Андрей Шляхов
Притчи приемного покоя 2
Владимиру Данилову, доктору, человеку и персонажу
Соблюдая установленные традиции, автор сообщает своим уважаемым читателям и вообще всему человечеству, что все события, о которых рассказывается в этой книге, являются продуктом его буйного неукротимого воображения, точно так же, как и имена действующих лиц, которые выдуманы от первой буквы до последней. Короче говоря, все совпадения случайны Но мы-то с вами хорошо знаем, что ничего случайного в этом мире нет и быть не может. Относительно того, что герои иногда употребляют спиртные напитки или курят, можно сказать только одно эти вредные привычки до добра не доводят, но при всем том являются частью нашего нынешнего бытия, а из песни, как известно, слова не выкинешь. Во всяком случае автор, будучи реалистом до мозга костей, себе этого позволить не может.
Притча это короткий назидательный рассказ, заключающий в себе нравственное поучение.
Предисловие
Приемный покой место встреч и расставаний.
Здесь вершатся судьбы и выставляются диагнозы.
Здесь сталкиваются друг с другом представители различных кругов общества.
Здесь жизнь бьет ключом и покой (в другом смысле слова) всем только снится.
Здесь истина торжествует над неведением, а жизнь пытается восторжествовать над смертью и нередко ей это удается.
Здесь нет плохих и хороших, добрых и злых, успешных и неуспешных, здесь есть только медики и пациенты (родственники пациентов не в счет, потому что о них не пишут в историях болезни).
Здесь все, как в жизни, и, в то же время, все по-другому.
Оставь надежду всяк сюда входящий, потому что вместо надежды ты получишь прогноз, непременно прилагающийся к каждому диагнозу
Истории, вошедшие в эту книгу, начинались в разных местах и при различных обстоятельствах. Но все они стали частью той истории человечества, которая пишется в приемных покоях, и это их объединяет.
Предопределенное неизбежно, а неизбежное предопределено.
Что наша жизнь?
Игра!
Эта книга не о Приемном Покое, а о тех путях, которые приводят сюда людей и, конечно же, о любви.
Притча первая
Система Станиславского
Федор Кузьмич Сологуб, «Эта странная труппа актеров и актрис»«Эта странная труппа актеров и актрисСтавит зачем-то пьесы одна другой хуже.Смотреть на них досадно, и жалко их вчуже.Взяли бы лучше в горничные этих актрис.Ведь из клюквы никто не сделает барбарис,И крокодилов никто не разведет в луже.В этом городе дела актеров и актрис,Хоть из кожи лез, пойдут все хуже и хуже»
Дима Каширин влюбился в Ларису Азарицкую с первого взгляда, на вступительном экзамене по актерскому мастерству. А как можно было не влюбиться? Она была вся такая воздушная, к поцелуям зовущая и словно бы светилась изнутри Народ вел себя нервно одни в сотый раз повторяли свою чтецкую программу и хорошо, если делали это тихо, другие кидались к каждому выходящему с вопросом: «Ну как?», третьи долдонили: «Я смогу Я справлюсь У меня все получится», а какая-то субтильная девица ритмично билась о стену своей стриженой башкой. Лариса в этом цирке выглядела королевой стояла и спокойно смотрела в окно, а когда пришла ее очередь так же спокойно вошла в зал, где проходил экзамен. Не крестилась перед дверью, не сплевывала через левое плечо, не поворачивалась вокруг себя трижды, а просто вошла. И вышла так же спокойно, на: «Ну как?» ответила: «Нормально» и ушла, мерно покачивая своими стройными бедрами. Походка у нее была не просто красивой, а какой-то чарующей. Диме захотелось махнуть рукой на экзамен и пойти следом за Принцессой (так он прозвал незнакомку). Вдруг получится как-нибудь элегантно завязать знакомство? Удержало только одно если уйдешь, то пролетишь мимо и не будешь учиться вместе с такой замечательной девушкой. В том, что Принцесса поступит не было никаких сомнений, такие всегда поступают, даже если конкурс будет не сто к одному, а целая тысяча.
