Есть хочет, и швырнул ему курицу.
Людоед моментально эту курицу разорвал и слопал. Причем чавкал так, что у всех на площади слюнки текли. Потом он оглядел долгим взглядом толпу и так рыгнул в ее сторону, что несколько женщин упали в обморок, а мужики стали быстро разливать и пить, не закусывая.
Депутат швырнул ему утку. И людоед даже не дал ей приземлиться, пожирал ее урча и все время зыркал глазами в сторону Прасковьи. Та аж затряслась и спросила у кандидата:
А решетка-то у вас хоть крепкая?
Кандидат говорит:
Почти ни разу не подводила. Но на всякий случай швырнул людоеду еще гуся. Так людоед его, этого гуся, минут за пять до костей обглодал и остатки швырнул в толпу.
Народ аж взвыл от удовольствия.
Нравится вам? Хотите так питаться? крикнул кандидат.
Ну, все, конечно, издали возгласы одобрения. Поди плохо, в один день куру, утку и гуся!
А теперь, говорит кандидат, может, кто-то из вас хочет войти в клетку к знаменитому людоеду?
Все, конечно, притихли.
Все же понимаете, продолжал кандидат, что из соображений гуманности мы не можем поставлять ему человечину, но если кто-то хочет сам, то пожалуйста, милости прошу! Есть желающие? Ставлю миллион рублей на своего людоеда!
Желающих, конечно, не было. И уже хотели было закончить представление и начать отмечать это небывалое для нашего города событие, как муж Прасковьи, Николай, которому она уже на сегодня пообещала, вдруг говорит:
Я желающий.
А ему уже, видать, все равно. Он уже поддатый был, и батога ему было не миновать к вечеру. Ну, он и решил, видно, таким способом закончить свое бренное существование. А может, подумал, что миллион его спасет от экономической зависимости. В общем, шагнул он вперед и заявил:
Я желающий!
Кандидат говорит:
А вы подумали, на что вы решились?!
Колюня говорит:
Подумал!
Вы понимаете, что идете на верную гибель?
Понимаю, твердит свое Колюня.
И тут раздается голос Прасковьи:
Я тебе дам «понимаю»! И она, засучив рукава, стала пробираться сквозь толпу.
Но толпа сомкнулась перед ней и заорала:
А ну, не трожь, пущай идет!
Прасковья кричит:
А что же вы своих-то к людоеду не посылаете?
А ей в ответ:
А наши не рвутся!
Ах так, сказала Прасковья, тогда я сама желающая!
Народ аж взвыл от радости.
Давай! заорали все. Давай, Прасковья, покажи ему козью морду!
Прасковья ринулась к клетке. Кандидат закричал:
Вы понимаете, на что вы идете? и не пускает ее.
Тут толпа как заорет:
А ну пусти ее к людоеду, а то голосовать за тебя не будем и людоеду и тебе задницу надерем.
Ну и черт с вами, сказал депутат, жри ее! И открыл клетку.
Прасковья рванула на себе рубаху и решительно ворвалась в клетку. И тут произошло самое неожиданное. Людоед упал на колени и закричал:
Прасковья, прости, черт попутал!
Прасковья накинулась на него так, что от этого людоеда перья полетели. Людоед визжал так, будто его резали. Депутат попытался было войти в клетку, но Прасковья так ему заехала, что он заверещал еще сильнее своего людоеда. А тут и толпа нахлынула, клетку разнесла, так что депутат со своим людоедом еле ноги унесли. В общем, концерт этот с милицией заканчивали. На этом представление зарубежного гастролера и закончилось. А с тех пор никаких артистов к нам и не привозили. А жаль, хочется насладиться настоящим искусством. Так что приезжайте, Геннадий Викторович, вы ли или какой-нибудь другой Петросян. А то про нас вспоминают, только когда выборы, когда наши голоса нужны. А ведь мы еще не только голоса, а ведь мы люди живые, у нас еще и души есть. И, слава богу, пока не мертвые.
Аферисты
Сколько же у нас, граждане, аферистов развелось, просто можно экспортировать в другие страны. Иду по улице, никого не трогаю. Остановился возле телефонной будки. Мужик какой-то звонит. Жду. Мужик позвонил и пошел. Я в будку, глядь, а там бумажник. Я бумажник схватил и за мужиком кинулся. Тут какой-то парень мне дорогу преградил.
Стой, говорит.
Я стою.
Ты чего? говорю.
