Вы тоже?
Да. На все, чтобы я ни спросил, она отвечала честно. Не знаю, что меня больше всего бесило, ее честность или отсутствие той правды, которую я искал.
Что было потом? После того, как вы покинули этаж?
Я спустилась на первый этаж вместе со всеми остальными. Приехали безликие и направились в шестой отдел для захвата цели.
И все?
Потом сотрудников шестого отдела провели в отдельный кабинет, где мы находились до тех пор, пока не пришли вы.
И все?
Я чувствовал ее смятение. Все это время она говорила складно, не путаясь, не заикаясь, не прибегая к паузам, чтобы обдумать ответ. У нее было время, чтобы подготовиться к нашей встречи. Прикинуть возможные вопросы. Прикинуть, но не предугадать все.
Да, сэр.
Я ищу правду? Или того, кто скажет мне то, что я хочу услышать?
На секунду контакт был прерван. Едва ладонь Зои выскользнула из моей, я схватил ее за запястье и снова призвал «слово магистра».
Разве я сказал, что вы можете идти?
Я изменил характер вопросов, разбил на несколько частей, вычленил то, что сам считал недостаточно четким и ясным для такого же четкого и ясного ответа. Перебрал слова, изменил «окрас» и постановку походу допроса. Я повторял одно и то же несколько раз, надеясь, что в какой-то момент, Зои собьется, и я услышу совсем другой рассказ. В нем будет тот, кто заставил Фила нарушить протокол, с кем его видели в коридорах министерства, с кем встречали на улице, и кто настоящий член «АрКейна»; тот, кто виноват во всем.
Но из раза в раз мы возвращались к тому, с чего начали: «Как вас зовут?» и приходили к тому же: «И это все?»
Шесть раз. Я слышал одно и тоже шесть раз. Я нарушил правила министерства. Подверг опасности свидетеля и себя. Одно единение большая нагрузка для организма, а шестьЯ вполне могу отключиться, как только прерву контакт. Я расцепил наши руки и услышал глухой, проникающий стон.
Зои попыталась встать, но упала на колени и вскоре совсем сникла к полу. Ее трясло, будто в агонии, изо рта повалила пена, а стоны сменились хрипами.
Я хотел позвать безликих, но не смог произнести ни звука. К счастью, они вошли в комнату сами, как и полагается по регламенту. Весь час они проверяли, не умер ли я или Зои. И именно сейчас, когда один из нас действительно оказался близок к смерти, замерли, будто истуканы. Очередной хрип Зои пробудил их. Не знаю, что конкретно безликие делали, но вскоре звуки стихли.
Я оказался один в комнате с планшетом, полным сведений и имен, которые не давали мне ничего, кроме уже известного факта: «Фил член «АрКейна»».
В нос ударил неприятный запах гари. От запястья тонкой струйкой поднимался дым. Я перестарался. Зашел так далеко и ничего не достиг. Я попытался встать, но пол оказался слишком скользким, свет слишком ярким, а ноги недостаточно сильными. Я упал на колени и непонятно зачем удержал себя от дальнейшего падения. Меня будто закинули на батут, и, не прилагая усилий, я летал то вверх, то вниз, чувствуя лишь тягу к земле и мимолетную невесомость.
Какого черта ты творишь?!
Тернер влетела в комнату, и ее голос вибрацией прошелся по телу. Я бы не смог сдержать позыв, даже если бы захотел, и уже в следующую минуту мой утренний кофе оказался на ее ботинках. Я думал, из-за этой оплошности Тернер еще больше разразится криком, но она лишь снисходительно вздохнула, подхватила меня под руку и помогла сесть.
На сегодня ты закончил. Я попрошу Роба прислать кого-то на замену. Очевидно, ты не в состоянии продолжать допрос. Но, видимо, этого он и добивался. Должно быть, она ждала от меня ответных слов, однако пришлось выбирать между «либо я беру под контроль дыхание» , «либо вступаю в разговор»; я выбрал первое.
