его Макс, подальше от него держись.
А Валерка ему:
Ты Валер, опоздал, мальчик вырос уже. Сам решит. А мне ничего не говорит, только руками разводит в полной самоуверенности, дескать, «сам понимаешь кому из Валерок, доверять».
Отца же моего тоже Валерой зовут.
И помню так мне хочется понять, о чём они. Вроде важно до дрожи, точно без этого как жить дальше, не знаю.
Где-то через месяц после той поездки, да в октябре я вышел на новую работу. На визитке появилось слово «Начальник», а Фёдор стал моим первым подчиненным после недолгих уговоров по телефону.
Глава 8. Если у вас нету банка
Время: минус двадцать лет
Прошло ровно пять лет с той поездки. К родителям я больше не выбирался. Наверное, боялся испортить впечатление от прошлого визита. Уж слишком он оказался переопределяющим. Снова стоял сентябрь. Только этот штормил и вообще принес промозглое состояние не только в погоду. Первые восторги от обладания чем-то значимым улеглись. Финансово, помню, впервые в жизни я почувствовал не только спокойствие, но и свободу. Когда можно не только не бюджетировать каждую следующую продуктовую сумку. Этот этап мы, слава богу, миновали чуть раньше. Теперь же появились возможности, а главное кураж, позволить себе что-то из ряда вон. И мы со Светкой решили махнуть на острова. Остров выбрали подороже, чего уж. Может, удастся какие-то контакты заодно завести. Валера состроил недовольную гримасу, но соблаговолил посидеть на хозяйстве. Обычно, он раз в неделю заезжал или когда встреча особенная случалась.
В тот день в офис я приехал поздно.
Накануне вернулись с моря. Лешка летел без места. Заснуть всю дорогу не мог, в переноске лежать не хотел. В общем, мы со Светкой тоже глаз не сомкнули. Да и остальные пассажиры голос-то у Алексея с рождения не камерный. Прилетели в ночи, пока такси, пока вещи распаковали.
Наташа, похоже, проинструктировали, дожидалась меня с крайне серьезным лицом.
Лоб не хмурь! Говорю. Морщины будут. Настроение сохраняло инерцию отпуска.
Валерий Германович просил, как приедете, сразу в переговорную!
Я, не раздеваясь, проследовал в нашу шикарную с ковром и кожаными диванами. И увидел там второй раз в жизни Седого и Валеру с трясущимися руками. У входа снаружи тёрлись два охранника.
Седой посмотрел неприязненно:
Садись!
Валера скосил на меня глаза, часто покивал и придвинул мне кресло. Я сел. Седой продолжил:
Значит, мы тут со старшим перетёрли уже. Банчик мы этот забираем. Бумаги готовят, привезут подпишете. Но это не всё!
То есть? Я его не перебивал, но реплики этой в его сценарии, похоже, не было. Может кто-то объяснит?
Седой не ответил, только свирепо выкатил глаза и поводил головой, будто расстегнутый ворот сорочки мог быть ему тесен. Кивнул Валере, и тот затараторил:
Максим, послушай. Мы взяли на хранение большую сумму! Очень большую! Больше двадцати ячеек заняли.
Я сидел и деревянел. Иногда мне казалось, что меня там нет, а я лишь наблюдаю происходящее со стороны: Седого из орудия грозной защиты превратившегося разом в источник опасности и какое-то адское олицетворение, Валеру тоже внезапно растерявшего былую харизму, суетящегося и заискивающего наблюдаю откуда-то сверху и сбоку. А может я даже очень далеко от них, потому что Валерины слова долетают, будто из наушников или телефонной трубки, неестественно искаженные многочисленными мембранами.
Почему в ячейки? Я услышал собственный голос, перебивший Валерин сбивчивый рассказ.
Макс, ну ты что? Он кивнул в сторону Седого.
Мысли путались. Я пытался прикинуть, сколько там могло быть максимально. «Если сотенными гринами, то в одну ячейку лямов пять натолкать можно. Всего больше сотни выходит. Боже!» Я наткнулся взглядом на Седого и понял, что подсчеты мои бесполезны.
Но больше всего меня занимало и бесило другое. «Валерка, сучмень, ты ж меня тупо подставил, благодетель, твою мать! Даже Гаврилычу, не сказал! Понятно, объяснили, чтобы жалом не шевелил. Но мне-то ты мог, сука..!»
И что с ними? Я тупо уставился на Валеру.
Забрали вчера по подложной доверке. Взгляд его блуждал, и я никак не мог заглянуть ему в глаза.
Прекрасно! А Гаврилыч?
Неделю как в больнице сердце.
«Предусмотрительно, безопасность!»
И сколько? Я опять уставился на Валеру.
Он молча начертил круглую цифру в ежедневнике.
Что, прямо ровно что ли?
На Валеру было жалко смотреть. Куда девался его лоск и снобизм. Седой смерил меня взглядом:
Я округлил! Или ты думаешь, наш сегодняшний базар за бесплатно? Сказано было с такой долей презрения ровно какая мне была положена ни больше и ни меньше.
Но я поторопился с выводами. Седой вдруг толкнул Валеру в плечо:
Твой компаньон совсем дебил, что ли? У вас тут что? Он постучал каблуком по полу. Под ковром. А?
Мрамор. Промямлил Валера, вздрогнув.
Мрамор? Передразнил Гена и повернулся ко мне.
Неожиданно он схватил меня за ворот рубашки в горсть вместе с галстуком и рванул вниз! Моё лицо впечаталось в столешницу рядом с пепельницей, в которой дымилась сигарета Седого.
