Службу реабилитации должны были уведомить в общем порядке, но одной только учёбой и работой на Звонаря мои обязательства отнюдь не ограничивались, поэтому, спустившись на первый этаж, я и позвонил из закреплённого на стене телефонного аппарата майору Городцу. Тот выслушал мой доклад и коротко приказал:
Поднимайся!
Несмотря на немалый чин, Георгий Иванович секретарём не обзавёлся, да и комнатушка его размерами недалеко ушла от каморки уборщицы, ещё и располагалась в глухом закутке, а к двери были прикручены лишь медные цифры, таблички не имелось вовсе. У того же Эдуарда Лаврентьевича кабинет был не в пример просторней.
Вопреки моим ожиданиям, подробностями встречи с начальником особого дивизиона Городец интересоваться не стал, вместо этого выложил на стол отчёты по работе с заокеанскими соискателями и принялся вычерчивать на листе писчей бумаги какую-то сложную схему. Время от времени он уточнял отдельные детали, хмыкал и делал пометки, а потом кинул карандаш и нахмурился, встопорщив усы.
Не вижу смысла форсировать работу с твоим контактом. Сдаётся мне, от нас только этого и ждут.
Я отнюдь не был так уж уверен в том, что Джон подсадная утка, но оспаривать утверждение куратора не посчитал нужным. Тот выждал немного и вздохнул.
Но в любом случае придётся на время твоего отсутствия вводить туда нового человека. Городец постучал карандашом по столу. Звонарь из меня всю душу вынет!
А только на время моего отсутствия? засомневался я. Не подозрительно будет?
А какие ещё варианты есть? Тебя с этого дела вовсе снять? У меня категорическая нехватка людей, двух человек на том направлении я задействовать не могу.
Я задумчиво потёр подбородок.
Присмотритесь к Василию Шумку.
Это что за птица?
Ассистент из третьей лаборатории. Он раньше в госпитале на Кордоне работал, всех там знает. Обратно с готовностью возьмут, и такой перевод ни у кого подозрений не вызовет. Правда, он в последнее время за воротник закладывать начал, но проблемой это пока ещё не стало. На новом-старом месте его быстренько образумят. А человек он компанейский, в футбол за медиков играл.
Георгий Иванович хмыкнул.
Ладно, поручу его прощупать. Может, что и выгорит. А ты! нацелил он на меня указательный палец. Ты давай осторожней! Попусту не рискуй! Понял?
Так точно! отозвался я и конечно же не упустил возможности прояснить ситуацию. А вы не в курсе операции?
В подробности не посвящён, со вздохом признал Городец. Да и планы зачастую на ходу перекраивают в зависимости от оперативной обстановки, не говоря уже о том, что у нас правая рука не знает, что делает левая. Пока, насколько понимаю, готовится некая разовая акция. Перебросят вас в столицу, задачу будет ставить Василий Дичок. Он в большие чины выбился, пустяками не занимается так что ты там уж не оплошай.
Заявление куратора об отправке в столицу несказанно удивило, поскольку я полагал, что действовать нам придётся в окрестностях источника-девять, но говорить об этом не стал и лишь кивнул.
Ни пуха ни пера! напутствовал меня Городец.
К чёрту!
Покинув штаб-квартиру корпуса, я посетил расположенный по соседству складской комплекс, получил причитающееся мне обмундирование и с закинутым на плечо вещмешком поехал в институт. В сквере перед главным корпусом застал необычное для столь прохладной погоды столпотворение шёл какой-то митинг, доносились отголоски призывов к солидарности с кем-то и борьбе с чем-то, но я прислушиваться не стал и взбежал на крыльцо. Там курил знакомый вахтёр, вот у него и спросил:
Чего тут у вас опять?
Дядька выставил перед собой указательный палец, призывая меня подождать, затем достал сунутую в карман пиджака газету, сдвинул папиросу в уголок рта и прочитал:
Передовая общественность Суомландии объявила о создании правительства национального спасения. О как! Он свернул газету и сунул её обратно. Наши, стал быть, их признали, а молодые да активные требуют всемерную поддержку оказать.
Дела! присвистнул я и зашёл на проходную.
