Наверное, он наверх поднял не успела договорить стоящая за спиной у участкового Анна, как на её глазах из за стены котельной выскочил мужчина, что от живота выстрелил из двуствольного ружья в Токарева.
Дробь из двух стволов врезалась в переднюю пластину бронежилета и участковый отлетел на небольшой деревянный столик, который под его весом разлетелся в стороны с отломанными ножками. На него же, сползающего по стене вниз, упала небольшая картина с изображением золотого кленового леса у реки, что раскололась нижним краем рамки об макушку Александра. Тот мужчина высокого роста, с лысиной на голове и одетый в ярко серую спецодежду со светоотражающими полосами подлетел к Токареву и ударил одним из своих сапог по его руке с пистолетом. Оружие не успело ещё вылететь из ладони участкового, как агрессивно настроенный гражданин тут же вмазал ему прикладом в голову. После чего попытки Саши подняться с ковра сразу же прекратились. Анна от увиденного замерла и в состоянии шока даже не шевелилась. А когда попыталась направить дуло автомата в того сумасшедшего, тот уже переложив на ходу ружьё в свою левую руку, ударил правым кулаком Аню в макушку. Девушка сползла по шкафу вниз, в её голове все закружилось, а в ушах заиграл до боли пронзительный звон. «АКСУ» с металлическим треском отлетел куда то ближе к дверному проёму следующего помещения, когда тот громила с ружьём откинул его своим резиновым сапогом. Боль в голове была невыносимая. Аня с трудом приоткрыла свой правый глаз и увидела, что мужчина сидит перед Токаревым и снимает с него всё оружие, пока полицейский не подаёт никаких признаков жизни: «Да ты в броне был, по ходу не пробило дробью. Не повезло, что ты сразу не сдох!». Громила схватил Сашу за руки и потащил по ковру в конец прихожей к лестнице, что вела в подвальное помещение. Аня быстрым взглядом осмотрела весь коридор, но её автомата Калашникова нигде не было. Соловьёва быстро подхватилась и выбежала на улицу, ровно тем же путем по которому они вдвоём и попали в этот дом. Медсестра как заговоренная стояла на крыльце и молча не спускала глаз с дрожащих листьев высокого грецкого ореха, за шапкой которого виделись несколько серых девятиэтажек. И сжав кулаки со словами: «Чёртовы психи!», она выбежала в дом обратно. Аня направлялась в сторону того подвала, пока не послышались шаги по металлической лестнице и из дверного проёма не появились очертания стволов охотничьего ружья.
Девушка молниеносно свернула к деревянной лестнице, ведущей куда то на второй этаж. И стоило ей только начать спешно подниматься наверх, как тут же вернулось ощутимое головокружение. Лампочка, висящая на одном проводе под самым потолком, стала двоиться под неприятный свист в ушах, что ещё присутствовал после полученного удара по голове: «Так, стоп. Когда этот ублюдок заметит, что меня уже нет в прихожей, то станет искать!». Собираться с мыслями пришлось не долго, так как где то очень близко послышался крик: «Сука! Ты где?». Тот маньяк кинулся искать Соловьёву сначала на первом этаже. Пока она продолжала медленно и аккуратно подниматься в неизвестность по деревянной лестнице, доски которой как назло громко и протяжно скрипели. Ватные ноги то и дело цеплялись носами балеток за края предыдущих ступенек, не давая девушке быстро преодолеть оставшийся лестничный проём. Облокотившись на одну из стен, на втором этаже та увидела два настенных светильника, что тускло освещали узкое, прямоугольное помещение. В самом конце него было пластиковое окно. Слышался свист ветра, доносящийся со стороны улицы и сквозняком пробивающийся через приоткрытый оконный проём. На втором этаже царила тишина и только шторы, длинные до пола в конце коридора колыхались от ветра. Справа от медсестры находилась обычная, деревянная дверь с прямоугольными, стеклянными вставками желтоватого оттенка. Та как сумасшедшая вломилась в неё, слыша за спиной отчётливый скрип деревянной лестницы. Дрожащими руками она быстро закрыла за собой дверную ручку и оказалась в комнате. И судя по всему увиденному, комната была детской.
