Это получается, что завод не будет вовсе облагаться налогами? с сомнением спросил барон Либерас, недоверчиво глядя на Баскакова.
Нет, конечно, покачал головой тот. Царь обещал освобождение от налогов на десять лет тем, кто первым сможет предоставить стадо в десять тысяч голов, дающее не менее двухсот пудов шерсти. И это еще не все. Тот, кто сможет наладить суконное производство, сможет получить заказ от государя на изготовление сукна для пошива солдатских мундиров!
Да, условия просто замечательные, ничего не скажешь. Вот только мне почему-то кажется, что раз уж обещано так много, то выполнить сие не так-то уж и просто? не попался я на удочку.
Конечно, кое-какие блеклые воспоминания о грандиозных Петровских реформах в промышленности и сельском хозяйстве, а также о тех мерах, которые, если верить школьному учебнику, предпринимал Петр для их поднятия на должный уровень, жужжали где-то над ухом. Но все равно какое-то смутное соображение мешало просто так согласиться со столь аппетитной наживкой.
Если это так перспективно, то почему же тогда за это дело не возьмутся те же самые купцы? задал появившийся вопрос Артур.
Просто для того, чтобы осуществить такое мероприятие, а тем более организовать эту факторию, нужно много денег. Очень много, печально сказал граф.
И сколько же надо? поинтересовался я.
По самым скромным моим подсчетам, нужно около двадцати тысяч рублей, удрученно сказал молодой помещик.
«Да и как не расстроиться, если эта сумма была равна чуть ли не одному проценту годового дохода России?» с изумлением подумал я, успев за последнее время ознакомиться с наиболее важными аспектами жизни Руси-матушки, в том числе и с ее законами, и, главное, ее тратами.
Прикинув в уме так и эдак, я решил, что, даже хорошенько затянув поясок, по-любому не смогу найти такую сумму.
Что ж, это мероприятие, пожалуй, не по нам.
А зачем нам сразу столько, друзья? спросил нас барон, хитро улыбаясь. Ведь, как я понял, нам пока хватит и небольшого стада
Отары, поправил датчанина Александр.
Что? не понял тот.
Говорю, не стадо, а отара. Но, видя, что барон по-прежнему никак не поймет, разъяснил: Скопление овец и баранов называется не стадом, а отарой.
Ах, вот ты о чем! улыбнулся барон. Не это главное. Нужно, чтобы можно было понемногу прикупать животин, а для этого требуется место, причем даже я, не берясь за подсчеты, могу сказать, что места необходимо очень много.
Да, отаре в десять тысяч голов Это сколько же гектаров свободной земли потребуется? спросил я сам себя, мысленно прикидывая возможную площадь.
Много, очень много, согласился Сашка, смотря на нас. Но я учел все это, и покупать землю не потребуется, никаких дополнительных расходов не предвидится. В моем имении под Рязанью, где Мещера огибает Оку, этого самого места хватает! А уж про условия и говорить нечего, места волшебные. Для начала самое оно будет. Хотя потом, конечно, придется прикупить землицы, но ведь и прибыток с будущей отары обещает быть немаленьким. Расходы оправдаем легко, а там чистая прибыль пойдет.
Тогда, похоже, можно и попробовать, ответил барон спустя пять минут, видимо, хорошенько взвесив все возможности.
Но как же быть? спросил Александр Баскаков. Денег-то все равно нет.
Первый запал затух, а проблема по-прежнему оставалась.
О деньгах не волнуйся, часть я тебе дам, благо пока имеются в достатке, сразу понял я сомнения помещика. Вся прибыль с этого дела будет идти тебе, только, естественно, при нескольких условиях.
Каких условиях? тут же спросил Александр.
Во-первых, большая часть денег без каких-либо проволочек пойдет на расширение хозяйства. Впрочем, ты так и хотел сделать, но подтвердить сие не помешает. Во-вторых, любой заказ государства нашего ты будешь выполнять за полцены от рыночной, все равно окупаться он будет в разы как минимум. Согласен?
