Итак, если мы хотим измениться, с чего начать? Ответ: с чего угодно. Вряд ли есть какие-то способы мгновенно избавиться от уныния, пустоты и апатии. Поэтому можно начать с изменения собственного образа жизни. Например, чаще занимайтесь спортом, и уровень энергии возрастет. Улучшится сон, что поможет концентрироваться во время бодрствования и выполнять повседневные задачи. Так вы будете меньше чувствовать себя обузой, станете увереннее в себе, а это улучшит социальные взаимодействия и в конечном счете повысит ваши физические показатели. Так мы создаем восходящую позитивную спираль, где небольшие изменения, как в домино, влияют на все сферы жизни. Мы откладываем в сторону проблему плохого настроения и вместо этого решаем проблему неблагополучной жизни.
Грань между расстройствами настроения и остальной частью человеческого существования по большей части искусственное построение. Хотя у некоторых людей действительно встречаются ментальные проблемы, страдание, которое испытывают люди в психологических клиниках, обычно можно объяснить их образом жизни и мышления. Это верно как для расстройств настроения, которые тянут на полноценный диагноз, так и для обычного, заурядного эмоционального спада и опустошенности, с которыми мы все время от времени сталкиваемся.
Как с этим связано взросление
В книге «Как быть несчастным» я вывернул наизнанку рекомендации по лечению депрессии и описал некоторые идеи, которые могут принести пользу каждому из нас. Это стратегии, которые работают в любом возрасте. Но, как я уже отметил выше, на каждом жизненном этапе нас подстерегают уникальные проблемы и особенности и сильнее всего это бросается в глаза именно в первые годы взрослой жизни.
Один из источников проблемы в том, что с самого рождения нас воспитывают как детей. А что должен делать ребенок? Он должен понимать правила игры и следовать примеру взрослых. Затем, когда нам около двадцати, нам вдруг говорят: «Прекрати вести себя как ребенок». Хм, с какой стати? Ведь именно для этого нас и воспитывали. Это все равно что вылепить из глины чайник, а потом возмутиться и отбросить его в сторону с криком: «О боже, это же чайник!» А чего, в конце концов, вы ожидали?
Сначала нас учили быть детьми а затем вдруг передумали и захотели, чтобы мы стали взрослыми. Нужно как-то вписаться в этот резкий поворот жизненного пути. А тут еще собственное тело, до этого вполне надежное, хоть и растущее год от года, вдруг становится чуждым даже для вас самих. Ваш мозг, который раньше плавал в гормональном бульоне, напоминающем невыразительный куриный суп, вдруг оказывается внутри жгучего тайского том ям, который приправили перцем чили, виагрой и галлюциногенными грибами.
В свои двадцать вы кое-как выбираетесь из этого тоннеля, окруженные со всех сторон противоречивыми советами. Близкие то пытаются снова затащить вас в детство, то вообще отказываются предлагать какую-то помощь ведь вы взрослые и уже должны разбираться во всем сами.
У жизненных стадий есть одна странная черта. Они размножаются, словно кролики. Начнем всего с двух детства и зрелости. Не успеем мы и глазом моргнуть, как они поделятся на несколько частей. Подростковый возраст (от лат. adolescere, то есть «взрослеть») долгое время не выделяли в отдельную категорию. Он считался всего лишь кратким переходом от детства к зрелости. Но затем американский психолог Грэнвилл Стэнли Холл «открыл» этот период в своей книге 1904 года с незамысловатым названием «Подростковый возраст» (Adolescence). Он охарактеризовал пубертатный период как отдельную стадию, отличающуюся изменчивым настроением, поисками внимания, рискованным поведением и конфликтами с родителями.
Появление новой стадии, конечно, вызвало необходимость как-то обозначить следующий переход на этот раз от юности к взрослости. Век спустя после книги Холла появился термин adultescence[4]. Этим словцом с легкими ругательными коннотациями можно назвать любого человека, чувствующего себя причастным к юношеской культуре, вспомните, к примеру, молодящихся мужиков с прическами в стиле «конский хвост» на летних музыкальных фестивалях, а также людей, которые уже вышли из подросткового возраста, но пока не обрели самостоятельность. Такое обозначение подразумевает незрелость и в то же время намекает на легкую зависть со стороны того, кто пользуется этим термином. Для исследователей это слово сильнее связано с возрастом и обычно обозначает промежуток от 19 до 29 лет.
Возможно, это уместный термин для научных публикаций. Но так ли уж он необходим? Он длиннее, чем просто «молодежь»[5], поэтому не может считаться сокращением. Adultescent (и столь же неприятный «кидалт»[6]) звучит как оскорбление, плохо прикрытое психолого-клиническим жаргоном. Это способ исключить человека из клуба по-настоящему серьезных и взрослых людей, потому что тот якобы не соответствует вступительным требованиям.