Глаза девушки быстро и нервно бегали по всем возможным предметам, находящимся внутри помещения: детскому письменному столу с раскиданными школьными тетрадями; сидящему в кресле огромному, плюшевому медведю; комоду, на крышке которого валялись разноцветные девичьи заколки и резинки для волос. Аня произнесла шёпотом: «Под кровать я смогу залезть, должна!». Вдруг, что то упало на девушку и коснулось её правого плеча, а по телу от места между лопаток и до самых ягодиц моментально пробежал озноб. Та, с испуга закрыла глаза и, подняв свои веки снова, стала медленно разворачивать голову направо. На неё свалилась синяя, плюшевая акула, что находилась в углу около двери и была по своим размерам с полноценный человеческий рост. Медсестра в бешенстве толкнула игрушку обратно в угол и подбежала к кровати. Под которую ей стоило только засунуть свою вторую ногу, как послышался звук резко открывающейся двери, и в детскую влетел тот мужчина. Анна не видела, что происходит позади, а именно внутри комнаты, так как успела залезть под кровать в последний момент и лежала лицом к стене. Под её грудью находилась рука, и как же сильно сердце отдавало своими ударами в ту левую ладонь. Что то тяжелое позади ударилось об пол, а следом рассыпалось на линолеум рядом с кроватью.
Вот тварь! Я же дверь на улицу открытой оставил! Да черт с ней. Времени в обрез! с недовольством проговорил себе под нос мужчина.
Он молниеносно выбежал из комнаты и стал звучать глухой топот по деревянной лестнице, с периодически раздающимся скрипом. Соловьёва стала просто задыхаться от волнения. Со словами: «Так, всё хорошо!», девушка стала глубокими вдохами и выдохами восстанавливать своё дыхание. Когда та выползла из под кровати, то она переступила лежащий стул, который сумасшедший в спецодежде бросил на пол в порыве эмоций. Споткнувшись на одной из тетрадей, что валялась на полу, чуть не упав сама, Аня подбежала к детскому письменному столу. Быстро стала открывать ящики и копаться в них: «Да должен же тут быть хотя бы нож для бумаги. Да нет!». Ничего, кроме фломастеров и карандашей всех цветов радуги в них не было: «Так, нужно пробовать следующую комнату!». Послышался очень тихий скрип двери и медсестра уже стояла в дверном проёме спальни. В центре находилась большая кровать, застланная мягким пледом с чёрно белыми полосами, как шкура амурского тигра. На экране монитора, установленного поверх крышки компьютерного стола, виднелось изображение с камеры видео наблюдения. Где у ворот огромная дымчатая дворняга отбивалась от одного из заражённых. Рядом со стенкой серого цвета под солнечными лучами, пробивающимися сквозь стекла, блестел металлический сейф. Что по своей высоте был всего на несколько сантиметров пониже Соловьёвой. Она спешила, суетилась и нервничала. Но, в этот раз у неё возникло впервые чувство страха за жизнь Токарева. Медсестра взялась за приоткрытую дверцу сейфа и потянула её на себя, услышав довольно знакомый крик этажом ниже
Резкий и неприятный запах. Александр ощутил странные пары, которые выжигали всё внутри его носа. Также, он резко стал чувствовать свою голову, что была такой странно тяжёлой. А с справой стороны черепа, повыше веска, присутствовала жуткая боль. Шея сильно затекла из за того, что опущенный вниз подбородок упирался в деформированную дробью нагрудную пластину бронежилета. Полицейский приподнял свои веки с длинными ресницами, края которых были обожжены пороховыми газами вследствие выстрела с близкого расстояния. Перед своим носом он увидел стеклянный коричневый флакон без крышки, что держал перед ним тот ублюдок в спецодежде. Александр стал резко мотать головой из стороны в сторону, так как вдыхать пары нашатырного спирта уже было невозможно. Мужчина убрал лекарственное средство от его лица и произнёс: «Да, слабенькие вы менты на расправу. Выключился ты после одного удара прикладом. Где вас таких берут вообще?». Участковый поднял голову и увидел перед собой того сумасшедшего, что закрывал флакон с нашатырным спиртом и продолжал диалог: «Подружка твоя сбежала. Бросила тебя. Будешь и за себя и за неё отдуваться! Что это за инфекция?».
Откуда мне знать?
Всё вы представители власти знаете. Ты, вон, вооружён до зубов, автомат, гранаты. Военным, небось, помогаешь во всё подряд стрелять, в тех, кто без погон?
