Я все равно думаю, что тебе стоит сходить на второе свидание. Хоть выпьешь за его счет.
И зачем только я сказала ей, что парень, с которым я вчера встречалась, пригласил меня на еще одно свидание? Я же знала, что зря это делаю.
Я и так пила без остановки, чтобы продержаться эти два часа. Нет, с меня хватит.
Диана пренебрежительно фыркнула.
Вина много не бывает.
Есть ли что-то, что я должна знать?
Не знаю, Бетти Форд. Это ты мне скажи.
Девушка, которая была мне практически сестрой, равно как и подругой, разразилась тем привычным громким смехом, который настолько отдавал домом, насколько это было возможно.
Иди ты к черту! Да я выпиваю от силы два-три раза в неделю.
Это так ты пытаешься убедить меня, что у тебя нет проблем с алкоголем? рассмеялась я.
Она выплюнула ягоду.
Иногда я вообще не понимаю, почему мы до сих пор общаемся.
Может, потому что кроме меня, твоего брата и мальчиков тебя никто не любит?
Пожалуй, задумчиво протянула Диана.
И мы одновременно расхохотались.
Когда ты сегодня освободишься? спросила я.
Мы не виделись с тех пор, как Диана покрасила мне волосы.
Э-э давай потом. На сегодня у нас с Джереми другие планы.
Да, возможно, я закатила глаза. Совсем чуть-чуть.
Дай мне знать, когда будешь свободна.
Я сделала вид, что не слышала ничего про Джереми.
Конечно. Я хочу попробовать на тебе другой цвет. У тебя корни еще не отросли?
Я как раз собиралась отчитать ее за то, что она даже не спросила, можно ли ей покрасить меня еще раз, как в мою дверь громко постучали.
Повиси-ка минутку, сказала я, выключила плиту и пошла к двери.
Это не соседи. Они заходили не часто и никогда не колотили в дверь с такой силой.
Так что я знала, кто стоял за дверью, еще до того, как посмотрела в глазок.
Эй, вонючка, давай я тебе перезвоню. Я ко мне пришли, поспешно объяснила я. Я до сих пор никому не сказала, что Эйден приходил ко мне домой и просил меня вернуться на работу, и тем более, что предлагал мне выйти за него, чтобы он получил вид на жительство. Я хотела позвонить Заку, но потом передумала.
Конечно. Пока, сказала Диана и сбросила звонок еще до того, как я успела попрощаться.
Кто там? спросила я, хотя готова была поставить двадцатку, что знала ответ.
Эйден, ответил голос по ту сторону двери, как раз в тот момент, когда я приподнялась на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок. И действительно, по ту сторону меня приветствовало загорелое лицо с глазами шоколадного цвета и привычно поджатыми губами.
Я открыла дверь, и Эйден в черной толстовке с капюшоном на голове тут же занял весь проем, оправдывая свое прозвище. Он и правда был как чертова стена.
Это ты, вздохнула я. Опять.
Я готова была признать, что иногда и правда вела себя как тряпка. Но если я в ком-то разочаровывалась, это было почти невозможно исправить. Спросите Сьюзи. Я могла простить Эйдену несносный характер, но не тот его разговор с Тревором. По сути, я вычеркнула Эйдена из своей жизни. Он причинил мне боль.
Он одарил меня взглядом, который я не смогла расшифровать, и не дожидаясь приглашения шагнул в квартиру. Его грудь скользнула мимо моей руки, и я почувствовала исходивший от его тела жар. Мне не нужно было смотреть на часы, чтобы догадаться, что он только что из зала. К тому же он пах так, будто не стал принимать душ после тренировки.
Только я закрыла дверь, как Эйден повернулся, уперев руки в бока, и обжег меня еще одним непонятным взглядом.
Твои соседи наркоторговцы.
А. Ой.
У меня нет с ними проблем, сказала я, пожав плечами.
Конечно, мне пришлось раз двадцать сказать им «нет, спасибо», но я не стала это упоминать.
Ты знаешь, что они торгуют наркотиками?
Я снова пожала плечами, решив не говорить этому зануде, что другие мои соседи члены печально известной банды, которая носит синие платки в карманах. Так что я ре- шила сменить тему, тем более что на сковороде меня ждал сэндвич.
