Подходим к ближнему приводу. Крен по-прежнему есть, но мы ещё в развороте и не вышли на посадочный курс.
Я с перелётом сажусь, сказал Валера, предупредив, что сядет за полосой точного приземления.
По сторонам смотреть некогда, но краем глаза вижу, как над стоянками кружат вертолёты.
Полоса уже близко. Смотрю на Гаврюка, а он ещё выше меня и летит куда-то в район центра полосы. Уже представил, как нам будут выговаривать за корявую посадку парой.
Касание! Бегу по полосе, не опуская носа. Чувствую, что тормозной мне не понадобится.
Вот он и Баграм! Осмотревшись, я уже заметил, что строилось всё здесь на совесть.
Полоса три тысячи метров сажай кого хочешь! Стоянок много, и какие угодно открытые, в обвалованиях, закрытые капонирами и так далее. Пока рулил по магистральной рулёжке, отметил для себя, где находится стоянка дежурного звена и само помещение для нахождения лётчиков на дежурстве. Как раз на этой рулёжке мне и ставят предохранительные чеки, чтобы ракеты не сошли случайно.
На широком перроне разгружаются Ил-76е и Ан-12, которые были забиты под завязку нашим техническим составом, имуществом, техникой и другими грузами.
Рулю медленно, чтобы осмотреться как можно лучше и запомнить расположение стоянок.
Сто девятый остановитесь перед второй рулёжкой, «вертикальных» пропустите, остановил меня руководитель полётами, когда я подъезжал к стоянке вертолётчиков.
Прямо передо мной приземлился один Ми-24, а следом ещё, и начали заруливать к себе.
Окаб, Сто девятый, пропустил. Продолжаю руление, сказал я и присмотрелся к махающему мне человеку справа.
Это ж мой техник Дубок. Только он не махал, а отдавал мне воинское приветствие. Естественно, не ответить взаимным жестом я не мог.
Сто девятый, я Семьсот тридцать седьмой, от триста шестьдесят третьей отдельной вертолётной, приветствуем вас на этой земле! в эфир весело поздоровался кто-то из экипажей «крокодилов».
Семьсот тридцать седьмой, взаимно. Спасибо за встречу, поблагодарил я его за прикрытие на посадке.
Сто девятый, ждём у нас в модуле. Мы с вами соседи уже начал приглашать к столу меня братецвертикальный.
Я кому-то устрою сейчас горячую встречу! прозвучал в эфире жёсткий голос.
Похоже, что начальство не дремлет и бдит за соблюдение сухого закона. По крайней мере, так кажется.
А вот и стоянка наших МиГ-21. Мы с Валерой заруливаем уже крайние. Остальные уже давно здесь и толпятся рядом с грузовыми машинами, в ожидании отъезда к местам отдыха и проживания.
Пока я осматриваюсь, техники проверяют мой борт, снимают показания средств объективного контроля, дают мне журнал, чтобы я расписался за полёт.
Как раз в моём направлении идут Томин с Бажаняном и замом по инженерно-авиационной службе. Выслушав от меня доклад, он поздравляет с прибытием и коротко пытается узнать об инциденте с «Геркулесом». Через минуту и Валера присоединяется к нам вместе с Буяновым.
Ну, главное, что это были не «Миражи». Есть слухи, что Пакистан себе Ф-16 может заиметь в следующем году. Вот это будет не совсем хорошо, высказал своё предположение Томин.
Проходит немного времени и вот на стоянке уже стоит вся оперативная группа нашего полка, получая инструкции от Валерия Алексеевича. А за его спиной загружается Ан-12. Не сидят эти ребята на земле.
Итак, ребя, кто-то из вас здесь уже был, тогда расскажете тем, кто не был, начал он произносить приветственное слово. Я буду исполнять обязанности старшего авиационной группы на этом аэродроме. Но это не значит, что можно праздновать каждый день.
В строю сразу покатился радостный шёпот, мол, всё равно будет отмазывать. Это ж командир.
Работы у нас много. Задачи поставлены, а условия за последнее время здесь улучшились. Это уже не палатки, как в начале войны, а вполне себе крыша над головой. Есть у кого проблемы, предложения, рекомендации?
