Сняв с багажной полки небольшой саквояж, я медленно, внимательно поглядывая по сторонам, пошла в сторону центра. На меня никто не смотрел, так как я совершенно не привлекала внимания: самая обычная горожанка, каких сотни ходят по улицам. Скромное, но приличное платье неброского кофейного цвета с аккуратным белым воротничком, маленькая шляпка без украшений, добротные, но простенькие ботиночки на минимальном каблучке. Когда-то дорогой, а сейчас изрядно потёртый саквояж недвусмысленно намекал на то, что я очередная небогатая провинциальная дворяночка, приехавшая в столицу устраивать свою судьбу.
Это было не совсем так, точнее, совсем не так, но прохожим, скользящим по мне равнодушными взглядами, совершенно ни к чему знать, что по степени древности и знатности рода я могла бы дать фору многим приближённым к трону влиятельным придворным. И что моё достаточно скромное положение результат не жизненных неурядиц, а исключительно моего собственного упрямства.
Именно оно заставило меня четыре года назад поссориться с родственниками, подготовившими для меня должность младшей фрейлины королевы-матери. Между прочим, для большинства моих приятельниц подругами я как-то не обзавелась это назначение было пределом мечтаний. Я же категорически воспротивилась и заявила, что всего добьюсь сама, без поддержки влиятельных родителей и особенно бабушки, леди Синтии Мэнсфилд, любимой фрейлины и наперсницы нашей королевы. И пусть её величество Жозефина уже несколько лет назад передала власть в руки сына, короля Александра, но она по-прежнему была в курсе всех мало-мальски важных событий и оказывала огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику.
Единственным, на что я согласилась, было рекомендательное письмо к директору Королевского Благородного пансиона с просьбой принять меня на учёбу и определить мне стипендию на первый год, а там уж по результатам. Если директор и удивился тому, что наследница Мэнсфилдов собирается жить на более чем скромную сумму, то вида не подал и просьбу отца выполнил. То, что пансион был расположен далеко от столицы, меня вполне устраивало: это существенно снижало риск внезапных родственных визитов.
Как ни странно, единственным членом семьи, кто меня поддержал, была бабушка, которая, выслушав мою пылкую речь, лишь пожала плечами и пожелала мне всяческих успехов. Правда, в конце добавила, что если я решу вернуться, то должность она мне всегда организует.
С тех пор прошло четыре года, и вот теперь в моём саквояже лежал диплом об окончании факультета изящной словесности Королевского Благородного пансиона и аттестационная ведомость почти с одними пятёрками.
Я никому не сообщила о своём приезде, потому что рассчитывала и дальше обходиться собственными силами: снять квартиру, найти работу и вообще как-то освоиться в окружающем мире.
Прекрасно понимая, что в первую очередь нужно найти жильё, я купила газету у пробегавшего мимо мальчишки и, разжившись у уличной торговки двумя большими пирогами с яблоками, уселась на скамейке в тени раскидистого каштана.
Объявлений о сдаче квартир и комнат было много, но мне с моими скромными финансовыми возможностями особо привередничать не приходилось. Не то чтобы денег было совсем мало, нет, они, конечно, были мне неплохо удалось подзаработать репетиторством но за последние четыре года я стала ярой сторонницей политики разумной экономии. Поэтому, прикинув свои возможности, решила, что могу потратить на жильё не больше двух серебряных в месяц. Вдруг я ещё не скоро найду работу и обзаведусь надёжным источником дохода? Идти к родителям на поклон? Ну уж нет!
Вооружившись извлечённым из всё того же саквояжа карандашом, я решительно перечеркнула все объявления, где фигурировали не нравящиеся мне цифры. Потом посмотрела на оставшиеся три и тяжело вздохнула. Но привычка доводить любое дело до конца победила, и я, поудобнее перехватив саквояж, который с каждым шагом, казалось, становился тяжелее, пошла по указанным адресам. А вдруг по какому-нибудь из них мне действительно повезёт?
