А-а, сука! взвыл он, трепыхаясь.
Из-за столика у бара вскакивают два тела, но окрик «Стоять!» останавливает их порыв. Андрюха подходит ко мне.
Лёха, не покалечь парня, он у меня без соцпакета работает.
Освобождаю вывернутую руку, помогаю юноше подняться. Он обиженно пыхтит, отряхивая спортивное трико и футболку. Мою помощь не оценил, ишь, как глазищами зыркает, дай волю загрыз бы.
Ты на кого руку поднял, баклан?! орёт Андрей, отвесив ему хорошую затрещину. Ты знаешь, кто это?! Съ*бал отсюда! Дождавшись, когда закроется дверь за провинившимся «бойцом», лезет обниматься. Рад тебя видеть, дружище!
Взаимно! искренне отвечаю и обнимаю так, что хрустят косточки друга.
Ну всё, всё, сдаюсь! взмолился он, ослабив хватку. А мне говорили, что ты при смерти. Хорош умирающий! Силища вон какая дай бог каждому.
Не та уже силушка, Андрюха, что раньше была.
Страшно представить ту силушку! Кушать будешь?
За этим и зашёл.
Машенька! крикнул Андрей и, приобняв, повёл меня к своему столику. Присаживайся, сейчас мы тебя по-царски угостим.
Подбегает симпатичная официантка, да такая красавица, что глаз не отвести.
Машенька, повторяет Андрей, принеси, пожалуйста, соляночку и плов.
Что гость пить будет? щебечет она, строя мне глазки.
Зелёный чай без сахара, пожалуйста, отвечаю ей.
Так, может Андрей щёлкает себя по горлу. За встречу?
Не сейчас. Извини, провожаю взглядом официантку. Моё возвращение позже обмоем. Сначала дело.
Понимаю, куда клонишь. Давай поговорим, отчего ж не поговорить. Я ждал тебя.
Ждал?
Конечно! В моём городе, на моей земле кто-то беспределит, кому, как не мне, ответ держать. Поэтому ждал и боялся.
Да ладно! Ты стал кого-то бояться?
Тебя! Думал, приедешь, увидишь разорённое родовое гнездо и, не разобравшись, что к чему, предьяву мне кинешь. А воевать с тобой, с профессиональным диверсантом-разведчиком, все равно что паровоз голой жопой пугать.
Так успокой меня, расскажи о том, что знаешь, о чём люди судачат, и вообще
Подошла Маша и поставила на стол передо мной большую тарелку обалденно пахнущей солянки и плетёную хлебницу со свежеиспечёнными лепёшками и сочной зеленью.
Приятного аппетита! это адресовано мне. Андрей Сергеевич, скажете, когда плов нести, проворковала она, косясь в мою сторону, и, грациозно виляя аппетитными бёдрами, отошла от столика.
Машка! прикрикнул ей вослед Андрей и погрозил пальцем. Вот я тебе!.. Я её матери обещал глаз с дочери не спускать. А как уследишь за вертихвосткой эдакой?! Эх, видел бы Серёга Молчанов, как сестрёнка расцвела.
Так это что же, его младшенькая так выросла?! То-то я смотрю глазищи знакомые.
Может, всё же по пятьдесят грамм? Серёгу помянем.
Всему своё время. Сейчас нужна ясность ума и трезвость мыслей, а то ещё кого-нибудь из нас поминать придётся.
Уговорил.
Нас было четверо: я, Андрей Штырьнин, Серёга Молчанов и Володька Устименко. Четвёрка друзей не разлей вода и просто оболтусов, наводивших шороху в школе и за её пределами. Мы с Володькой были интернатовскими, Андрей и Серёга домашними. Именно так мы друг друга и называли, но, если кто-то из нас попадал в переплёт, выручать друга мы шли вместе. Тогда нам казалось, что так будет всегда.
