Давай у дяди Саши переночуем. А то когда ещё погостить доведётся? грустно ответил Алёша, потупив глаза.
И то правда. Дед приобнял внука, почувствовав, как заходится сердце в груди (действительно, когда ещё доведётся два месяца учебной четверти впереди). А я рассказывал тебе, что, когда давеча на пяток минут к Антиповым заглянул, Рита на меня разобиделась? «Почему, спрашивает, один пришёл? Ежели ты, дядя Ваня, ещё раз без Алёшки заявишься на порог не пущу!» Представляешь? Так и сказала! Ай да девчонка! А вы дружите, ничего постыдного в этом нет. А там, глядишь, дружба ваша в любовь перерастёт.
Деда!
А чего?! Всякое в жизни бывает. Вот мы с бабушкой твоей до свадьбы почитай сызмальства знались и потом ещё четверть века душа в душу прожили. И ничего.
Дойдя до звонко журчащего ручейка, решили устроить привал с обедом. Упитанный вяхирь10, подстреленный полчаса назад Алёшей, так и просился в котелок. И пока внук собирал хворост, Иван Данилович решил незаметно осмотреться. Чутьё фронтового разведчика и бывалого охотника подсказывало, что за ними кто-то идёт. Идёт осторожно, крадучись, не проявляя агрессии. До поры с этим можно мириться. Но лучше упредить нападение зверя, чем, будучи застигнутым врасплох, от него отбиваться. Не за себя за ребёнка боязно. Если это медведь (не приведи господи), то стоит избегать встречи с ним. Обозначив своё присутствие, хозяин тайги намекает человеку о том, что тот должен уйти с его территории. Дурак останется, умный уйдёт.
Алёша, пойдём-ка вон под теми деревьями грибов пошукаем. Мужчина, беззвучно зарядив ружьё патронами, снаряжёнными пулей Бреннеке, и взведя курки, взял внука за руку, с опаской озираясь по сторонам.
Не сделав и пары шагов, они услышали душераздирающий визг маленького зверька, полный нестерпимой боли и отчаяния.
«Не косолапый, и то ладно!» с облегчением выдохнул Иван Данилович.
Деда, это волчонок? Алёша кинулся было на вой, но рука деда стиснула его ладонь ещё сильнее.
Никогда, слышишь, никогда не вздумай подбегать сломя голову к волчонку. Попал ли он в беду, или тебе просто захотелось его потискать, что бы ни случилось стой, где стоишь. А лучше развернись и уйди. Ты понял меня? Дед говорил вкрадчиво, глядя в широко раскрытые глаза внука. Рядом с ним может оказаться мать. И горе тому, кто посмеет приблизиться к её малышу. Ей не объяснишь, что ты хороший мальчик и не собираешься обижать её кроху.
Ему же больно! Глаза ребёнка налились слезами. Что, если ему нужна помощь?
«Нет, ну что ты с ним будешь делать, а? выругался в сердцах дед, посмотрев сначала на внука, потом вдаль, понимая, что ребёнок прав. Выходит, что не я ему, а он мне преподал урок сострадания к братьям нашим меньшим».
Сам что, пожил на белом свете, а вот рисковать жизнью мальчишки ради спасения зверя он не хотел. Права на это не имел! Но и животинку, чего греха таить, ему было жаль. Вот ведь закавыка какая. Ничего не поделаешь, придётся разведать обстановку.
Метров через тридцать они увидели бьющееся в капкане животное.
Я же говорил! Алёша с укоризной посмотрел на деда.
А ну, полезай-ка вот на это дерево.
Зачем?
Мне так спокойнее будет. И не вздумай слезать, пока не разрешу! И по сторонам в оба глаза гляди.
Подсадив внука и выждав, пока тот залезет повыше, Иван Данилович начал сближаться с волчонком.
«Старый дурак, корил он себя, озираясь по сторонам и держа наготове ружьё, на что ты рассчитываешь? На быстроту своей реакции? Так ведь волчица в разы быстрее и сильнее тебя. Если не попадёшь в неё с первого выстрела, второго шанса у тебя уже не будет. И потом, какой смысл спасать дитя, если при этом потребуется убить его мать?»
