Карфаген 2020. Восхождение - Ратманов Денис

Денис Ратманов

Карфаген 2020. Восхождение

* * *

Глава 1. Глава рода Гисконов

Еще пару минут назад я сидел в одиночной камере и ждал дознавателя. Думал, меня обездвижат как особо опасного, допросят, а потом либо расстреляют за нарушение правил на Полигоне, либо отправят в лабораторию изучать, почему, когда мне это надо, ломается техника и как мне удается приводить в норму людей со смертельными ранениями.

Но почему-то я на самом верху зиккурата, в роскошном зале, и человек, стоящий за моей спиной, настроен на диалог. Поворачиваю голову. Позади, метрах в трех от меня, заведя руки за спину, стоит сам

Глаза лезут на лоб, но всеми силами стараюсь сохранить невозмутимость. Удивление сменяется злостью, но не порывистой, как язык пламени, а тяжелой, как могильный камень. Из-за этого человека погибли Вэра и Тейн, и неизвестно, что стало с Наданой и Лексом. Видимо, он сообразил, что я обладаю полезными способностями, и оставил меня для себя, буду у него чем-то типа придворного мага-лекаря.

Ну не о грядущем же суде аристо собрался разговаривать с тем, кого и человеком не считает! Что-то ему от меня нужно.

 Что с моими людьми?  спрашиваю то, что волнует больше всего.

Гискон вскидывает бровь похоже, он удивлен больше меня смотрит пристально и наконец говорит очень мягко, примерно как врач, пытающийся в чем-то убедить буйного психа:

 Леонард, здесь вопросы задаю я. От меня полностью зависит твоя судьба. Ты, похоже, не узнал меня

 Почему же, ты Эйзер Гискон, главный организатор «Полигона».

Разворачиваюсь к нему вместе со стулом. Передо мной высокий подтянутый мужчина в темно-сером кардигане до колен, черноволосый, гладко выбритый, похожий на Гамилькара Боэтарха, как брат. Один глаз у него карий, а второй зеленый в янтарную точку. Чувствую его замешательство он думал, что я начну трепетать и ползать по полу, вымаливая прощение.

Гискон смекает, что сам себя поставил в невыгодное положение, обходит стол и занимает стул напротив меня, сплетает пальцы.

 Тебе угрожает суд, Леонард. Надо ли говорить, что приговор зависит от меня?

На языке вертится «кто бы сомневался», но оставляю колкость при себе. Хочет поговорить будем вести диалог на равных.

Подаюсь к нему.

 Эйзер, по идее, я должен был сейчас сидеть в грязной вонючей камере и дожидаться суда, а еще вероятнее валяться с пулей в голове. Раз я жив и удостоился чести говорить с тобой, значит, у тебя на меня есть какие-то планы, давай обойдемся без запугиваний и перейдем к делу.

По ходу дела сканирую Гискона, запрашивая в том числе дополнительную информацию, она меня сразу же удивляет: у героя-любовника три официальных ребенка и двадцать два бастарда. Интересно, он о них знает? Личность он разносторонняя, занимается политикой, журналистикой, шахматами и восточными единоборствами. Единственное его преступление клевета.

Культу Ваала принадлежит разве что по долгу службы, атеист, если проявить его паранормальные способности, он получит абсолютную память.

Гискон высок, метр девяносто два, и атлетичен девяносто килограммов. Интеллект 17. Здоровье 17. Но самое интересное его отношение, он ко мне равнодушен.

 Здравое предложение,  кивает Гискон.  Я долго за тобой наблюдал, Леонард. И оказалось, что ты известная личность: спасал детей в аэропорту, предотвратил теракт, нашел логово черных трансплантологов. И все это за кратчайший промежуток времени! Подвиги Геракла меркнут! Талант, я бы сказал. Очень разносторонний талант. А теперь я тебе кое-что хочу показать, только, пожалуйста, не перебивай меня, посмотри и послушай, вопросы задашь потом.

И снова на экране появляется нарезка кадров с моим участием, когда я «ронял» дронов в нужный для меня момент, а под конец чуть не уронил флаер с Гисконом на борту.

