Никакого пруда Ша̀ры и дамбы я не нашел. Высох от к осени, наверное. Других шаров тоже не было. Прошел ещё немного и встал на «пирриф» в сосновом лесу над дорогой. Потому как сиеста солнце начало поджаривать. Да и в пузе лишь печенка каталась, ещё более одиноко одинокая одиночка, чем я. Сошел с дороги на полянку, вырыл швейцарским «виксом» ямку, сделал брустверок, нарезал колышков и перекладину. Сухих шишек кругом как специально для меня накидали. Погодя в простом солдатском котелке зашкварчало.
А ведь он выиграл тендер среди кучи посуды! Обошел и вдв-шный набор с фляжкой, и алюминиевую кастрюльку для риса. Правда он не предназначен для разогревания на костре, но что поделать судьба его не баловала с завидным постоянством. Впрочем, кипятил я в нём только воду, заваривал чай в чашке, а вермишель в крышке.
Аккурат напротив моего «бистро» в двух километрах кто-то когда-то построил село Прохладное, а потому связь была стабильной. В Крыму со связью просто: если есть селение на горизонте, то есть и интернет. Пришлось любознательным родным и близким расшифровывать своё ЖЗП: «Жив. Здоров. Пи Путешествую!»
Съел банку перловки с говядиной. Запаса воды хватало омыть тело из кружки. Гигиена верная спутница странного странника! Стыдится некого разглядеть меня от села было сложно. Костёр потушил, засыпал. Потом вспомнил древнюю пионерскую методику тушения и повторно провел противопожарную обработку.
Додумался заварить пуэр, а потому вприхлёбку шагалось вполне весело. Ноги удивленно радовались тому, что я их второй раз за день помыл, причем после мазал спиртовым гелем и лещиной, местами залеплял пластырем. А потому отдавали своё сполна топали.
Мой инстинкт матёрого следопыта снова уволок меня в сторону, к горе Каблук, которая с этой стороны была похожа на что угодно, только не на него. Хорошо, что татары когда-то назвали её Биюк-Чарыш. Я их понял, развернулся и начал подъем касательно Ани-Сироты, как я назвал гору Аных-Сырт. А то бы заблудился и пропал без вести!
Тут меня догнал абориген мотоциклист с коляской. Но другой, без банданы. Брёвна вёз, из лесу вестимо. Поржал надо мной на скаку и упулил. С учетом того, что от Трудолюбивой Любки он был единственной встреченной живностью, я приписал его к миражам. Справа был Глубокий яр, который урочище Джурга. Я в проплешину в придорожных кустах нос сунул красиво было. Но расчехлять фотик не стал солнце явно собралось к закату, а да окраин Бахчисарая было ещё пальца три. Кто интересуется урочищем дорогу подскажу, идите и смотрите.
Слетел с Ани в долину и увидел вдалеке заветный город. Но очень вдалеке. Вот тут я испытал чувства того муравейки из мультика, который где-то провтыка́л, а потом рвал когти, чтобы попасть до закрытия ворот в родной муравейник. По карте-то я был уже в Бахчисарае. Шел и видел дома, машины и асфальт, шевелящиеся пятнышки людей но вся эта улица имени члена Севастопольского ревкома Владимира Басенко была на дне ущелья Кучук-Ашлама. В принципе, можно было соскользить вниз по газовым трубам, но это если без груза и за очень большие деньги.