На всех фотографиях все стекла были разбиты. А их было много, десятки.
Алексис также заметил множество романов, лежавших повсюду на полках, в нишах. Это были исключительно детективы.
Магали указала на опрокинутый столик в холле, а также на подставку для журналов, содержимое которой вывалилось к подножию лестницы. Обложки Elle, Biba, Marie-Claire Maison и Les Années Laser выглядели драматической иллюстрацией к тому, что произошло здесь несколькими часами ранее.
На ковре, возле полудюжины пятен ржавого цвета, которые контрастировали с кремовым оттенком шерсти, лежал желтый маркер с номером 3.
Мы думаем, что на женщину напали здесь, сказала Магали. Следы борьбы и немного крови. Потом ее потащили наверх: на ступеньках в нескольких местах имеются царапины, к тому же эксперт-криминалист только что подтвердил мне, что у нее под ногтями обнаружены занозы от паркета.
А тело где? спросила Людивина.
Наверху, в спальне.
Почему разбиты стекла на всех фотографиях? задал вопрос Алексис. Слишком методичная работа, вряд ли это результат борьбы.
И так во всем доме. Ни одной целой фотографии, раздался странно безмятежный голос сзади.
Филипп Николя, координатор, подошел к ним, чтобы поздороваться. Черные волосы, блестящие от геля локоны, зачесанные назад, дорогая кожаная куртка, кашемировый свитер, очки Ray-Ban, висящие на дужке в v-образном вырезе, узкие джинсы Филипп Николя держался с непринужденностью человека, зашедшего летом в пляжный бар, чтобы снять девушку на вечер.
Видал я в жизни мерзости, но эта сцена точно войдет в мой личный пантеон, предупредил он, оставив неуместную легкость тона. Сейчас все увидите сами.
Он провел их на кухню, где трещали фотовспышки.
Два эксперта-криминалиста в синих комбинезонах делали новую серию дополнительных снимков. Они двигались осторожно, словно по минному полю, с каждым шагом проверяя, куда ступают, и стараясь ни к чему не прикасаться.
Четыре софита на треногах стояли по углам комнаты, заливая ее страшным белым светом тем светом, что не знает ни жалости, ни скромности, ни стыда и признает одну медицинскую, техническую, жестокую правду.
Два эксперта-криминалиста работали около красной лужи, заливавшей три с лишним квадратных метра кафельного пола, в середине которой, как в кривом зеркале, отражался свет. Они действовали осторожно, стараясь не слишком приближаться к человеку, лежащему на спине с перерезанным горлом: рана была яркая и глянцевая на срезе, как свежий стейк из супермаркета, разрезанный пополам. На коже кровь засохла, а на полу выглядела липкой, почти клейкой. Темная, густо-бордовая кровь казалась еще жутче в мощном свете ламп.
Глава семьи, представил Филипп Николя, протягивая руку к телу. Наиболее вероятный сценарий убит первым. Наверняка застигнут врасплох, нет следов борьбы, пыток его просто прихлопнули, как назойливого комара, попавшегося под руку.
Веки трупа были сомкнуты не полностью, и с порога кухни Алексис мог видеть зрачки, слегка поблескивавшие в ярком свете софитов. Глаза смотрели, но ничего не видели. И не увидят больше никогда. Они застыли, взглянув в лицо смерти, навсегда остановив свой взгляд на том, кто пришел забрать несколько жизней.
Примечания
1
Научно-исследовательский институт криминалистики Национальной жандармерии. Здесь и далее примеч. перев.
2
«Глаз тигра» (англ.).
3
Главное управление внутренней безопасности Франции.
4
Главное управление национальной жандармерии.
5
Отдел криминальных расследований.