Сходил на военную кафедру и сдал в канцелярию полученную в штабе справку, а только вышел и сразу наткнулся на Антона Пуха.
Петя, привет! вцепился в мой рукав рыжий студент. Слушай, тут такое дело: у меня на кафедре сложности с подписанием документов по отсрочке возникли, есть какая-то возможность заседание дисциплинарного комитета на следующий месяц перенести?
Я пожал плечами.
Да есть, наверное. Только это не ко мне вопрос. Меня уж неделю как с поста секретаря попросили.
Антон враз скис.
И как же быть? жалобно спросил он. Кто там теперь вместо тебя? Получится договориться?
Дерзай! приободрил я его. Но тут я тебе не помощник. Отношения, знаешь ли, с президиумом студсовета не те. Полезу только хуже сделаю.
Я похлопал собеседника по плечу и зашагал прочь. Что он сумеет договориться с Митей или Сергеем, я нисколько не опасался: сразу предупредил их на сей счёт. Да и этой парочке сейчас не до резких телодвижений. К ним пока ещё решительно все в студсовете присматриваются, за каждым их действием следят.
Куда пошёл? Не домой, понятное дело. Сборы много времени не займут, а одному в комнате киснуть радости мало, так что заглянул к Инге. С принарядившейся Маринкой разминулся уже в прихожей она сделала мне ручкой и убежала, ну а мы с Ингой сели пить чай да так и просидели до самого вечера.
Мне б её в койку напоследок перед вылетом затащить, да настроение не то. У неё такое впечатление, тоже. А поговорили душевно. Хорошо посидели.
Вот только дальше меня ждала пустая комната и холодная постель, я поколебался немного и предложил:
Может, ко мне?
Инга ответила задумчивым взглядом, потом кивнула.
Подожди, я сейчас.
Сомнения навалились, уже когда поднимался с барышней по скрипевшей рассохшимися ступенями лестнице к себе на верхний этаж. Нет, ни к бывшей однокласснице, ни даже к предстоящему вылету они не имели ни малейшего касательства, дело было в деньгах. Точнее в валюте. Той самой пачке марок, франков и фунтов, от которой после ликвидации функционера Лиги Наций приказал избавиться Альберт Павлович и которую я припрятал в тайнике.
Никаких особенных планов на неё не имелось, просто отложил на чёрный день, но сейчас засомневался, стоило ли нарушать прямой приказ куратора. Альберт Павлович точно ведь неспроста велел спалить деньги, да и Георгий Иванович о контроле обменных операций тоже не ради красного словца упомянул.
А ну как я засвечусь и по этой ниточке на нас выйдут? Дело о бесследном исчезновении иностранного гражданина точно ещё не закрыто!
И что делать? Сжечь от греха подальше или взять с собой, раз уж летим в столицу, а там обмен валюты дело обычное?
Вопрос.
На аэродром при учебном центре ОНКОР я приехал за час до назначенного времени, без лишней суеты получил закреплённое за группой оружие, после чего проверил его и проконтролировал, как автоматы, пулемёт, винтовку и пистолеты разложили по деревянным ящикам, а те опечатали и погрузили на тележку со снаряжением отдельной роты особого дивизиона.
Пономарь представил меня своему заместителю и убежал, у лейтенанта тоже нашлись неотложные дела, так что я оказался предоставлен самому себе. И пусть впереди у нас был более чем суточный перелёт, впустую терять время я не стал и отправился проводить инструктаж.
С повышением, Пётр Сергеевич! поздравил меня Унтер.
И вас, Андрей Мартынович! улыбнулся я в ответ.
По результатам обучения Унтера произвели в старшины ОНКОР, Глеб Клич стал сержантом, а Ваня и Алик ефрейторами. Все они были в новенькой форме, на которой армейские погоны соседствовали с нашивками корпуса, и было видно, что такое сочетание для них внове.
Иван Кол даже не сразу с моим чином определился.
Товарищ поручик! обрадованно выдал он, сосчитав звёзды. А мы тоже тогось
Вижу-вижу. Я похлопал в ладоши. Ладно, а теперь к делу
Знал я не так уж и много, поэтому описал ситуацию в двух словах, и если Унтер воспринял вылет на боевое задание как должное, а Ваня с Аликом большую часть моей речи пропустили мимо ушей, заворожённые словом «столица», то Глеб не на шутку разволновался.
