In spanish, please![10] Мне нужно совершенствовать и полировать мой испанский, старина.
Оливер с улыбкой взглянул на парня, который стоял, привалившись к стойке террасы. Гость продолжил болтать с небольшим, едва уловимым андалузским акцентом, сохранившимся после нескольких лет индивидуальных занятий с преподавателем из Севильи. Майкл Блэйк был его школьным другом. Медно-золотистые длинные волосы и трехдневная щетина придавали Майклу небрежный, почти неопрятный вид впрочем, это впечатление сглаживали элегантная белая рубашка поло и безупречно чистые голубые джинсы.
Ага, spanish, иди налей себе кофе, кофейник на плите.
Это ты обо мне позаботился?
Конечно, других лодырей тут нет.
Это я-то лодырь? Я, бедный иммигрант? Прошу во всем винить мое начальство за плохое обращение и низкую оплату труда. Гость по-хозяйски прошел в дом и налил себе кофе. На кухне он ориентировался совершенно свободно.
Ты про начальника, который пустил тебя пожить в эту скромную обитель? с иронией спросил Оливер, кивнув на величественный особняк, виллу Марина.
С тех пор как ты здесь сделался главным, мальчик мой, ты стал просто невыносим, ухмыльнулся Майкл.
Сев рядом с Оливером, он легонько похлопал его по колену. Некоторая манерность выдавала его сексуальные предпочтения. Сейчас, после двух продолжительных любовных историй, он переживал период затишья и не пытался найти пару.
Майкл жил на вилле Марина уже пятую неделю; в прошлом году он решил провести какое-то время в Испании в компании Оливера, чтобы, по его словам, поискать новые возможности в своих занятиях музыкой Майкл был кларнетистом и композитором. Заодно он собирался улучшить свой испанский. Они договорились, что в обмен на жилье и питание Майкл будет помогать Оливеру принимать постояльцев и выполнять часть административной работы, большего гость в принципе делать не мог. Завтраками, которые подавали на вилле, занималась Матильда кантабрийка средних лет, сильная, серьезная и немногословная, хоть и очень обходительная, она же успешно управлялась и с уборкой.
Вообще-то Оливер собирался приютить Майкла безо всяких условий, но тот и слышать ничего не захотел о том, чтобы, как он выразился, быть нахлебником и паразитом. Майкл отказался жить в доме с Оливером, понимая, что зарождающимся отношениям с Валентиной требуются пространство и интимность. Хоть Майкл и был склонен к хаосу в быту, как и полагается богеме, он оказался прекрасным управляющим. Возможно, гостей к нему располагала его романтическая ирландская внешность (притом что он был англичанином до мозга костей) или, может, лукавая улыбка и хитроватый взгляд. Или же секрет его обаяния заключался в непринужденной манере изъясняться на испанском всегда чуть не всерьез. Интерес гостей вызывали и его спонтанные этюды на кларнете в саду или в библиотеке виллы Марина.
Поведайте правду своему дворецкому, мистер Гордон, с притворным пафосом попросил Майкл. Взгляд у тебя был задумчивей, чем у Клинта Иствуда. О чем думал?
О Гильермо, ответил Оливер, по-прежнему глядя на море, уже различавшееся за дымкой тумана.
А понятно. Гильермо.
Майкл тут же оставил шутливый тон и некоторое время молчал, размышляя о брате Оливера, которого знал. А затем задал вопрос, заранее предвидя отрицательный ответ:
Никаких новостей о том звонке?
Нет, ничего. Но послушай, ты точно не хочешь перейти на английский? Оливеру было странно разговаривать с другом на неродном языке.
Точно не хочу, я же тебе сказал. In spanish, please, неужели ты не видишь, что я человек мира?
Ладно, закрыли тему, отныне говорим только in spanish. А я-то думал, ты просто приехал навестить лучшего друга.
Ну разумеется, мой мальчик. Но дай мне попрактиковаться.
Какой ты упертый, вздохнул Оливер. Но воля твоя.
