Прошло четыре века, и вот ат-Тартуши в своем «Светильнике владык» сетует на время почти теми же словами. «Нынче ушло светлое время, осталось одно тёмное. Стало добро нерадивым, и за людьми присматривает зло. Глупец смеётся, а разумный плачет. Справедливость закатилась, и высоко взошла неправедность. Похоронен разум, а невежество воскресло. Возвысилась подлость, и стала пустым звуком честь. Ушло дружелюбие, и помолодела ненависть. Добродетельные лишились благородства, и стали злые люди его опекунами. Разглашается тайное, и уснула беспробудно верность. Ложь стала обильно плодоносить, а правда усохла. Злые люди вознеслись до небес, а люди добрые повергнуты в земные глубины» [30].
Прошло ещё три века, и вот уже Ибн-аль-Азрак в «Чудесах на пути» подхватывает эстафету. «Время так изменилось к худшему, что и не выскажешь словами. Было оно юным, а стало по-старчески неуклюжим. Сделалось оно злобным, а ведь было таким ласковым. Ссохлось его вымя, бывшее раньше обильным. На нём усохшие ветви вместо зелени побегов. Превратилось оно, прежде такое упитанное, в худосочное. Было сладким, стало отвратительным на вкус. Опечален проницательный, и даже наивный уже ничему и никому не верит; только невежда провозглашает время своим союзником, и радуется ему только беспечный. От добра осталось только имя, от веры только след. Вместо скромности обман, вместо благочестия беспочвенная горделивость. Вместо доблести тщеславное хвастовство. Вместо исполнения религиозных наказов и запретов надменность и злоба» [31].
Что-то здесь не так. Разные авторы пишут о том, что время изменилось к худшему, т. е. предполагается, что оно раньше было лучше. Когда? Ведь первый и последний из приведённых отрывков (а можно процитировать другие) разделяют семь столетий. Быть может, время всегда остаётся одним и тем же, и нечего говорить об ушедшем золотом веке? Наверное, и правда мир остаётся прежним, и время всё то же. Попробуйте прочитать любой из трёх приведённых отрывков, оглядываясь при этом на наше время. Подходит описание?
Есть у меня ещё соображение на этот счёт. Время остаётся прежним, одним и тем же, в сущности, враждебным человеку. Но меняется человек. Молод он и время светлое, яркое, сочное, сладкое. Или кажется таким, осиянное Надеждой. А дело к старости и всё меняется: разочарования, недуги, пугающий конец жизни, что приближается неумолимо. Авторы «зерцал» люди пожившие. Так, может, оттого и время в их трактатах и тёмное, и неуклюжее, и злобное? Как знать
Как бы то ни было, времени нужно опасаться. Конечно, речь не идёт о том, чтобы на время смотреть букой: ведь не дано человеку иного времени, кроме того, в котором он живёт. Аль-Маварди предлагает четыре правила опасливого отношения ко времени, в котором выпало родиться, трудиться и властвовать.
Первое правило: не верь в то, что время тебе способствует, не доверяй его мягкому с тобой обращению; постоянно будь настороже. Даже если оно к тебе благосклонно, всё может резко измениться: вот оно ласково с тобой и вдруг набрасывается, как хищный зверь; вот оно сделало тебе подарок и вдруг нагло грабит.
Второе правило: поскольку время коварно и переменчиво, то не упусти те возможности, которые оно вдруг тебе предоставило. Делай как бы запас, рассчитанный на худшие времена: совершай побольше добрых дел, начинай какие-то приносящие пользу предприятия, не скупись на подарки друзьям. Ни в коем случае не успокаивайся на достигнутом и, если есть малейшая возможность, обеспечивай своё будущее, помня, что потери неизбежны.
Пророк Мухаммад сказал: «Воспользуйся пятью вещами раньше пяти вещей молодостью, прежде чем наступит старость; здоровьем, прежде чем поразит недуг; богатством, прежде чем подвергнешься лишениям; досугом, прежде чем тебя одолеют заботы; жизнью, прежде чем тебя настигнет смерть».
