Чем старше женщина, тем короче должна быть ее прическа. звучит голос моей приятельницы. Тщетно скрываемые нотки зависти сами просятся наружу.
Меня всегда пытались подстричь особенно те, у кого три волосинки на голове парирую я.
Хотя бы покрась седых вон сколько. не сдается подруга.
На сей раз она права седины хватает.
Свой цвет волос самый лучший цвет упрямо возражаю я. Дух противоречия прочно засел во мне, и убедить меня ой как непросто.
Облезлое крыльцо даже отдаленно не напоминает приличный фасад тусклая лампочка освещает выщербленные ступени служебный вход так не похож на парадный обшарпанные стены предбанника неопределенного цвета, старый письменный стол дежурного стоит справа на дорогом мониторе видео наблюдения полупустая служебная стоянка начальство в основном разъехалось ну и слава богу без них спокойнее. Тесные ряды одинаковых шкафчиков, гирлянды навесных замков всевозможных размеров, стоптанный линолеум, убогий стул, что кочует по раздевалке из конца в конец и вечно открытое окно что и говорить, уюта здесь немного, да по большому счету, он не особенно нужен старенькое пальто отправляется на вешалку, я облачаюсь в синюю форму и, вооружившись заколками и расческой, не спеша подхожу к зеркалу остался последний штрих, последний, чтобы выглядеть, как все минимум индивидуальности, все должно быть абсолютно одинаковым недаром вы частенько путаете нас, господа покупатели. Темно русые волосы собраны в хвост, ужасный синий кокошник с желтой окантовкой по краю совершенно не идет мне, однако, деваться некуда (кто только придумал это) я печально вздыхаю, разглядывая свое отражение, пытаюсь подправить хоть что-то, подкрашиваю губы.
На меня хоть смотреть-то можно?
Конечно! Да мы вообще самые обалденные на свете! жизнеутверждающий голос девочки Кати, нашего ночного продавца, звучит задорно, без малейшей тени сомнения как раз то, что мне сейчас и нужно она улыбается удлиненное лицо с точеным носиком дружелюбно и искренне смотрит на меня подведенными серыми глазами.
Затем мы обе вновь уставляемся в зеркальные глубины высокая, худенькая, как тростинка, молоденькая Катюша и я, миниатюрная женщина, с неплохой во всех отношениях зрелой фигурой впрочем, фартук сильно полнит меня он полнит всех, без исключения и довольно сильно пухленькая сразу выглядит толстухой, я же смотрюсь женщиной, что называется, в теле.
Вечерняя жизнь магазина идет неспешно у одних смена подходит к концу, для меня же все только начинается. Все, как обычно мы с напарницей спускаемся в зал, занимаем свои места. В субботний вечер покупателей немного, да и те, что есть не доходят до нас мы сидим впереди, лениво перебрасываемся словами о чем-то говорим, право, не помню, о чем Время стоит на месте.
Шли бы вы домой, что ли
Часть кассиров заканчивают смену в десять именно им адресованы мои слова.
Да мы хоть сейчас раздается в ответ.
Понятно, что никто никого не отпустит, и придется им сидеть еще добрых полчаса, пока стрелки не доползут до без пяти тогда девчонки засуетятся, загалдят, обращаясь к охране:
Закрывайте нас
Закрывайте, уже десять.
Цепочки перекрывают проходы, все происходит быстро пусть они идут, теперь нужно проводить двенадцати часовых и тогда станет еще легче нас останется двое уже до утра. Я стараюсь гнать подальше грустные мысли, но они упрямо так и крутятся в голове оттого вид у меня невеселый.
