Он беззвучно выдохнул. «Зачем мне все это? Что я делаю?» но отступать уже было некуда.
Виктория откашлялась.
Даже не знаю, призналась честно. Если это школьное мероприятие, то проблем с директором не будет, он уже дал разрешение. А вот ваше предложение с ним надо согласовывать заново, и я не знаю, согласиться ли он. Все-таки это уже не школьный формат, сами понимаете
Я постараюсь помочь.
Виктория усмехнулась:
Тут, к сожалению, вопрос не в деньгах даже, поэтому ваше влияние может оказаться бессильным в школе просто не окажется подходящих помещений. Как вы выразились, численность ваших сотрудников и так немаленькая, а если они еще и все с семьями придут Как разместиться?
Антон кивнул:
Хорошо. Тогда я умолкаю
Виктория торопливо добавила:
Нет-нет, вы меня не правильно поняли: я не отказываюсь, я все узнаю и вам перезвоню. Завтра.
* * *
Тори неторопливо выпила кофе. Она любила простой черный, крепкий, с парочкой ложек сахара. На тарелке перед ней лежали желтые ломтики твердого сыра и несколько уже остывших гренок. Аппетита не было.
Она ушла из районной библиотеки из-за конфликта с начальницей. Когда-то тихая и неприметная работа библиотекаря стала внезапно социально-значимой и культурно-образующей. Библиотеки перестали быть просто библиотеками, а стали культурными центрами, центрами притяжения. Виктория активно включилась в новую реальность. Она ей нравилась. Она работала в отделе подростковой литературы. Вела небольшой блог, договорилась, чтобы из него иногда делали репосты в районные паблики в соцсетях. К ней стали приходить подростки за советом, что почитать, за мнением. А иногда и просто поболтать. Это только закостенелые ханжи уверяют, что подростки не читают. Читают, еще как. Только они другие нынешние подростки. И читают они по-другому и о другом. Остро чувствуют, когда автор книги начинает манипулировать их мнением, видят фальшь и несправедливость. Они очень жесткие в суждениях как все подростки, во все времена. Они не знали голодных 90-х и бандитских 2000-х, они не помнят очередей за хлебом и не знают, каково это жить на одну дедушкину пенсию. Они ростки благополучного «вчера».
Тем охотнее ребята приходили к Тори, чтобы обсудить шокирующие для них сюжеты будь то «Поднятая целина» или «Анна Каренина».
Вокруг Виктории постоянно крутились читатели, они создали литературный клуб, делали розыгрыши книг, устроили буккроссинг, публичные чтения Даже сценки ставили из понравившихся книг.
Культурно-образующая среда, как она есть. Так считала Виктория, весьма довольная собой и вдохновленная результатами. Начальница, как оказалось, были иного мнения.
«Вы не работаете с молодежью», заявила как-то она.
Виктория опешила.
«Как не работаю? Вот, только что от меня ушли!»
«Ничего не вижу, ничего не знаю. Пьете чай, печеньками их приманиваете, а они культурно просвещаться должны».
«Так они и»
Начальница продолжала, пресекая все попытки Тори оправдаться:
«Нет ни одного среза знаний, ни одного отчета, ни одной публикации с аналитикой!», женщина подняла к потолку начальственный палец.
Без бумажки ты букашка вот, что поняла в тот день Виктория. А потом кто-то из коллег написал на нее жалобу, что она обсуждает с детьми книги, не соответствующие возрастной маркировке, и ее вынудили написать заявление «по собственному желанию».
Виктория рыдала неделю. Ей писали ее ребята из литературного клуба, приходили к ней домой, предлагали делать квартирники. Но чувство обиды, несправедливости не позволяла Тори дышать.
И она пошла в школу.
Безликий книжный фонд, который пополнялся формально, безучастные лица детей, которые от школьной библиотеки ничего не ждали, кроме вовремя выданного учебника, навевали тоску. Тогда и появилась идея проведения школьной библионочи скорее не для кого-то, а для себя самой, чтобы не взвыть от безысходности.
И вот сейчас она, кажется, должна и без того сумасшедшую идею разрастись во что-то еще более грандиозное. Нет, Виктория не боялась это все организовать, была уверена, что справится, просто сложно действовать в одиночку.
