Движение «Захвати Уолл-стрит» пришлось на первые недели обучения Коэн на втором курсе. Это движение стало одной из причин того, что за время ее обучения в университете граждане США стали вдвое чаще искать слово «неравенство» в поисковой системе Google. За то же время поисковые запросы об «1 %» увеличились более чем в три раза. Весной, когда Коэн была на первом курсе, был избран новый Папа Римский. Подобно лидерам Джорджтаунского университета, он оказался иезуитом. Вскоре Папа Римский Франциск призвал к тому, что бедность необходимо «радикально искоренить, отказавшись от абсолютной автономии рынков и финансовых спекуляций, а также начав бороться со структурными причинами неравенства», которые он назвал «корнем социальных проблем».
Газета The Hoya сделала все, чтобы эти слова из Рима добрались до Джорджтаунского университета. Коэн вскоре предстояло начать совместную работу над филантропическим проектом с Мэттью Карнсом, священником-иезуитом и профессором политологии. В интервью газете The Hoya он сказал, что от слов Папы Римского давние критики неравенства из числа представителей Джорджтаунского университета почувствовали признание и поддержку. Летом, предшествующим выпускному курсу Коэн, появилось общественное движение Black Lives Matter. Оно подтолкнуло многих ее однокурсников к самой резкой критике неравенства в современной истории США. Незадолго до выпуска Коэн из университета малоизвестный французский экономист Томас Пикетти опубликовал книгу «Капитал в XXI веке» (Capital in the Twenty-First Century, 2013), неожиданно ставшую бестселлером. В книге весом около килограмма содержится 704 страницы текста, посвященного неравенству.
Пикетти с коллегами в будущем опубликует исследование, содержащее неожиданный факт о 2014 годе. Именно тогда Коэн окончила университет и стала финансово независимой. В исследовании было сделано допущение, что доход выпускников вроде Коэн будет выше, чем у 90 % населения США. В сравнении с людьми из той же категории в 1980 году доход до уплаты налогов их современных версий вырос более чем вдвое. Если же Коэн будет зарабатывать больше, чем у 99 % населения, то ее доход по сравнению с временем ее родителей увеличился бы втрое. В 2014 году это означало примерно $1 300 000 в год в сравнении с $428 000 в 1980 году (с поправкой на инфляцию). А если бы ей повезло иметь доход выше, чем у 99,999 % населения, то он бы был в семь раз выше уровня 1980 года около $122 000 000 в год. В исследовании также приводится удивительный факт средний доход до вычета налогов другой половины граждан США за то же время увеличился с $16 000 до $16 200. «Начиная с 1970 года развитие экономики обошло 117 миллионов граждан США стороной», пишут Пикетти, Эммануэль Саэс и Габриэль Цукман. Целое поколение невероятных инноваций едва ли отразилось на половине граждан США.
Коэн принимала решения о своем жизненном пути в США, где люди все больше отдалялись друг от друга, живя в параллельных экономических реальностях. Со слов Коэн, лучше всего ее настрой иллюстрирует расхожая в кругах обитателей Джорджтаунского университета фраза: «Изменить жизни миллионов людей». Она выражает желание решать социальные проблемы в изобилующий ими век. Также она дает некоторое представление о том, как это стремление захватили социальные институты и традиции рыночного капитализма.
Коэн поделилась, что парадигма, в которой она и ее окружение мыслили об изменении мира на благо других людей, была сформирована эпохой, в которой они выросли, эпохой, когда у капитализма нет идеологического соперника того же масштаба, когда сложно избежать использования рыночных выражений, ценностей и допущений даже тогда, когда вы пытаетесь размышлять о социальных изменениях. В университетах США социалистические кружки были вытеснены кружками социального предпринимательства. На студентов оказывают влияние заповеди мира бизнеса, которые разносятся рекламой, TED-выступлениями и книгами так называемых лидеров мнений. Чем бы они ни занимались, их призывают делать это «масштабно». Отсюда и растут ноги у идеи о «миллионах людей». В эту эпоху молодых людей настойчиво уверяют в том, что они могут «преуспевать за счет помощи другим», поэтому в своем подходе к изменению мира Коэн и ее окружение думали не столько о том, чтобы покончить с чем-то или бросить вызов чему-то. Они думали о том, какую инициативу им хотелось бы попытаться реализовать. Многим из них казалось, что лучше строить что-то хорошее, чем бороться с чем-то плохим.