В ответ лишь молчание.
Не могу, ребя, не спросить, пока начал говорить Томин, но за его спиной к Ан-12 подъехали два ГАЗ-66.
Валерий Алексеевич обернулся и осмотрел транспорт. Когда началась разгрузка, Томин поправил свою форму и застегнул куртку.
Пооолк, три шага вперёд, мааарш! скомандовал он и все дружно выполнили команду.
Только после этого я увидел, что, а точнее, кого грузили в самолёт.
Деревянные ящики с прибитыми к ним табличками с информацией о погибшем. У кого-то прибита фуражка сверху, а на каких-то ящиках просто написано краской, кто едет на родину.
Пооолк! Смииирно! громко пробасил Томин, приложив руку к голове.
Последние почести им отдадут уже в Советском Союзе, а здесь их память почтём мы и их товарищи. Никого из них не знали ни я, ни Томин, ни кто бы то ещё в нашем строю. Однако свой долг перед родиной они выполнили сполна, заплатив, самую большую цену.
С момента, когда этих погибших погрузят на борт Ан-12, четырёхдвигательный самолёт вновь станет «Чёрным тюльпаном» и ему придётся выполнить свою самую неприятную работу.
Вольнооо! крикнул Томин и повернулся к нам. Пока ещё здесь находятся транспортные самолёты, есть те, кто не готов? Прямо сейчас, кто выйдет из строя, я пожму руку и отправлю в Союз. И ни один из нашего полка не плюнет этому человеку в спину. Есть те, кто не готов?
Я посмотрел на лица стоящих рядом со мной. Все лётчики полны уверенности, за исключением одного. Марик был несколько бледен, но выйти не решался. Может, просто нехорошо от увиденного?
Благодарю, товарищи! вновь приложил руку к голове Томин. Выдвигаемся в жилой городок! Разойдись.
Глава 7
В одной ближневосточной стране я уже что-то подобное видел в прошлой жизни. Не так глянцево и пафосно, но сходства налицо.
А почему «модуль»? спросил Мендель, когда мы въехали на тентованном грузовике в охраняемую зону жилого городка.
Да кто его знает. Это военно-бытовой жаргон. Модуль и модуль коротко и ясно, отмахнулся Гаврюк. Я вообще в сортир хочу и мне что модуль, что палатка сейчас побоку.
Тут я готов поддержать Валеру, поскольку сам уже готов посетить местную уборную. И что-то мне подсказывает, она выглядит, как обычный деревенский «нужник». Я и не рассчитывал увидеть здесь унитазы.
А госпиталь, каким был, таким и остался, отметил внешний вид медицинского учреждения Буянов.
Приземистый одноэтажный барак с множеством пулевых отверстий отличался от соседних зданий толпившимися около входа людьми в куртках, надетых на белый халат. Увидел даже пару девушек, но не сказать, что прямо сейчас готов кинуться в их объятия.
Оленьку нашу не вспоминаешь? толкнул меня в плечо Барсов, сидевший напротив.
Ты о чём?
Ха! Думаешь, все вокруг слепые. Вся общага знает, что вы уже чаи гоняете на кухне, ехидно посмеивался Марик, словно гиена.
Завидуешь?
Ну а почему бы и нет. Девочка-то она ничего начал говорить Марик, но тут же поймал острый взор комэски. Мне она неинтересна. У меня есть кем интересоваться, отмахнулся он и продолжил смотреть на дорогу.
Никак не успокоится златовласый. Когда поймёт, что его старания меня «прожарить» ни к чему не приведут? Но в чём-то он прав про Оленьку я начал вспоминать.
Проехали штаб, у которого уже стоял Томин, обнимаясь с кем-то на ступенях. Рядом с этим зданием есть отдельные посты охраны, которые проверяют каждого перед входом.
Можно заметить самые настоящие землянки, вырытые, как я понял ещё в самом начале ввода в Афганистан. За неимением, да и вообще непригодности к местному климату, производственных палаток П-38, похоже, что пехота прибегла к обустройству своих жилищ самостоятельно. Оно и понятно в палатку пыль постоянно просачивается, брезент приходит в негодность, да и летом температура внутри запредельная. Приятно удивляет, что по большей части электричество уже централизованное, но и генераторы кое-где имеются.