Он говорит:
Я видел, как ты бумажник нашел.
Я говорю:
Ну и что, я его вернуть хочу.
Он говорит:
Стой с бумажником здесь, я его сейчас догоню.
Я как дурак стою. Парень возвращается.
Не догнал, говорит, ну-ка посмотри, что там.
Открываю бумажник, там пачка денег.
Парень говорит:
Ну, что будем делать? Взял бумажник, пересчитал. Здесь, говорит, полмиллиона.
Я бумажник у него забрал.
Пойду, говорю, отдам в милицию.
Он говорит:
Ты что, сдурел, они же деньги себе возьмут.
Я думаю: «А вдруг действительно возьмут?»
Парень говорит:
Слушай, мы ведь не украли, мы ведь нашли. Давай делить.
И я, представляете, соглашаюсь. Ну а что, мужик пропал, а в милицию идти просто глупо. Заходим мы в подворотню, начинаем делить, и тут этот мужик возвращается.
Бумажник с деньгами не находили? спрашивает.
Только я хотел сказать: «Вот они», как парень мне говорит:
Заткнись, а то тебя посадят.
И я, представляете, молчу. Парень говорит:
Нет, ничего не видели.
Мужик отходит, а парень тихо так, с опаской, говорит:
Он наверняка за нами следит. Здесь в бумажнике пятьсот тысяч, давай в темпе двести пятьдесят, держи бумажник, и разбежались.
И я как дурак вынимаю свои кровные двести пятьдесят тысяч, сую ему и с бумажником ухожу. И только в метро, раскрыв бумажник этот потрепанный, вижу, что там нарезанная бумага и никаких денег. Я назад, а их уже и след простыл. Ну, думаю, убью! А потом поостыл и решил: на кого злиться? На себя. Сам же не отдал бумажник. Сам себя и наказал. «Ладно, думаю, в следующий раз буду умнее».
Месяц приблизительно проходит, и на том же самом месте прохожу возле той самой будки, а там тот же самый мужик звонит, и бумажник такой же самый задрипанный рядом лежит. Сначала хотел в рожу сразу заехать, а потом думаю: нет, погодите, я вам сейчас устрою козью морду. Мужик из будки выбегает, я беру бумажник, тут же подбегает тот же парень, меня, конечно, не узнает и сразу говорит:
Раз нашли делим.
Я говорю:
Делим.
Зашли в подворотню. Он говорит:
Здесь пятьсот тысяч, при мне считает.
Тут вбегает мужик и говорит:
Ребята, бумажник с деньгами не находили?
И не успевает парень ничего сказать, как я говорю:
Как же не находили, вот он, и отдаю ему бумажник.
Мужик обнимает меня.
Родной, говорит, спасибо.
Я говорю:
Вы пересчитайте, там пятьсот тысяч.
Он говорит:
Да что там считать, я вам верю, вижу, вы честный человек.
А тот парень стоит, вы бы лицо его видели, не лицо, а козья морда.
Я говорю:
Нет, вы пересчитайте.
Мужик говорит:
Да чего там считать, а сам открывает, считает и говорит: А здесь только двести тысяч, а где же еще триста?
Парень говорит:
Я бумажник вообще в руках не держал, значит, он спер, и на меня показывает, я свидетель.
Тут у меня лицо становится козьей мордой. Мужик говорит:
Сам отдашь или в милицию тащить?
И я как миленький, возмущаясь, отдаю свои кровные триста тысяч и говорю:
Ну, я вам устрою!
Злой домой еду, сил нет. Дурак дураком!
Полгода забыть не мог, но этих аферистов нигде не встречал. Наверное, в другой район перешли.
А тут где-то через полгода иду и на том же месте, в той же будке стоит мужик, я лица-то его не вижу, а вот бумажник тот же драный рядом лежит. Я к будке. Мужик позвонил, ушел. Бумажник, естественно, остался. Я из будки с бумажником выхожу и, пока тот второй не подбежал, хватаю первого попавшегося парня и говорю:
Слышь, друг, помоги, будь свидетелем, мужик оставил, там полмиллиона, сейчас аферюга за ним прибежит.
И такой парень отзывчивый оказался.
Ладно, говорит, помогу.
И тут этот самый мужик возвращается и говорит:
Вы здесь бумажник не находили?
Я говорю:
Еще как находили, а где же второй?
Он говорит:
Какой еще второй, у меня только один бумажник.
Я говорю свидетелю:
А ну, тащим его в милицию, а второго они сами найдут.