После восьмого класса наши пути-дорожки разошлись, но дружба не прекратилась. Мы с Володькой продолжили учёбу в девятом классе. Серёга и Андрей поступили в «фазан»16, а через полтора года загремели по малолетке. Моим ангелом-хранителем в тот роковой для них день стала Рита (она жила в том же интернате, что и я). У неё поднялась температура, и я просидел рядом с ней остаток дня и ночь. Не заболей она, вечером того же дня я бы встретился с друзьями, с ними накуролесил бы и в итоге пошёл бы по этапу. Но мы с Володькой не отвернулись от друзей, попавших в беду, и поддерживали, как могли
Серёгу Молчанова хоронили без меня. Отслужив срочную механиком-водителем танка, он остался служить по контракту, а в январе 95 года погиб в Грозном, сгорел на моих глазах. Возвращаясь с задания, мы случайно наткнулись на его «разутый» танк. Серёга орудовал увесистой кувалдой, ремонтируя разбитую гусеницу. Два чумазеньких чертёнка, конечно же, узнали друг друга, нам удалось немного поговорить, а потом танкисты заняли свои места и, сорвавшись с места, поехали искать своих. Я пытался их остановить, но, куда там. Через триста метров танк расстреляли «чехи» из гранатомётов. Только ночью моей группе удалось подойти к груде дымящегося металла, что ещё недавно была грозной машиной. Всё, что осталось от Серёги (бесформенная головешка), поместилось в вещевом мешке, в нём и вынес из Грозного и всеми правдами и неправдами отправил в последний путь из аэропорта Северный. Вечером того же дня я напился, втоптав в одну харю бутылку водки без закуски, но боль утраты не прошла. Я сидел за палаткой и плакал, не замечая косых взглядов сослуживцев, не стесняясь своих слёз, тщетно пытаясь проглотить застрявший в горле ком
Пока я занимался чревоугодием, Андрей рассказал, что той ночью, когда были убиты похитители Риты, в дверь его дома постучал дядя Ваня, с ним была Рита. Лиходеи её чем-то накачали, от чего она едва держалась на ногах и была сама не своя. Со слов деда, отец Риты остался заметать следы на месте преступления. Андрей поднял по тревоге своих бойцов. Они помогли отцу Риты замести следы, сняли номера с машины и малость помародёрили.
А номера-то вам на кой?
На всякий пожарный В кулацком хозяйстве и хобот верёвка. Вот, ну а потом, значит, отвезли мы отца Риты и её домой, а потом и деда. Он велел высадить его в полукилометре от посёлка и дальше пошёл пешком, попросив подождать. Потом мы отвезли и его к Антиповым. С тех пор ни деда, ни Антиповых никто не видел.
Он ничего для меня не оставлял?
Велел ехать на семнадцатый кордон. Сказал, что тебя там будут ждать. И ещё просил, чтобы ты ни в коем случае не появлялся дома.
Чего так?
Видимо, он подозревал, что хату будут пасти, и как в воду глядел. Вторые сутки у вас дома сидят два мордоворота. А тут ты нарисовался, хрен сотрёшь. Хорошо, что дальше калитки не сунулся. Мои бойцы потом вели тебя всю дорогу. Чужого хвоста за тобой нет. Я велел им во двор не лезть, ограничиться наблюдением, но в случае чего помочь тебе. Как видишь, помощь не понадобилась.
«Не подвела, значит, чуйка! Неспроста мне сделалось тревожно возле ворот. А вот Андрюхиных наблюдателей-то я и не заметил! Разведчик, называется! Сейчас бы сюда Володю притащить и ненавязчиво так поинтересоваться у него: каким образом эти ребятки попали в дом? Не с помощью ли дубликатов ключей, хранившихся в его сейфе? И потом, если они вторые сутки ждут меня, значит, есть ещё кто-то, кто контролировал мои перемещения в расположении отряда и за его пределами. А вот это уже интересно», размышлял я.
А что за перцы, под кем ходят? это я уже вслух, имея в виду бандитов.
Я пока не готов ответить, кто они и по чьей указке замутили этот беспредел, но номера на их машинах московские. И ещё думаю, что без покровительства ментов здесь не обошлось.
А менты местные или областные засветились?
Столичные, у наших кишка тонка. Да и осталось их с Володькой Устименко три калеки на весь райцентр, и то один из них уже практически на пенсии.
Не иначе, начальник?
Точно.
А на его место Володька метит?
Метит, поэтому, сам понимаешь, ему весь этот кипиш в городе ни к чему.
Это как посмотреть.
Ну не знаю, мне своих проблем хватает, ещё гастролёры эти
Два трупа в лесу и сгоревший джип ваших рук дело?
Злодеев твои старики уложили, а джип уже мы сожгли, после того как вернулись, услышав пальбу. Правда, предварительно разукомплектовали его малость. Грех ведь добру пропадать.