Первый дом мне сначала понравился: аккуратные балкончики, увитые буйно цветущей ипомеей и душистым горошком, резные наличники, флюгер в виде единорога. Я вежливо постучалась в выкрашенную светлой краской дверь, и мне тут же открыл немолодой мужчина, любезно пропустивший меня в небольшой уютный холл. Он, сладко улыбаясь, сообщил мне, что у него как раз осталась последняя свободная комната, и я хоть сейчас могу её посмотреть. Но при этом его глаза масляно блестели, а руки так и норовили приобнять меня за плечико или талию. Вздрогнув от отвращения, когда его влажные пальцы дотронулись до моей ладони, я поблагодарила, сказала, что хочу посмотреть ещё пару квартир, и сбежала. Нет уж, не надо мне такого счастья!
Второй дом был не менее привлекательным внешне, но хозяйка, узнав, что я собираюсь жить одна, пришла в ужас. Видно было, что в воображении она уже нарисовала себе длинную череду мужчин, которые непременно станут посещать меня, причём обязательно с самыми неприличными целями.
К третьему, последнему дому я шла уже совершенно без энтузиазма, на чистом упрямстве. От голода в животе урчало, а уличные торговцы куда-то, как на зло, исчезли. Поэтому небольшой домик максимум комнат на десять я рассматривала мрачно и пессимистично. Тут распахнулась входная дверь, выпуская вполне приличного мужчину средних лет, и из дома повеяло одуряющими запахами еды. Опасаясь, что если не поем, то упаду в обморок прямо тут, я вошла в дом, рассчитывая перекусить и присмотреться. Несмотря на отсутствие вывески, на первом этаже обнаружилось нечто вроде небольшого трактирчика из разряда «для своих».
Что желаете, юная госпожа? приветливо окликнул меня из-за стойки высокий мужчина с такими роскошными усами, что я залюбовалась.
Добрый вечер, поздоровалась я и неуверенно спросила, а можно пообедать? Или вы только жильцов кормите?
Можно, отчего же нельзя, добродушно усмехнулся усач, присаживайтесь, я к вам сейчас пришлю. Ну или сам подойду
Я быстро оглядела зал, который выглядел чистым, аккуратным и каким-то на удивление уютным, выбрала небольшой столик в уголке и, пристроив саквояж на свободную лавку, устало вытянула ноги.
Вы всерьёз покушать или слегка перекусить? возле столика возникла симпатичная девушка примерно моих лет и доброжелательно мне улыбнулась.
Если можно, то пообедать, я даже не предполагала, что за годы жизни в пансионе настолько отвыкла от общения в обычных житейских ситуациях. А скажите, комнат свободных у вас нет? Я только сегодня приехала, два дня в дороге, а жильё найти никак не могу, чтобы и чисто, и недорого.
Сейчас спрошу, кивнула девушка и, подумав, добавила, кажется, сегодня утром как раз выехала одна дама. Скорее всего, батюшка ещё не успел никому её комнату сдать. Подождёте минутку?
Конечно, я улыбнулась, в любом случае я твёрдо намерена пообедать.
Девушка убежала на кухню, а потом, видимо, передав мой заказ, подошла к обладателю роскошных усов. Она что-то быстро ему сказала, и трактирщик внимательно посмотрел в мою сторону, словно оценивая. Затем вышел из-за стойки и неторопливо направился к занятому мной столику.
Дочка сказала, вы комнатой интересовались, юная госпожа? спросил он, усаживаясь на лавку, для чего ему пришлось слегка подвинуть мой саквояж.
Да, я ищу жильё, подтвердила я, чувствуя, что почему-то очень хочу остаться именно здесь, и дело было не только в усталости. Пока примерно на пару месяцев, а там видно будет.
Чем заниматься планируете, позвольте поинтересоваться? задал он следующий вопрос, и я его прекрасно понимала: мало ли кто комнату снять захочет, разбирайся потом с последствиями!