Третье правило: ты должен удерживаться от совершения дурных поступков и причинения зла людям. Это обезопасит тебя от «демона отмщения», как выражается аль-Маварди, тех бедствий, которые приносят совершаемые оплошности. Смысл здесь такой: время и без того недоброжелательно относится к людям, так не сто́ит увеличивать содержащийся в нём объём зла. Ведь зло может вернуться к тебе. А не к тебе к твоим детям. «Не буди лихо, пока оно тихо». Если ты будешь так поступать, то тебе гарантирована бо́льшая безопасность, ты будешь меньше подвержен опасностям. Кто-то из древних мудрецов сказал: «Отойди от зла, и оно от тебя отойдёт».
Четвёртое правило: не привязывайся к тому окружению, в котором живёшь. Ведь дольний мир тленен, преходящ. Не завись от него, насколько это возможно. Вообрази себя путником, сделавшим остановку в чужом для него селении, подумай, разумно ли прикипать сердцем к тому, что ты оставишь завтра утром. Не забывай, что мир, при своей бренности и при своей, скажем так, неполной реальности, призрачности по сравнению с жизнью вечной, при всём этом он может стать препятствием для обретения вечного счастья в мире ином. Следуй словам одного мудреца: «Развод с дольним миром лучшее приданое для вечного супружества с Раем» [32].
В «Облегчении рассмотрения и ускорении триумфа» аль-Маварди приводит своего рода дополнения к изложенным четырём правилам ещё три правила воздействия на испорченное время для его улучшения. Рассуждая о том, как «портится» время, он разделяет причины этой порчи на Божественные и человеческие. В сущности, они и в первом, и во втором случае человеческие. Ведь первый вариант «порчи» связан с человеческой неправедностью. Я имею в виду распространённую в «зерцалах» идею о зависимости природного мира от состояния человеческого сообщества его нравственности (или порочности), справедливости (несправедливости), праведности (неправедности) и т. п. Эта зависимость ассоциировалась, по-видимому, со всемогуществом Аллаха, от воли которого зависит и один мир (природный), и другой (социальный). Ибн-Аббас, дядя Пророка, говорил: «Если распространились в народе пять дел, то падёт на него пять бедствий: если деньги давали в рост ради получения лихвы, то земля затрясётся и провалится; если султан учинит несправедливость, то настанет засуха; если совершит он притеснение покровительствуемых, то держава перейдёт к другому; если растрачена будет собранная в общинную кассу милостыня, скот падёт; если распространится прелюбодеяние, то наступит всеобщая смерть» [33]. Ибн-аль-Азрак всерьёз рассуждает о том, что в Кордове была долгая засуха, вызванная несправедливостями халифа [34]. Ибн-Арабшах считает своим долгом рассказать длинную историю о том, как скот, наоборот, стал тучнеть, оттого что персидский царь Бахрам Гор проникся идеалами справедливости [35].
Сам аль-Маварди приводит по этому случаю слова Пророка, который перефразировал высказывание своего дяди. «Если наместники станут чинить несправедливость, то станет небо бездождным» [36]. И постольку-поскольку «порча» времени зависит не только от главной фигуры в обществе правителя, но и от всех людей (перечитайте ещё раз слова Ибн-Аббаса, который говорит о народе), то и улучшение времени зависит от людей. И здесь правило первое: пусть правитель обратится к собственной совести и совести своих подданных и очистит её от порочных нравов, намерений и тем самым исключит такие действия, которые приводят к «порче» времени.
Но было бы абсурдным, с точки зрения мусульманина, ставить действия Аллаха в зависимость от человеческих действий по принципу: человеческие деяния соответствующая реакция Аллаха. Или, иными словами, нельзя вообразить, чтобы существовала только прямая зависимость между действиями людей и действиями Бога: чинит султан несправедливость наступает засуха; вернулся он к справедливости пошёл дождь. Божественная воля ничем не ограничена. Поэтому и есть элемент неопределённости, непредсказуемости и необъяснимости для человека в той «порче» времени, которая может наступить для него. И тут второе правило: воспринимать удары покорно, склонившись перед ними; именно это и ослабит силу ударов, они как бы скользнут по наклонившемуся, а стоящего во весь рост могут и сломать. Чтобы понапрасну не тратить силы, смиряйся с непреодолимым.
