Девушки-подружки,
Какой нонеча стал свет.
Девушки-подружки,
Какой нонеча стал свет!..
Приподнявшись, парой белоснежных, длинношеих тел, вытянутых за парой красно-черных клювов, пеня ластами воду, стонущая чета понеслась прочь, не в силах взлететь Сбросив ход, позволяя беглецам сделать то же, лодка плавно проскользила мимо.
Кого ни полюбишь,
А ни в ком же правды нет
Оглянувшись, Егорыч столкнулся с нечитаемым взором остановившейся, глянувшей прямо на него и куда-то сквозь него, птицы, от чего снова, как в начале пути (когда обернулся), ощущение нереальности происходящего охватило его Какая, вроде бы, могла быть связь: бородач на корме в штормовке и горка белоснежного пуха на воде?.. Что общего?..
Стараясь избавиться от странного ощущения, врабатываясь, вливаясь руками и телом в общий трехвесельный ритм, Егорыч понемногу освободил голову для главного, желанного мыслей, готовых, он чувствовал, овладеть им. Широко и почти без усилий орудуя веслом, он вгляделся в бегущую (стоя на месте), ускользавшую от, казалось, уже ухватившего ее гла́за воду. Переросшие себя миллиарды капель, преображенные в волнующееся, животворное полотно Как понимаешь, что жив? Скажем, лес в окне Да, верхушка ели, высящейся в окне выше твоего этажа Да, вершина ели со стоящей прямо под ней, подтягивающейся снизу, запорошенной снегом бесконечной дубовой грядой. На еловых же лапах снег тяжелый, слоями они еле держат его. Долго смотришь в окно, проникаясь, напитываясь неподвижной картиной, и вдруг ель со всем своим снегом, оживая под ветром, идет вправо влево Непередаваемое ощущение. Непередаваемо жив.
Счастлив оттого, что не одинок. Когда одинок? Когда Богом оставлен? Когда не оставлен как понять? Чем? Глазами. Не одинок глазами. Вот и все сказки о любви.
Где: всё сразу и ничего? Нет времени? В нашем сознании.
Полмиллиона лет влево.
«Главный порок трусость», не без удовольствия отдался Егорыч потоку мыслей, свободно несущему его. Главный порок. Трусость. Заданная, так же, как и храбрость чем там?.. генетически обусловленным химическим статусом организма (эта книжица, из последних). Определенный градус алкоголя в крови и совершенно не переносящий высоты, сидя на перилах, спокойно смотрит на пенящееся в сорока метрах прямо под ним море (прошлым летом).
Как рассуждают обычно?.. Что за доблесть храбрость? В чем вина труса (проклинающего свою трусость, не имея сил совладать с ней)? В чем личный вклад в судьбу? Велико ли пространство, оставляемое личному выбору человека? Насколько личному? Что следует: углубляясь в понимание себя, потакать своей природе или же восстать на свою слабость? Будет ли от восстания прок? Может ли трус от природы дорасти до мессианства (в самой абсурдности вопроса ответ)? Как отделить заслугу человека от его изначальной, генетической основы (если всё так близко к химии, если так легко сделать идиотом и невозможно гением)? Чья заслуга «твоя» гениальность? Что такое порок? Злоба? Зависть? Предательство? Переход неких границ. Вызванный трусостью. Заданной химией. Генетически предопределенной
Есть какая-то непреходящая непроходимая тупость во всех подобных рассуждениях. В самой постановке вопросов В этих ответах: дело не в трусости, дело не в пороке, дело в самих границах. В «духовном зрении», исчезающем в случае победы дьявола, границы исчезают, оставляя человека за гранью добра и зла, на стороне зла. Мы всё валим на трусость, а она ни при чем. На одной чаше весов эта наша природная слабость, на другой «духовное зрение», удивительней всего тоже генетическое. Добру или злу мы принадлежим от рождения. Вот оно: порок вне нас. До нас. Пилат рожден Пилатом. Где выход? Иисус? Все что дано момент выбора? Моление о чаше? Ради момента выбора затеян мир? «Каждому достается по его вере». А вера-то у человека откуда? Его ли выбор вера? Момент выбора Если и здесь его нет?..
Непреодолимая, отупляющая глухота этих вопросов. Ответов. Вот уж действительно: лбом о стену Значит, что?.. Проникать в свою природу? Все больше мрачнея от собственной не-гениальности?.. Нет. Нет. Не в свою. Не в свою природу в природу вещей. В мироздание. Единственное, что примиряет с самим собой. На что не жаль этой безделицы, этой
Даст барыня водки
Веселей будем гулять.