Как бы то ни было, этой жизненной ступени, как и всем остальным, присуще нечто особенное. И одно из этих отличий кроется в том, что она предлагает множество способов пустить свою жизнь под откос.
Рай или минное поле?
Есть два традиционных способа говорить о юности и оба они неверны.
Согласно одному из них, просто невозможно быть несчастным в такое замечательное время.
Ваша ожидаемая продолжительность жизни выше, чем у любого из предшествующих поколений. На вашем счетчике еще десятки лет и не пройденных километров.
Довольно велики шансы, что ваше здоровье в порядке.
Оспа, полиомиелит, эпидемический паротит и брюшной тиф практически полностью излечены, и даже ВИЧ неплохо поддается контролю.
Наверняка у вас еще не было времени загнать себя в по-настоящему невыносимые долги (хотя студенческие кредиты могут стать отличным началом!).
Вы еще не загрузили себя ворохом разнородных и противоречивых обязанностей.
Если вы живете в стране с развитой экономикой, то вряд ли умрете от голода еды здесь много, а кровати удобны и относительно свободны от клопов.
Миллионы людей тратят свою жизнь на создание онлайн-контента, единственная цель которого вас развлечь.
Наличие средств контрацепции означает, что вам вряд ли придется принять целибат или столкнуться с незапланированной беременностью.
Даже по меркам королевской знати прошлых веков большинство из нас не просто обладает какими-то привилегиями мы живем в настоящем раю. У нас есть микроволновые печи, уличное освещение, операции по коррекции зрения и даже жареные крылышки «Баффало»[7]. Кажется, мы должны полностью утратить способность к страданию. Но этого, увы, не происходит.
Альтернативная точка зрения гласит, что страдание неизбежно.
Человечество обзавелось оружием, которое может уничтожить вас и всех, кого вы любите, за считанные мгновения.
Люди умудрились настолько загрязнить Землю отходами, что само существование жизни оказалось под вопросом.
Население увеличилось настолько сильно, что мы вытеснили с этой планеты большинство других видов в том числе и те, от которых зависит наше собственное выживание.
Нам приходится страдать от беспечности и алчности прошлых поколений и расхлебывать проблемы, которые они создали.
Почти все неизвестные края и страны, о которых люди грезили тысячелетиями, уже открыты и исследованы, а внеземные просторы пока что остаются за пределами досягаемости.
Многие наши лидеры медлительны, корыстны и неразумны, а также склонны бесстыдно потворствовать худшим инстинктам толпы.
Информационные технологии стали настолько навязчивыми и соблазнительными, что вызывают настоящую зависимость, поэтому миллионы людей проводят бо́льшую часть своей жизни, глядя на экраны.
Зарплаты во многих развитых странах не повышались с тех самых пор, как группа U2 выпустила свой последний приличный альбом[8].
С этой точки зрения страданий просто невозможно избежать.
Но это не так. Подавляющее большинство девушек и юношей не страдают от клинической депрессии даже несмотря на избыточную постановку диагнозов и стремление смягчить сильные эмоциональные переживания с помощью медикаментов. Люди продолжают совершенствовать свои навыки, вступают в дружеские и интимные отношения и в целом живут совершенно нормальной жизнью.
К нашему неудобству, истина, как часто бывает, гораздо сложнее этих односторонних взглядов. Многие условия делают современную жизнь проще, а удовольствия доступнее, чем всё, о чем мечтали предыдущие поколения. Другие факторы рождают новые трудности и усиливают старые. Каждый из нас может испытывать как счастье, так и глубочайшее страдание а уделом большинства становится некоторая смесь этих переживаний.
Хьюстон, вы уверены, что у нас проблемы?
Во всех развитых странах эпидемиологические данные указывают на рост психических проблем и заболеваний, особенно среди молодежи. Раньше считалось, что первые признаки клинической депрессии обычно появляются около 30 теперь эта граница сместилась к 2025 годам. Более того, депрессивные эпизоды не остаются всего лишь мимолетными периодами грусти и уныния. Глубокая депрессия, судя по всему, сегодня становится более распространенной, а рецидивы возникают чаще.
Тревожные расстройства, с другой стороны, не показывают такую динамику, но за этим наблюдением скрывается не менее печальная реальность. Группа тревожных расстройств среди психических заболеваний самая распространенная, и именно от них молодые люди страдают чаще всего.
По оценкам исследователей, около трети населения сталкивается с тревожным расстройством на протяжении своей жизни, причем эта вероятность возрастает на рубеже 20 лет и снижается впоследствии. Большинство таких расстройств возникает в юном возрасте: социальная фобия в среднем около 30, агорафобия[9] без панических атак в 20, паническое расстройство около 24.
О различных видах зависимости, которые обычно набирают оборот именно от 20 до 30, не будем даже и упоминать.