Волчонок, завидев приближающегося человека, не зарычал, оскалившись, не стал биться в капкане, как это обычно бывает, наоборот, он вжался в землю, прижав ушки и жалобно поскуливая, завилял хвостом, будто перед ним давний знакомый. Старику даже показалось, что зверёк плачет. Нет, действительно, из широко раскрытых серо-зелёных глаз текли слёзы.
Малыш, как же тебя одного-то в лес отпустили? Иван Данилович опустился на колени, продолжая озираться.
Зубья капкана вонзились в плоть задней правой лапки волчонка, а ведь могли спокойно перерубить кость. Тогда всё пиши пропало, вон сколько крови потеряла животинка. С такой раной, да в капкане, зверь долго не протянет. Это уж как пить дать.
Сейчас будет немножечко больно, потерпи.
Едва стальные челюсти капкана раскрылись, волчонок взвизгнул и прижался к человеку.
Ах ты ж, горемыка, старик аккуратно погладил маленького зверя за ушками. Угораздило тебя.
Вытащив нож из ножен, снял их с ремня и, используя в качестве шины, прибинтовал к ним лапку (волчонок стоически терпел манипуляции с ней, не кусался, лишь жалобно скулил). Сунув нож за голенище сапога, закинув ружьё за спину и бережно взяв на руки дрожащего зверя, ещё раз осмотревшись по сторонам, разрешил внуку слезть с дерева.
Деда, а можно я понесу? мальчонка вился вокруг как юла.
Дорога домой дальняя успеешь ещё.
Так мы не пойдём к дяде Саше?
Даже если бы мы пошли до дяди Саши, который в медицине ничегошеньки не петрит, нам всё равно пришлось бы везти волчонка к ветеринару, а это лишняя трата времени. Нет, если ты настаиваешь давай оставим подранка здесь, а сами
Нет, пойдём скорее домой!
Они прошли с полкилометра, и Иван Данилович вновь почувствовал присутствие кого-то чужого, идущего по следу. Но этот кто-то держался всю дорогу на почтительном расстоянии и в деревню не посмел сунуться.
До ветеринара далеко ходить не пришлось. По счастливой случайности он жил по соседству. Пропойца со стажем, но, нужно отдать ему должное, дело своё знал и делал отлично, особенно за магарыч. Встречать гостей он вышел в семейных трусах до колена, начёсывая ягодицу, лицо опухшее, немытые волосы всклокочены. Закурив, пробурчал раздражённо: «На кой чёрт ты его припёр?», имея в виду волчонка, и уставился на старика. Выслушав и с трудом уяснив суть проблемы, клятвенно заверил, что всё будет сделано в наилучшем виде, после чего умылся холодной водой из кадки, сопровождая водные процедуры шумным фырканьем (да так, что брызги воды летели во все стороны). Растерев полотенцем лицо, побрёл в дом, махнув с порога: «Заноси»
Держите, спустя полчаса он вынес спящего волчонка и передал Алёше. Девчушка здоровая, месяцев шесть-семь от роду. Ухоженная.
В каком смысле ухоженная? Глаза Ивана Даниловича округлились.
В прямом. Животина домашняя. Шерсть чистая, без всяких там мандавошек, и псиной не воняет, что странно. Не знал я, Иван, что ты волка решил приручить.
Чего несёшь-то? Мы её в полдень в лесу из капкана вынули.
Говорю, что вижу. Я хоть и с похмела, а глазам своим верю. Домашняя она. Вот те крест. Ветеринар перекрестился. И это, давайте топайте отседова. Без вас голова гудит.
Я своим глазам тоже верю. Ладно, чего попусту языком молоть, спасибо тебе. Пошли, Алёша.
Деда, ты же говорил, что волка нельзя приручить. Как она может быть домашней?
Слушай ты его больше. Сам же видишь с бодуна человек, вот и несёт чёрт знает что!
С той самой минуты, как маленькую волчицу принесли домой, Алёша не отходил от неё ни на шаг. Даже спать улёгся на полу, рядом с ней, стащив с печи тяжёлый овчинный тулуп.
Как стемнело, дед, расположившись в сенях, разобрал ружьё и не торопясь принялся его чистить, оставив дверь в кухню открытой. Алёша мирно сопел на полу, обняв пациентку, жалобное поскуливание которой то и дело нарушало тишину ночи.