Девушку отвезут в Благосостояние. Ее осмотрят; скорее всего, заменят наномашины. Возможно, за твой счет. Тебе бы тоже следовало поехать. Она махнула рукой и подозвала безликого, стоящего все это время за дверью. Буду откровенна, ты мне не нравишься, но, несмотря на твои садистские наклонности, как чтец, ты из себя хоть что-то представляешь. Не в моих полномочиях приказывать тебе, однако, судя по всему, это дело тебя очень затронуло. Если хочешь довести его до конца, придется притормозить чуток и съездить в министерство.
Я молча поднялся, отмахнулся от руки, которую протянул безликий, и неровным шагом двинулся вперед.
Так-то лучше, Юкнайт
Информационный блок министерства
Министерство Правды
Глава министерства: Роб Юкнайт.
Наименование сотрудников : чтец.
Устройство министерства: глава министерства, отдельные чтецы. Рангового деление отсутствует, заисключением отношений«глава министерства рядовой чтец».
Назначение министерства: расследование преступлений, установление правды.
Особые умения сотрудников: «слово магистра» (помогает считывать реакции человека вовремя допроса; фиксирует расхождение между словами человека и его внутренним состоянием, тем самым изобличая ложь). Посиле воздействия на организм находится на втором месте после особой техники чтецов. Выражается у человека виде боли (в случае лжи); слабости в конечностях, головокружении, и ином виде недомогания.
Форма одежды: произвольная.
Срок службы: не более 20 лет.
4
Фил
26 сентября, 12:55
Причина, по которой я подписался на этоВ чем она?
Если так подумать, то все, что я делал до сегодняшнего дня, давалось мне легко. С легкостью я решил пойти против магистра С легкостью задумал найти «АрКейн» и с такой же наивностью вступить в него. Я не думал о последствиях, только не о тех, которые могут сказаться лично на мне. Меня не заботило, что я могу попасться. Попасться не только властям, но и тем, кого так хотел найти. Мысль, что меня могут взять и убить, даже не приходила мне в голову. И от того, что этой мысли не было, я продолжал вести себя так, будто мне ничего не угрожает.
Возможно, благодаря этой безответственности, я все еще жив и нахожусь сейчас здесь перед компьютером, лицом к лицу с алгоритмом, который должен взломать защитный протокол. Никто из присутствующих даже не подозревает, чем я занимаюсь; не знает, как все они близки к крахуНо если я так уверен в упадке системы, в реальной необходимости своих действий, почему до сих пор не нажал на пуск? Почему не дописал код, а тупо сижу и пялюсь в экран?
Да потому что ты знаешь, что ничего не изменится. Ни для «АрКейна», ни для Полиса, ни для кого. «АрКейн» сидел в Забытом городе пятьдесят лет и просидит еще столько же. Они боятся не просто проиграть, они боятся битвы, которая может перечеркнуть все, что было создано с нуля.
Они дорожат своей автономией и не готовы раздвигать границы без крайней необходимости. Вот, в чем правда. А что до меня Моих сил недостаточно, чтобы сделать что-то значимое, открыть другим глаза. Посты, которые я писал; разговоры, которые вел анонимно с такими же анонимами, как я, не выходили за рамки сети и забывались сразу же после обвала сайта.
Я не значу ничего, даже «АрКейн» не значит ничего. Все значат только обстоятельства. Обстоятельства, которые однажды сделали «АрКейн» опасным и которые либо выведут его на уровень сверхугрозы, либо сведут на нет все усилия.
Мы тонем в несправедливости. Умирают, прежде всего, те, кто эту справедливость устанавливает, но не успевает понять, в чем именно она заключается. А кто из нас понимает? Кто, будучи несогласным, продолжает протестовать, а не принимает противную сторону через минуту-другую?
Все еще сидишь? Может, позвать кого-нибудь из руководства?
Нет, спасибо. Осталось совсем чуть-чуть.
Все это время Зои могла стоять у меня за спиной, а я даже не заметил ее. Мы готовимся, но непонятно к чему. Должно быть к краху? «АрКейн» добьет либо пропаганда, либо безликие, выискивающие Забытый город. От двух до десяти километров, если верить статистическим данным, проходят безликие во время экспедиций. Они расчищают территорию, закладывают опознавательные устройства, и продвигаются все дальше и дальше. Пока мы доживаем здесь, довольствуемся короткими встречами, своей значимой ролью.