Ты идиот? Военные меня и ту медсестру чуть не пристрелили! Что ты городишь? Развяжи меня!
Ладно, старший лейтенант, слушай сюда! Моя жена, дочка больны они сильно. Я с ружьём из дома не выхожу, но вы вдвоём из центра города прибежал. Все в крови, бинтах, ссадинах. Значит, привиты, раз не заразились и не стали остальными бешеными уродцами. Мне нужен антидот от этой инфекции для моих жены и дочери. И я так понимаю, что простым людям его не получить, поэтому соображай быстрей!
Мужчина отошёл от Саши и открыл обзор на то, что находилось за его спиной: маленькая девочка, лет десяти на вид, одетая в красном, длинном платье. Она была полностью обмотана серебристым хозяйственным скотчем, начиная от колен и заканчивая ртом. Ребенок находился в сидячем положении на деревянном стуле, издавая то и дело звуки, отдаленно напоминающие рычание. И с приличными усилиями та пыталась шевелиться на стуле. На её шее справа имелся отчётливый след от укуса и, судя по размерам, от детской челюсти. Вокруг впадин от зубов на коже была размазана уже свернувшаяся кровь. Бантики такого же ярко красного цвета, что и платье, отчётливо выделяли две чёрных косички на голове. Её лицо было бледно жёлтого цвета с огромными, тёмными синяками под глазами, которые неестественно подёргивались. Сумасшедший возился за спиной у участкового, чем то гремел на металлическом верстаке. Из за сидячего положения Александру было видно только ближайший к нему край верстака. Токарев, как и та маленькая школьница, от колен и до локтей был обмотан хозяйственным скотчем. Но, в отличие от неё, у него рот заклеен не был. При попытках хоть как то пошевелить своими конечностями, полицейскому стало ясно, что самостоятельно освободиться тот не сможет. Руки были крепко соединены запястьями друг с другом за спиной, где в том самом месте пересечения ощущались онемение и невыносимая тяжесть. Да и связаны они были таким образом, что ими не то, что пошевелить оказалось невозможно, участковый их вообще не чувствовал.
Давай так! Товарищ полицейский! Ты прямо сейчас расскажешь мне всю правду о том, откуда взялась эта инфекция, почему ты и твоя подружка остались не зараженными, а также, чем вас представителей власти накололи таким, что вы до сих пор в здравом уме и рассудке? И тогда тебе не будет больно. Хорошо?
Токарев молчал целых пол минуты не от того, что ему стало страшно за свою жизнь. тот понимал, что сумасшедший не врёт насчёт Анны. Ведь если бы девушка не убежала, то скорей всего тот ублюдок её нашёл бы. Тем более, в своём доме. Наверное, в своём. Думал Саша, судя по оказанному «гостеприимству». Токарев всё равно просто не хотел верить в то, что Соловьёва оставила его умирать. Его всего знобило и трусило от какой то не справедливости и пришедшего понимания того, что терять ему вообще нечего. В очередной раз. Александр посмотрел в глаза сумасшедшему, спокойным и размеренным голосом произнёс: «Валяй! Ублюдок!». Токарев внимательно успел осмотреть того мужчину, пока пытался приходить в сознание под парами нашатырного спирта. Это был крепкого телосложения мужик на вид лет пяти десяти. Спецодежда, что очень похожа на ту, в которой чаще всего работают люди на погрузчиках и прочей технике какого либо предприятия, сидела на нём аккуратно и ровно. Светоотражающие полоски на штанах и рукавах куртки блестели также ярко, как и лысина на его голове. Лицо имело округлую форму и его строгие черты говорили о том, что этот сумасшедший далеко не идиот. Полицейский ощутил странное тепло где то между ладонью и левым мизинцем руки, после которого послышался металлический щелчок и звук, упавшего на пол не большого по размерам предмета. Саша почувствовал резкое жжение, даже онемевшими кистями рук он понял, что кипяток, стекающий с его ладони это кровь. Он закричал: «МРАЗЬ! ЧТОБ ТЫ СДОХ!», когда мужчина обошёл полицейского, присел перед ним и посмотрел тому в глаза. Сумасшедший держал в своей левой руке мизинец Саши, с которого на пол сочились ярко багровые струи крови. В правой ладони тот сжимал большой, садовый секатор металлического цвета, лезвия которого были измазаны алыми разводами. Полицейский, сомкнув свои скулы со всей силы, молчал и смотрел на того сумасшедшего. Но, глаза того даже не дёргались. По взгляду Токареву стало понятно, тот упорно верит в то, что сейчас делает правильный поступок.