«А ведь сосед прав, подумалось вдруг мужчине, убелённому сединами, украдкой приглядывающему за спящими детьми, необычного волчонка мы приютили: шёрстка у неё действительно ухоженная и цвет глаз не жёлто-коричневый, как у её сородичей, а серо-зелёный. Чертовщина какая-то».
За входной дверью едва слышно скрипнули ступеньки широкой лестницы, ведущей на крыльцо. Старик напрягся и замер. Не показалось. Кто-то крадучись подошёл к двери. Остановился. Незваному гостю ничто не мешало толкнуть незапертую дверь и беспрепятственно войти в сени, но он не стал этого делать наверное, выжидал, прислушиваясь к звукам внутри дома. Будучи не робкого десятка, Иван Данилович беззвучно скользнул к двери и, вместо того чтобы задвинуть засов, рывком открыл её. Никого. Вышел на крыльцо. Ни души. Нарождающаяся луна, висевшая в небе холодным блином, надкушенным с левого бока, освещала двор не хуже фонаря, и если бы незнакомцу удалось каким-то невероятным образом ретироваться с крыльца, услышав шевеление хозяина дома за дверью, то лунный свет высветил бы его спину по пути к калитке. Но дорожка к ней также была пуста. Засов калитки был заперт, что совершенно невозможно сделать снаружи без ключа.
«Чертовщина какая-то, второй раз за вечер подумалось Ивану Даниловичу. Не могло же мне почудиться».
Неспешно спускаясь по лестнице, он задержался на нижних двух половицах ступеней, которые, как обычно, послушно отозвались знакомым скрипом, приняв на себя вес человека. Подошёл к калитке, потрогал засов заперт. Пожав плечами и почесав затылок, развернулся и чуть не вскрикнул, испугавшись увиденного. Вдоль спины пробежал неприятный холодок. Попятившись, старик упёрся спиной в ворота и, не в силах пошевелиться (ноги словно отнялись), уставился на существо, стоявшее возле крыльца. Это был огромный, матёрый волк, размером с телёнка, килограммов сто живого веса, а может, и больше. В холодном лунном свете его густая тёмно-серая шерсть едва заметно лучилась, отливая серебром, а от притягательного свечения бирюзовых глаз невозможно было отвести взгляд, настолько оно было бездонным и завораживающим.
«А ведь луна светит сбоку, и её свет не может вызвать свечение глазного дна», промелькнула мысль в голове мужчины.
Мягко ступая мощными лапами, волк приближался, хотя при его размерах он мог не утруждать себя излишними движениями: один прыжок и всё кончено. Сократив дистанцию до полутора метров, остановился, сел на задние лапы и, дёрнув головой вверх, издал требовательный рык и многозначительно посмотрел хозяину дома в глаза. Во взгляде этом не было агрессии, что успокаивало.
Т-твоя дочь п-попала в капкан. Мы её спасли и оказали помощь, с трудом разлепив пересохшие губы, не своим голосом прохрипел старик, надеясь, что зверь его понимает. Сейчас она спит после операции. Кости и сухожилия целы, просто сильный ушиб и шкурка поранена. Не переживай, никто твоё дитя не обидит. Слово даю! Недельки через три мы вернём её на то место, где нашли.
Волк встал. Мотнув головой в сторону: «Отойди», терпеливо ждал, пока хозяин дома нащупает трясущейся рукой засов, с трудом сдвинет его и, распахнув калитку, услужливо посторонится. Под испуганно-удивлённым взглядом хозяина дома он, степенно ступая, прошёл мимо.
Затворив калитку, мужчина задрожал всем телом, колени предательски подогнулись, и опустился на землю. Кровь стучала в висках большими барабанами с каждым ударом всё сильнее и сильнее.
«Рассказывал внуку про всякую там нечисть, и вот вам пожалуйста, с оборотнем повстречался. Так и до сердечного приступа недалеко».
Подождав, пока успокоится рвущееся из груди сердце, и переведя дух, поднялся и, с трудом переставляя ватные ноги, добрался до крыльца. Прямо перед дверью лежала тушка молодого кабанчика. Значит, отец-волк с самого начала не собирался причинять вред человеку, приютившему его дитя.
Так какого ж рожна?.. Иван Данилович воинственно погрозил кулаком в пустоту ночи, снял с гвоздика в сенях ковшик, зачерпнул им воду из сорокалитрового бидона и с жадностью выпил всю до капли.