Даст барыня водки
Ве-е-еселей будем гуля-я-ять!..
уходя над водой во все стороны сразу, замерла бесконечная песня
Секунду назад заполнявшее эфир двухголосье сменилось мерным весельным плеском.
Что за песня? спросил Белоядову в спину Егорыч. Никогда не слышал.
Лирические вопросы на корму махнул головой через плечо Белоядов.
Что эта песня? аккуратно положив весло на фальшборта, обернулся Егорыч к рулевому. И почему лирические вопросы вам?
В шерстяном тельнике, уже без штормовки, пышущий жаром Вульф хмыкнул:
Тонуть будем тоже на «вы»?.. «Не были б вы столь любезны протянуть соломинку»
Чего это мы будем тонуть усмехнулся Егорыч, на всякий случай оценивая на глазок расстояние до ближнего берега. Я хорошо пла (Наступи себе на язык!..)
В ватничке? При плюс четырех?
Ну, так уж и при плюс четырех на секунду опустив пальцы в воду, тут же выдернул их Егорыч Так все-таки: откуда песня?
Песня?.. Вероятно, оттуда, откуда и мы с тобой Предки наши, кричавшие: «Го! Мель!» они ж не только кричали. Случалось, и пели Лет полтораста назад в тех краях такими песнями народ себя тешил. Теперь вот мы с твоим братцем и Алексом А что до лирики, кто чем а я хлеб насущный стишатами добываю.
Что?.. Не физик? удивился Егорыч. А как же ты а когда же вы все
Вместе сошлись? С братцем твоим Алекс свел, а с самим Алексом полтора курса на одной лавке в бурсе штаны протирали. Пока не прорезался. Мой дар Божий В школе так, баловство. Рассказики. «На одной лестничной клетке жили кошка Грелка и Тузик» А в бурсе осенять стало. Снисходить. Как тебе, например, это: «Как-то еще маленьким, давно / я вступил в собачее говно. / Ты слепой, сказал отец, я, сынка, / пьяный, а собаке все равно»
Отвернувшись, Егорыч взялся за весло.
Ревность, гордость, гнев, обида до свидания, либидо, прозвучало за спиной.
С чего мне обижаться? улыбнувшись, пожал плечами Егорыч.
И все же единственное мироздание Устройство мира. Только это и остается Мироустройство и мы одно и то же. Мы не исполнители, и не вне нас истоки. Река, вода море взбрело в голову, полную полной солнца воды. «Звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». Поменять «над головой» и «внутри» местами.
Э, э, э-э-э!.. понеслось вдруг с кормы. Жопу в дно вдавил! Моментально!!!
Испугавшись, приподнявшийся в лодке Егорыч плюхнулся вниз!..
Штаны, это стеганые обернувшись к злому, как черт, Вульфу, попытался оправдаться Егорыч жарко
Хорошо еще байда гружёная! никак не мог прийти в себя Вульф. С-сука
Лезандр, ты чего?.. укорил с носа загребной.
Отглагольное междометие отозвался рулевой, остывая Что, сопрел, Маугли?.. Ватничек скинул и харэ А портки еще семь раз замерзнешь Ноги, они не шибко в нашем деле нагружены
Жо ха-ха-ха в дно!.. раздалось с первого номера и мо ха-ха ментально!..
Если кому искупаться охота оправдывался Вульф лично я пас Не сегодня.
Сами виноваты, отсмеявшись, заключил Белоядов. Инструктаж не провели. На тебя, Егорыч, смотришь братца твоего видишь. А с братцем мы полстраны на веслах, за два последних года Вот и упустили Ты, короче, пока две вещи запомни. Первое: в лодке с сиденья только вниз. Она, родимая, хоть на воде и устойчива, вроде, до беспредела, но чуть что куляется на раз-два. И второе: ногу внизу ставить только на металл. На резину ни-ни
Неужели и вправду могли навернуться?..
Возможность
Продолжавшему махать веслом, Егорычу стало легко и просторно от этого слова: возможность. Как-то совсем уже не по-озерному свежо Так, словно проснулся в тенистой комнате с открытым балконом, а за окном тенистый же крымский кедр, солнце и море за домом (тень) и в голове Дрожь, будто по голым, в шортах, ногам, прошла волной
Что такое лиловое, горькое и фа бемоль, со своего второго номера подал голос Егорыч, но не длина, не частота волн, не химия, а что они такое как ощущения, их неповторимый окрас?