Конечно, согласен! Ваше высочество, огромное спасибо за помощь!
Еще немного, и молодой помещик мог бы, наверное, прослезиться, но вовремя взял себя в руки. Все-таки, зная его меньше месяца, я даю ему немаленькие деньги не то что без расписки без возврата вообще. Казалось бы, действительно рискованный шаг, вот только я уже мысленно прикинул возможные расходы и ту прибыль, которая косвенно сможет поступать мне при нужном раскладе, и, восхищенно цокнув языком, решил, что игра стоит свеч. И еще как стоит! Впрочем, о деньгах я рановато задумался, нужно еще пройти аттестацию у Петра, иначе все пойдет прахом
«Блин, ну и мысли у меня появляются! немного грустно подумал я. Ну не может власть так менять! Тем более оной у меня вовсе нет, разве что призрачный шанс может появиться»
Вот только я один не потяну это дело. Может, дорогой барон, ты мне поможешь? с надеждой спросил Баскаков у барона Либераса.
А что, пожалуй, и соглашусь. Но только при одном условии, немного подумав, сказал Артур, хитро подмигнув мне. Я вношу свою лепту в казенную часть, в равной доле с той, которую выделит тебе на хозяйство его высочество так сказать, на всякий случай. Да и с бо́льшими средствами дела пойдут быстрее. Все-таки мои доходы, благодаря царю-батюшке и моим мастерам, позволяют выделить полтысячи рублей, а может, и больше.
Условия твои, дорогой барон, просто очень заманчивые. Такие, что даже и не верится, право слово! удивленно хмыкнул Баскаков, улыбаясь. Что ж, коли так, то тут и думать не о чем
Отлично! Тогда можно обмыть это дело за кружечкой-другой холодненького пива, предложил я друзьям, встретившим мое предложение с небывалым энтузиазмом.
До сих пор все наши совместные посиделки были безалкогольными. Таково было мое желание и даже, можно сказать, условие, выставленное с самого начала. Я сделал так из осторожности и из желания посмотреть на их поведение вне застолья. Никто не мог гарантировать, что, например, эта пара приятных молодых людей, не является, как здесь говорится, «подсылами». От кого? Да от кого угодно. Алексашки, прежних недозаговорщиков мало ли доброхотов Друзья, кажущиеся хорошими по пьяной лавочке, у царевича уже были.
«А уж коли надо, то можно и поменять обстановку вместе с условиями. Царевич я или кто, в конце-то концов?» улыбнулся я про себя.
Вот только выбор трактира за вами, судари, передал я инициативу более «зажиточным» москвичам.
Я тут недавно побывал в одном прелестном заведении, оно тут всего через пару улочек расположено, можно в него заглянуть, намекнул барон, с хитринкой глядя на нас.
Решено. Артур сегодня за провожатого, вынес я свой вердикт.
Но первый настоящий выход в ночную жизнь Москвы начала восемнадцатого века состоялся уже в надвигающихся сумерках. Мы не могли остаться равнодушными к стараниям моего повара, чьи кулинарные изыски наверняка превосходили любую трактирную стряпню, а утонченных ресторанов в Москве еще нет и долго не предвидится. Баскаков, конечно, попытался превратить тихие посиделки в настоящую пьянку, но не встретил искренней поддержки в этих своих планах ни от меня, ни от барона.
В питейном заведении, разомлев от духоты и нескольких кружек пива, Артур с Александром предстали передо мной во всей красе. И, честно сказать, приятно удивили меня, хотя сами они об этом и не узнали. Если Александр откровенно надирался в традиционной русской манере, то Артур был гораздо сдержаннее.
Знаете, друзья, мне князь Болконский недавно рассказал, что он встречался с одной сударыней (естественно, он не назвал ее имени). Так вот она поведала ему о том, что скоро к царю нашему приедут посольства от Молдавии и Валахии, немного заплетающимся языком сказал молодой помещик, заливая в себя новую порцию слабоалкогольного напитка.