Что тебе нужно? сказала я и тут же пожалела об этом. Черт.
Ты.
Я.
В другом мире, с другим человеком я наверняка была бы рада, что я кому-то нужна. Но это был Эйден. Эйден, который считал, что он должен жениться на мне, Эйден, который заявился ко мне домой только потому, что ему что-то было от меня нужно. В своем воображении я сложила пальцы в виде пистолета, поднесла их ко лбу и нажала на курок. В реальности же я просто невозмутимо смотрела на него, мои веки опустились сами собой, без капли удивления.
Нет.
Да.
Господи помилуй.
Нет.
Да, настаивал он.
В животе у меня заурчало напоминание, что я ничего не ела еще с завтрака. Но сначала надо было отвадить этого несговорчивого парня. Сдвинув очки на макушку, я со вздохом потерла глаза, смотря на него затуманенным взглядом.
Очень польщена, конечно, если честно, то не то чтобы. Но я последний человек, к которому тебе стоит обращаться.
Его ноздри раздулись, и он вскинул подбородок, демонстрируя четкую линию челюсти. Этот огромный мужчина, который зарабатывал на жизнь состязаниями против других огромных мужчин, сейчас сердито смотрел на меня. На меня.
У тебя есть парень?
Нет
Тогда никаких проблем.
Я потерла глаза рукой и попыталась справиться с раздражением. Выдохнув, я снова надела очки и уставилась на эту гору мышц, занявшую весь коридор. Похоже, неприятного разговора не избежать.
С чего мне начать?
Он взглянул на меня так, что мне захотелось сунуть палец ему в нос. Похоже, другого ответа я от него не получу. Если он хотел быть занозой в заднице, я тоже могла ею быть. А чего терять? Мы не были друзьями, и раньше его нисколечко не волновали мои чувства, так что и я не должна была чувствовать вину за то, что была с ним честна.
Итак, я начала.
Хорошо. Я расправила плечи, готовясь к битве, и взглянула на картину с одной из моих любимых книжных обложек в поисках моральной поддержки. На ней было изображено сердце, сделанное из разноцветных шпилек, для книги под названием «Колючая любовь». Я гордилась этой работой.
Во-первых, мы не знаем друг друга.
Нет, знаем, возразил этот невменяемый.
Я хотела перейти к моему следующему аргументу, но было очевидно, что это невозможно, пока он не осознает каждую из более чем очевидных причин, по которым моя помощь в вопросе его миграционного статуса была ужасной идеей.
Я-то хорошо тебя изучила, но ты вообще ничего обо мне не знаешь, кроме имени. Ты хоть в курсе, какая у меня фамилия?
Мазур.
Я и правда чертовски хорошо его изучила, поэтому скрестила руки на груди и с подозрением прищурилась.
Ты, что, наводил обо мне справки?
Он ответил мне ужасно самодовольным взглядом, который бесил меня до безумия. В сети ходил один популярный снимок, на котором он запечатлен во время пресс-конференции после игры с похожим взглядом, направленным на репортера, задавшего ему глупый вопрос. В тот день трусики летели по всей территории США. Но меня этот заостренный подбородок, поджатые губы и пустые глаза лишь выбили из колеи.
Не вижу, в чем проблема.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь.
Я не знаю, то ли ты притворяешься, то ли ты и в самом деле такой непробиваемый, сказала я сквозь зубы. Я работала на тебя два года, а ты не знал моего полного имени. Ты не мог даже сказать мне «привет». Эйден, ты просишь у меня не двадцать долларов взаймы. Эйден, ты совсем меня не знаешь, и я тебе даже не нравлюсь. И это ничего, мне все равно, но мы не можем «пожениться», я показала кавычки пальцами в воздухе, ради твоих документов, если я тебе не нравлюсь. Ты не можешь игнорировать меня годами, не обратить никакого внимания на мое увольнение, хреново со мной обращаться, а потом ждать, что я по первому зову брошусь к тебе на помощь.
Я же сказал, что в целом
Бог мой. Я разговаривала со стеной. Мой глаз чуть не начал дергаться, пока я боролась с желанием пошутить по поводу его прозвища.