Ну и как тебе? Как, там, у вас у ментов говорится допрос? С правой руки не стал начинать, а то жалко, ещё молодой, обручальное кольцо некуда будет надевать!
Сашу всего знобило, его левой руке и так досталось после полученного огнестрельного ранения, так ещё и теперь нижняя часть ладони не умолкала от боли. Он продолжал чувствовать всё ещё отрезанный палец, будто тот находится до сих пор на своём месте. И будто он положил свой мизинец на раскалённую до красна конфорку. После слов: «Молчим! Хорошо!», сумасшедший бросил отрезанный палец полицейскому под ноги и опять зашёл к нему за спину. Александр стал быстро и внимательно осматривать подвальное помещение. Напротив, за спиной, сидящей на стуле заражённой, маленькой девочки, на стене висели деревянные полки с банками из под краски и полиэтиленовыми бутылками разных цветов. Справа от металлической лестницы, что вела наверх из подвала, рядом с дверным проёмом в углу стояла двустволка и пулемёт, что был на Токареве до встречи с сумасшедшим незнакомцем. За спиной у девочки валялись подсумки и автомат, с которым ходила Соловьёва: «Значит и вправду бросила меня и смылась, раз всё оружие он в угол накидал. Даже не пытался спрятать. По ходу кроме его и меня из живых в этом доме больше нет никого. Да и я скоро тоже присоединюсь к мертвякам и без помощи инфекции!». Участковый уполномоченный посмотрел направо, где на самом краю металлического верстака лежал его пистолет Макарова. Безвыходное положение.
Вы твари, людей должны защищать! А вы их расстреливаете. Моя жена уже год мучается с этими долбаными метастазами, вся высохла, не ест, не ходит А тут ещё и эта напасть! А дочь свою родную Дочку, еле вытащил из школы. Там твои друзья в резиновых защитных костюмах целый автобус с учителями и детишками гранатами зашвыряли. Мрази! Как самые настоящие фашисты!
РАЗУЙ СВОИ ГЛАЗА Никто не знает, что тут вообще творится, а ты СУКА! МРАЗЬ!
Лезвия секатора сомкнулись снова, и на пол упал отрезанный безымянный палец левой руки Токарева. В его голове появился резкий звон, в глазах снова начало двоиться. Полицейский понимал, что это всё. Саша просто смотрел на туфли и представлял, как возвращается в свою квартиру. Заходя в зал, видит на диване спящую Олю, а из под одеяла торчит только её голова. Он вспоминал то, как весь холодный, дрожащий, раздевшись, ложился рядом со своей любимой. Ольга всегда спрашивала в сонном состоянии: «Ты пришёл?». Александр, закинув свои холодные ноги поверх её тёплых, говорил, довольно улыбаясь: «Нет, это не я!». Щенка хоть и укладывали спать на его любимый коврик, но Берта поступала по своему. Так как Оля уже спала, а ругаться на щенка было некому, то собака благополучно и тихо перебиралась на диван и засыпала прямо у супруги в ногах. Поэтому, Токарев уже по привычке спустя минуту протягивал ступню дальше, пока не упирался кончиками пальцев в горячий комок, которым был любимый питомец супругов. Где то на верхнем этаже дома послышался грохот и звон. Очень громкий и отчётливый. Маньяк с кровавым секатором в руке просто молниеносно подбежал к дверному проёму и несколько секунд вслушивался: «Всё же закрыто, я же все двери запер. Что это ещё такое?». Он спешно стал подниматься по металлической лестнице с ружьём в руках, пока Саша провожал того взглядом. Участковый переключил свой взор на сидящую напротив маленькую девочку, бросив заражённой: «Лучше бы давно уже был мёртв. Как ты!». Полицейский стал пытаться раскачиваться на стуле, который стал издавать пронзительный скрип. Токарев продолжал эти движения, пока одна из деревянных ножек стула не сломалась. Саша завалился на левый бок, ударившись в очередной раз о забинтованную руку всем весом своего тела: «ТВОЮ МАТЬ!».