Время может испортиться и, так сказать, напрямую от действий людей, на которые Бог прямо и непосредственно не реагирует. В этом случае поможет третье правило: установить причины, по которым люди, сами портясь, наводят «порчу» на время. И после этого действовать, устраняя эти причины. Принцип здесь такой: лечить болезнь противоположным. Если «порча» проистекает из мягкости в отношении людей, нужна твердость, если от скупости потребна щедрость. Множественные, переплетающиеся причины «порчи» устраняются многообразными, дополняющими одна другую противоположностями [37]. Все эти рассуждения и рекомендации в немалой степени годятся и для того, чтобы противостоять ещё одной опасности самим окружающим людям, от которых, как мы видели, время во многом зависит.
«Не люди, а злюди»
Людям нельзя доверять. Эта идея на всякие лады повторяется, например, у Ибн-аль-Азрака со ссылкой на самые серьёзные авторитеты. Так, Праведный халиф Омар сказал: «Оберегайтесь от людей не доверяйте им». Приводится и рассказ о том, как омейядский халиф Абд-аль-Малик Ибн-Марван нашел как-то камень с выбитой на нём надписью по-древнееврейски. Послали за обращённым в ислам иудеем Вахбом Ибн-аль-Мунаббихом. И тот прочитал древний завет: «Поскольку предательство в природе человека, то доверять кому бы то ни было слабость». Знаменитый своим благочестием халиф Омар Ибн-Абд-аль-Азиз спросил у одного из своих придворных: «Кто наиболее убог?» Тот ответил: «Тот, кто много болтает, выдает собственные тайны и верит всякому». Есть, естественно, и обращение к авторитету Пророка, который сказал: «Люди как верблюды; и среди сотни не найдешь такого, чтоб был хорош для верховой езды». Комментаторы разъясняют, что и один человек из ста не годится в товарищи, и тем самым истолковывают слова Пророка как призыв поменьше общаться с людьми и беречься их [38].
«Зло природа людей, стремление всему перечить привычка, несправедливость в отношении к другим закон. Поэтому ты видишь, как они причиняют страдания тому, кто не сделал им ничего плохого, притесняют того, кто отнёсся к ним со справедливостью, перечат тому, кто обращается к ним с дружеским советом. У одного человека спросили:
Почему ты заставляешь мучиться своих соседей?
А тот ответил:
Кого же мне обижать? Не могу же я обижать тех, с кем не знаком» [39].
Здесь же приводятся и стихи на эту тему:
Тут и притча. У одного мудреца спросили: «Когда человек бывает в безопасности от людей?» «Когда не существует для него ни добра, ни зла». «Когда же это?» «Когда он мёртв». И разъяснил мудрец: «Ведь когда он жив и добр, то враждебность к нему питают злые, а когда он жив и злой его ненавидят добрые».
Призывы остерегаться людей усиливаются утверждением о том, что время такое и людей-то, собственно, не осталось. «Исчезли люди остались злюди», сказал как-то один из ближайших сподвижников Пророка Абу-Хурайра. «Кто ж это такие злюди?» спросили у него. «Нелюди, похожие на людей», ответил Абу-Хурайра. Ведут себя злюди не так, как то ожидается от людей. «Берегись! Берегись людей! читаем у Ибн-аль-Азрака в «Чудесах на пути». Пропали люди, остались злюди волки в человеческих одеяниях. Попроси у них помощи они отвернутся от тебя. Испроси поддержки оставят на произвол судьбы. Спроси у них совета тебя обманут. Соверши с ними сделку тебя обсчитают. Попрощаешься с ними сразу станут о тебе злословить. Коли ты благороден будут тебе завидовать. Коли ты низкого положения будут презирать. Коли ты учён обвинят в заблуждениях и объявят еретиком. Коли ты невежда опозорят и не наставят. Заговори о тебе скажут, что ты бестолковый болтун. Промолчи скажут, что ты тугодум, туп и глуп. Начни рассматривать что-то углублённо скажут, что ты зануда. Скользни по поверхности скажут, что ты дурак и невежда» [40].