«Я должен поступить!» не сказал, а приказал себе Дима перед тем, как открыть дверь. Волнение как рукой сняло и сердце, до этого пытавшееся выскочить из груди, сразу же забилось ровно, размеренно вот она, великая сила любви!
Если бы кто-то в тот момент сказал Диме, что Нет! Не будем забегать вперед, успеется. Всему свое время.
«Демьянову уху» Дима прочел так, что если бы Крылов воскрес и послушал, то сразу бы умер снова, на сей раз не от двусторонней пневмонии, а от счастья. В конце монолога Леонидика из «Бедного Марата» дама, сидевшая на левом краю длинного стола, прослезилась и держала платочек у глаз все время, пока Дима пел «Счастье вдруг в тишине, постучалось в двери». Программу нужно было готовить разноплановую, чтобы как можно полнее проявить свои способности и широту творческого диапазона. Дима еще и оригинальность мышления проявил вместо русской плясовой отбил под «Счастье» джигу. Не прогадал допустили на коллоквиум.
Лешка, гражданский муж старшей Диминой сестры Жени, рассказывал, что коллоквиум, то есть профильное собеседование, гораздо сложнее экзамена на мастерство. Спросить могут о чем угодно и не всегда понятно, как нужно отвечать. Лешка поступал в Щуку трижды (один раз до армии и два после), каждый раз успешно сдавал мастерство и срезался на коллоквиуме. После третьего облома задушил в себе актера и поступил в МГУ, на географический факультет тоже неплохая специальность.
Тараторить нельзя, наставлял «гражданский зять». Скажут, что отвечаешь бездумно, заученно. Мямлить тоже не стоит, дураком сочтут. Со всем, что скажут, соглашаться нельзя, нужно уметь обосновывать свое мнение, аргументировано и логично. Но перегибать палку тоже нельзя, слишком умных отсеивают, потому что с ними проблем много И Ктулху тебя упаси сказать, что лучшим режиссером двадцатого века ты считаешь Вахтангова! Сразу на дверь укажут, грубый подхалимаж там не прокатывает А самое главное не лезь в первых рядах, потому что на первых оттаптываются по полной программе, подожди, пока мэтры устанут. Они пожилые, пьющие и потому быстро выдыхаются.
Вопреки совету, Дима пошел на коллоквиум вторым, потому что на то имелись свои соображения, не связанные напрямую с собеседованием. Умно порассуждал о достоинствах и недостатках Театра на Таганке, поделился недавними впечатлениями, почерпнутыми в любимом театре «Сфера», и аргументированно объяснил, почему горьковские «Дачники» лучше булгаковских «Дней Турбиных» (пьесы для сравнения не сам выбирал предложили).
Как и выходило по рассказам Лешки, самый коварный вопрос был задан «под занавес».
Скажите пожалуйста, а почему вы хотите стать актером? с хитрованским прищуром поинтересовался профессор Любятинский, на курс к которому метил Дима. Ведь есть же и другие профессии Например инженер. Почему вы не хотите быть инженером?
Актер имеет возможность жить не только своей жизнью, но и жизнями своих героев, ответил Дима. Жизнь от этого становится ярче и интереснее.
Значит, вы хотите жить ярко и интересно? Любятинский посмотрел в потолок и задумчиво пожевал губами. Хм! Ну, посмотрим, что из этого выйдет.
«Принят!» сверкнуло молнией в голове. От радости Дима чуть не свалился со стула на пол вот бы был конфуз! Но ничего, моментально взял себя в руки, поблагодарил за уделенное внимание и ушел проводить в жизнь свой план, над которым ломал голову с экзамена по мастерству.
В принципе, познакомиться с понравившейся девушкой несложно. Можно просто подойти и сказать: «Привет! Меня Димой зовут, а тебя как?». В большинстве случаев такой вариант прокатывает, но он же такой шаблонный, а для актера шаблон хуже сифилиса, как сказал Станиславский. Или не Станиславский, а кто-то другой, это неважно. Важно то, что шаблонных подходов нужно избегать. Знакомство должно быть элегантным, изящным, нестандартным, чтобы Принцесса сразу поняла, что Дима не такой, как другие. С этого понимания обычно и начинается любовь.