Люди, которых мы хотим спасти; которым, возможно, не нужно освобождение, а необходимо единство мысли, стремлений, взглядов. В этом случае, главный враг не магистр, а мы сами. Тогда я причина, из-за которой Доран с каждым днем все ближе к смерти. Я причина, почему люди пренебрегают другими, не принимают систему, ее установок. И если бы каждый начал думать также, мы бы смогли преодолеть кризис; смогли бы покончить с нарушениями, попытками что-то изменить.
Может, весь секрет в том, чтобы перестать что-то менять? Кай говорит, нас сделали заложниками наномашин. Устроили естественный отбор за их счет. Запугали многоликимиЕсли это так, то у них получилось. Я боюсь, и от того, что у меня появился шанс что-то изменить, я не перестал бояться.
Я занес руку над клавиатурой, но вместо того, чтобы подтвердить операцию, начал переписывать код. Если я передумал, почему просто не закрыть окно? Не сказать Каю обо всем? Вместо этогоя собираюсь сделать то, что поставит его под удар. Заставит весь «АрКейн» шевелиться, а магистра волноваться на их счет. Я поступлю так, как сделал магистр. Напомню об угрозе, которая никогда не становилась меньше. И, может, тогда у мира появится шанс измениться; может, тогда «АрКейн», наконец, захочет привнести изменения.
Я нажал на клавишу слишком быстро, чтобы осознать все, что я только что сделал. Раздался вой сирены. Связисты, как ошпаренные, повскакивали со своих мест и понеслись к выходу. Я видел, как Зои мечется между моим столом и выходом и как с общим потоком все же устремляется в коридор. Скоро сюда явятся безликие. Если буду медлить, меня схватят, и придется проходить допрос. Я не вынесу его по многим причинам.
Одна из них в том, что назначат тебя, Доран Мы оба знаем, у твоего отца «прекрасное» чувство юмора. Ты уж, прости, что придется пройти через это
Я прошел мимо столов, дернул за ручку окно и отодвинул раму в сторону. Я слышал безликих за дверью, их бег, сменившийся шагом, как только они оказались на этаже. Я забрался на подоконник. В глаза тут же бросилось серое небо, его переливы в каплях дождя.
Стой! Не двигайся!
Я закрыл глаза, и вместо злополучного края передо мной раскинулись просторы бассейна. Вот взбираюсь на вышку, делаю шаг к краю платформы и чувствую, как плитка под ногами исчезает. Я лечу вниз, предчувствуя холод, который расползется по телу еще до того, как я достигну дна.
Информационный блок министерства
Имя: Доран Юкнайт.
Возраст: 26 лет.
Рост: 178 см.
Цвет волос: рыжий.
Цвет глаз: серый.
Информация о ближайших родственниках: Роб Юкнайт (отец), Клара Юкнайт (мать).
Место работы: министерство Правды.
Должность: чтец.
Количество лет в должности: 5.
Число проведенных допросов: 148.
Нарушения статуса КПД: нет.
Настоящий статус: жив.
Последнее обновление данных: сентябрь ХХХХ года.
5
Доран
26 сентября 16:40
В фургоне меня сморило в сон. Очнулся я уже в министерстве с кучей проводов, подведенных к телу. Рядом сидела незнакомая женщина и что-то спешно записывала в планшет. На груди ее болталась табличка с именем, но, как бы я ни напрягал глаза, буквы разбегались в разные стороны. Я попытался позвать ее, однако вместо слов наружу вышло нечто несуразное, но достаточно громкое, чтобы привлечь внимание.
С добрым утром, Юкнайт. Я Патриция Донован, твой технический врач.
Она отложила планшет в сторону и повернула ко мне экран аппаратов, фиксирующих жизненные показатели.
По-твоему, правила эксплуатации придумали просто так?
Она водила пальцем от одной графы к другой,«примеряя» мои показатели к предельным значениям. И чем больше цифры разнились, тем настойчивей она постукивала по панели (видимо, желая убедиться в том, что я слушаю.)