Поколением ранее их родители тоже говорили об «изменении мира к лучшему». И тогда многие также считали необходимым бороться с «системой», власть имущими и хозяевами положения. В 1960-х и 1970-х годах Джорджтаунский университет был одним из самых консервативных в США, в немалой степени по причине своих религиозных корней. И все же в нем было много мечтавших об изменении мира к лучшему, которые выходили на протесты против войны во Вьетнаме, задавали вопросы системе и присоединялись к группам наподобие «Гражданского радикального союза». Эта политическая партия в 1970 году опубликовала письмо с призывом читать цитаты Мао Цзэдуна. «Лишь четверть студентов разделяет ценности хиппи и ходит в соответствующей одежде. Однако ситуация не стоит на месте. Ведь еще 3 года назад некоторые все еще ходили на занятия в спортивных пиджаках и галстуках», заявила Сьюзан Берман в 1971 году в своей книге «Подпольный путеводитель для поиска университета вашей мечты» (The Underground Guide to the College of Your Choice, 1971).
Одним из таких людей был Билл Клинтон, поступивший в Джорджтаунский университет в 1964 году. Вернувшись на второй курс обучения после летних каникул, он с облегчением обнаружил, что требование носить рубашку и галстук было отменено. Будущий президент не воспринимал себя как радикала. Хотя в те времена в интервью Морису Муру он заявил, что многих из его приятелей «можно назвать хиппи или неформалами». Клинтон подчеркнуто дистанцировался от того, что называл «весьма нездоровым негативизмом» движения хиппи. Однако выбранный им альтернативный путь иллюстрирует то, как молодые люди с желанием изменить мир в те времена размышляли о своих возможностях. Он сказал Муру, что раздумывает о получении докторской степени либо поступлении в юридический университет, а после думает заняться «внутренней политикой, а именно проведением предвыборных кампаний или участием в них». Клинтон восхищался всеобъемлющими инициативами президента США Линдона Джонсона, направленными на гражданские права и искоренение бедности. Клинтон верил в нормальную для тех времен идею: если искренне стараться изменить мир, то необходимо сосредоточиться на системах, стоящих у истоков общественных проблем.
Однако с тех пор Джорджтаунский университет, США и мир в целом захватила господствующая идеология того, как лучше подходить к вопросу изменения мира. Эту идеологию часто называют неолиберализмом. Антрополог Дэвид Харви так отзывался о нем: «Это теория политико-экономических практик утверждает, что человеческого благосостояния лучше всего достигать, давая волю праву на частное предпринимательство и таким навыкам в рамках социальных институтов, которые характеризуются сильным правом на частную собственность, свободными рынками и свободой торговли. Там, где применяется эта теория, обычно имеют место дерегуляция, приватизация и самоотстранение государства от многих социальных вопросов. Хоть индивидуальные свободы и гарантированы на рынке, но каждый индивид сам несет ответственность за свои действия и благосостояние. Такой подход распространяется также и на социальную, образовательную, медицинскую и даже пенсионную сферы». Политический философ Яша Моунк удачно выражает последствия такой идеологии, говоря, что она положила начало новой эпохе «эпохе ответственности», в которой «ответственность, некогда означавшая моральное обязательство помогать другим и поддерживать их, теперь означает обязательство быть самодостаточным».
Основателями этой революции являются такие представители правого крыла политического спектра, как Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер. Оба пришли к власти, бросая тень на роль государства. Рейган заявил, что «государство не является решением наших проблем оно и есть проблема».
Два века тому назад отцы-основатели США создали конституционное правительство для того, чтобы «создать лучший Союз, принести Справедливость, гарантировать Спокойствие во внутренних делах, обеспечить общую обороноспособность, улучшать общее Благосостояние и сохранить Благословение Свободы для нас самих и Будущих Поколений». Теперь же созданный ими инструмент, который помог развить в США одно из наиболее успешных обществ в истории человечества, был объявлен врагом этих вещей.
По другую сторону Атлантического океана Тэтчер вторила Рейгану: «Общества не существует. Существуют мужчины и женщины, индивиды и семьи. И ни одно правительство не имеет права делать что-то вопреки воле населения, а население должно заботиться в первую очередь о самом себе». На практике же их революция привела к тому, что в США и по всему остальному миру снизились налоги, было проведено дерегулирование и значительно срезано финансирование школ, программ профессиональной переподготовки, ухода за парками и в целом снижены траты на социальную сферу.
Однако правому крылу политического спектра было не справиться с этой революцией в одиночку. Отсюда-то и растут ноги у необходимости в лояльной оппозиции. Поэтому неолибералы создали в левом крыле политического спектра США сообщество, с которым можно было совместно работать. Эта либеральная субкаста сохраняла бы традиционные стремления левого крыла политического спектра по изменению мира к лучшему и помощи невезучим. Но в то же время все больше и больше ратовала бы за их достижения рыночно ориентированными способами. Биллу Клинтону, идущему так называемым третьим путем между левым и правым крыльями политического спектра США, было суждено стать предводителем этого сообщества. В 1966 году его знаменитая декларация, сразу же названная исторической, гласила: «Эпоха большого правительства ушла в прошлое».
