Амир Хисматулин
Взлет и трагедия «ЧМЗ» (краткая история приватизации)
Мне давно хотелось написать книгу о приватизации Чусовского металлургического завода. Потому что в нашем городе никто, кроме меня, в полном объеме не знает, как это происходило. И вот повод нашелся: 1 января 2022 года исполнилось 30 лет с перехода на свободные рыночные цены. Я назвал свою книгу «Взлёт и трагедия ЧМЗ». В моём понимании взлёт это период с 1989 и до конца 1991 года, а трагедия это весна, конкретно 11 марта 1995 года. Об этом периоде мы и поговорим, уважаемый читатель. Если Ваше чтение ограничивается 15-ти секундными роликами в tik-tok, и Вы готовы воскликнуть «Как много здесь буков», отложите брошюру. Значит, я написал её не для Вас. Откровенно говоря, я и сам не знаю, для кого её написал. Мне просто захотелось рассказать, как шла смена эпох в нашем городе. Как из коммунистов и комсомольцев, убежденных в том, что живем мы в самой лучшей стране, где нет эксплуатации человека человеком, а частная собственность на средства производства запрещена, и, слава богу, что это так, совсем небольшая группа людей взяла на себя ответственность за предстоящие перемены. Причём, будучи уверенной, что избрала правильный путь, и пошла по этому пути. Мы были коммунистами, готовыми с оружием в руках отстаивать свои идеалы, а за короткий срок стали рыночниками, поборниками частной собственности, прав человека, по сути антикоммунистами и антисоветчиками. Ибо разрушали основы того и другого. Это не было «переобуванием на лету», это был результат постоянных раздумий о себе и товарищах, о городе и заводе, о стране и политике. Мы были романтиками, верили, что строим более справедливое, открытое к миру общество, где у каждого появится возможность реализовать свой талант.
КТО МЫ ТАКИЕ?
Мы это поколение, родившееся через несколько лет после Отечественной войны. В каждой семье нас было минимум по 3-4 ребенка. Часть нашего поколения с ностальгией вспоминает именно это время. Потому что оно было самым лучшим за весь период коммунистического правления. Позади война, колоссальные жертвы на фронте и в тылу, уже в далёком прошлом «военный коммунизм» и коллективизация, вызвавшие голод, раскулачивание и репрессии. Мы не сидели в концлагерях ГУЛАГа, не гибли на передовой, не боялись быть разбуженными ночью сотрудниками НКВД-МВД по подозрению в измене родине или за политические анекдоты. Всё это произошло до нашего рождения и воспринималось нами как ошибки, перегибы в целом правильной политике КПСС. Мы росли не в роскоши, но и не бедствуя. Нас учили в первую очередь думать о родине, а уже потом о себе. Основополагающая в коммунистической идеологии идея интернационализма пронизывала всю нашу жизнь, начиная с детского возраста и завершая возрастом зрелым. Мы были «октябрятами» в начальной школе, пионерами после неё, затем комсомольцами, и в будущем, если повезет, могли стать коммунистами. Если нынешнему поколению хочется представить то наше время, ему достаточно найти в интернете жизнь в Северной Корее. Там, конечно, всё доведено до абсурда, но и мы в своей стране были близки к нему.
На гербе СССР мы видели земной шар с серпом и молотом, оплетенный колосьями пшеницы. Мы верили, что наш строй не только самый справедливый, но так же были убеждены, что подобный ему надо устанавливать во всем мире. Согласно коммунистической идеологии негры, арабы, китайцы, индийцы и индейцы, испанцы, итальянцы, латиноамериканцы, другие народы и все вновь открываемые племена должны были восприниматься нами исключительно как народы-братья, которым надо помогать в их революционной борьбе с буржуазным строем. Это сейчас с улыбкой вы можете воспринимать сказанное мной. А тогда это была основа воспитания новой общности людей советского человека. Не русского, татарина, украинца и тьмы других национальностей, а советского человека: homo sovetikus.
И коммунистам практически удалось вырастить и воспитать такого человека. Тех, кто были против, до войны сгноили в лагерях или расстреляли, дали возможность эмигрировать из страны, или, погрузив в эшелоны для перевозки скота, разместили в Сибири, в безжизненных степях Казахстана, таёжных просторах Урала. Советский человек стал безгласым в политике, критике советской власти и коммунистической идеологии. В 1968 году, когда страны Варшавского Договора (был такой военно-политический блок, противостоявший НАТО) ввели в августе войска в Чехословакию, меньше десятка человек из 240 миллионного Советского Союза вышли с протестом на Красную площадь. А когда в декабре 1979 года СССР в нарушение международного права ввёл свои войска в Афганистан, абсолютно дружественную нам страну, вообще никаких протестов не было. Стоило США в 1964 году начать военные действия против Северного Вьетнама, как там сразу пошли митинги, демонстрации, разного рода протесты. И они не смолками до самого конца вьетнамской войны. К нам в СССР потоком шёл груз «200», но ни одной демонстрации не было. Вот что значит воспитать в многонациональной стране безликого человека homo sovetikus. А уж он-то знал скрытую суть коммунистической идеологии: думай одно, говори другое, делай третье. Ложь из основы пропагандистской риторики стала составляющей во всей внутренней и внешней политике.