Ты думаешь, этот мрамор помешает вас тут прямо закопать? Я увидел очень близко глаза Седого, в нос ударил запах коньяка, хоть и уже бывшего в употреблении, но отчетливо дорогого. «По ходу наш Курвуазье для особых случаев распечатали».
Я попытался сохранить равновесие на выезжающем из-под меня кресле схватился за стол и кресло Седого, но он ударом вышиб из-под меня моё, и я рухнул на наш умопомрачительный ковер. Меня уже никто не держал.
Я встал, поднял кресло, сел. Заглянувшие на шум охранники Седого снова вышли.
***
Когда мы остались с Валерой одни, я даже ничего не стал говорить. Просто сидел и, молча, смотрел на него. Больше всего мне хотелось отвернуться, но я смотрел.
Макс, тебя же не было, ты на море улетел ну не мог я по телефону! Он хрипел надрывным шёпотом, будто я этого сам не знал, а кто-то ещё мог услышать, а слышать этого не стоило. Впрочем, нас и в самом деле уже могли слушать.
Я молчал. Встал, походил, увидел у дивана бутылку налил себе коньяка выпил залпом и сел обратно.
Есть покупатель на особняк двадцатку разом отдадим. Там ещё кой-какое барахлишко пятерку наскребу. Сколько из банка можно отжать, как думаешь? Валера опять заговорил суетливо и испуганно. Да что там! Это был не Валера! Это какой-то чужой, совершенно незнакомый мне человек! Я его не узнавал! Интонации, движения, голос всё было чужое и неестественное! Да и не мог же в самом деле мой Валерка меня так подставить!
Что значит отжать? теперь я бы не узнал и себя, но мне было не до того. Клиентские бабки? Да ты не охерел ли часом? Или рассчитываешь сдёрнуть до того, как тебя уже чечены или даги закапывать придут? Я пытался найти действенные аргументы, хотя особенно и не верил, что такие есть.
Я просто не представлял как буду «отжимать» вклады у клиентов, которых знал лично! Я вообще плохо понимал, что будет дальше. Даже если я предупрежу самых близких, сделать ничего нельзя поздно я тут уже никто. Денег им не выдадут, платежи не проведут. Оставался ещё тревожный регламент, по которому оперативно закрывались все депозиты, и средства отправлялись на клиентские счета в других банках. Но терминалы у операционистов уже отключены, да и запустить сейчас этот регламент с родными попрощаться не успеешь.
У Валеры зазвонил телефон, он ответил и сразу вышел. Я сидел и смотрел перед собой. Мыслей не было. Те, что пришли, я уже передумал, а новые не приходили. Я смотрел на потухшую сигарету Седого в пепельнице, с которой сегодня уже опасно сближался.
Теперь мой телефон завибрировал. Номер не определился.
Слушаю.
Здорово, начальник! Как там? Старшой сдулся уже?
Гаврилыч, да тут пи..ец полный! Ты сам как? Выписался?
Я-то? Поздоровее многих! Долго загораешь, Максим Валерич! Прое..али без тебя актив! Был и нету! Валера широким жестом одарил и сам же всё и разъе..ошил!
Да уж! Easy come easy go!
Ладно, что теперь. Сегодня можешь ещё кому-то позвонить завтра слушать будут. Ты походу в рабство прописался к крокодилу нашему. Этот-то соскользнёт как пить дать! Так что думай теперь раза два, как минимум. Кнопку я тревожную нажал ещё вчера. Значит больше охотников тебя отпидарасить не будет.
Гаврилыч, ну ты! я запнулся от нахлынувших чувств.
Не благодари зарплату лучше выдай на дорожку! Засмеялся.
Блин, да как теперь!
Ладно, Макс, держись, короче! Может, пересечемся ещё! Эх, подольше я у вас собирался поработать
Да я тоже
Оставались ещё кредитные клиенты. Я вышел в холл.
Наташ, Алла у себя.
Да, Максим Валерьич.
А Гаврилыч что, вчера звонил?
Звонил.
Сказал что-то?
Своё любимое! Достал уже тренировками в больнице не лежится!
Я похолодел.
А ты?
Ну что отправила, как положено, проверила выполнение, доложила с контрольным временем.
Выдохнул. «С контрольным временем» означало, что депозиты и расчетные благополучно опустели. Переспрашивать уже не в моих интересах через день-другой станет известно Гене. И я толкнул дверь с табличкой «Начальник кредитного отдела».
Максим! То ли плакала, но выглядела не лучшим образом. А может, выпила вчера больше обычного об этом пристрастии мы давно всё поняли.
Её высветленные волосы лежали слипшимися сосульками, то тут, то там, выпадая из когда-то идеально уложенной и до скрипа налаченной крайне деловой прически. Это сооружение на голове, по мнению обладательницы, видимо, делало из неё бизнес-леди. Однако же делало и на 5-10 лет старше. К этой жертве, впрочем, Алла была готова. Чего только не сотворишь с собой ради солидности, когда тебе всего двадцать пять, и встречные мужчины готовы видеть в тебе если и партнера, то никак не делового. Да, такая прическа могла отбить охоту у иных, не слишком решительных, потенциальных кавалеров. Недостатка в поклонниках Алла, похоже, никогда не испытывала. Вкупе с изрядным стажем замужества это создавало определенные предпосылки для экзистенциального кризиса. Но на этот счёт у Аллы имелось испытанное средство бытовой алкоголизм. Впрочем, сейчас многолетнюю гармонию что-то нарушило.