Оставив остывший и недопитый кофе на столе, она схватила рюкзак и побежала на работу настраиваясь на предстоящий серьезный разговор с директором. Сегодня она работала до обеда, а значит беседа состоится в первой половине дня.
* * *
Беседа настигла ее практически на пороге школы. Василий Егорович будто бы случайно прогуливался в фойе. Заметив вошедшую Викторию, стремительно подошел, подхватил под локоток:
Виктория Владимировна, дорогая! Что же вы Улыбнулся, хотя взгляд не предвещал ничего хорошего. Кажется, директор был взбешен.
Вика прекрасно поняла, о чем он, но предпочла удивиться:
Что же я? она уставилась на мужчину снизу вверх и обезоруживающе наивно улыбнулась.
Василий Егорович резко выдохнул и развел руки:
А то не понимаете? Мне звонил Антон Илантьев, сказал, что предложил вам расширить ваш проект
Виктория кивнула:
Было такое. И я отметила, что не имею таких полномочий, я все-таки школьный библиотекарь и помещение для библионочи вы мне согласовали как школьному библиотекарю
Директор покраснел яркие пятна вспыхнули у него на шее, чуть выше ворота рубашки, на висках выступили капельки пота.
Ну что вы, Виктория Владимировна, в самом деле Человек вышел с инициативой, а вы его, так сказать, по инстанциям
Я не по инстанциям, я к своему непосредственному руководителю, отрезала Виктория. Вы же мне потом сами голову открутили бы, если бы я согласилась, а у вас какой-то запрет из минобра или еще что-то, о чем я не в курсе, Виктория высвободила свой локоть. Как я понимаю, Антон Сергеевич вам позвонил и согласовал. Согласовал?
Ну, конечно
Он хотел что-то еще сказать, даже сделал шаг вперед, наступая на Тори. Та ловко увернулась к лестнице, отгородилась стайкой девчонок-пятиклассниц, приобняв их за худенькие плечи, и крикнула:
Тогда отлично. Я тогда позднее зайду, покажу, как что нужно переделать и что подключить. Вдруг вы кого-то из руководства захотите пригласить.
«Конечно, захочу, говорил взгляд Василия Егоровича. И раньше хотел, а уж теперь-то подавно, не то посчитают, что я на сторону московского гостя встал и на мэрское кресло его толкаю».
Он вытер вспотевший лоб рукой, пробормотав:
Господи ты боже мой, еще посчитают, что я кого-то подсиживаю. он перевел взгляд на спину удаляющейся Виктории: Надо было сразу это все прикрыть и кислород перерезать.
Тори. Почувствовав на себе взгляд, резко обернулась, махнула рукой и, окруженная девочками, так и направилась на второй этаж, в библиотеку. Девчонки на перебой ей что-то рассказывали, тянули за руки. Она вертела головой, улыбалась, да не пыталась ответить.
Директор покачал головой:
Сплошное недоразумение вы, Виктория Владимировна.
Глава 3. Труп на Малой Бронной
Обухов, тебя опять подняли посреди ночи? старший эксперт-криминалист, Василий Тернов, достал из кармана пачку сигарет, вытянул из нее сигарету и неловко затянулся, укрываясь от порыва ветра. Пожал руку подошедшему Обухову. Тому было сильно за тридцать, но усталость и хронический недосып делали его старше еще на десяток лет. Тернов смотрел с сочувствием и интересом старый, еще институтский товарищ, давно планировал уйти из следственных органов на «более спокойную» работу, стать «перебежчиком», как это называли со следственной группой. Вопрос как долго Обухов будет оттягивать принятие окончательного решения висел в воздухе с весны.
Да, только домой добрался, а тут опять Обухов оглядел приехавшую на вызов группу, отметил, что место происшествия огорожено и накрыто от моросящего дождя и любопытных глаз навесом. Чего тут у вас интересненького?
Интересненького у нас огнестрел с близкого расстояния, при куче свидетелей и под камерами
Это Обухов уже знал от дежурного, принявшего вызов.