Эка новость. Об этом и так все знают, скоро сами османы узнают, не удивился этой новости барон, нагоняя Александра в винопитии и попутно обгладывая зажаренную заячью ножку.
Знать-то знают, но вот о том, что наш государь все же собирается им помощь оказать, мало кто догадывается, хитро подмигнул мне мелкопоместный дворянин.
Отец ни за что на это не пойдет, ответил я помещику, прекрасно помня, что Прутский поход был в одиннадцатом году, а не в седьмом.
Легкий дурман в голове завис на одном уровне и не поднимался выше, не получая должной подпитки. Все же напиваться не входило в мои планы, и тем более не входило в планы предстать в нелицеприятном свете перед глазами своих собеседников. Честно говоря, мои первоначальные опасения, что тело царевича окажется слабым на это дело, не оправдались, если не считать самого начала посиделок, когда организм чуть ли не требовал новой порции алкоголя.
«Главное воля!» так, кажется, говаривал подполковник Тимошкин, будучи сосудом, до краев наполненным этой самой эфемерной субстанцией, столь же необходимой военному человеку, как доблесть, смекалка и стойкость. Особенно стойкость. Всегда и везде. На поле боя, за праздничным столом, да и в постели, что немаловажно. Это была одна из его любимых шуток. Вот эту самую волю мне и пришлось мобилизовать, чтобы лишь казаться выпившим.
Я согласен с его высочеством. Шведы слишком сильны, чтобы оставлять их без внимания. Их ни в коем случае нельзя оставлять одних, иначе они могут таких дел натворить, что придется долго их исправлять, и не факт, что получится, внезапно сказал датчанин.
А как же Саксония и Дания? заинтересовался я.
Ваше высочество, неужели вы забыли, как при Фрауштадте Карл саксонцев разбил? Саксония до сих пор отойти не может да еще постой шведской армии у себя оплачивает. Про своих же собратьев я вообще молчу, ответил мне барон. Так что кампания по освобождению славян если и будет, то только после того, как государь Петр Алексеевич разберется с Карлом.
И как можно скорее, иначе наша экономика окончательно влезет в одно очень интересное и темное местечко добавил я про себя.
Увы, но это так, согласился барон. Эта война подорвала все прекрасные начинания царя, и, если честно, я даже не знаю, сможет ли он вскоре преодолеть все те трудности, что появились.
«Это что же, я вслух все это сказал? Непорядок, надо за собой следить», хмуро заметил я сам себе, опрокидывая в горло остатки пива.
Время. Для этого нужно время, тихо сказал Баскаков, как я понял, вполне сносно разбирающийся в состоянии тех дел, которые сейчас творятся на Руси в области экономики.
Все же имение заставляет глядеть чуть дальше своего носа, а если хочешь еще и быть обеспеченным, то и дальше своей руки!
А почему именно время, друзья? нарочито удивленно посмотрел я на сидящих в задумчивости товарищей. Ведь можно же как-то помочь отцу? Необязательно же только ждать
Ваше высочество, мне кажется, разговор зашел немного не туда, тихо сказал барон, оглядывая полумрак трактира, в котором уже давно были заняты все столики, а народу становилось только больше того и гляди, на головы друг другу полезут.
Пожалуй, ты прав, Артур, что-то я разошелся немного, кивнул я ему. Все же место, действительно, не совсем подходящее.
Больше не возвращаясь к этой теме, мы продолжили сидеть в питейной, вот только дружеская атмосфера куда-то мгновенно испарилась. Быть может, оно и к лучшему, времени обдумать мои слова им все равно потребуется немало, так что при следующей встрече они определенно все взвесят и уже смогут дать мне ответ на мое предложение, пускай высказанное и не полностью, и под легким хмельком. Ну, это ничего, не дураки же они, право слово
Что ж, друзья, думаю, мне пора, сказал я час спустя, чувствуя, что тело готово упасть в первое попавшееся блюдо. Да и пиво, честно говоря, здесь паршивое. Сбитень много лучше будет.