 Правда, странные совпадения?  спрашивает Гискон, задумчиво глядя на экран.  За много лет ни один дрон не вышел из строя, а тут сразу два, и все возле тебя, и в самый интересный момент. А ведь запрещено причинять вред дронам!

Пожимаю плечами и кошу под дурачка:

 Я их не трогал. У меня, как это называется? Энергетика мощная. Приборы выходят из строя, когда я нервничаю.

 Хорошо, сделаю вид, что поверил.  Он закидывает ногу за ногу, поворачивается боком и кивает на экран.  Заметь, это не Карталония.

Ревет, беснуется толпа на площади, окруженная полицейскими со щитами, в жизни не видел столько людей в одном месте. Второй кадр и опять толпа, какой-то митинг. Теперь место знакомое: парк, где я отбил детей у трансплантологов. Рядом с бетонным Ганнибалом на слоне сидит молодой человек и орет в громкоговоритель:

 Если они не понимают, что творят и затыкают уши, то мы заставим себя услышать! Да?

 Да!  слаженно, в тысячу глоток ревет толпа.

Хочется улыбнуться. Все-таки мне удалось запустить цепную реакцию, скоро низы взбунтуются и разнесут все к хренам! Но вместо этого делаю озабоченное лицо и уточняю:

 Это ведь у нас? Пока я был на Полигоне, случилось вот такое?

 Вспыхнуло буквально за три дня.  Гискон вертит в руках пульт и выглядит более чем довольным, если не сказать счастливым.  Революция. А если подавить революцию не в твоих силах, что нужно сделать?

 Возглавить ее,  предполагаю я и пока не соображаю, к чему он клонит.

 Ты слишком умен для пограничника. Леонард Тальпаллис никто из ниоткуда, закончил обычную школу, не блистал эрудицией, не тянулся к знаниям и за всю свою серую жизнь не совершил ничего выдающегося. Ты за неделю в Новом Карфагене перевернул второй уровень с ног на голову. Кстати, как звали твою классную даму?

 Энрика кажется, Бортис,  сочиняю на ходу, рассчитывая на то, что Гискон берет меня на понт.

 Хм. Придумал? Или изучил матчасть? У тебя были одноклассники, и если побеседовать с ними

Продолжаю его же игру, понимая, что он блефует.

 Когда найдете Рею, скажите мне. Интересно, как она.

Он глядит с улыбкой, как на диковинного зверя, мысленно вертит в разные стороны, проверяет на прочность.

 Да, ты слишком умен. При желании я быстро выясню, что ты такое и откуда взялся. Но обещаю этого не делать,  он берет паузу, ожидает мой ход.

Очевидно, что если понадобится, он перевернет мир и найдет на меня компромат. Может, уже ищет. Моя новая личность склепана на скорую руку, потому принимаю его правила.

 Называй свои условия.

Гискон нажимает паузу и приближает парня на слоне. Вокруг статуи полно молодежи с транспарантами, где я читаю:

«Свободу Леонарду Тальпаллису!»

«Леонард победитель Полигона!»

«Требуем пересмотреть результаты Полигона!»

Гискон показывает другую площадь, третью, где происходит одно и то же: народ требует, чтобы меня освободили. Будь на моем месте кто попроще, он уверовал бы в народную любовь, и она, бесспорно, есть, но очень уж все хорошо организовано: и громкоговорители у митингующих, и одинаковые транспаранты с похожими надписями. Гискон сам подвел меня к мысли о том, что надо бы возглавить народные волнения, и в голове щелкает.

 Как давно начались бунты? Только ответь честно.

 С неделю. К чему вопрос?

Усмехаюсь и озвучиваю догадку:

 Ситуация начала выходить из-под контроля, а тут вдруг я так удачно штурманул базу гемодов! А учитывая, что рейтинг у меня высокий, если меня публично прижать, это вызовет общественный резонанс!  развеселившись, хлопаю себя по бедру.  Эйзер, это гениально! Ты меня раскручиваешь по всем медиаресурсам, потом вероломно вмешиваешься в шоу, нарушая собственные правила, с помощью СМИ накручиваешь народ, выгоняешь толпы на площади, заводишь их с помощью своих провокаторов! Браво!

Встаю и хлопаю в ладоши, Гискон смотрит без выражения, он по-прежнему ко мне равнодушен, я для него очень нужная и удобная вещь, не более.