Налаживается быт. И досуг есть, я смотрю, сказал Валера, указывая на военных, гоняющих на песчаной площадке в футбол.
Если есть время на такие перемещения по открытой местности, значит, о снайперах здесь не слышали. Но вот мы рядом с жилыми модулями.
Стоят эти тёмные домики за высоким частоколом, напоминающим средневековые крепости. Представляют собой наши жилища не что иное, как обычные вагончики. В таких в будущем будут жить строители и другой рабочий персонал на дальних производствах и добычах.
Да что далеко ходить, если и в армии будущего снова обратятся к опыту эксплуатации подобных построек. Именно по образу таких афганских модулей и делались известные в будущем «кимбы». Как минимум во внешнем виде внуки «модулей» обходят своих старичков.
Так, ребятушки, выходим! послышался армянский голос Бажаняна.
Оказалось, что это не так. У Араратовича есть в Баграме «земляк». Да только не видно его из-за борта. Откуда говорит, непонятно.
Ай, подкинь брат, а? послышалось у края кузова, и через секунду показался выходец страны коньяков. Выходим. Сейчас покажу, где надо кушать, спать, попку приложить и ну сами придумаете себе досуг, спрыгнул он вниз и снова пропал.
Знакомый Араратовича оказался начальником тыла. Представился он нам как подполковник Горонян. Из отличительных его особенностей он армянин с хорошим чувством юмора, находчивости и доброты. Ну и ростом Горонян был чуть выше хоббита.
Эу, что стоим, не понял я, а? недоумевал Бажанян, подошедший к нашей толпе, когда мы слушали очередной рассказ о рейде Гороняна за какими-то украшениями в город.
Эй, брат! загорелись глаза у Гороняна, когда он увидел родную душу и пошёл обниматься к нашему заму командира.
Мамой клянусь, не знал, что тут есть братья! не меньше тыловика обрадовался Тигран Араратович. Слушай, здесь такое дело. Давай отойдём. Мне только надо расселить, по вышечке там, чтоб тепло Ну, по-братски чтоб всё было. Ай, брат, сделаем, да?
Да, слушай, брат, всё сейчас сделаем. Ты лучше скажи кто, как, откуда
В общем, теперь есть о чём поговорить этим двум сыновьям Армянской ССР.
И таки да, условия Горонян нам обеспечил очень даже неплохие. Комната на шесть человек, шкаф, стулья, стол. Даже есть кондиционер, который, правда, требовал ещё подключения и место для установки в окне. Этим уже можно заняться ближе к тёплому времени года.
Внутри достаточно тепло. Как работает отопление я ещё не разбирался, да и не очень-то и хочется. Самое большое желание опробовать уборную. Здесь всё без изменений переоборудовали кунг от какого-то грузовика под это дело. Правда, пол уж очень подвижный. Кто-то уже точно ронял что-то в дырку. Как мне сказал сержант с мотострелкового батальона, стоявший рядом с местом помывки рук, случаи уже были.
Как вообще обстановка? уточнил я у него.
Да относительно, товарищ лейтенант. Днём тихо, ходить можно спокойно и не бояться. Ограждение сделали мы хорошее. Снайперы не видят, кто ходит внутри по перемычкам между модулями.
Ночью концерты выдают?
А то! воскликнул он. В небе, что салют на День Победы. На заставах несладко приходится. Я завтра туда убываю.
Удачи! пожал я ему руку. Береги своих ребят и себя.
Вы тоже не знаю, как у вас желают удачи, улыбнулся он.
Разгрузившись и установив привезённые с собой бытовые приборы, мы начали попеременно их включать. После нескольких выбиваний пробок, раздались крики соседей. Только после этого, мы смогли определить алгоритм использования бытовой техники.
Телевизор «Рекорд» с кучей тумблеров, радио с кассетным магнитофоном и самовар вместе включать нельзя. Холодильник «Сокол» работает только от определённой розетки, находящейся в конце коридора, а плитку и вовсе можно включать, когда выключено всё. Зато ни на что не влияет работа кипятильника.