Эволюция политических взглядов Клинтона от приверженности в 1960-х годах идеям активизма от лица большого правительства по модели Линдона Джонсона к провозглашению конца большого правительства в 1990-х годах выявила культурные изменения, бывшие ощутимыми в Джорджтаунском университете, где Коэн их для себя и открыла в начале 2010-х годов.
Она и ее окружение были взбудоражены желанием изменить мир. При этом их собственные идеи и возможности склоняли их к рыночно ориентированным способам, нежели к опирающимся на правительство. Извечное стремление молодежи к переосмыслению мира теперь зачастую опиралось на господствующую в эту эпоху идею о том, что если вы действительно хотите изменить мир, то вам следует полагаться на способы, ресурсы и персонал, предоставляемые капитализмом.
Например, в 2011 году Джорджтаунский университет обнаружил в своем распоряжении $1 500 000, предназначенных на студенческие инициативы, курировать которые университетская администрация более не желала. Это предоставило студентам возможность вынести на голосование вопрос о том, как потратить эти деньги. Из нескольких предложений они остановились на создании «управляемого студентами фонда целевого капитала, инвестирующего в инновационные идеи студентов и выпускников, направленные на сотворение добрых дел в мире». Коэн присоединилась к этому фонду, получившему название «Фонд социальных инноваций и предоставления услуг населению». Она стала одним из двух студентов, оказавшихся в попечительском совете основателей, и выполняла обязанности наравне с управляющим частным акционерным капиталом и другими представителями бизнеса, а также профессорами Джорджтаунского университета. Похвальная и благонамеренная инициатива, подчеркивающая то, как многие молодые люди были воспитаны думать об изменениях в рыночную эпоху. Их научили думать, что добиваться изменений с помощью инвестиционного совета можно ничуть не хуже, чем с помощью социальных или политических инициатив.
В последние десятилетия поборники бизнес-решений проделали отличную работу по внедрению в студенческую жизнь и развитию программ по втягиванию студентов в бизнес. Например, в начале 1970-х годов Джорджтаунский университет получил подарок от семьи покойного Джорджа Фишера Бейкера, основателя банка, впоследствии ставшего известным как Citibank. Он также был основным спонсором Гарвардской школы бизнеса. Пожалуй, нет ничего удивительного в том, что в Гарвардской школе бизнеса, которую Бейкер помог создать, существует образовательная программа его имени для наиболее выдающихся студентов. Однако куда более блестящей идеей было предложить эту образовательную программу в Джорджтаунском университете. Она была нацелена на студентов-гуманитариев и рекламировалась как «дающая уникальную возможность узнать о мире бизнеса».
Коэн записалась на нее, но не от желания стать предпринимателем. Она начинала верить в то, что миру бизнеса есть что предложить в плане общих навыков эффективности. После подачи заявления на прохождение программы она была приглашена на собеседование, где ее пристрастно расспрашивали четыре попечителя. «Большинство из них ранее или на тот момент работали в мире финансов/консалтинга», вспоминает она. В какой-то момент ее попросили продемонстрировать свою компетентность в вопросах бизнеса. Тогда она упомянула об исследовании популярности магазинов в торговых центрах, которое проводила для своего отца. По словам Коэн, вопросы интервьюеров отражали напряженность между идеями изменения мира к лучшему, иезуитских традиций Джорджтаунского университета и господствующих рыночных ценностей. «Помню, в тот день меня попросили оценить плюсы и минусы, в случае если получение прибыли окажется в конфликте с этическими соображениями. Привести примеры того, что я живу согласно иезуитскому идеалу женщин и мужчин, трудящихся на благо других. Четко сформулировать описание моего личного бренда. И все это не более чем в двух предложениях», вспоминает она.
Коэн успешно прошла собеседование. Обучение по программе открыло ей двери в закулисье мира бизнеса возможность, редко выпадающая людям, больше заинтересованным в оказании юридических консультаций населению. В рамках программы проводились регулярные встречи на территории Джорджтаунского университета. Также по ней Коэн ездила в другие города США и посещала такие компании, как Kiva, DoSomething, Kind и NASCAR, а также консалтинговые, финансовые, медийные и технологические компании.
Несмотря на то что программа была нацелена на приобщение студентов-гуманитариев к миру бизнеса, среди ее попечителей имелся человек с противоположными намерениями. Речь идет об иезуите Кевине ОБрайене, в 1980-х годах также обучившемся по программе Бейкера. Полученные знания помогли ему подготовиться к работе в сфере корпоративного права. Позднее он принял решение о смене рода деятельности и стал священнослужителем. Он регулярно обедал с девятью обучающимися по программе Бейкера студентами из окружения Коэн. «Он уже успел побывать в той сфере, в которую мы только готовились погрузиться. Он ненавязчиво задавал нам вопросы куда более провокационные, нежели другие, более строгие попечители. Он заставлял нас чаще задумываться о призвании и отдаче для души, а не кошелька», поделилась она.