Ты неплохо ко мне относишься. Поэтому ты позволил Тревору так говорить обо мне? Потому что ты в целом неплохо ко мне относишься?
Он потер шею рукой, щеки у него порозовели.
Я начал было он и замолчал. Румянец спустился по его лицу до самой шеи.
Черт.
Мне пришлось досчитать до шести. Спина застыла. Горло сжало. Как же бессмысленно это все было.
Ладно, Эйден, ладно. Я даже не знаю, что это, черт возьми, значит, но ладно; ты все сказал своим отношением в последние два года. Теперь у тебя нет ассистента, ты хочешь стать гражданином, и вот ты здесь. Вполне искренне, не правда ли? Но так и быть, я дам тебе шанс. Может, ты и правда почему-то испытываешь ко мне что-то вроде симпатии, и ты не хотел показывать это, чтобы я не загордилась.
Звучит как бред.
Но как насчет того, что ты предлагаешь мне совершить уголовное преступление? Тебя могут депортировать, а я попаду в тюрьму. Что ты на это скажешь?
Это незаконно, только если тебя поймают.
У меня отвисла челюсть. Может, это был сон? Как это вообще могло происходить в реальности?
У меня есть план, заключил он тем тихим-тихим голосом, который напомнил мне грузовик с прицепом с хрипящим двигателем.
Слишком поздно, у меня уже появилось чувство, что это дело безнадежно.
Знаешь ли, правительство серьезно относится к подобным вещам. Это я сяду в тюрьму, а не ты.
Ладно, я не была уверена, действительно ли меня посадят в тюрьму или нет, но такую возможность никто не исключал.
Я все выяснил, у меня есть план.
Опять он со своим дурацким планом.
У меня тоже есть план, и в него не входит фиктивный брак с кем-то ради его документов. Прости, Эйден, но тебе придется поискать жену в другом месте. Впрочем, тебе и не нужно. Просто заплати тому, кто может быстро сделать тебе документы.
Брак лучший способ, он сделал паузу. Его большие руки сжались, и я могла поклясться, что в этот момент он выглядел еще больше. Мне не нужна еще одна виза.
Мое жалкое слабое сердце даже немного заболело за него. Я чувствовала себя ужасно, отказывая Эйдену. Я не любила говорить «нет» тем, кто просил меня о помощи. Но это было просто смешно. Передо мной стоял человек, который никогда не был добр ко мне и не пытался подружиться, пока я от него не ушла. Теперь казалось, что он просит у меня невозможного, и я не чувствовала себя обязанной ему помогать.
Даже не знаю, что сказать, покачала я головой. Ты сошел с ума. Я не буду этого делать и не понимаю, как у тебя хватило наглости попросить меня об этом.
Его взгляд встретился с моим, настойчивый и непоколебимый, как будто я только что не отказала ему еще раз. Он вздернул подбородок, и губы на мгновение исчезли, скрывшись за зубами. Зубами, которые, как я помнила, были белыми и идеальными.
Ты так сильно злишься на меня?
Я направила на него свой воображаемый пистолет и нажала на курок, прежде чем сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Даже если бы мы расстались друзьями, я бы не вернулась к тебе на работу, не говоря уже о том, чтобы выходить за тебя замуж, чтобы помочь тебе с визой или видом на жительство.
Его глаза медленно блуждали по моему лицу, заставляя вспомнить о том, что на мне не было никакой косметики или даже вонючего лифчика. К счастью, я только однажды видела, как он смотрел на что-то, кроме моего лица, и это было в ту ночь, когда я была в коротком платье. С другой стороны, я никогда не видела, как он рассматривал бы женскую грудь или попу. В прошлом он сотни раз говорил СМИ, что у него нет времени на отношения, и он говорил чистую правду. Его правда не было.
Ванесса, у тебя все на лице написано, заявил он, и я тут же забыла, в каком виде стояла перед ним.
Слово «придурок» крутилось у меня на языке.
Я перестала злиться на тебя в ту секунду, когда вышла из твоего дома.
Ты врешь. У тебя сейчас такое лицо, какое ты всегда делаешь, когда пытаешься скрыть, что злишься, он снова скользнул по мне взглядом, и я смутилась.
Неправда, практически прошипела я.