Вытерев губы ладонью, старик улыбнулся, взглянув на ситуацию со стороны, но улыбка тут же исчезла, едва увидел два бирюзовых огонька маленьких глаз, смотревших на него из кухни. Осмысленный взгляд малышки, полный мольбы и печали, проникал в душу, а грустно приподнятые бровки и прижатые ушки выражали не то вопрос, не то ожидание чего-то.
Чего вскинулась? Родитель твой приходил. Переживает. Иван Данилович опустился на корточки рядом с волчонком и погладил без опаски. Не грусти, девочка моя, всё будет хорошо. Оглянуться не успеешь, как домой воротишься. Спи.
И ведь поняла, послушалась. Печально вздохнув, заползла под руку крепко спящего Алёшки, прижалась к нему и затихла.
На следующее утро она проснулась ни свет ни заря, и стало понятно, что спокойная жизнь в доме закончилась. С раннего утра и до самой ночи Алёшка с волчицей бегали друг за другом во дворе и по огороду (поначалу она ковыляла на трёх лапах, поджав травмированную), кувыркались в траве и, не обращая внимания на нравоучения деда, ели из одной миски. На глазах деда и под его неусыпным контролем зарождалась крепкая дружба двух таких разных и в то же время таких похожих друг на друга существ. Оценив по достоинству заботу мальчишки, маленькая волчица с радостью открыла перед ним двери своего мира и не задумываясь впустила внутрь.
Волк-отец вновь наведался в гости к исходу четвёртых суток, когда дети уже спали. Не таясь, он тихонько поскрёб когтем входную дверь, вызывая хозяина дома во двор. Иван Данилович вышел, подошёл к нему, не зная, что делать дальше.
Здравствуй, Иван Данилович! Как дела?
Старик вздрогнул, услышав мужской голос, оглянулся. Никого, только он и волк, и у того пасть не открывается.
Да не вертись, ты слышишь мой голос у себя в голове.
А как вот это вот у тебя
Потом расскажу. Привыкай, теперь мы будем часто видеться. Что нового?
Да всё в порядке, не переживай, бегает уже твоя кровиночка. И аппетит дай бог каждому!
Её зовут Марго.
Красивое имя.
Я вам гостинец принёс, у крыльца лежит. Два часа назад он ещё бегал.
За гостинец спасибо! Да только ни к чему это. Нешто я ребятишек не прокормлю?
Тебе сейчас некогда по тайге шастать детей полон дом, да и погоды нынче промозглые стоят. Поберечься тебе нужно.
Поберечься задумчиво пробурчал старик, почесав за ухом. Слушай
Ладно, пойду я. Видимо, волк догадался, о чём собирается спросить мужчина, и, не желая продолжать разговор, встал и подошёл к калитке.
Иван Данилович медлил, положив руку на засов.
Вчера в лесу нашли труп мужика из соседней деревни. Говорят, тело по частям собирали. Старики бают, дескать, это хозяин тайги его за браконьерство наказал. Не знаешь, чьих рук дело? Вернее, клыков.
Знаю, отчего ж не знать. В капкане, что он установил, пострадала моя дочь, а он он получил по заслугам.
Не великовата цена?
Великовата, тут ты прав, но он не оставил мне выбора.
Ухмыльнувшись, старик распахнул калитку и посторонился, пропуская волка.
Волк продолжал наведываться раз в четыре дня, ближе к полуночи, заглядывал в окна и, убедившись, что с его детёнышем всё в порядке, оставлял на крыльце очередной гостинец, избегая контактов.
Три недели лечения пролетели как один день. Как и было обещано, дед с внуком вернулись на поляну в сопровождении исцелившейся и даже немного подросшей Марго, которая всю дорогу бегала и скакала вокруг Алёши, пытаясь отвлечь его от дурных мыслей и подбодрить. А у мальчишки в преддверии скорой неминуемой разлуки настроение было так себе. Да чего там паршивое оно было. Он даже повздорил с дедом, который твёрдо стоял на своём и не соглашался оставить её дома. Всю дорогу внук воротил от деда лицо, пряча глаза, полные слёз. Чем дальше они углублялись в тайгу, тем стремительнее таяла надежда мальчишки на то, что дед передумает.