Судите сами. КПСС по пути «строительства коммунизма» вела свою деятельность, опираясь на два лозунга. На этапе развитого социализма: «От каждого по способности, каждому по труду». На этапе достижения коммунизма, а он планировался уже к 1980-му году (на здании по Трудовой, 13 во всю ширь висела растяжка «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!») лозунг был такой: «От каждого по способности каждому по потребности!». Как вы это себе представляете, уважаемый читатель? За последние 25 лет в России сформировалась большая группа олигархов. До правления Владимира Путина долларовых миллиардеров было не больше 6-7, а сейчас их более 120. Казалось бы, уж для кого наступил «коммунизм», как не для них. Но, сами видите, потребности у них не ослабевают. Три минувших десятилетия показали, что коммунистическое воспитание ровным счетом ничего не дало, не приблизило бывших советских людей к заповедям Христа. Хватай больше, тащи (за бугор) дальше вот это да, стало символом всей деятельности как высшего чиновничества, так и новой российской знати. О морали (кодексе строителя коммунизма) нечего и говорить.
Конец 80-х годов. Туалетную бумагу мы везем из Москвы, так называемые «колбасные поезда» идут в столицу (снабжавшуюся по первому разряду) со всех ближайших областей. По талонам, выдаваемым отделом торговли горисполкома, иногда можно купить, выстояв огромную очередь, 200 гр. колбасы на человека, 1 кг сахарного песку, 1 упаковку стирального порошка, 2 бутылки водки и так далее. Но при этом пропаганда, как газетная, так и телевизионная (кстати, роль её и сейчас неизменна), будто не замечает, что с каждым годом ассортимент товаров сокращается и в магазинах почти пустые прилавки. Было время, когда рядами стояли там маринованные арбузы в трехлитровых банках, «Завтрак туриста» и «Морская капуста» в банках металлических. Но «дорогой товарищ Л.И.Брежнев», а вслед за ним и все остальные генеральные секретари ЦК КПСС на пленумах партии или съездах предпочитали говорить о чём угодно, кроме острейших проблем. Так КПСС вырыла себе яму.
Мы, то самое поколение homo sovetikus, выросшее под пионерским кличем: «Будь готов!» с ответом: «Всегда готов!», считавшее, что ЦК КПСС это самое святое место в нашей стране, да, пожалуй, и на Земле, стали понимать: не так мы живем!
Спасибо Михаилу Сергеевичу Горбачеву! Он дал народам свободу, а уж как они её распорядились другое дело. Народ настолько устал ото лжи, лицемерия, неисполняемых обещаний, неспособности руководства страны видеть реальные проблемы и решать их, что однажды появление М.Горбачёва в мае 1985 года среди простых жителей Ленинграда, когда на предложение «Быть ближе к народу» он ответил: «Ну, куда еще ближе-то?!» уже воспринял как знак грядущих перемен.
Нынешнему поколению неведома сила того общественного подъема, которая возникла тогда. Будто плотину прорвало. Наконец открыто стали говорить о масштабах сталинских репрессий, публиковать документы, десятилетиями недоступные широкой общественности, а съезд народных депутатов СССР 1989 года в открытой трансляции слушала вся страна. Стало очевидно, что прежняя модель хозяйствования плановая экономика себя исчерпала. Всем захотелось свободы.
М.Горбачев пытался сохранить СССР под лозунгом «Социализм с человеческим лицом», но, как однажды метко выразился Виктор Черномырдин о переводе предприятий, производящих военную продукцию на гражданскую: «У нас что ни начни делать, в конце на конвейере все равно выходит автомат». Правящая элита, а там все сплошь ярые коммунисты, противники частной собственности на землю и средства производства, со страхом смотрела в будущее. Дескать, неужели пойдут прахом все «завоевания революции». Каким путем идти стране дальше спорили академики Бунич, Абалкин и другие, о практических результатах хозяйственной самостоятельности рассказывал строитель Травкин. На телевидении, в газетах, которые тогда издавались миллионными тиражами, развернулась дискуссия о том, как раскрыть потенциал народа. Стало понятно, что тот, кто ухватится за идею свободы и сумеет использовать её в интересах коллективов, обязательно добьется хороших результатов. Почему? Не только из-за смены настроений в высшем эшелоне власти, она сама не знала, каким путем идти дальше. А от того, что не мешала. И в этой ситуации повезло тем коллективам, в которых у руководства были современные экономисты, а управляли предприятиями руководители, не боящиеся перемен.
В Чусовом это были директор металлургического завода Ирек Насырович Губайдуллин и его заместитель по экономике и финансам Борис Викторович Гельфенбуйм. О роли И.Губайдуллина нам хорошо известно. Пусть и нет сейчас того завода, которым он руководил (более 30 цехов и 10 тысяч работающих), но есть социальная инфраструктура, которая была построена при нем и его активном участии, и она продолжает служить людям. А вот о Борисе Гельфенбуйме и его роли мне хочется рассказать подробнее, так как она до сих пор остается в тени.