Это, слышь, с первого номера бросил через плечо Белоядов, обращаясь сразу и ко второму, и к третьему, у нас в школе физик был, по совместительству звездочет. Любимое выражение: я вас научу́ Млечный Путь любить!
И что? подключился Вульф.
На ровном месте посреди урока выдвигал картину апокалипсиса. Ну, столкновения Земли с кометой, с хренетой, со всем подряд Интересно подытоживал. Молча так обведет взором притихший класс, а потом резюмирует: всего этого, говорит, может и не быть Если будете хорошо учиться.
Как там? прозвучало у Егорыча за спиной. Розовое и кислое?
Да, соленое и голубое. Огуречная соль, селедочная
Ну, так биология же раздалось с носа. Нервный импульс, рецептор.
Нервный импульс голубой? Или розовый?
Воссоздается все, в голове, снизошел голос с носа.
Вкус селедки?..
Взаимодействие соли с рецептором, пояснил голос с кормы.
А вкус в рецепторе? Или в соли?
В рецепторе сигнал, отозвалась корма.
Соленый?
Нервный Ты куда?..
Да сижу я, сижу, не встаю, обернулся Егорыч к Вульфу. «Ничто не имеет конца» (Леонардо да Винчи). Начала. Ничто не имеет начала. Метафизика «Черного квадрата».
Какое-то время весла меланхолично топали по воде.
«Он над нами издевался», подал наконец голос Вульф.
«Сумасшедший, что возьмешь», легко согласился Егорыч. «Диагноз товарища Саахова явно подтверждается».
Единственное, что мы от твоего братца услышали: «Не пожалеете».
Нет, Лезандр, это он не про брата. Это он про нас с тобой. Это мы сумасшедший дом. А он как раз нормальный.
Ничего, на свежем воздухе можно А насчет квадрата поясни, пробухтело Егорычу в спину. Перевернемся хоть знать будем: спасать тебя не спасать.
Ну, что пояснять Дело не в черноте, а в квадрате. В неодушевленной природе углов нет. Отсутствуют как таковые. Изображение мыслящей Вселенной. Только и всего.
Замнем для ясности резюмировал Вульф. А голубое-соленое это чего?
Голубое-соленое?.. перестав вкладывать силу в гребки, Егорыч поначалу лишь оглаживал слегка воду (а вскоре и вовсе положил весло перед собой). Трогаешь рукой пушистый плед, так?..
Так, «подтвердил» Вульф.
Материя сама себя трогает Не было подобных ощущений? На кончиках пальцев? Никогда?.. Происхождение сознания простые контакты материи с самой собой вырастают до понимания самой себя и управления собой Не вырастают. Это есть изначально. Не замечаем. Мы. Не отдаем себе отчета в том, что наша чувствительность объективна. Сама общепринятая идея человеческой жизни неверна. Добро и зло в тебе принадлежность к восходящему либо устремленному в бездну потоку. И весь вопрос: является ли сумма твоих душевных движений чем-то интересным для, если так можно выразиться, высшего измерения или же все эти движения всего лишь растущее в тебе понимание твоей принадлежности к одному из двух потоков несущемуся в бездну или уходящему ввысь. На самом же деле нет никакого «или-или», не существует
Подняв голову, Егорыч увидел: никто его не слушает и впереди, и сзади активно работали, загребая слева по борту, и притормаживая справа Высокие, голые, на ярком солнышке казалось сухие, деревья поплыли прямо в глаза: за разговором Егорыч упустил приближение берега. Озеро кончилось. Маневрируя, лодка быстро входила в русло реки. Речушки. Вращавшаяся теперь по обоим берегам, наваливавшаяся и отстранявшаяся лесистость то и дело заставляла тормозить, огибать (основная нагрузка на Вульфа) и в три весла подрабатывать.
Отступая, голый ольшаник открыл неширокую равнинку, тянущуюся по левому борту, кончавшуюся впереди новым, уже настоящим, высоким и хвойным, лесом, быстро приближавшимся (на ровном месте с удовольствием разогнали лодку).
Гляди, гляди!.. резко выбросив руку вправо, вскрикнул впередсмотрящий!