Ты хоть выспалась? участливо интересуется Ирина. Не нравишься ты мне что-то
Я стараюсь приободриться, неужели так заметно? Нет, так дело не пойдет. Кроме любовных стенаний на свете много других интересных вещей обратимся к какой-нибудь из них посплетничаем, например. Как две старушки на скамеечке у подъезда, мы принимаемся судачить о самых пустых вещах, время от времени покупатели прерывают нас, тогда раздается неизменное «здравствуйте», они уходят, а мы продолжаем свой диалог, более того, мы можем вести его даже в вашем присутствии, словно существует два параллельных мира ваш и наш. Эти миры не мешают друг другу, они как будто не пересекаются даже потому, если вам вдруг придет в голову вставить какую-то реплику в чужой разговор подумайте прежде, чем открыть рот едва ли вам будут рады. Разгонять же стайку девушек, собравшуюся возле одной из касс и вовсе последнее дело там обсуждаются интереснейшие, животрепещущие темы, так что лучше уж обойти собрание стороной, иначе на вас как минимум косо посмотрят. Впрочем, сегодня народу не так много, и мы можем общаться спокойно. Постепенно в пустых словах растворяется моя грусть, от ничего не значащей болтовни мне становится легче, неожиданно для себя улыбаюсь в ответ на шутку, и о, чудо! я даже смеяться, оказывается, еще могу. Что же я думала? Что такой парень ведет монашеский образ жизни? Да пусть делает, что хочет. Жизнь и впрямь начинает казаться не такой уж плохой. У меня вообще все прекрасно расскажи мне еще что-нибудь, Иринка.
Так, в незатейливой болтовне незаметно скользит время, и я забываю смотреть по сторонам я больше не ищу его. В свою очередь вспоминаю какой-то смешной случай, увлекаюсь, жестикулирую для пущей выразительности мы обе смеемся и потому совершенно не обращаем внимания на проходящих мимо людей что на них смотреть? Такой, должно быть, он и застал меня развернувшись в пол оборота к соседке, я смеюсь, словно вчерашнего вечера и не было вовсе. Каюсь, но я даже не заметила его. Разве мог он стерпеть такое? Мой герой выстроился напротив касс и принялся общаться с охранником мне, кстати, всегда страшно интересно, о чем они разговаривают? Но спросить я стесняюсь, даже просто боюсь скорее всего, получу лишь самый пространный ответ, а ненужный интерес вызову сама что это она про него вдруг спрашивает? Нет уж, жена цезаря должна быть вне подозрений. Пусть его стоит, смотрит. Мне все равно. Я вновь хладнокровно разворачиваюсь к соседке. На сей раз продолжить разговор не судьба ко мне спешат покупатели с огромной тележкой я вынуждена повернуться к ним, и первый же, кого я вижу прямо напротив себя наш молодой человек. Мы привычно встречаемся с ним взглядом, я начинаю обслуживать людей. Он смотрит, затем уходит видимо довольный его заметили. Я говорю себе спокойно. Все хорошо. Он ничего мне не должен, впрочем, как и я ему. Позже, ночью, я встану на то самое место, за тем, чтобы посмотреть вот глупость-то не ошиблась ли я? Точно ли меня отсюда видно? Своими нелепыми, совершенно необъяснимыми с точки зрения нормального человека действиями, я повергаю Ирину прямо-таки в шоковое состояние.
Ты что там встала? Ишь, прям на место любимого администратора.
Точно. Практически ликую я. Змея Ивановна любит зависать над нами именно здесь. Всех отлично видно и меня тоже, даже если в профиль развернуться. Сделанное открытие поднимет мне настроение шепнет потихоньку не все так плохо, поверь. Но это будет позже, а сейчас без восьми минут двенадцать, покупателей в зале мало, на кассах и того меньше, я вновь мирно общаюсь с Ириной, и вдруг раздается громкий смех его смех. Так, похоже, одного раза мало. Парень в темной куртке стоит возле стенда с ящиком для пожеланий наших покупателей, стилизованного под почтовый однажды в него и впрямь бросили письмо (надеюсь, маркетолог все же отправила его и оно дошло до адресата), так вот он стоит в компании все того же охранника и громко хохочет ты хочешь внимания к своей особе? Хорошо. Я смотрю на тебя. Но вот так сидеть и смотреть я тоже не могу уже двенадцать, кассы закрываются остаемся мы вдвоем две ночнушки. Тут он срывается с места, хватает банку своего пива и подлетает к моей кассе.