Начнем с этапа «Взлета ЧМЗ». Его легко проследить, знакомясь с подшивками многотиражной заводской газеты «Чусовской металлург». Сейчас она уже не выходит. Боюсь, исчезнут и хранящиеся пока в «заводском музее» архивные подшивки. Они уникальны уже тем, что в них за шесть лет, с 1989 по 1995 годы подробно, в лицах и дискуссиях показан этап невиданных перемен в обществе на примере одного металлургического завода. В истории человечества нет примера бескровного слома одного общественного строя на другой, когда вновь рождающиеся общественные отношения пытаются нащупать правильные пути, зная, что аналогов подобному переходу нет и учиться не у кого. Это сейчас наш народ не так доверчив, хотя по-прежнему и промывают ему мозги телепропагандой. А тогда мы были единым, внеклассовым обществом. Если о чем-то писали «Правда» и «Известия» то это было доведенной до нас свыше истиной. Нынешним поколениям, наверное, трудно понять, почему миллионы вкладчиков появились у таких «инвестиционных» компаний как «МММ», «Хопёр-инвест», «Русский Дом «Селенга», «Властилина» и многих других, названных позднее финансовыми пирамидами, где сотни тысяч людей потеряли свои сбережения, а то и квартиры. Причина проста: реклама впервые вторглась в обычную жизнь советского человека, она показывалась по телевидению, публиковалась в газетах органах, которым люди до этого доверяли. Если пишут и говорят, что у компании есть лицензия, наш гражданин понимал это так: мои вклады находятся под защитой государства. А её не было.
Однако, вернусь к газете. «Металлург» 1989-1991 годов показывает расцвет неслыханного прежде общественного подъема. Но, начиная с 1992 года и завершая 1995-м это уже другое настроение, в котором настороженность: нас обманули, цены растут, инфляция ужасная, Б.Ельцин обещал положить голову на рельсы к осени 1992 года, если вырастут цены на хлеб, они выросли, на рельсы он не лег. И чем дальше тем сложнее, опаснее социальная обстановка. Пошла задержка заработной платы, на забастовки выходят медики и учителя. Общий настрой к лету 1996 года: эксперимент не удался, надо снова возвращаться к коммунистической форме правления. Так было. И всё это детально отражено в «Чусовском металлурге». В городском архиве этой газеты нет.
В конце 80-х, боясь полностью переходить на рыночные отношения, КПСС и правительство стали внедрять его элементы, в частности, аренду и бригадный подряд. Отдел труда и экономическая служба завода стали этим активно заниматься. Цель была одна: добиться большей производственной отдачи через стимулирование труда. Больше получал тот, кто лучше и качественнее работал. Делалось это через КТУ коэффициент трудового участия, баллы, которые ежедневно ставились всем членам бригады в конце рабочей смены. Потом дело дошло до аренды, на которую переходили как отдельные участки, скажем, аглофабрика доменного цеха под руководством Юрия Львовича Фалалеева, так и цехи. Например, самый крупный авторессорный. Перед этим в каждой бригаде проходили собрания, на которых людям разъяснялась суть новшества. Причем, подробно рассказывалось о том, какова доля прибыли, приносимый каждым производственным цехом в общий бюджет предприятия, и почему она не может быть полностью зачислена на его счет. В общем, упрощенная форма налогообложения, принятая в местном, краевом или федеральном бюджетах.
После публикации в газете «Чусовской металлург», гласного обсуждения в трудовых коллективах, включая все бригады, были приняты основополагающие документы организации арендаторов: Устав, Правила внутреннего трудового распорядка, Положение о демократических основах управления в организации арендаторов, Положение о долевой системе распределения заработной платы между членами организации арендаторов.
Когда стало ясно, что уже не только цеха, но и завод в целом может перейти на аренду, встал вопрос о выходе из производственного объединения «Уралчермет», в котором состояли старые уральские заводы, в том числе Чусовской. Металлурги захотели избавиться от посредника, от которого, в принципе, не было никакого толку. Вопросы капитальных ремонтов, реконструкции, строительства производственных или социальных объектов все равно решались в Москве, в министерстве чёрной металлургии, а «Уралчермет» был лишь прокладкой, куда трудоустраивали авторитетных, но вышедших «в тираж» людей. Чтобы удержаться «на плаву», сохранить свои доходные места они делали всё, чтобы конструкция, годами обслуживавшая их интересы, не рухнула. Пришлось бить в «набат»! В «Чусовском Металлурге» за подписями авторитетных работников завода было опубликовано обращение к министру черной металлургии С.В. Колпакову, а Борис Гельфенбуйм отправился в Москву, чтобы там, воспользовавшись современными веяниями, добиться самостоятельности предприятия. Находясь в составе «Уралчермета», ЧМЗ не был самостоятельным юридическим лицом. Все вопросы надо было решать исключительно через Свердловск.