И вот приволакиваем мы этого мужика в милицию.
Вот, говорю, товарищ капитан, поймали аферюгу, который бумажники оставляет с пятьюстами тысячами, а потом честных людей грабит.
Мужик говорит:
Чего это я граблю, я бумажник в будке оставил, а эти меня сюда привели.
Капитан открывает бумажник, вынимает оттуда паспорт и говорит:
Смирнов Валентин Николаевич.
Я, говорит мужик.
Капитан говорит:
А где же пятьсот тысяч?
Мужик говорит:
А это пусть он скажет, и на меня показывает.
Капитан смотрит на свидетеля и говорит:
А это кто?
Парень говорит:
Свидетель.
Капитан говорит:
Ну, рассказывайте, свидетель.
Парень говорит:
Стою я у будки, и вдруг этот мужик говорит, будь свидетелем, в этом бумажнике пятьсот тысяч. А тут этот возвращается и говорит: «Мой бумажник».
Капитан поворачивается ко мне и спрашивает:
А где пятьсот тысяч?
Я не знаю, что сказать, начинаю лепетать, что в прошлый раз они у меня взяли триста тысяч.
Мужик говорит:
Да я его первый раз в жизни вижу.
Капитан говорит:
Ага! Давно я вашу шайку поймать хотел, наконец-то попались, голубчики. Вы, Смирнов Валентин Николаевич, все опишите и свободны, а с вами мы сейчас разберемся.
И два часа я этому капитану доказывал, что я не верблюд, хорошо еще, этот мужик порядочным оказался, сказал, что у него там денег не было, а то бы сидеть мне, да и свидетелю тоже.
С тех пор думаю, ну их на фиг, ни за что ни с какими афе-рюгами связываться не стану А тут три дня назад иду в совершенно другом месте, и опять этот тип, мужик тот самый, роняет прямо передо мной бумажник, тот самый, потрепанный, и дальше идет. И тут же подскакивает второй тот же самый тип, поднимает бумажник и говорит:
Видал?
Я говорю:
Нет, не видал.
Он говорит:
Ну вот же, бумажник.
Я говорю:
Какой бумажник? Никакого бумажника не вижу.
Он говорит:
Да вот же, мужик шел, бумажник обронил, а в нем пятьсот тысяч.
Я говорю:
Ни мужика не видел, ни бумажника, ни тем более пятьсот тысяч.
Парень говорит:
Сейчас будем делить.
Я говорю:
Ничего не видел, ничего не слышал, вы делите, я пошел.
Тут мужик возвращается:
Ребята, бумажник не находили?
Я говорю:
Вот этот тип нашел, а я нет, я ничего не видел, ничего не слышал и сейчас ничего не вижу и не слышу.
Мужик смотрит на свой бумажник и говорит:
Где же я бумажник потерял?
Я говорю:
Вот он нашел, а я пошел.
А те тоже как глухие. Один говорит:
Где же мой бумажник?
А второй ходит за мной и говорит:
Давай деньги делить.
Я говорю:
Ни за что!
Мужик говорит:
Ребята, у вас, что ли, мой бумажник?
Парень говорит:
Я с ним поделиться хочу, а он не соглашается.
Мужик мне говорит:
Зря ты не соглашаешься, он очень приличный человек. Ты давай бери деньги и делись, а то мы тебе темную устроим и все твои деньги заберем.
Я как заору:
Милиция! Грабят!
Они бумажник бросили на землю, а тут милиционер подходит и говорит:
Это ваш бумажник?
Я говорю:
Нет.
А эти из-за угла:
Это его, его, он делиться не хочет.
Милиционер говорит:
А чего ты не делишься, они приличные люди, я их хорошо знаю, бери бумажник-то!
И тут я как заору:
Караул! Милиция грабит! да как дам деру, да так, что меня ни милиция, ни эти двое в жизни не догнали.
Борьба с коррупцией
Созывает нас недавно президент нашего закрытого акционерного общества открытого типа Егорыч на собрание. Созывает нас в бывший наш Дом культуры. Теперь этот дом какой-то бизнесмен арендует, а ежели мы там собираемся, он нам это помещение сдает, то есть требует оплаты. Он ее, конечно, может требовать, но президент наш, Егорыч бывший наш председатель, на это отвечает своей любимой поговоркой: «Хрен тебе в грызло!» И все. Может еще добавить: «Скажи спасибо, что вообще еще этот Дом культуры не спалили. Вот это и есть наша плата, что не спалили».