Вслед за застонавшим в экстазе Вульфом узрел и Егорыч: гнедой бок с идущими по нему солнечными зайчиками широченные, плывущие по кустам рога!.. В каких-то двух десятках метров перед несущейся по инерции лодкой матерый лосина, соскочив длиннющими ногами в воду, в три гигантских, замедленных прыжка одолев речку, не обращая, казалось, внимания на байду, выбравшись на поляну, черпанул по гребцам угольно-черным глазом У Егорыча, проносившегося мимо, засосало под ложечкой В третий раз за день он становился псевдо-объектом, прозрачной завесой на пути устремленного из ниоткуда в никуда взора. И кто! Чьи взоры-то! Бородач, горка пуха и эти рога
Не выдержав, обернувшись на пустую, безжизненную, как и не было никакого зверя, равнину, Егорыч наткнулся на воспаленно горевшие глаза рулевого.
На дороге сплошь и рядом, проговорил Вульф. И со смертельным исходом, кстати сказать, не редкость. Сам однажды попал: копытами через капот и в лес Но чтобы байду завалить! Не припомню.
Проскочили же не мог оторвать Егорыч взгляда от возбужденного лица рулевого.
Ты, когда двое на ревере, тоже впрягайся с полоборота. В следующий раз можем не проскочить.
«На ревере» это что: задний ход?
Под загребного моментом подстроился и В шесть лопастей оно сподручней. Кто его знает, что там нас впереди ждет.
Что может ждать? пожал плечами Егорыч. Речка как речка.
Въехавших по дуге в настоящий лес, их ждало чудо: поднявшиеся по обеим сторонам реки склоны, эти две огромные гряды со светящимися на солнце высоченными елями, были совершенно синими: один, без разрывов и складок, переливчато-синий (от фиолетового до голубого) ковер из тысяч и тысяч невысоко, казалось только чтоб покрыть землю, кучками выбившихся на свет цветов завораживал глаз.
Действительно из-под снега первым из переставших грести путешественников очнулся Егорыч. Только снега что-то не видать. На этих горах.
Угол наклона, отозвался Белоядов. Поднимающая под перпендикуляр поверхность. Полдня на один склон светит, полдня на другой.
Егорыч представил, как выглядят они в этом глубоком каньоне, вид сверху: маленькая, «вырезанная из коры» лодочка, бегущая по извилистому, теряющемуся под лесистыми кручами ручейку.
Заметь, негромко (в ущелье все стало слышнее) сказал Белоядов, так речку зажало, а течение спокойное.
Откуда ж в наших краях неспокойному быть, отозвался Вульф. Кажись, уже всё вдоль-поперек исходили одно и то же.
А вот и при́стань. Специально для нас. А, Лезандр? Разомнем чресла?
Руля веслом, Вульф направил лодку к вырисовавшемуся слева, между водой и косогором, пятачку суши, заключив:
Заодно и супчику похлебаем.
Супчику, ага! выпрыгивая на берег, возмутился Белоядов. Супчику, да!.. Кольцо краковской натрое, и вперед!
Ты подтянув с берега корму, Вульф воткнул в землю палаточный колышек, привязанный веревкой к корме за десять лет на «Таймене» куда-нибудь опоздал?.. Не суетись, Алекс.
Смирившийся с остановкой Белоядов, не терпевший бездействия, принялся обследовать близлежащий склон.
Знаешь, чем такой первый в году сплав особенно замечателен? подставив лицо солнцу, обратился к Егорычу Вульф. Нет?.. Подумай Послушай, как тихо Можно вот так, в одном тельнике, сколь угодно долго стоять, замерев И ни одного звука
А в следующий сплав вот так стоять, замерев, нельзя теряясь в догадках, недоверчиво поглядел Егорыч на Вульфа, наслаждавшегося солнышком.
Не-а Ну Соображения?.. нагнувшись к грузовому отсеку, рулевой извлек на свет баллончик с газовой горелкой и сам же ответил на свой вопрос: Комаров нет.
Ты, кстати, Егорыч, не прав, сидя на коврике, глядя на поднимающийся из-под крышки кастрюльки дымок, произнес угомонившийся, в кои-то веки совершенно бездеятельный Белоядов. Относительно соленого-голубого. Энергия раздражителя в рецепторе преобразуется в электричество (как звук в микрофоне), в голове из электричества возникает образ коротко говоря, сигнал, символизирующий исходный раздражитель, но (в отличие от звука, возвращаемого в динамике) никак не окрашенный. Окрас условен.