Ух ты Показательная вендетта? он достал сотовый, набрал дежурного узнать, отправлены ли ориентировки соседям, на вокзалы, и в ГАИ.
А это уж ты разбирайся, дружище, мое дело маленькое поймать следы, усмехнулся Тернов и кивнул на развернутую вокруг трупа палатку. Иди, тебя клиент заждался, остыл совсем
Обухов вздохнул. Услышав от дежурного «ОВД «Пресненский», дежурный лейтенант Рыжиков у телефона».
Рыжов, что там ГАИ по Малой Бронной? он кивнул Тернову, направился к шатру.
Гаврила Иванович, отозвался Рыжов, а Обухов в очередной раз поперхнулся, услышав свое имя, которым «наградили» его родители в честь деда, пока глухо, ищут.
Хорошо, дергай их там энергичнее, чтобы быстрее искали.
Он отключился. Рядом, на Садово-Кудринской, куда, судя по записям с видео камер, ушел стрелявший, была патрульная машина. Патрулю сразу скинули ориентировку свидетелей убийства хватало молодой мужчина спортивного телосложения ростом выше 186 сантиметров, в черной куртке с капюшоном, двигался от Малой Бронной мимо Патриарших прудов в сторону Садово-Кудринской. Людей в этот час, конечно, много, а отследить в темноте ничем не примечательного парня в черной куртке без особых примет задача непростая, но что называется «и не таких вылавливали». Но тут сердце Обухова подсказывало что-то пошло не так, и время безвозвратно упущено.
Рыжов, он снова набрал дежурного, сбрасывай ориентировку всем постам в городе и на выездах, РЖД, аэропортам Проинформируй соседей убийца может быть вооружен. Пока по словесному портрету, данному очевидцами, получим фото с камер видеонаблюдения, поделимся
Он мрачно посмотрел на погасшие огни иллюминации и нырнул в шатер к криминалистам, осматривавшим труп.
* * *
Илантьев позвонил около двенадцати, судя по шуму из динамика, он куда-то торопился: Тори слышала звуки автомобильной пробки, клаксонов и детский смех.
Виктория, давайте пообедаем вместе? сразу после короткого приветствия предложил он. Заодно за обедом и все обсудим.
Виктория опешила:
Когда?
Да вот сейчас и пообедаем, я у ворот школы вы же сегодня в школе?
Тори вспыхнула а если бы она была занята? А если бы Хотя, с чего бы этому «если бы» возникнуть не на свидание же он ее зовет, этот московский олигарх.
Я сейчас спущусь.
Она вышла через пару минут, не преминув предварительно поправить макияж хоть у нее и не свидание, но чувствовать себя неловко она не хотела.
Илантьев ждал ее на парковке. Черный внедорожник смотрелся рядом с новенькой «Ладой» директора словно кит рядом с мышкой серьезно и представительно. Заметив Тори, Илантьев вышел из машины и открыл перед девушкой дверь без излишней деликатности, предельно вежливо и бесстрастно, по-джентельменски. Даже со стороны, даже с пристрастием, этот жест нельзя было распознать как попытку ухаживания. Тори выдохнула с облегчением как вести себя в ином случае она не знала. Сев на переднее пассажирское сиденье, Тори пристегнулась и вцепилась в ручку рюкзака.
Илантьев вел машину сам.
Ловко вырулив с парковки, он спросил:
Вас итальянская кухня устраивает? Здесь недалеко, сын говорил, есть, как он выразился, «отпадная» пиццерия. Хочу заодно проверить
Тори покосилась на мужчину, недоверчиво хмыкнула:
«Отпадная» это может оказаться совсем не про еду.
Илантьев удивился:
А про что еще?
Ну не знаю, разные могут быть варианты, Виктория положила голову на подголовник, стала перечислять: необычный и ультрасовременный дизайн, симпатичные официантки, провокационные названию блюд в меню
Провокационные? Например это как?
Тори прикинула:
Да что угодно. «Сердце девственницы на гриле» или «запеканка с пупочками ядовитых змей».
А у ядовитых змей есть пупочки?!
Ни у каких змей нет пупочков, Тори засмеялась. Но не всем шестиклассника это известно.