В общем, собрали нас всех. В президиуме президент наш, потом председатель сельсовета Будашкин, бывший наш парторг. И мент с маузером. Бывшие коммунисты, а ныне демократы. Мент, кстати, трезвый как стеклышко, с маузером еще с революции. Обычно-то он пьян в доску. Поэтому если какой инцидент у нас в деревне случается, его, мента, будят, опохмеляют, под руки к инциденту подводят и отпускают, а уж тут он и начинает маузером размахивать и орать: «Всех пересажаю!» Егорыч объявил собрание открытым и что на повестке дня следующие вопросы.
Таперича, значит, все как один будем предъявлять декларацию о доходах. Вот я первый самолично вслед за любимым нашим президентом предъявляю всему народу свою декларацию. Месячная зарплата, помноженная на двенадцать.
И никаких книжек в Германии не издавал, и никаких гонореев не получал. Вот он, мой годовой доход, и я теперь честно могу смотреть народу в глаза. И он устремил в зал свой мутный взор, а народ стал дружно отводить свои глаза от его упорного, честного и нахального взгляда. А таперича, продолжал председатель, пущай наш фермер Иващенко подаст свою декларацию, и мы тогда поглядим, как у нас будет развиваться фермерское хозяйство на селе.
А надо сказать, когда у нас объявили фермерство, народ, конечно, в это дело хлынул, но не весь. Всего трое их хлынуло Степанов, Горохов и Иващенко. Пришли они к председателю и потребовали землю и свою долю колхозного имущества.
Председатель сказал:
Точно, положено вам три участка за лесом до болота. А что касается колхозного имущества, то оно вам, конечно, тоже положено в размере одного хрена на одно грызло. А ежели права качать начнете, то народ меня тут же поддержит и может привести аргументы. Не верите?
Фермеры сразу поверили, но народ аргументы все равно привел. Одному фермеру сразу дом спалили, другой не стал дожидаться аргументов, взял ссуду и ударился в бега. А Иващенко, самый упорный, купил ружье помповое, собаку завел, помесь волкодава с горлохватом, и стал бычков разводить, оставаясь бельмом на глазу у всей деревни. Не любили его шибко. И не потому, что он плохой, а потому, что не любили, и все. Однако побаивались. Однажды полезли к нему двое наших. Просто так, «на вшивость проверить». Так он их обоих поймал и под дулом ружья заставил одного сечь другого. И что вы думаете, один портки снял, а другой его выпорол, потом поменялись. А затем втроем выпивать сели. Правда, сидел фермер один, остальные стоя пили. И заявлять потом ни на кого не стали, а на кого заявишь, сами же себя выпороли. Вся деревня потом со смеху помирала.
А второй вопрос, продолжал Егорыч, это то, что наш дорогой президент объявил беспощадную войну коррупции в высших эшелонах власти, чем мы и будем с вами сегодня заниматься. Вот что, оказывается, уважаемые граждане-господа, мешало нам здеся жить по-человечески. И мы на этот призыв откликнемся, а затем вместе с генеральным прокурором Скуратовым пойдем к нашим базарно-рыночным отношениям светлого будущего капитализма с человеческим лицом. А кто поведет себя как на выборах в Думу, тому я устрою козью морду без человеческого лица!
А надо вам сказать, что перед выборами в Думу появились у нас в деревне подозрительные личности, которые призывали голосовать за Жириновского, а не то грозились всех отправить в Израиль и сделать там не то обрезание, не то харакири. Народ, конечно, перепугался, и в день выборов напились все так, что вообще голосовали только за закуску. Егорычу тогда, конечно, попало, и он теперь старался вовсю.
Какие, спрашивает, будут предложения по поводу борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти?
В зале повисла гробовая тишина.
Ну, может, вопросы есть? спросил Будашкин.
Прасковья-скотница спросила на всякий случай:
Вот это, в эшелонах, это что же, опять в эвакуацию, что ли?
Какая эвакуация? психанул Егорыч. Никакой эвакуации. Высшие эшелоны власти это начальство. То есть надо бороться с коррупцией, невзирая на должности. Вот в газете пропечатано: «привлечены к уголовной ответственности замминистра, еще два замминистра уже сидят». В общем, теперь даже начальство сажают за коррупцию в высших эшелонах власти.
А у нас-то в деревне, я извиняюсь, кто в этих эшелонах катается? спросил конюх Семенов.