Наномашины, прежде всего, инструмент, требующий обоюдного ухода: как со стороны министерства, так и носителя. Особое положение не дает тебе право так бездумно расходовать гос.собственность. Патриция тяжело вздохнула, отстегнула крепежи, удерживающие меня в кресле, и вернулась к планшету. Ты нарушил правила, и до тех пор, пока обоснованность твоих действий не будет доказана, расходы по возмещению ущерба мисс Златов ложатся на тебя. И я говорю не только о денежных выплатах, но и о техническом оснащении. Твой запас наномашин, отведенный на конец этого месяца, был распределен между вами. Тебе повезло, что последняя замена Зои была четыре дня назад. Ты вернул ей лишь то, что она потеряла во время допроса.
Сколько у меня осталось?
В процентном соотношении 60% от исходной массы. Для чтеца этого недостаточно. Да, это не прожиточный минимум, но и не в твоем положении доводить до крайности. Тебе придется сократить объем работы, хотя бы до суда. Если все пройдет гладко, тебе возместят ушедшие 40%. Хотя я не рекомендовала бы тебе перетруждаться даже при удачном раскладе. Твое тело сильно износилось за последние месяцы. Будет лучше, если ты дашь наномашинам поработать над твоим восстановлением вместо того, чтобы набивать новые шишки.
Как мисс Златов? Вопрос прозвучал для нее как издевка. Патриция пренебрежительно фыркнула и отвела взгляд, будто я не видел, как морщины на ее лбу сошлись против меня единым фронтом.
«Слово магистра» отрывает наномашины от их главной работы защиты организма и направляет все силы на фиксацию реакций, сердечных сокращений и прочих признаков, которые помогают тебе распознавать ложь. Чем дольше связь, тем больше риск получить повреждение. Ты допрашивал ее полтора часа и спровоцировал приступ. Конечно, худшего нам удалось избежать, но это не уменьшает твоей вины.
Не доказанной вины, поправил ее я.
Она снисходительно улыбнулась и принялась отсоединять от меня один провод за другим.
Весь в отца.
Повезло, что не в мать.
Донован снова улыбнулась, но уже не вкладывая в эту улыбку никаких чувств.
Роб наверняка захочет поскорее разобраться с этой ситуацией. Я вышлю ему свои рекомендации насчет тебя. Тебе не стоит проходить допрос в ближайшие дни.
Патриция отвернулась, зависла над приборами и обратилась ко мне снова, лишь когда я уходил. Из операционной, меня направили в приемную, где я смог получить обратно свои вещи (вернее то, что от них осталось). Видимо, прежде, чем уснуть, я решил хорошенько проблеваться и сделал это с исключительной точностью, загадив не только кофту, но и штаны. Благо телефон и планшет не пострадали. Девушка за стеклом услужливо протянула мне куртку. Я выкинул ее в ведро вместе с тем, что пару часов назад было одеждой.
На улице давно стемнело. Из-за дождя и нависшего смога воздух стал склизким и едким, как табачный дым. Туман клочьями висел над водостоком, стелился по земле и прятал за серостью траву. Вариантов куда пойти у меня не так много, а после сообщения отца остался лишь один. Было тяжело игнорировать призыв лавок, ступенек и прочих «сидячих» поверхностей, которые могли приютить меня на минуту-другую.
Больничная пижама, на удивление, вызывала у людей куда меньше вопросов, чем ладно скроенное пальто или рубашка. Будто до настоящего момента я носил одежду, неподходящую мне ни по статусу, ни по каким-то личным критериям прохожих. Зато сейчас все встало на свои места. Из-за дождя дорогу перед министерством развезло. То, что утром было лишь слегка забрызгано грязью, сейчас текло сплошным потоком по ногам и забиралось в ботинки.
Я бывал в кабинете отца не так часто и прекрасно помню, как также стоял перед его дверью, заносил руку, чтобы постучать, и после короткого «войдите» еще пару минут не решался переступать порог. Сейчас из-за боли в теле и какого-то странного, непохожего ни на что головокружения я не чувствую страха. Не чувствую вообще ничего. Отец не имел обыкновения включать больше одной лампы. Из-за недостатка света его кабинет кажется бесконечным черным коридором, не ограниченным ни стенами, ни потолком.