Thank you, Mr. Gordon[11]. Майкл хитро улыбнулся. Так, о чем мы говорили?.. Значит, из звонка Гильермо не удалось выудить никакой информации?
Ничего, покачал головой Оливер. Отследить сигнал не удалось, я надеялся, что можно установить хотя бы положение терминала по спутнику, но большинство спутников контролирует правительство США, а через этот бюрократический ад не пробиться.
Да уж, сочувствую, приятель. Не знаешь, у твоего брата был подписанный договор с компанией или это просто одноразовая сим-карта?
Не был, а есть.
Ну конечно, дружище, разумеется, я это и имел в виду. Я просто помочь пытаюсь.
Да, знаю, извини.
Так договор или симка?
Симка. Он не хотел заключать контракт с телефонными компаниями, утверждал, что у них слишком много информации о нас, а правительство потом этим пользуется, потому чем меньше они о нем знают, тем лучше.
Свободолюбивый дух.
Нет. Просто озлобленный. Он был патриотом, фанател от британских военных, но после операции Телик люто возненавидел все, что имеет отношение к войне и государству. Он ведь первое время после возвращения и спать нормально не мог, просыпался от кошмаров, не понимал, где находится. Страдал галлюцинациями даже днем.[12]
Ирак, похоже, сломал ему психику. Я пару раз пробовал его расспросить, но он не хотел ни о чем рассказывать.
Мне тоже.
А лечиться он не пытался?
Поначалу пытался, но спустя пару месяцев забросил. Мать тогда сразу поняла этот идиот прятал таблетки в ящике с трусами. Короче Оливер замолчал и вздохнул.
Друзья немного помолчали. Наконец Майкл задумчиво проговорил:
Что-то мы наверняка упустили.
Что?
Ну должна же быть какая-то зацепка, которая укажет, куда он мог двинуть. А давай-ка начнем заново У меня есть идея.
Майкл быстро скрылся в доме и вскоре вернулся с блокнотом и ручкой. Усевшись рядом с другом, открыл блокнот.
Так, точная дата, когда он исчез?
Оливер покачал головой:
Спасибо тебе, конечно, но я уже сотню раз прогонял это в голове и столько же раз обсуждал с британской и испанской полицией
Ты говорил. И толку ноль, перебил Майкл. Слушай, я люблю твоего брата и переживаю за него. Давай же!
Оливер вздохнул.
Двадцать шестого марта, почти два года назад.
Так, а день недели?
А это зачем?
Откуда мне знать, мало ли. Не одно и то же свалить в среду или в субботу.
Оливер улыбнулся.
Вторник.
Вот видишь? Ты в курсе, что по статистике больше всего преступлений приходится на субботу?
Да ладно тебе.
Я серьезно. И на декабрь.
Семейные рождественские сборища располагают, усмехнулся Оливер. Но напомню тебе, что мы сейчас обсуждаем не преступление.
Да, но у исчезновений тоже может быть какая-то закономерность.
Возможно, но в этом случае день недели значения не имеет. Так мы ничего не добьемся.
Это что еще за настрой, нахмурился Майкл. И бодро продолжил: Так, ладно, давай пройдемся по фактам. Гильермо был военным прости, он военный, и сейчас ему сорок один. Верно?
Верно.
Когда ему было двадцать девять, его командировали в Басру. Из Ирака он вернулся еще до окончания военной операции и был среди тех, кто свидетельствовал против своих товарищей и командиров, обвиняя их в пытках и расправах Жуть, конечно, но вам он наверняка подробностей не рассказывал?
Никогда.
Так, что там дальше Гильермо в полной жопе и решает спасать мир в духе харе кришны.
Господи, какой ты идиот. Что еще за в духе харе кришны? невольно рассмеялся Оливер.
Ну это мое определение. Ладно, он заделался волонтером, сотрудничал со всякими неправительственными организациями по всему миру, вы периодически теряли его из виду, потому что ему в голову не приходило позвонить родным, и объявлялся он непредсказуемо. В общем, вел себя как полный мудак. Майкл жестом остановил Оливера, порывавшегося что-то сказать: Все, успокойся, я же не говорю, что он мудак, в смысле, полный идиот. Понятно, что это просто последствия войны и прочего дерьма.