 Ты за сутки разжег такой костер!  снова сажусь, принимаю вольготную позу, закинув ногу за ногу.  Все уже забыли, чего хотели изначально, благодаря тебе вся несправедливость мира в моем заточении. Ты даешь толпе меня, делаешь меня победителем, и они расходятся по домам. Костер погашен. Так?

 И все-таки мне интересно, что ты такое,  бормочет Гискон.  Да, так. Мои условия: выпускаю тебя к толпе, ты их успокаиваешь, получаешь свое место на четвертом уровне и при необходимости помогаешь управлять сознанием масс: участвуешь в ток-шоу, даешь интервью.

 А потом со мной случается что-то смертельное,  все так же улыбаюсь, глядя на него.  Как случилось с моими людьми. Но и гарантий от тебя не получить,  подпираю голову рукой, задумываюсь.  Хотя по сравнению с остальными аристо ты коварен, но не кровожаден.

А ведь я нужен ему так же, как и он мне. Он меня, по сути, пропаровозил так, как я сам и за пять лет не смог бы. Гискон и не догадывается, что он совершил преступление против всех аристо, да против самого мироустройства! А раз я нужен ему, он собирается меня использовать, продвигая, а не расчленять в лаборатории, то нужно постараться извлечь из ситуации максимальную выгоду.

 У меня есть соображения, как успокоить толпу максимально быстро и сделать так, чтобы волнения не повторялись. Но для этого мне придется сдержать слово, а я обещал жизни тем, кто мне поверил. Два моих человека убиты

 Они живы,  равнодушно говорит Гискон.  В них стреляли парализаторами и шариками с краской, чтобы сцена выглядела максимально жестокой и вызывала негодование. И эти двое, и парень с женщиной, и пятеро сдавшихся. Я понимаю, что они нужны для того, чтобы воцарилась справедливость.

Откидываюсь на спинку стула, тянусь к пустому стакану, изо всех сил стараясь скрыть радость. Да я просто счастлив! Еще бы Эристана воскресить

А теперь самое время подумать о себе: о том, как создать безопасный плацдарм и начать качаться, выполнить наконец незакрытые квесты, найти организатора терактов, прижать хвост Братству топора, уничтожить питомники трансплантологов, как-то попытаться помочь гемодам, остановить зачистки трикстеров.

При воспоминании о своей стае сердце отдается застарелой болью утраты, тоской по детству и несбывшейся жизни. Я стал другим, тот Леон умер.

 Как странно тасуется колода,  говорю Гискону.  Я сделаю все, как ты скажешь. А ты поможешь мне создать службу внутренней безопасности, стоящую над полицией. Я нахожу главарей преступных группировок, устраиваю показательные казни, народ это любит.

 Подконтрольную мне службу внутренней безопасности. Признаться, никогда не вмешивался в дела плебеев, а зря.

Ловлю на себе его внимательный взгляд, и он не удерживается от вопроса:

 Зачем это тебе? Служба безопасности, трансплантологи Не вытащи я тебя с Полигона, ты и правда выкупил бы всех, кто тебе сдался? И не в рабство выкупил, а распустил по домам, по сути, на ветер выбросил свой миллион?

Киваю.

 Я идейный. Как бы нелепо ни звучало, но это так.

Гискон выключает экран, поднимается. Заведя руки за спину, делает два шага вдоль стола, два назад, разворачивается и упирается руками в стол.

 А теперь о главном,  и берет паузу, сверлит меня взглядом, я поднимаюсь, чтобы мы были в равных условиях.  Я слышал, что жрецы обладают даром исцеления, но всегда считал чудеса постановкой, а теперь увидел их собственными глазами в твоем исполнении. Темнокожий парень получил смертельную рану,  он включает запись: еще до того, как мы захватили крепость, Вэра осматривает Тейна и выносит вердикт; останавливает видео, приближает живот маори.  По-моему, все ясно: прободение кишечника, перитонит, внутреннее кровотечение. А утром этот человек уже здоров. Я не прошу открыть тайну, какие силы тебе помогают, мне все равно. Моя любимая дочь смертельно больна, и если ты в силах ей помочь, я буду твоим должником. Хочешь флаер премиум-класса. Любые апартаменты. Миллион шекелей. Только помоги моей девочке.

