Слышал о Филе?
Я стукнул ногой по нижней перекладине, чтобы привлечь ее внимание, но прежде всего заткнуть. Сара снисходительно улыбнулась и с нескрываемым удовольствием произнесла:
Нас не прослушивают, можешь не бояться. Фил не один занимался техчастью в «АрКейне». Элвин наложил специальные «фильтры» на подобные разговоры. Совсем отключать систему было бы глупо.
Извини, никак не могу привыкнуть.
Она встряхнула шприц и приложила иголку к вене. Под действием препарата мышцы расслабились и потеряли чувствительность. Да и я сам будто перестал существовать в этом месте, слился с белым светом, льющимся из-под потолка; исчез из разговора, в который меня втянула Зои и который переняла на себя Сара.
Ну так что насчет Фила? Ты знаешь?
Аппарат медленно вытягивал наномашины из левой руки и тут же вливал новый поток в правую. Ощущение, будто медленно входишь в холодную воду и резко вылезаешь обратно. Знобит и слегка трясет.
Да, Зои рассказала.
Отметина на щеке ее заслуга?
Она едва не умерла. Имеет право требовать компенсации.
Ей бы пора усвоить одну важную вещь о чем в «АрКейне» никогда не говорят, так это о безопасности. Она знала, на что подписывается. Фил всех нас подставил, как в свое время твой отец и Клара.
Она смахнула в ведро перегоревшие наномашины и подсоединила новый контейнер с частицами к аппарату. Мы никогда не говорили о прошлом Сары, о ее связи с отцом, хозяином тетради. Тетради, об исчезновении которой я даже не задумывался, пока не увидел ее в чужих руках. Собственно, и о том, как именно она оказалась у Сары, я тоже не спрашивал. В тот день, восемь лет назад, я пришел в бар не из-за старой тетради, а потому что знал, что застану там ЕЁ.
Ты ведь помнишь, каким был первый шаг Фергаса, когда он решил свергнуть Корпорацию?
Массовое самоубийство.
Убийство, если быть точнее. Поправила она, переписывая показатели с экрана аппарата, Сестра Элайса использовала частицы своей души, чтобы управлять теми, в ком эти частицы были. Она заставила людей прыгнуть с крыши и не просто здания, а значимых для Корпорации объектов. Одним из таких был центр Связи, нынешнее министерство. Разве я одна вижу здесь совпадение?
Как по мне, все гораздо проще. Она изогнула удивленно бровь и поддалась вперед, готовая слушать Министерство могло поменять протоколы, усилить защиту или подсадить вредоносный файл, чтобы предотвратить взлом еще на первых шагах.
Брось, Кай. Фил успешно взламывал протоколы один за другим. И он никогда не приступал к работе без предварительной подготовки. Если здесь и есть ошибка, то намеренная.
По-вашему, он ждал год, чтобы просто облажаться?
Нет. Скорее всего, он и вправду готовился ко взлому, но почему-то передумал и посчитал, что внимание магистра именно то, что нам сейчас требуется. Я могу назвать цели и менее приятные слуху, но вряд ли онитебе понравятся. Нам сейчас ни к чему еще больший разлад в коллективе.
Я не виделся с ним несколько дней. Видимо, что-то произошло, и это «что-то» заставило его передумать.
Ты не виноват в том, что случилось. Мне стоило убить его, как только он нашел нас. Те, кто приходит в «АрКейн» подобным образом, опаснее тех, кто ищет у нас лишь защиту и поддержку. Для него мы были способом достижения личных целей. Общее благо его вряд ли беспокоило.
Вы могли бы сказать тоже самое про меня.
Сара усмехнулась и провела ладонью у меня над грудью, тем самым приводя наномашины в действие.
Ты другое дело и не потому что ты сын Джона. Ты мог сдать меня чтецам еще восемь лет назад. Но промолчал о моем существовании на допросе.
В этом нет моей заслуги. Простое везение.
Везение, которое спасло многих. Преодолеть технику чтеца не многим под силу. Можешь гордиться собой.
Вряд ли я смогу сделать то же самое сейчас.
У Зои ведь получилось. А она не самая способная ученица.
Ей повезло с чтецом.
Ты про Юкнайта? Интересный персонаж. А главное, неожиданный.
Что это значит?
Всякий раз, когда Сара хочет придать чему-то особую важность, она нарочно оттягивает минуту-другую, будто дает тебе время подумать«хочешь ли ты услышать продолжение или нет». И прежде, чем ты решаешь выйти из игры, приковывает к месту первой же фразой. Вот и сейчас, как бы долго она ни искала сигареты в халате и ни пыталась выбить из зажигалки огня, я знал, что первым же движением верну ее к разговору.
Есть кое-что, покрывающее неудачу Фила. Не берусь делать из него гения расчетов, но не отбрасываю варианта, будто изначально он затеял весь этот фарс с одной целью. Привести к нам чтеца.
Юкнайта? Не смеши. Фил хотел освободить его от проблем, а не накинуть новых. Юкнайт не станет водиться с «АрКейном», тем более после истории с его матерью.
Никто и не говорит о нашем прямом сотрудничестве. Доран может помочь нам, оставаясь безучастным.
Договаривайте
Ремни мешали сдвинуться с места, как и отсутствие информации. И, словно мышь, загнанная в ловушку, я мог выбраться лишь милостью того, кто меня в нее запер.