Однако диагностируемые психические расстройства составляют только малую часть картины. Многих специалистов (и меня в том числе) не слишком впечатляют попытки психо- и фармакологической индустрии представить все психологические проблемы в качестве болезней словно существуют неопровержимые признаки, которые отличают их от «нормального» состояния. Если речь идет о свинке или коклюше, вы либо больны, либо нет. В Диагностическом и статическом руководстве по психическому здоровью (Diagnostic and Statistical Manual DSM)[10] исчезающе мало расстройств со столь четкими границами и определениями.
Напротив, большинство психологических расстройств просто более тяжелые и проблемные версии нормальных человеческих состояний. У каждого из нас бывают периоды грусти, нарушений сна, отсутствия энергии и плохой концентрации. Все это может быть как признаками депрессии, так и того, что вы живете в XXI столетии. Мы все заботимся о том, что подумают о нас другие, это симптом социального тревожного расстройства. Нам всем иногда хочется укрыться в тесной безопасности уютного дома а это указывает на агорафобию. Мы волнуемся о том, что никогда не произойдет, а это не что иное, как генерализованное тревожное расстройство. Люди, отвечающие за создание DSM, просто сидят за столом партийных собраний и разделяют все многообразие человеческих проблем на две части, одну из которых они называют нормой, а другую патологией.
Нормальные кривые распределения имеют форму колокола с вершиной посередине и уходящими вниз краями. «Расстройством» или «патологией» обычно называют именно загнутые вниз концы этой кривой, а ее среднюю часть «нормой».
На границах между этими двумя состояниями находится гораздо больше людей, чем в крайних точках: большинство из нас испытывает трудности, но не настолько сильные, чтобы это можно было счесть полноценным расстройством. Если каждый третий хотя бы раз в жизни сталкивается с тревожным расстройством, а с депрессией, по разным оценкам, каждый десятый или пятый, то гораздо больше людей выходят из строя из-за сложных эмоциональных состояний. Именно в юные годы это происходит чаще всего.
Небольшая проблема
Давайте заглянем в мой рабочий кабинет для консультаций и посмотрим, что в нем происходит.
Снова и снова я встречаю молодых людей, которые живут с родителями, будто бы застряв между подростковым и взрослым возрастом без работы, с ограниченной социальной жизнью, со страхом потерпеть поражение и встретить отказ. Они не путешествуют, не исследуют мир, не двигаются к достижению собственных целей и часто даже не могут их определить. Они уже вышли из подросткового возраста, но будто не могут понять, куда двигаться дальше.
Несколько лет назад я начал спрашивать психологов и терапевтов, которые посещают мои занятия, часто ли они встречают таких клиентов. Как правило, половина присутствующих в ответ поднимает руку. Поэтому я решил в собственной практике сосредоточиться именно на этой группе людей. Я прошерстил медицинскую литературу в поисках исследований, которые помогли бы мне определить эффективные меры лечения и поддержки, но безрезультатно.
Я искал не в том месте. Оказывается, нужно было изучать литературу по социологии и сравнению разных культур. В стране за страной ученые обнаруживали один и тот же феномен. Большинство таких исследований были описательными: они сосредоточились на цифрах и характеристиках «юных взрослых», но почти ничего не говорили о том, как им помочь.
Почти в каждой стране «юным взрослым» дают собственное определение, причем обычно даже не пытаются сопоставить их с той же категорией людей в других культурах. Зачастую эти названия носят ругательный характер. В Италии их зовут bamboccioni «большие дети». В Испании «поколение ни-ни», что означает «ни образования, ни трудоустройства». В Великобритании «поколение NEET» (англ. Not in Education, Employment or Training «без образования и работы»). В США об этом говорят как о «неудачном старте»[11] словно страшное слово «неудача» должно преследовать людей, вступающих во взрослую жизнь, с самого начала.
Но больше всего этот феномен обсуждают в Японии, которая породила так называемых «хикикомори» (буквально «затянутый уединением», «находиться в изоляции»). Количество «хикки» оценивают по-разному, но в 2016 году исследование японского правительства показало, что около 520 тысяч людей находятся в этом положении (при общей численности населения в 126 миллионов)[12].
Хотя среди всего населения Японии «хикикомори» составляют менее 0,5 %, в группе «юных взрослых» от 20 до 30 лет эта пропорция выглядит гораздо внушительнее. Кроме того, эти цифры ничего не говорят о людях, которые испытывают другие трудности включая тревожное расстройство и депрессию, но не отгораживаются от мира.
Говорим ли мы о Японии, Испании или США, это не тот случай, когда молодые люди принимают разумное решение остаться в родительском доме, чтобы наслаждаться жизнью и не переплачивать за съемное жилье. Они чувствуют себя потерянными, загнанными в угол и несчастными, пока годы жизни, которые принято называть лучшими, продолжают утекать сквозь пальцы.