Разогрев обед, Аннет с двумя глиняными тарелками направилась к столику. Матиас хотел подскочить помочь. Но ей не нужна была помощь. Поставив тарелки на жгутовые круглые салфетки, Аннет вынула из ящика кухонной тумбы две ложки из тёмного дерева и положила их у тарелок.
Не глядя на Матиаса, Аннет села. Он поглядывал на неё, она нет; смотрела в сторону и в пол. Фива лежала на кровати и наслаждалась теплом камина подобно кошке на спине, раскинув лапки в разные стороны, а голова чуть свисала с края кровати; свет пламени и дня, сливаясь, падал на её брюшко, шею и половину мордочки. Снаружи иногда слышались тяжёлые шаги или иные редкие звуки, издаваемые Юго. А от тарелок, наполненных рагу, исходил пар.
Я тут пытаюсь вспомнить, сказал Матиас, что произошло вчера. Аннет едва заметно напряглась, что было видно по плечам. Мне кажется, морщась сказал он, что я видел дракона. Это был Юго?
А-а, протянула Аннет. Она не смотрела на Матиаса, и мягко-резкими, быстрыми, чуть суматошными движениями поправляла предметы на столе сдвигала чуть в сторону, и обратно на место; в другую сторону, и снова на место. Она, думая, что ответить, «поправила» свою тарелку, ложку, вазочку с сухофруктами в центре столика, пузатую банку с мёдом, солонку. Ну, да, ответила она и подняла взгляд на Матиаса; левая рука легла у края стола, а вторая опустилась и теребила, больше царапала и впивалась, край стула. Кто же ещё? Других драконов здесь нет. Ну, Фива ещё конечно же.
Это странно, сказал Матиас с задумчивым взглядом и, напрягая память, смотрел на пламя в камине. Но мне кажется я видел белый цвет. У чешуи и когтей.
Матиас не увидел, как по Аннет прокатилась волна паники рука у стола сжала край, вторая вцепилась в стул. Смотря на Матиаса, Аннет не ощущала опасности, но доверять ему ей было так сложно, что казалось невозможным.
«Он никогда меня не поймёт.», подумала Аннет. «Он наверняка всегда будет бояться моей магии.»
Аннет сделала вдох успокоилась, и бо́льшая часть напряжения ушла из тела; руки остались там, где были, но не сжимали стол и стул.
Матиас вернул взгляд. Аннет смотрела на него с лицом как гладь, а пурпурный цвет глаз особенно казался магическим и мистическим в лёгкой полутемноте помещения.
Я не знаю, что ты видел, сказала Аннет. Лучше бы сказал спасибо, что я мы прогнали тех людей.
С-спасибо! тут же поблагодарил Матиас, искренне. Аннет на секунду отвела взгляд и мимолётно, невольно улыбнулась уголком губ.
Кстати об этом, сказала Аннет и вернула на него взгляд. Она всматривалась в его лицо ожидала признаки появления напряжения, страха; и ожидала знаки, что он, после того как будет задан вопрос, солжёт или увильнёт. Кто это был и зачем они за тобой гнались? Я думала в этот лес мало кто заходит. И она, говоря быстрее, добавила: Собственно поэтому мы и выбрали это место.
А, произнёс Матиас.
В нём не появилось ни напряжения, ни страха рассказать, и он не намеревался лгать. Он не хотел лгать ей. Он видел её серьёзный, внимательный и изучающий взгляд. И он хотел, чтобы она могла ему доверять, чтобы не видела в нём угрозу. И его удивляло такое рвение, такое открытое и отчётливое желание быть честной с ней, открытым, рассказать всю правду без запинки; рассказать абсолютно всё о себе с момента появления на свет. Он хотел не просто открыть перед ней душу и сердце он был готов вывернуть всё это наизнанку, и преподнести ей в дрожащих руках с надеждой, мольбой.
Это наёмники, ответил Матиас. Их наняли, чтобы меня поймать. Но по их рвению, я так понял не обязательно живым.
Аннет немного удивилась он сказал правду так легко, естественно, словно они уже имели несколько бесед и были знакомы много дней.
Но зачем? спросила она.
Матиас отвёл взгляд в сторону камина. Аннет поняла, что это не из-за того, что он не хочет ей говорить, а что пауза вызвана чем-то иным. Она взглянула на тарелку ещё исходил пар, но уже было не горячо; и вернула взгляд на него.
Это была случайность, ответил Матиас. Несчастный случай.
Он вздохнул, постучал пальцем по столу, нахмурился, затем перестал, снова нахмурился; Аннет наблюдала за каждым его движением и эмоцией, каждой тенью в глазах.
Можешь не говорить, сказала она. Ешь. Она опустила взгляд на свою тарелку и принялась за еду.
Матиас посмотрел на Аннет, но она не поднимала взгляда, а выражение лица было обыденным; и, помедлив, он присоединился к обеду.
Пропадая в раздумьях, Матиас рассматривал овощи: толстые полоски белокочанной капусты, крупные кубики кабачка, половинки моркови, кусочки картофеля, полукольца лука, немного сушёной зелени, от томатов остались скрученные полоски кожицы, а их мякоть смешалась с остальной массой блюда.
Аннет вышла из раздумий, в которых пыталась разложить всё по полочкам, как она привыкла, но это было сложно сделать в присутствии Матиаса. Она посмотрела на него, на его опущенную ложку.
Что-то не так? спросила она. Ты привык к соли? Вон, кивнула она на солонку. Если хочешь. Правда, это другая соль, не как у вас, и она менее солёная? Я не знаю, я вашу то всего пару раз пробовала и этого было достаточно, чтобы больше не пробовать. Аннет встрепенулась. Не то, чтобы ваша соль плохая! Просто Хотя Аннет вздохнула и опустила лицо; а, услышав усмешку, подняла обратно и увидела добрую улыбку.
Не переживай, сказал Матиас. Всё нормально. Поверь, в сравнении с половиной моих трапез, это как королевское блюдо.
*
Когда с обедом было покончено, Аннет понесла посуду в умывальник. Она молчала. Молчал и Матиас. Ему хотелось сказать так много, спросить так много; но он молчал искал слова. Аннет же пыталась разобраться и понять себя, понять происходящее, которое казалось реалистичным странным сном.
Когда Матиас смотрел в сторону задумчивым взглядом, Аннет поглядывала на него украдкой отметила, что ей нравятся его чёрные волосы, его карие глаза, которые сейчас выглядели темнее и теплее; его манера двигаться и едва заметные выражения лица веяния его раздумий.
Иногда, делая паузы между мыслями, Матиас поглядывал на Аннет, так как не мог этого не делать в эти моменты она либо складывала травы в чайничек, либо нагревала воду в камине, либо наливала кипяток в чайничек, либо ставила глиняные чашки с блюдцами и чайными ложками, и поправляла их так, словно существует только одно единственно верное положение на жгутовых салфетках.
Иногда Матиасу казалось, что Аннет вот-вот посмотрит на него, но прежде, чем это случалось, он отводил взгляд и проваливался в новый виток раздумий.
Аннет села, сложила руки перед пустой чашкой и устремила взгляд на Матиаса, и только она открыла рот, как он повернул к ней лицо.
Из-за меня случайно умер человек, сказал он. Аннет удивилась, распрямила плечи и без того прямой осанки и похлопала ресницами. Вот почему за мной гнались наёмники, и уже как три года. И в последний раз, как ты могла заметить, они преуспели.