Мы ведь не только раздачей наномашин занимались все эти годы. Мы искали бреши в системе и возможности ее подавления. Смерть прошлого магистра вызывала разрыв в оболочках имплантов. Частицы его души служили важной составляющей при создании оболочек. И, когда основного компонента не стало, прочие не смогли компенсировать утраченное и души порвались наружу. Она смахнула упавший на халат пепел и продолжила с той неохотой, которую часто встречаешь у консультантов в магазине Смешение двух и более имплантов спровоцировало появление многоликих. она махнула рукой и Министерство во главе с Фергасом остановило процесс и даже вернуло многоликих обратно в общество. Разрыв перешел в спящий режим, но от этого не перестал существовать. Как рак, который можно излечить, но нельзя навсегда выгнать из жизни пациента.
Это знает каждый школьник.
Да, знает и принимает. Но наномашины никогда не были лекарством. Они были созданы, чтобы предотвратить разрыв; как некое обезболивающее, не дающее симптомам болезни проявляться. Так было до сих пор.
Она смяла сигарету в пепельнице и выпустила последние клубы пара с особой тяжестью, будто не хотела с ними расставаться. С ними и со словами, которые, как и весь рассказ, выдавала без особого желания.
Мутации души передаются по наследству. Клара Джонсон в будущем Клара Юкнайт была жертвой деления, что автоматически накладывает определенные последствии на ее потомков.
Я знаю, что это значит, но не понимаю, какое отношение это имеет к Дорану.
В истории Корпорации всегда были только многоликие и люди. Если ты не первый, то второй, а из второго легко мог стать первым. И только один человек был способен существовать в двух категориях одновременно магистр.
Темп разговора нарастал по мере того, как Сара подходила к самому главному. Слова громоздились друг на друга, не давая мне толком выстроить четкую цепочку, тем более найти в ней смысл.
В какой-то момент я снова занес ногу над перекладиной и с силой опустил. Удар вышел глухим и едва пробился сквозь грохот женского голоса, но эффект на Сару все же произвел. Хотя бы на пару минут я получил желанную передышку и возможность обмозговать сказанное.
На протяжении полутора века эта исключительность возвышала его над всеми. Но тут появился Аксель Кейн со своими экспериментами и детьми-многоликими. Классификация была нарушена, а исключительность магистра поставлена под вопрос. Аксель доказал эволюцию души; ее качественное изменение под действием суровых условий. Но его методы, мягко говоря, были не совсем гуманными и вряд ли бы прижились в то время. Однако его дети смогли преодолеть деление. Что если спустя пятьдесят лет нечто подобное помогло и всем остальным?
Под чем-то подобным вы имеете ввиду
Наномашины, закончила она, будто не могла терпеть медлительность, с которой доходили до меня слова.
Если бы они могли полностью остановить деление, а не просто перекрыть его, магистр бы об этом знал.
И что бы это изменило? Империя Фергаса строится на страхе перед тем, что было, перед делением. Без этого его система рабского труда не имеет смысла.
Наномашины не просто средство подавления, они оказывают поддержку организму. Без них мы не протянем и полугода.
И это еще одна из причин начать отказываться от них. твердо отрезала она, будто не желала слышать никаких возражений Они ослабляют нас, делают зависимыми. Мы буквально повторяет историю Корпорации, только теперь на первом месте у нас стоит не отдельный человек, а благо всего общества. Мы не можем подумать о себе, не причинив тем самым себе вреда.
Вы думаете, исчезновение многоликих поможет Полису? Вам не кажется, что мы вгоним людей в еще больший хаос? Мы потеряем единственное, что их сдерживало. Начнутся забастовки, посыплются целые производства, и мы вернемся к тому, с чего начинали пятьдесят лет назад, если не хуже.
Бояться перемен нормально. Ненормально отвергать их.
Допустим, я поверил, будто Доран «исцелился» и стал тем самым исключением. Что вы будете с ним делать?
Твой сарказм здесь ни к чему. Активность его души сравнима с расщеплением в семь душ. Но при этом он не похож на многоликих в эпоху Корпорации. А Патриция хорошо разбирается в многоликих. Ты не хуже меня это знаешь.
Один день ничего не доказывает.
У тебя к нему какая-то личная неприязнь? Или общая история не дает покоя?
Если бы вы были в нем уверены, тони о чем бы мне сейчас не рассказывали.
Сара широко улыбнулась и провела ладонью от моего плеча к груди. Наномашины задвигались внутри и стали растекаться по всему телу. Она будто кости двигает, а не наномашины.
Он не первый, у кого отклонение не проявилось, хотя по всем законам должно было быть. У него были три тысячи наномашин из десяти тысяч положенных. Все равно что надеяться, будто одна рисинка даст тебе сытость на весь день. Патриция добавила ему еще пару тысяч. Остальное ушло на твою подружку.
И что вы хотите от меня?
Хочу, чтобы ты присмотрел за ним, пока мы не убедимся, что теория, действительно, применима к нему.
Разве чип не информирует министерство при росте душевной активности?
Да, но все зависит от того, кто ловит поступающий сигнал. Мы или люди министерства. К примеру, твоему другу Акито повезло. Когда его срыв случился, он попал именно ко мне, а не к кому-то из местных доброжелателей.
Акито многоликий?
Ты уж не злись на него. Он молчал не просто так. Ни к чему поднимать шум из-за этого. Ты ведь тоже ему не обо всем рассказываешь.
Я не смогу следить за Юкнайтом все время.
Все время и не надо. Он наша общая забота.
Больше мы не говорили. Больше я бы и не переварил. От постоянных раздумий голова разболелась. Как только Сара закончила внедрение, я поднялся и без долгих прощаний вышел из лаборатории.
Первая ночь после процедуры самая тяжелая. Остается лишь надеяться, что симптомы адаптации не проявятся прежде, чем я доберусь до дома. Однако едва я сел в автобус, руки начало трясти, а во рту пересохло. Казалось, я слышу каждый поворот винта в этой металлической коробке. Как бы я ни зажимал уши, звон просачивался сквозь кожу и долбил по перепонкам.