Слушай, у тебя есть парочка крепких, сообразительных ребят и волына с глушителем? Такая, чтобы потом не жалко сбросить было.
Что надумал?
Домой надо попасть, с ребятишками потолковать. Ну так как?
Я с тобой пойду!
Нет, я пойду один, а вы чуть позже нагрянете. Можешь найти три комплекта ментовской формы, бронежилеты и прочую амуницию? Чтобы у случайных свидетелей вопросы не возникли.
Легко! На крайняк разденем кого-нибудь!
Ты это, давай без самодеятельности. Теперь слушай сюда
Задумка моя не отличалась оригинальностью. Метод ловли на живца апробирован не одним поколением охотников, за тем исключением, что на роль этого самого живца в предстоящей операции я назначил Андрея и его людей, а в качестве добычи будут выступать незваные гости моего дома.
Итак, я возвращаюсь в родные пенаты. Оставив машину в лесу, в пешем строю следую в деревню, осматриваюсь и, не заходя домой, иду к тёте Зине (ну и что, что её сын попал под подозрение), где-то до половины восьмого вечера тихо-мирно ужинаю, ведя светские беседы, после чего огородами пробираюсь на свой участок и далее в сарай. Из сарая через потайной лаз я проникаю на чердак дома. В сенях есть люк (не менее потайной). Когда и зачем он там появился, ведомо лишь деду. За десять минут до условленного времени «Ч» я занимаю огневую позицию возле люка. Ровно в восемь часов вечера к дому подъезжают ряженые и, изображая всем своим видом сотрудников очень внутренних органов, открывают моим ключом калитку и по-хозяйски входят во двор. Что делают незваные гости, засевшие в доме? Правильно, начинают нервничать и выдают своё местоположение. Наверняка кому-то из них захочется прошмыгнуть к входной двери. Ну а дальше, как пелось в революционных песнях, в дело вступит товарищ Маузер. Шучу, для этих целей я и попросил у Андрея пистолет с глушителем.
За то время, пока я обсуждал детали предстоящей операции с Андреем и его бойцами (это те двое, что дёрнулись, когда я уложил на пол «швейцара»), привезли мне ствол старый добрый ПМ с глушителем и две снаряжённые обоймы к нему. Сверив часы и пожелав нам всем удачи, я тронулся в путь.
В деревню я поехал по просёлочной дороге, о существовании которой знали только местные жители, и те редко ездили по ней. Местами дорога была сокрыта сплошным зелёным ковром, но мой УАЗ, урча дизелем, уверенно катил вперёд, пробивая широкими колёсами две колеи в высокой сочной траве. Где-то на полпути я остановил машину, заглушил двигатель и вышел. Времени достаточно, можно немного отдохнуть, насладившись чистым воздухом и звуками живой природы. Была ещё одна причина моей остановки я надеялся на встречу с моей верной подругой, а теперь ещё и спасительницей. Прислонившись спиной к округлой морде своего «вездехода», я поднял голову к небу, вдохнул полной грудью ароматы леса и, обалдев от обилия кислорода, закрыл глаза и замер. Тёплый ветерок приятно ласкал лицо, шурша хвоей и листвой в кронах деревьев над головой. Высокая трава вокруг меня стрекотала звонким многоголосьем. Красота, спокойствие и полное безлюдье вокруг.
Внезапно всё вокруг стихло, что ли. Причина этого затишья была мне знакома и ожидаема. Опускаю голову и открываю глаза. Прямо перед собой вижу Марго. Она переминается с лапы на лапу и виляет хвостом, готовясь к прыжку.
Чего стоишь? Иди ко мне. Не успеваю договорить и протянуть к ней руки, как одним мощным прыжком она преодолевает те пять метров, что разделяют нас, встаёт на задние лапы и, нежно припечатав спиной к машине, принимается лизать мне лицо.
Ну всё, всё, хватит! Я тоже рад тебя видеть! крепко обнимаю её, наглаживая густую шерсть. Она скулит, как щенок, а из её больших серо-зелёных глаз текут слёзы. Ну что ты, что ты, перестань! Теперь мы всегда будем вместе. Я больше никуда не уеду.
Я знаю, отвечает она. А ведь я уже стал забывать её голос.