Травматический невроз, если точнее.
Вот-вот. На момент исчезновения у Гильермо уже целую вечность не было никаких отношений, насколько нам известно, а лондонские друзья ничего о нем давным-давно не слышали, потому что последние года три-четыре он спасал китов и прочих зверушек неведомо где.
Спасал китов, работал на Международную амнистию, сотрудничал с ЮНИСЕФ и с Born Free[13].
Born Free? Британцы? Это ведь они борются с нелегальной торговлей дикими животными?
Они самые. А также он сотрудничал с Гринписом и еще одной британской организацией, Earth Action[14], слышал про такую?
Разумеется. Голос у Майкла теперь звучал серьезно. Но чего он хотел? Искупить свое военное прошлое? Спасти мир?
Наверняка что-то в этом духе. Думаю, для него это был способ жить согласно принципам, которые он выбрал, вернувшись из Басры.
А вы с родителями в эту благородную систему ценностей явно не вписались.
Майкл тут же пожалел о сказанном и взглядом попросил у Оливера прощения.
Ладно. Если настаиваешь, Оливер встал, я расскажу, что знаю, а доктор Ватсон может делать записи в своем блокноте.
Майкл кивнул:
Начинай.
Тогда слушай. Гильермо обычно прощался с нами, когда уезжал на свои миссии; говорил, куда направляется, в каком проекте участвует, мы только не знали, когда он вернется, ну и когда позвонит, чтобы сообщить, что у него все в порядке. Поначалу он довольно часто звонил родителям, но постепенно звонки становились все реже, он все больше уходил в себя. Со мной он почти не общался. Если честно, он меня вообще избегал. Не знаю почему. Потом он внезапно объявлялся на Рождество или просто так, без предупреждения. Единственной связью был мобильный, который он постоянно держал выключенным. Если нам было нужно поговорить с Гильермо, мы отправляли ему сообщение, и в самом лучшем случае он перезванивал через несколько дней.
Заботливый сын.
Человек с посттравматическим расстройством.
Ты же сказал невроз?
Ну какая разница. Мне продолжать?
Да, пожалуйста.
За несколько дней до своего исчезновения Гильермо позвонил маме с Лансароте и объявил, что занят новым очень важным проектом, который займет много времени, и что штаб-квартира проекта находится очень далеко от Лондона. Кажется, что-то[15] связанное с окружающей средой, но больше он ничего не сказал.
И какого дьявола твой брат делал на Лансароте? На пляжах валялся?
Нет, конечно. Ты не помнишь?
Ох, боже мой, дружище, я же тогда был в Париже, а вы не сразу придали этому значение, сначала думали, что очередная его вылазка
Да, правда, извини. Ты тогда готовился к экзаменам в Парижской консерватории, верно?
Именно, ответил Майкл, не скрывая гордости.
И жил тогда вроде бы с Пьером? Кстати, что-нибудь о нем слышно?
Ну ты и зануда. Я сейчас занят только музыкой. И вообще-то мы о твоем брате говорили.
Ладно, прости.
Давай уже дальше.
Ну, короче, Гильермо отправился на Канарские острова, чтобы встретиться там с представителями пяти некоммерческих организаций, которые занимались проблемами окружающей среды. Они готовили акции против разработки нефтяных месторождений, испанское правительство как раз собиралось одобрить эти разработки. Он даже рассказал мне о некоторых исследованиях, они хотели представить их правительству вместе с моделью устойчивого энергетического развития на основе возобновляемой энергии Да ты и сам знаешь про все эти аргументы экоактивистов.
И это последнее, что о нем известно?
Нет. Последнее, что я знаю, он побывал на нескольких встречах в Лансароте, а потом объявил коллегам из Гринписа, что ему нужно срочно уехать из-за нового проекта, а вот куда уехать не сказал.
Но ведь не пешком же он с острова ушел. Его данные наверняка сохранились в каком-нибудь аэропорту.