Складывается впечатление, что средневековые авторы совершенно пессимистически относились к вероятности обнаружить в своём окружении добропорядочных людей. Автор «Чудесного ожерелья» в качестве «очень верных» приводит слова одного из мудрецов. «Ты стараешься изо всех сил сохранить друга проявляешь терпимость, верность и преданность, но проходит время, и ты ничего не сможешь поделать, если друг отвернется при удаче, родич станет злорадствовать, когда ты попадёшь в беду, сосед позавидует удаче, помощник окажется недругом, жена сварливой, служанка нерадивой, раб возненавидит тебя, а сын опозорит. Ищи же заранее, куда бежать» [41].
Самая страшная вещь человеческая зависть. Она-то прежде всего и превращает людей во враждебных друг другу. И это относится ко всем родственникам, друзьям, соседям, посторонним людям. Псевдо-Аристотель в «Тайне тайн» поучает Александра Македонского относительно родственников: «Берегись родственников, как берёгся бы ты индийских василисков, кои убивают взглядом». Дело в том, что родственники переполнены завистью в отношении властелина. «Только твоя смерть примирит их с тобой», заявляет автор «Тайны тайн». Такова, увы, человеческая природа. Ведь в самом начале существования человечества проявилась зависть одного из сыновей Адама Каина к своему брату Авелю, и зависть эта привела к смертоубийству [42].
В «Греческих заветах» визирь, обращаясь к своему сыну, предупреждает его, что занявший министерское место неизбежно приобретает врагов-завистников. Они, будучи родственниками властелина или его фаворитами, считают, что именно они, а не ты, достойны того, чтобы занимать этот высокий пост. Себя они считают обделёнными и обиженными и готовы строить любые козни против визиря, как и против любого другого, занявшего какой-то пост в государственном аппарате [43].
Люди готовы завидовать чему угодно и ненавидеть всякого.
О басрийцах, позавидовавших соседу, осуждённому на казнь
Один басриец был грубым и злым, постоянно обижал своих соседей и поносил их. Некий достойный человек, придя к нему, стал увещевать его:
Ты ведёшь себя так постыдно, что соседи постоянно жалуются на тебя.
Они просто завидуют мне, ответил тот человек.
Когда пришедший спросил, чему они завидуют, грубый басриец ответил, что соседи готовы завидовать чему угодно. И заявил, что они позавидуют ему, даже если узнают о его скорой казни. Гость удивился:
Этого не может быть!
Тогда басриец предложил:
Пойдем со мной, и я тебе докажу.
Они вместе отправились на площадь перед домом, где обычно собирались все его соседи.
Басриец уселся на скамью и прикинулся крайне опечаленным.
Соседи спросили его:
Что с тобой?
Нынче ночью пришёл в Басру приказ халифа Муавии, чтобы меня казнили вместе с Маликом Ибн-аль-Мунзиром и всей прочей басрийской знатью.
Соседи вскочили со своих мест и набросились на него с криком:
Ах ты нечестивец, тебя казнят вместе с этими людьми, хотя ты не отличаешься ни знатностью, ни благородством?!
Тогда басриец, повернувшись к своему посетителю, сказал:
Видишь, они завидуют, что меня казнят! Как же они повели бы себя, если б узнали обо мне что-нибудь хорошее? [44].
* * *
Что же делать? Как себя вести с такими людьми а все они одинаковы? Абу-Хурайра, которому и принадлежит выражение «люди злюди», говорил по этому поводу: «Общение с ними болезнь и печаль. Лекарство и исцеление в том, чтобы их избегать» [45].
Но, пожалуй, такая позиция неконструктивна. Она полностью исключает то сотрудничество, без которого каждому человеку и всем людям не обойтись ни в повседневной жизни, ни в политике. Поэтому мне представляется более взвешенной и соответственно более практичной та рекомендация, которая дается в «Греческих заветах»: «Остерегайся людей больше, чем надейся на них, берегись их больше, чем доверяй им» [46].