Она общалась со мной с помощью телепатии, и каждый раз меня завораживала эта необычная способность моей подруги. Но как можно забыть то, что никогда не слышал? Забывается не голос, а сам процесс общения. По сути, она транслировала свои мысли мне в голову, а мозг уже преобразовывал их в речь, и мне чертовски нравилось слышать результат этой трансформации. Общаясь с Марго, я всегда слышал голос Риты, и наоборот. Наверное, потому, что безумно люблю обеих.
Спасибо! За то, что спасла, за то, что ты есть у меня!
Но я не смогу постоянно спасать тебя, пока ты сам не позаботишься о собственной безопасности. Она садится напротив меня.
Ты это о чём?
Зачем ты здесь? Тебе было велено ехать на семнадцатый кордон.
Есть у нас ещё дома дела, парирую словами из песни.
Тебе нельзя домой. Там засада.
Я знаю.
И всё равно едешь?
Еду! Мне нужно поговорить с этими людьми. Ты знаешь, что им от нас нужно?
Тому, кто всё это затеял, нужен проводник. Риту они похищали с целью шантажа.
И куда этот кто-то собрался?
В Долину духов.
И что он там забыл?
Не знаю.
Ситуация проясняется. Рита в порядке?
Да. Алёша, прошу тебя, не ходи домой. Марго прижалась ко мне. Мне нельзя с тобой в деревню, а одного я тебя не пущу.
Я буду не один. Мне поможет друг, и если ты сейчас не пустишь меня, он попадёт в беду, потому что предупредить его я уже не смогу. Понимаешь? Ты поедешь со мной и подождёшь в машине. С этими словами я опускаюсь на колени и обнимаю её. Я обещаю тебе, всё будет в порядке. Полезай в машину, время идёт, а мне ещё нужно подготовиться.
Через полчаса мы были на месте. Я переоделся, сменив джинсы с кроссовками на удобную и прочную брезентовую «горку» и на мягкие американские ботинки Crispi с высокими берцами, на голову надел брезентовую шляпу буни17. Чем не грибник? А лукошко заменим на вещмешок. Попрыгал на месте, поприседал ничто не сковывает движения.
Ну как? спрашиваю у Марго, разведя руки в стороны.
Молодцу всё к лицу! недовольным тоном отвечает она.
Так, теперь оружие. Залезаю в машину и под изумлённым взором Марго извлекаю из тайника, оборудованного за потолочной обшивкой салона, позаимствованный пистолет.
Ты там что, воевать собрался?
Это как карты лягут, бурчу ей в ответ.
Я доверяю Андрею на все сто процентов, даже больше, но идти на дело с неподготовленным, непроверенным оружием может только дилетант. Я таковым не являюсь. Разобрав пистолет и глушитель, разрядив обоймы, протёр промасленной тряпочкой каждый патрон, каждую деталь пистолета. Вытерев насухо патроны, снарядил обоймы, собрал пистолет и глушитель. Все манипуляции я производил, будучи в трикотажных перчатках. Да, я не хотел оставлять отпечатки пальцев, причём не только своих.
Задние распашные двери салона были открыты, и я, не выходя из машины, передёргиваю затвор, прицеливаюсь в выщерблину в коре стоящего неподалёку дерева и нажимаю на спусковой крючок. Пф! Пистолет бесшумно выплёвывает пулю, и она вонзается в ствол, туда, куда я целился. Отличный результат. Стреляную гильзу выкидываю в траву. Пистолет сую за пояс. Вещмешок со всякими нужностями вешаю на плечо. Я готов. Подхожу к Марго.
Я вернусь за полночь. Ноль внимания, отвернулась и ухом не ведёт. Обиделась. Опускаюсь перед ней на одно колено. Ну, ты чего?
Сам-то как думаешь?
Не переживай. Мы всё продумали. Осечки быть не должно.
Будь сейчас на моём месте твоя Рита, ты бы выполнил её просьбу?
Марго, послушай, вы обе мне дóроги, а ещё я дорожу мужской дружбой. И уж коли человек вызвался мне помочь, я не вправе его подводить. Всё, прения закончены. Жди меня ближе к часу ночи. Помнишь нашу с тобой полянку в километре отсюда?
Помню.
Вот там меня и жди. Скорее всего, я вернусь не один, а с «языком», поэтому сразу не выходи. Если он начнёт запираться, я тебя позову. Договорились?
Как стемнеет, я буду ждать тебя возле калитки, ведущей на огород. Всё, приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Ты говоришь как мать Риты.