Его невозмутимое лицо говорило само за себя. Лгунья.
Так, к черту. Я была голодной, угрюмой и раздраженной. Он говорил правду. Судя по тому, как пульсировала вена у меня на лбу, я все еще хранила не столь уж маленькое количество гнева и на него тоже.
Так. Ладно. Я все еще немного сержусь на тебя. Ты позволил Тревору говорить гадости за моей спиной. Тревору, К этому моменту моя кровь уже не знала, приливать к лицу или полностью его покинуть. Тревор собственного ребенка продаст, предложи ему цену получше. Может, мы и не были друзьями, но ты должен был знать, что я заботилась о тебе гораздо больше, чем чертов Тревор.
Один только звук этого имени разозлил меня, и я приказала себе успокоиться.
Раз, два три, четыре, пять.
Я закусила щеку и посмотрела на него.
Ты ни разу не извинился передо мной. Ты хоть понимаешь, как это некрасиво? Это вообще не в твоем характере извиняться. После всего, что я сделала для тебя, всего, что я когда-либо делала, всего, что выходило за рамки обязанностей рядового сотрудника, а ты просто Я бы никогда никому не позволила поливать тебя грязью за твоей спиной, мой взгляд встретился с его. Он должен был понять: я говорю это не потому, что просто хочу сделать ему неприятно.
А перед моим уходом ты вел себя как последняя свинья, заявила я обвинительным тоном, чувствуя, как знакомый укол разочарования обжигает мою грудь. Так с какой стати мне помогать тебе? Мы ничем друг другу не обязаны. Мы не друзья. Я пожала плечами. Возможно, ты ничего не знаешь обо мне, но я знаю о тебе почти все, но это сейчас не имеет значения. С меня хватит. Я уважала тебя. Я восхищалась тобой. А ты тебе было плевать. Как вообще можно ожидать, что я сделаю вид, будто ничего такого не было.
Я сама поразилась, насколько сильно смогла потерять самообладание, и еще больше была шокирована тем, что не задохнулась к концу своей тирады.
Вены пульсировали. Мои руки сжались в кулаки, и я почувствовала себя злее, чем когда-либо. Все же, когда глаза вернулись к мужчине в толстовке с капюшоном, стоящему в пяти футах от меня в коридоре моей квартиры, я остановилась.
Ты права, сказал он наконец.
Не то чтобы я совсем не ждала от него извинений, но
Что?
Нельзя было позволять ему говорить все это.
Неужели.
Эйден проигнорировал мое замечание.
Мне следовало лучше обращаться с тобой.
Мне полагалось не согласиться?
Словно чувствуя, что слова его совершенно бессильны, Эйден решительно расправил плечи.
Прости меня.
Я разжала руки и опустила их. Я даже не знала, что сказать, и просто пыталась унять свое колотящееся сердце.
Ты была замечательной помощницей, добавил он.
Я все еще продолжала смотреть на него. Конечно, я не была замечательной, но я была единственной, кто у него когда-либо был
Он дотронулся рукой до шеи, его кадык дернулся. Я готова была поклясться, что его внушительные плечи как будто уменьшились.
Ты всегда заботилась обо мне, а я не ценил этого, пока ты не ушла.
Некоторое время ни один из нас не произносил ни слова. Возможно, он ждал, когда я снова обрушусь на него с тирадой, или может быть, я ждала, что он попросит меня сделать то, чего я не хотела. Кто знал? Но, должно быть, пауза затянулась, так что Эйден наконец прокашлялся.
Ванесса, прости меня за все.
Похоже, он и правда чувствовал себя немного виноватым. С другой стороны, я была уверена, что он не стал бы извиняться, если бы ему не нужна была моя помощь. И весь мой скепсис наверняка написан у меня на лице.
Но Эйден не был идиотом, или даже близко к этому, так что просто продолжил:
Я злился из-за того, что не имело к тебе никакого отношения. Я не пытался быть дружелюбным, это правда, но я не переходил черту и не хотел быть грубым с тобой.
Я фыркнула, вспомнив сцену в спортзале и на радио.
Должно быть, он понял, о чем я думаю, потому что покачал головой в разочаровании или смирении, я точно не знала, да и мне было все равно.