Дождавшись, пока вышедшая из зала Принцесса ответит на вопросы «ну как?» и «о чем говорили», Дима подошел к ней и сказал:
Судьба связала нас. Вопрос лишь в том надолго ль?
Фраза, стилизованная «под классику», имела глубокий смысл, который Дима охотно бы разъяснил. «Судьба связала нас» это про то, что мы, кажется, будем учиться вместе, а «Вопрос лишь в том надолго ль?» намек на серьезные чувства. Дима сразу понял, что чувства у него самые, что ни на есть, серьезные.
Принцесса удивила и порадовала. Вместо того, чтобы хлопать своими замечательными ресницами под недоуменное: «Что-что?», с лету подхватила реплику и ответила в том же стиле:
Возможно, что на год, а может на четыре, загадывать нельзя в прекрасном нашем мире.
Теперь настал Димин черед хлопать ресницами. Насладившись его ошарашенным видом, Принцесса рассмеялась и протянула руку.
Меня Ларисой зовут.
Д-дмитрий, представился Дима, впервые в жизни запнувшись на собственном имени.
Рукопожатие у Принцессы Ларисы было крепким, мужским. Волевая девушка, не рохля какая-нибудь.
Под кофе и мороженое познакомились поближе, нашли кое-какие общие интересы и выяснили, что оба первопроходцы на актерском поприще. Родители Димы были бухгалтерами, а мать Ларисы преподавала в школе английский язык. Про отца Лариса ничего не сказала, а Дима с вопросами лезть не стал и так ясно, что тот «сошел с орбиты». Из кафе пошли неспешным шагом к «Арбатской», а потом, не сговариваясь свернули на бульвар и дошли до Пушкинской площади. Дима хотел проводить Ларису до дома, но она эту идею не поддержала, сказав, что живет на краю света, в Алтуфьево. Дима готов был провожать ее хоть до Твери, но побоялся показаться навязчивым. Навязчивость страшное дело, она никогда не помогает, а только все портит. Потому и звонить на следующий день не стал, а выдержал недельную паузу (как только смог!) и позвонил не просто так, а пригласил на выступление своей любимой группы «Штабной чердак» в клубе «Шестнадцать пудов». Было очень приятно, что Лариса приняла приглашение сразу же, не стала набивать себе цену, изображая великую занятость. Да и вообще вечер получился приятным, а поскольку в клубе засиделись допоздна, Лариса разрешила проводить ее до дома, девятиэтажки на Илимской улице. Заодно Дима познакомился с Ларисиной мамой, которая в полночь вывела погулять третьего члена семьи мопса по имени Батыр. Мама Диме понравилась, а мопс не очень, потому что все время норовил схватить зубами за штанину и грозно рычал. Мелочь а с характером!
Первого сентября встретились в институте как старые знакомые. Сели рядом, да и вообще старались держаться вместе, отчего однокурсники сначала приняли их за пару.
Мы не пара, а напарники, пошутила Лариса.
Прозвище «Напарник» намертво прилипло к Диме, но он не расстраивался, ведь Самая Замечательная Девушка В Мире не каждого назовет своим напарником.
Обычно природа отвесит чего-то с лихвой, а на другое поскупится. Красавицы часто оказываются злюками или дурами, а умные и добрые девушки не очень-то привлекательны. Но Ларисе природа всего дала щедро и красоты, и ума, и доброты. Когда у Аньки Бобринской дома сложилась тяжелая ситуация конфликт с отчимом перешел в состояние открытой войны, Лариса пригласила ее пожить у себя «сколько надо». Ну, да тесновато втроем в малогабаритной «двушке», но надо же помочь человеку. Дима даже пожалел, что у него с родителями хорошие отношения, а то бы Нет, мужчину Лариса, наверное, пожить не пригласила бы. Хотя, кто ее знает?
Первую удочку Дима закинул незадолго до Нового года улучил подходящий момент и признался Ларисе в любви.
Димочка, ты замечательный! ответила Лариса. Может, даже, самый замечательный! Но не рано ли нам говорить о серьезном?
Дима не стал развивать тему дальше, хотя и очень хотелось.
Ну ты клоун! сказал Лешка, с которым Дима по-свойски поделился своим горем. Хоть бы поцеловать сначала попробовал, что ли, за руку б подержал, по попке б погладил А то так сразу я тебя люблю! Может, она думает, что ты импотент?