Антон усмехнулся:
Зная, какие кадры ко мне приходят на работу на должность менеджеров да пиарщиков, предположу, что не все выпускники школы знаю, что у змей нет пупочков.
Тори пожала плечами:
Тут не могу судить, моя выборка сильно моложе.
Пиццерия оказалась отпадной по дизайну. Антон Илантьев, бегло окинув зал, вздохнул:
Я даже могу представить, что именно здесь показалось моему сыну «отпадным».
И что? Тори бросила рюкзак на свободный стул у окна, сама опустилась рядом. Даже интересно.
Илантьев устроился напротив. Кивнул на стойку у входа:
Вон там, видите, куча всяких черепов и металлических блях?
Тори проследила за ним взглядом.
О, прикольно. Я думала, это какие-то клепки.
Нет, это эмблемы всяких байкерских клубов, от калифорнийских Ангелов Ада до наших Ночных волков. Денис помешан на байках, грезит, что я ему на шестнадцатилетие мотоцикл подарю.
А вы не подарите? Тор лукаво прищурилась.
Антон неожиданно посерьезнел:
А вот пока не решил. С одной стороны это заставит взяться парня за ум, получить права. С другой мне в жизни ничего даром не досталось. Любая халява это путь к разврату. И я не о молоденьких полуобнаженных блондинках сейчас говорю. Я говорю о разврате головного мозга, если это будет правильно так сказать.
Виктория улыбнулась:
Наверное, все-таки лучше сказать «развращение», а не разврат.
Антон кивнул:
Пусть так. Но суть, я думаю, вы поняли. Он огляделся: Так, похоже, в этом отпадном месте, нет официантов. Пойду, закажу нам что-нибудь У вас есть какие-то предпочтения?
Виктория покачала головой:
Я абсолютно всеядна.
Антон посмотрел с уважением:
Вы золотая женщина. Он засмеялся, сгладив этим неловкость.
Когда он вернулся, Виктория успела изучить стенд с эмблемами крупнейших байкерских клубов, большинство пришлось распознавать через поисковик. Тема оказалась занятная, Тори не заметила, как вернулся Антон. В его руках оказались две коробки с пиццей, а на подносе две бумажные кружки чая и десерты в индивидуальных упаковках. Мужчина смущенно улыбался:
Я как-то не предполагал, что меню и подача в этом отпадном месте будут на уровне студенческой забегаловки.
А вы что хотели, мишленовский ресторан? Виктория вернулась на свое место. Мне кажется, у нас в городе таких и нет.
Есть у вас все в городе, отмахнулся Антон.
Он передал Тори стакан с чаем и упаковку с кексиком Тори такие любила, шоколадные, с мягкой карамельной начинкой. Девушка кивнула, наблюдая, как Антон распахнул по очереди обе коробки с пиццей:
Я не знал, какая вам окажется по душе, поэтому взял с мясную и классическую «Маргариту».
Пицца оказалась с румяным краем, ароматная, щедро посыпанная сыром и специями. Тори взяла одну дольку, скрутив ее, откусила.
М-м, зажмурилась, она и на вкус «отпадная»
Илантьев подпер щеку кулаком, задумался:
Мой сын знает толк в пицце? Что ж, я уж думал, мне придется краснеть и дальше.
Нет-нет, можно уже прекращать и начать обсуждать библионочь, мы ведь для этого встретились.
В глазах Илантьева мелькнуло разочарование. Он поспешно кивнул:
Да-да. Я переговорил с директором, он не против. Так что все административные препоны сняты, что делать? Командуйте!
Тори прожевала пиццу, вытерла пальцы салфеткой.
Признаться, я об этом еще не думала. Я планировала нечто вроде расширенного литературного клуба, в который смогут прийти истинные любители чтения. Познакомить ребят, ведь, знаете, они комплексуют, что любят книжки, часто их считают заучками и откровенно травят. Библионочь могла бы позволить им узнать, что их много, как-то собраться и скооперироваться, чтобы не чувствовать себя такими одинокими. Оно помолчала, наблюдая за тем, как уплетает пиццу Илантьев. Знаете, что самое тяжелое для книгочея? Не иметь рядом человека, с которым можно обсудить прочитанное!