Это что же всё всерьёз? спросил он, потирая шрам на щеке.
Да уж хватит в бирюльки играть! хохотнул Унтер и пихнул его кулаком в бок. Ты не переживай! Бог не выдаст, свинья не съест!
Мы двинулись от ангаров на лётное поле, там в темени и хмари зимнего утра заканчивалась предполётная подготовка двух дирижаблей ОНКОР. Один предназначался для перевозки нашей роты, во второй грузились сотрудники аналитического дивизиона это я понял, заметив среди них Эльвиру Хариус. А ещё на глаза попался Лев.
Я помахал бывшему однокласснику рукой, но тот оказался слишком занят и приветствия не заметил. К тому же меня почти сразу отвлекли.
Петя, и ты тут? вынырнул вдруг из темноты Карл. Вот так номер!
У меня от изумления чуть глаза на лоб не полезли.
Какими судьбами?
Карл немного даже смутился.
Да ты понимаешь, меня в столицу для прохождения преддипломной практики отправили. Вот и пристроили на попутный борт.
Ну ничего себе! восхитился я. Поздравляю!
Да с чем? буркнул в ответ здоровяк. Век бы эту столицу не видеть!
Чего это? Радоваться надо!
Радоваться! мрачно изрёк Карл. Чему радоваться-то? Ты же в курсе насчёт Маринки?
Чего именно?
Петя, хватит уже! набычился здоровяк. Мы с ней встречаемся, а её папа заместитель начальника СЭЗ! Сто к одному меня не просто так в столицу отправили!
Я фыркнул.
Ну хочет он на тебя посмотреть, и что с того? Если у вас с Маринкой всё серьёзно, то тебе с ним рано или поздно в любом случае повстречаться придётся!
Карл зябко передёрнул плечами.
Да ты знаешь
Не-е-ет, издевательски протянул я, торопя замолчавшего приятеля. Не знаю пока!
Маринка, когда в комендатуре служила, с одним курсантом сдружилась, так её отец чуть шею тому не свернул. Не выбирая выражений, велел подальше от дочери держаться. Без малого до рукоприкладства не дошло!
Я озадаченно хмыкнул.
Это она тебе рассказала?
Карл с ответом торопиться не стал, подышал на озябшие ладони паром и только после этого нехотя произнёс:
Нет, Митя Жёлудь.
Тю-ю-ю! Ну ты нашёл, кого слушать! фыркнул я. Митя тот ещё балабол! Научный факт, Карл! Научный факт!
Ну ты уж совсем меня дурнее паровоза не считай! обиделся здоровяк. Я потом пролетариев наших расспросил, они подтвердили. И сейчас Макс то же самое сказал. Там выяснение отношений прилюдное было.
Аргумент, признал я и нахмурился, припомнив свой давнишний разговор с Маринкой. Если с Антоном всё так и было, то, может, Василий Архипович и вправду ей в своё время от меня подальше держаться велел? Тогда опасения Карла отнюдь не беспочвенны. Как ни крути, образ действий вполне определённый вырисовывается.
Но тут до меня дошёл смысл слов товарища, и я резко вскинулся.
Погоди! Что значит: сейчас? Макс тоже где-то здесь?
Ну да! Ему вчера перевод в Пограничный корпус окончательно согласовали, на одном дирижабле полетим!
И точно: когда прозвучала команда строиться и началась перекличка, в конце строя обнаружился и Максим Бондарь. Помимо него и Карла, к бойцам отдельной роты присоединилось несколько молодых людей в форме военврачей, но никого из них я не знал даже шапочно: не иначе это были кадровые сотрудники медицинского дивизиона, а не старшекурсники или мобилизованные работники горбольницы.
Дальше началась погрузка в дирижабль снаряжения, тогда-то к причальной мачте и подкатил легковой вездеход. Выбравшийся с пассажирского места Герасим Сутолока поздоровался с моими подчинёнными и предложил отойти в сторону.
Ну ты как? спросил он.
Я пожал плечами.
Да нормально.
Волнуешься?