Здравствуйте официальным тоном говорю я надо понимать я еще в шоке после вчерашнего. В моих глазах застыл упрек что ты натворил? Ладно, мы взрослые люди, я все понимаю, но все же
Здравствуйте слова звучат тепло, он суетится А можно я вам дам мелочь?
Ах ты, скотина. Ничего мне не нужно.
Нет моя голова склонилась над денежным ящиком дрожащими пальцами я ковыряю сдачу.
То есть да пошел ты? спрашивает он. Я понял, вы знаете, в интернете там есть такой прикол
Я молча смотрю на бесконечно дорогое мне лицо как ты не понимаешь я на работе здесь снимает камера, здесь множество любопытных глаз и ушей, причем не столько покупателей, сколько самих сотрудников, их же хлебом не корми, дай посудачить только я не могу у них на глазах позволить себе лишнего, не могу, пойми ты наконец. Он видимо, толкует по-своему как сквозь пелену я ведь не отошла еще от вчерашнего слышу его голос:
Да пошел ты, так? расширенные глаза умоляюще смотрят на меня.
Никто и никуда не хотел тебя посылать, милый мальчик, но я молчу, он стоит, пауза зловеще зависла над нами а кассы только две Иринина и моя, и вот уже справа подходит народ, я должна работать, чтобы не случилось, я должна. И тут происходит ужасное не говоря ни слова в ответ, я делаю вымученный жест левой рукою отстраняясь, отодвигая того, кто мне по-настоящему дорог, чтобы обслуживать ничего не значащих для меня людей. Он хватает свою банку и идет на выход я едва успеваю посмотреть ему вслед он не повернулся даже, даже не взглянул на меня. О, черт, как все вышло казню я себя. Ведь он опомнился, прибежал, юлил здесь, пытался заговорить А ты, ты как неприступная крепость подойти нельзя. Мне нужно поговорить с ним, только не в магазине, разумеется, только не здесь
***
Когда же это помешательство началось? Что ж, могу ответить вполне определенно в тот самый день, когда вопреки своим правилам, я впервые подняла на него глаза. Как уже говорилось ранее, я избегаю делать это скорее узнаю ваши кошельки, кредитки, одежду, но ваши лица нет, выше уровня груди мой взгляд поднимается крайне редко. Нужно что-то из ряда вон выходящее, нестандартное, особенное, чтобы мне запомнилось именно ваше лицо а без этого вы для меня лишь поток покупателей, не больше. Только не обижайтесь представьте себя на моем месте перед вами ежедневно проходит толпа народа многих ли вы запомните? То-то же. Но, вернемся к самому началу.
Мальчик с красным рюкзачком приходит довольно поздно, примерно в 11-ом часу, когда вечерняя толпа уже схлынула, люди в основном разошлись по домам, и лишь немногие покупатели прогуливаются по залу, то и дело застывая возле истерзанных полок. Он посещает наш магазин почти каждый вечер, а может и каждый, не знаю я не особенно интересуюсь им, как, впрочем, любым другим припозднившимся клиентом. Вот голос у него приятный это точно, а сам парень вежливый, похоже, хорошо воспитан. Берет он всегда дорогое пиво, готовые салаты на ужин, иногда замороженные овощные смеси чтобы быстро поесть, особенно не заморачиваясь на кухне, и свой любимый Кент восьмерку. Синие джинсы, синяя куртка он выкладывает баночки пива из корзинки парень хорошо сложен и довольно высокий я вижу лишь уровень пояса впрочем, меня мало интересует, кто и как выглядит, но одно могу сказать точно двигается он приятно, несуетливо, в нем даже есть определенный шарм хотя какое мне до него дело?
Здравствуйте
Равнодушно, наверное, пятисотый раз за день говорю я, привычно и быстро выполняю свою работу уже все пробито. Сигаретница грозно нависает над моей головой его рука тянется к полочке с восьмым Кентом пачка шлепается на ленту. Что за манера лезть самому? Что, сказать нельзя? Мое раздражение никак не отражается на лице как будто так и надо услужливый сканер фиксирует последнюю позицию, еще одна строчка возникает на экране.