Я закончила факультет изящной словесности и хочу найти работу по специальности: или в библиотеке, или в издательстве. В крайнем случае в газете могу поработать. Я труда не боюсь, вы не смотрите, что маленькая и щуплая!
Позвольте вопрос задать, помолчав, проговорил трактирщик, почему барышня из хорошей семьи снимает жильё и ищет работу? У меня глаз намётанный вижу, что из аристократов вы, юная госпожа. Или правильнее юная леди?
Леди, вздохнув, призналась я, понимаете, господин
Томас, леди, представился трактирщик с улыбкой, так что же с вами приключилось? Вы не думайте, я болтать не стану, хоть и работа у меня такая разговорчивая. Мы, трактирщики, больше слушать любим. А ежели чужие секреты разбалтывать начнём, так быстро без клиентов останемся.
Я хочу всего добиться сама, чувствуя к этому человеку странное доверие, ответила я. А может, мне просто нужно было наконец-то с кем-то поговорить: в пансионе с этим было непросто. Доказать всем, что я чего-то стою и сама по себе, отдельно от известной фамилии. Понимаете?
Отчего же не понять, очень даже, кивнул Томас, и я почувствовала, что это не просто слова, этот человек действительно меня понимает, достойное дело, леди
Моника, улыбнулась я ему, леди Моника Мэнсфилд.
Ох, неужто из тех самых Мэнсфилдов, которые в дальнем родстве с королевской фамилией? изумился трактирщик, глядя на меня, впрочем, по-прежнему доброжелательно.
Ну, родство настолько дальнее, что и упоминания не стоит, улыбнулась я, а так да, из тех самых. Но вы не беспокойтесь, у меня с родителями всё в порядке, они с трудом, но приняли мой выбор.
Это хорошо, кивнул Томас, что же касается комнатки Посмотрите, леди, да и оставайтесь, ежели подойдёт вам. У нас ведь скромно, по-простому.
Да мне скромно и надо, улыбнулась я, тогда давайте сейчас и посмотрим, а то вдруг, пока я обедаю, её перехватят: у вас так уютно и симпатично, что хочется остаться, даже не глядя.
Спасибо на добром слове, леди, довольно подкрутил шикарные усы трактирщик, еду вам принесут минут через десять, как раз и управимся.
Мы поднялись из-за стола, причём кряхтела в основном я, а не Томас, хотя он и был как минимум вдвое старше меня. Он быстро зашёл за стойку, взял со специальной доски ключ и жестом пригласил меня подняться на второй этаж. Там мы прошли по застланному половичком коридору, и трактирщик распахнул передо мной дверь.
Комнатка мне сразу понравилась: небольшое окно с цветастыми занавесками пропускало достаточно света и свежего воздуха, круглый столик был застелен аккуратной светлой скатертью, ящики комода были приоткрыты, видимо, чтобы проверить, не забыла ли чего бывшая постоялица, а кровать, украшенная ярким лоскутным покрывалом, так и манила прилечь. На чистом полу возле неё приютился пушистый коврик, наверное, для того, чтобы после сна вставать не на голый пол, а на уютную мягкость. Небольшой шкаф для одежды, пара стульев, столик, комод и кровать вот и вся обстановка. Впрочем, после более чем скромной комнаты в общежитии эта показалась мне почти дворцом.
Ванная комната и прочие удобства, уж простите, общие на четыре номера, извиняющимся тоном сказал трактирщик, те комнаты, что с собственными удобствами те подороже будут.
Мне очень нравится! я улыбнулась Томасу, который от двери наблюдал, как я осматриваю будущее жилище. Я правильно поняла, что стоит она два серебряных в месяц?
Именно так, подтвердил трактирщик, ну а коли обедать тоже у нас захотите, то, думаю, в цене сойдёмся, не обижу.
Будет зависеть от того, какую работу и как быстро я найду, подумав, ответила я, но, думаю, я у вас поживу. Хлопот я вам не доставлю: шума сама не люблю, гостей приглашать не планирую, так что
Вот и прекрасно, довольно погладил усы Томас, тогда вот вам ключик, леди.