Не думает! зло отрезал Дима, с трудом сдерживая желание дать Лешке в морду за его «по попке б погладил»; он вообще понимает, что речь идет о высоких материях?
Дима был не против близости, более того он ее страстно жаждал, но Но как бы это объяснить?.. Жаждал, но понимал, что инициативу проявлять не стоит, это могло все испортить и он уже не был бы «замечательным» для Самой Замечательной Девушки В Мире.
Как говорится не было счастья, да несчастье помогло. На втором курсе скоропостижно скончалась Ларисина мама. Произошло это восьмого марта, около полудня. Мама наклонилась для того, чтобы вытащить из духовки пирог, испеченный для праздничного стола, и упала на пол оторвавшийся тромб закупорил важный мозговой сосуд. Дима явился весь такой праздничный, с букетом да подарками, и в дверях столкнулся с выходящими из квартиры «скориками». Ну что за люди? Оставили Ларису дома вместе с мертвой матерью: «Мы покойников не возим, этим труповозка занимается». Тоже мне, гуманисты, хорошо еще, что Дима вовремя подоспел и соседка оказалась с понятием увела к себе упиравшуюся Ларису на то время, пока Дима ждал труповозку и общался с похоронными агентами, названивавшими один за другим.
Во время похорон Лариса как-то держалась, только нижнюю губу искусала в кровь, а во время поминок, устроенных дома для узкого круга (три подруги, две соседки, да двоюродная тетка) с ней случилась истерика сначала колотила кулаками по столу, а потом долго рыдала в голос. В общем, Диме пришлось остаться на ночь. Остаться без всяких задних мыслей, просто чисто по-человечески не хотелось оставлять Ларису одну в таком состоянии. Уложив ее в постель, он посидел рядом до тех пор, пока она не заснула, а потом ушел в гостиную и прикорнул на диване. Батыр, с которым Дима уже давно подружился, устроился у него в ногах, хотя обычно спал на матрасе в углу то ли расположение свое выказывал, то ли собрался присматривать за гостем, который раньше никогда не оставался ночевать.
Заснуть так и не удалось Дима лежал сначала с закрытыми, а потом с открытыми глазами и думал о жизни, главным образом о том, как теперь будет жить Лариса. На рассвете за стеной послышались всхлипы. Дима поспешил к Ларисе, та лежала, уткнувшись лицом в подушку и плакала. Дима присел на край кровати и начал молча гладить «напарницу» по спине, молча, потому что слов не находилось. Ну что тут скажешь? «Все будет хорошо?». Не будет, потому что мама уже не воскреснет. «Не убивайся ты так?». А как тут не убиваться? «Поплачь, поплачь тебе легче будет» это вообще какая-то запредельная пошлость.
Спустя какое-то время, пять минут или час, Лариса перестала рыдать, перевернулась на спину, посмотрела на Диму так, будто видела его в первый раз, а затем вдруг села рывком, обняла Диму обеими руками за шею, и сказала:
У меня теперь кроме тебя никого больше нет!
Димино сердце заныло от радости и от той боли, которая прозвучала в Ларисином голосе.
У тебя еще есть Батыр, сказал он и тут же осекся, поняв, что ляпнул глупость собака, конечно, друг человека, но вряд ли ее стоит сравнивать с человеком в подобной ситуации, слова прозвучали фальшиво, а мэтр Любятинский уже успел выработать у своих учеников обостренное чувство фальши, без которого, по его мнению, актер состояться не мог.
У меня теперь кроме тебя никого больше нет! повторила Лариса и начала лихорадочно целовать Диму, сначала в щеки и лоб, а затем наткнулась своими губами на его губы.
Дима не помнил, как они оказались голыми в постели, только помнил, что инициатива принадлежала Ларисе. Сказать, что ему было хорошо, означало не сказать ничего. Весь прежний опыт оказался перечеркнутым с одноклассницей Ирой Бабичевой и Оксаной из волейбольной секции все было совсем не так, как сейчас. Даже сравнивать нечего, потому что нельзя сравнивать Счастье с большой буквы и обычное удовольствие.