Триста двадцать девять пятьдесят устало произношу я.
Зеленая купюра ложится на полочку, он с силой шлепает по ней ладонью и подвигает банкноту ко мне подобные выкрутасы совершенно не действуют на меня помню однажды какой-то пропойца доставал деньги из носка Погодите, говорит, я сейчас, а сам юрк вниз и давай снимать ботинок. Смятая десятка, как несложно догадаться, оказалась вонюче-душистой потом я долго мыла руки и брезгливо морщилась бывает и такое. Так что, хоть стучи руками, хоть нет мне все равно. Молчаливая пауза зависает в воздухе. Детектор выдает все признаки подделки и не слишком хорошей банковская бумага да, но все остальное не выдерживает никакой критики.
Молодой человек, говорю я уверенным, официальным тоном Это тысяча фальшивая.
Нужно сказать, что люди с фальшивыми купюрами делятся на две категории тех, кто знает, чем обладает и только делает вид, будто только что не пытался всучить ее кассиру, и тех, кто не знает этого, то есть, говоря юридическим языком, добросовестно заблуждается. Это сразу видно по лицу не думайте, что ваши лица сплошь непроницаемые маски. Я впервые за довольно продолжительное время, сколько этот парень ходит к нам, поднимаю свои глаза и внимательно смотрю на него. Передо мною очень интересное лицо с пронзительными голубыми, очень умными глазами, светлая челка закрывает лоб лишь наполовину, трехдневная модная щетина покрывает щеки, губы тонковаты, но злобного выражения не придают, нос прямой и довольно длинный впрочем все лицо несколько удлиненное такой приятный мужественный овал если можно так сказать. Позже я разгляжу наконец, что в фас он гораздо лучше, чем в профиль некоторая полнота его лица портит его, а нос словно выезжает вперед вздернутой дугой. Итак, он удивлен, обескуражен, растерян это понятно.
Вот смотри говорю я, для себя сразу решив, что вполне могу разговаривать с ним на «ты» он не обидится, я почему-то точно это знаю.
Несколько горизонтальных морщин проступили под челкой, светлые брови взлетели вверх первоначальное изумление сменилось на желание разобраться и понять в чем же дело.
Эти листики должны светиться, а здесь проступит радуга, если вот так смотреть объясняю я, прекрасно понимая, что он относится к тем людям, кому фальшивка попала случайно. А вот так
Я разворачиваю к нему детектор, мы вместе склоняемся над ним парень внимательно, с интересом смотрит и слушает меня без всякого пижонства, он не встает в позу, не начинает оправдываться или грубить, что обычно в таких случаях он похож на толкового ученика, который схватывает на лету полезную информацию. В этот момент между нами что-то происходит, я не понимаю, что именно, просто чувствую, что рада бесконечно объяснять ему, что и как, а он, в свою очередь, вовсе не пытается быстрее закончить импровизированный урок так бы и слушал меня, время от времени задавая вопросы своим приятным усталым голосом. Словом, мы могли бы еще долго крутить в руках эту бумажку, склонившись над нею, однако все на свете рано или поздно подходит к концу. Увы, объяснения закончены мне нужно следовать инструкции.
Охрана повышаю я голос.
Волшебный мир испуганно исчезает, рассеивается, вся прелесть общения изгоняется в один миг. Служба СВК, то есть контролеры зала, давно переименованы нами в охрану так проще. Мальчик в служебном сером костюме смотрит в мою сторону.
Саша кричу я
Двадцати пятилетний летний коренастый плотненький парень, коротко стриженый, щеки как у хомячка, круглое, добродушное лицо, полные, бантиком губы, подлетает ко мне с карточкой наготове. Но на этот раз карточка, открывающая доступ к другим операциям, мне не нужна. Я протягиваю ему купюру.
Саша, тысяча фальшивая.
Ты уверена?