Просто Моника, улыбнулась я в ответ, я от титула давно отвыкла, если честно: в пансионе нас вообще только по фамилиям звали.
Как скажете, Моника, видно было, что хозяину по душе такое моё отношение, ну а я для вас дядюшка Томас тогда. Заселяйтесь сразу после обеда, а я в газету мальца своего отправлю, чтобы объявление убрали. Чего зря людей в заблуждение вводить, правда?
Спасибо вам большое, дядюшка Томас, я протянула трактирщику заранее приготовленные монеты, это за первый месяц.
Сейчас запишу сразу, хозяин опустил серебряные в карман и, подождав, пока я закрою теперь уже свою комнату, спустился в зал. На моём столике уже исходили ароматным паром тарелки, но я вдруг ощутила непреодолимое желание вернуться в комнату и, пожалуй, забаррикадироваться комодом. Или даже шкафом он тяжелее.
За моим столом, сдвинув в сторону саквояж, сидел высокий господин преклонных лет, выглядевший не то чиновником средней руки, не то преуспевающим конторским служащим. Серый камзол, серые же брюки, крепкие удобные сапоги, в руках шляпа того же мышиного цвета, впрочем, всё из достаточно приличных, если не сказать дорогих, материалов. Да и внешность у него была такая же невзрачная, но это исключительно до того момента, как вы встречали его взгляд: острый, внимательный, холодный.
Словно почувствовав моё появление, он медленно повернулся и встретился со мной взглядом, после чего вежливо встал и поклонился с неожиданным изяществом. Впрочем, этот человек был безупречен всегда и во всём. Чем, признаться, бесил чрезвычайно.
Вам знаком этот человек, Моника?
Да, дядюшка Томас, не волнуйтесь, этот человек не станет причиной ваших проблем, вздохнув, сказала я, его прямая обязанность совершенно иная. Он, скорее, привык их решать, а не создавать. Не так ли, господин Стайн?
Совершенно верно, леди Моника, отозвался неожиданный визитёр негромким голосом, таким же бесцветным, как и вся его внешность, но дядюшка Томас, услышав имя гостя, низко поклонился и спросил:
Прикажете подать перекусить?
Нет, ничего не нужно, отказался Стайн, я пришёл всего лишь переговорить с леди Моникой. И передать ей устное послание, на которое рассчитываю получить положительный ответ.
Домой не поеду! со всей решимостью, на которую была в данный момент способна, сказала я. Это моя и только моя жизнь! Так родителям и передайте!
Вообще-то я не от них, а от леди Синтии, прервал мою гневную речь господин Стайн, она просила меня узнать, всё ли с вами хорошо и не соблаговолите ли вы завтра с утра нанести ей визит. Именно ей
А родители в курсе, что я приехала?
Во всяком случае, я им об этом не сообщал, невозмутимо сказал бывший глава Тайной полиции и по совместительству близкий друг моей бабушки господин Стайн. Наверняка он был лордом, но настоящего его имени никто не знал: для всех он был просто господином Стайном. Наверняка бабушка была в курсе, но мне и в голову не приходило расспрашивать её. Во-первых, она бы не сказала, а во вторых, биография господина Стайна как-то никогда не входила в круг моих интересов.
Спасибо, помолчав, я поблагодарила бывшего главного шпиона и глубоко вздохнула, бабушка действительно будет одна? Просто я не готова сейчас встретиться с родителями.
Насколько я знаю, леди Синтия заказала завтрак на две персоны, как всегда, обтекаемо ответил Стайн, полагаю, что для вас и себя. Она попросила меня проследить, чтобы вам никто не помешал.
Тогда я могу быть спокойна, улыбка получилась не слишком весёлой, хотя перспектива встречи с бабушкой единственной представительницы семьи Мэнсфилд, кто хотя бы попытался меня понять не особо напрягала. Значит, мы действительно поговорим приватно.