Не такое уж и плохое. Я еще чуток посижу, сказал Баскаков, глядя пьяными глазами на молоденькую служанку, стреляющую в его сторону глазками.
Да, мне, думаю, тоже пора, заодно и его высочество провожу до половины пути, пробормотал барон, придерживаясь рукой за стол.
Через пару минут, кое-как встав со своих мест и добравшись до выхода, мы попытались залезть на наш строптивый четвероногий транспорт, что у нас в конечном итоге получилось. Правда, пришлось потратить немного больше времени на сие действо, нежели обычно.
Темные улочки Москвы, освещенные лунным светом, то еще зрелище. Здесь при «удаче» можно нарваться на большие неприятности, особенно если увидят, что путник одинок и беззащитен. Сквозь легкий хмель почему-то всплыли в памяти воспоминания одного из приближенных Петра, участвовавшего в начале века в чистке столицы от чересчур разошедшихся бандитских шаек, окончательно распоясавшихся от творимого ими произвола. Так вот, по его словам, бороться с шайками приходилось специально отряженным солдатским командам. И вешали пойманных татей десятками, без всякого разбирательства.
Ваше высочество, можно скажу начистоту? неожиданно спросил барон, прервав обсуждение каких-то дворцовых сплетен. Из его голоса потихоньку начал исчезать пьяный угар, и понемногу стали различаться интонации.
Да, конечно.
Остатки хмеля выветрились из головы, и теперь, если не считать легкой слабости, я вполне подходил на роль трезвенника.
Раньше, еще буквально пару месяцев назад, я искренне недоумевал, почему у такого деятельного и умного правителя столь непохожий на родителя отпрыск. Хотя, вынужден признаться, такое частенько случается в европейских королевских домах, начал датчанин, из голоса которого окончательно выветрились признаки хмельного состояния.
«Мне бы так! завистливо вздохнул я мысленно, отмечая про себя все это. Молодец, сумел правильно подгадать время для нужного разговора, который по трезвому состоянию потянул бы не менее чем на ссылку, точнее на высылку. Впрочем, послушаем, что там он мне скажет, авось что интересное услышим»
Но теперь я начал присматриваться к тебе и понял, что был, по-видимому, неправ, и в тебе та же кровь, что и твоем отце, и твои деяния будут сравнимы с его. Я хочу, чтобы ты знал: если ты действительно готов сделать то, о чем говорил, то один помощник у тебя есть. Скажу честно: теперь, после нашего близкого знакомства, я искренне уважаю тебя, завершил фразу барон.
Знаешь, Артур, я рад, что ты оказался человеком, который понимает больше, чем показывает. Я думаю, твоя преданность мне и России будет тем первым кирпичиком, на котором впоследствии будет стоять крепкий и прочный дворец, ответил я ему.
Но также я вынужден сказать тебе, Алексей, что страну на одних плечах не поднять, заметил датчанин, видя, что его слова упали на благодатную почву. Вот только вряд ли государь станет доверять нам с тем же пылом, что и Лефорту
Эк ты загнул, Артур, усмехнулся я. Ты что же, себя с Лефортом решил сравнить?
А чем черт не шутит, ваше высочество? Может, и я на что сгожусь, не спасовал барон, глядя куда-то в сторону.
Что ж, если действительно желаешь помочь мне в этом нелегком деле, то я буду только рад, искренне сказал я ему, окончательно вербуя своего первого сторонника в этом мире.
На это барон Либерас ничего не сказал, лишь кивнул головой, подтверждая свое решение, да перед самой развилкой заметил как бы между прочим:
Не знаю, насколько ты хороший лицедей, царевич, но я твой без остатка.
И поехал к себе домой, в Немецкую слободу.
Непрост, усмехнулся я, поворачивая коня в сторону дворца.
Проехав пару сотен метров, я заметил чуть в стороне от дороги, возле стены одинокого одноэтажного домика, шевеление каких-то теней. Стараясь не выдать своей осведомленности, я как бы невзначай положил левую руку на эфес шпаги, слабо отливающий золотом, видным только с пары метров.