Вот так поворот! Гискон-то на крючке, потому особо и не запугивает меня, понимает, что тут нужно действовать хитростью. Как говорил покойный Мелиар Делла, разработчик программы, сама реальность будет помогать мне, создавая благоприятные условия.

 Что с ней?  интересуюсь я.

 Лейкоз. Две операции не помогли. Скоро третья, которая может ее убить.

 Нужно смотреть на девочку, пока ничего гарантировать не могу.

Эйзер зашагал к выходу.

 Идем.

Развожу руками.

 Прямо так? Я не мылся больше недели и оброс, как озверелый. Она заикой сделается привел отец какого-то разбойника. Это раз. Два, мне нужно увидеть свою команду и убедиться, что с ними все в порядке.

 Если поможешь ей, чего ты хочешь?

 И слово это было «если». Если получится, тогда и поговорим. К тому же нам предстоит длительное сотрудничество, не вижу смысла выкручивать руки партнеру. Я не привязан к материальным благам. Так где мои люди?

 Они не здесь. Идем, тебя проводят в ванную, и мы вылетаем.

Спустя полчаса в сопровождении двух телохранителей Эйзера Гискона шагаю к его флаеру, похожему на тот, что я подбил, спасая Элиссу от Боэтарха.

Думал ли я, чем обернется мое вчерашнее отчаянье? Это не просто победа, это начало большого пути, и теперь шанс все изменить приобретает материальность.

Внутри флаера пахнет роскошью. Мы с Гисконом садимся в белые кресла, тотчас принимающие форму наших тел, на правом подлокотнике панель управления, фокусируюсь на ней, нажимаю на оранжевую кнопку с изображением бутылки. Из стены выдвигается металлический куб на ножках, примерно метр на метр, ждет, пока флаер взлетит и прекратится не тряска даже покачивание, и катит ко мне. Крышка поднимается и складывается, появляется мини-бар с алкоголем, о существовании которого я даже не догадывался. Выбираю бутылку воды, сбоку выезжает отсек со стаканами.

Пью, завороженно глядя вниз, где на брюхе флаера проступает изображение с внешних камер: зиккурат с высоты птичьего полета. Подо мной гигантские ступени, тысячи золотых точек-окон, отражающих свет восходящего солнца, тысячи флаеров, более похожих на мутный движущийся поток, обрывки облаков и далекие горы, подернутые сизой дымкой. Людей не видно, они даже не пылинки. И где-то среди них сходит с ума Элисса, посмотревшая шоу, а я не могу дать о себе знать.

Сотни моих знакомых душу продали бы за право очутиться здесь, мне же тут неприятно, ощущение, что это место враждебно, меня вот-вот разоблачат и сбросят вниз. От пристального взгляда Эйзера Гискона мышцы между лопаток сводит от напряжения.

Аристо по-прежнему равнодушен ко мне. У него было мало времени, чтобы собрать на меня компромат, но он непременно сделает это, чтобы я не вышел из-под контроля. Пусть! У него есть то, что мне необходимо для запуска цепной реакции СМИ, к тому же из-под контроля я уже вышел, но ему об этом знать незачем.

И я выгрызу место под солнцем для своей команды и сделаю так, чтобы никто ко мне не подобрался, в том числе долбанный Боэтарх.

Глава 2. Под покровом тайны

 Пока ты официально под арестом,  говорит Гискон, сидящий напротив и потягивающий вино из пузатого бокала на тонкой ножке.  И в твоих, и в моих интересах не бросаься в глаза и не привлекать внимание. Для всего мира Эйзер Гискон тиран и узурпатор, а Леонард Тальпаллис безвинно обвиненный.

Флаер летит так ровно, что кажется, мы в кабинете, а не в движущейся машине на полукилометровой высоте

На мне одежда Гискона; футболка жмет в плечах, брюки, которые пришлось подкатить, не застегнулись на поясе. Наблюдаю в иллюминатор, как флаер, качнувшись, зависает у вертикальной стены, поднимается роллет, и к нам выезжает стартовая дорожка на подпорках. Флаер опускается, и его затягивает в просторный посадочный модуль.