Если бы! Полиция проверила все рейсы после того, как Гильермо попрощался с товарищами, но его данных нигде нет. В аэропорту Арресифе знают, что надо сообщить, если вдруг мой брат появится там.
А если он вовсе не покидал Лансароте? Напился и свалился со скалы. Ну или спутался с какой-нибудь девкой, та оказалась проституткой, и сутенер пришил Гильермо
Притормози свое буйное воображение. Ты как будто уверен, что он мертв.
Я не уверен, просто не исключаю такой возможности, Оливер.
Молчание друзей было сродни темной пропасти, дна которой не видно. Наконец Оливер вздохнул.
Понимаю, но как же звонок. И еще я чувствую вот здесь, Оливер указал на сердце, что это не так, что он жив.
Надеяться хорошо, но быть реалистом тоже неплохо. Подумай, как он мог покинуть остров? И если он до сих пор там, почему ни разу не вышел на связь за целых два года? Ваша мать умерла, а он, видимо, даже не в курсе.
Знаю. Но бывает так, что кто-то покидает остров контрабандой. Показываешь паспорт и тебя даже не регистрируют. Помнишь, как на твое совершеннолетие мы на автобусе из Лондона доехали до Нормандии?
Еще бы, наше нормандское путешествие!
Так вот, помнишь, до чего легко мы оплатили билет на вокзале, как на какой-нибудь парковке? А на таможне у нас только посмотрели паспорта, прямо из рук, даже из автобуса выходить не пришлось, чтобы подняться на паром. Внутри Европы легко пересечь границу, если ты европеец и не выглядишь подозрительно.
Ты прав, согласился Майкл.
К тому же я уверен, что брат искал вариант подешевле. На счету почти ноль, работы нет. В Лондоне он жил у родителей, это они давали ему деньги на проекты. Думаю, оплачивать жизнь хиппи было ошибкой, но мать хотела, чтобы он как-то оправился после Ирака.
Майкл продолжал записывать.
Ясно. То есть ты отрицаешь вариант, что он все еще на Лансароте?
Все возможно. Но полиция его везде искала. Мама даже сдала свою ДНК, чтобы его могли опознать в случае чего. Нигде никаких следов. Я сам ездил на остров, хотел поговорить с теми, кто видел его последним, но, кажется, Гильермо никого не оповестил о дальнейших планах.
А если он угодил в секту?
И это не исключено. Думаю, Гильермо вполне того типа человек, чтобы попасться на крючок. Ему нужно было во что-то верить.
А как с его банковским счетом? Карты? Должны же сохраниться какие-то сведения, за что-то он все-таки платил.
У него не было банковской карты.
Майкл округлил глаза.
Серьезно? С какой вообще планеты наш Гильермо?
Карточками он не пользовался дескать, это еще один способ контроля со стороны государства. Поэтому всегда имел при себе наличные. А счет у него был почти на нуле, так что деньги с него он тоже не смог бы снять.
Ага, значит, никаких денег.
Не совсем так. У него есть вклад в пятнадцать тысяч фунтов в банке Ллойдс, это часть маминого наследства, но Гильермо же не знает, что она умерла И еще она ему завещала квартиру в Челси.
Майкл восхищенно присвистнул:
Ого!
Оливер помолчал пару секунд и продолжил:
Итог такой: спустя бог знает сколько времени, хоть британская и испанская полиция допросили всех на свете и осмотрели все места, где он побывал, у нас есть только телефонный звонок полгода назад
Оливер, насчет звонка Может, это вовсе и не Гильермо был? Может, кто-то нашел его телефон и случайно набрал твой номер?
Я понимаю. Ты даже не представляешь, как я мучаюсь, оттого что пропустил звонок. Если бы я тогда ответил, может, не было бы сейчас всего этого разговора.
Эй, ну теперь еще начнешь себя винить, прекрати. Остается только ждать, когда янки поделятся данными со своих чертовых спутников.
Похоже на то, устало улыбнулся Оливер. Какие-то там тридцать спутников, которые вращаются на расстоянии двадцати тысяч километров от Земли. Только они и могут сообщить, где сейчас мой брат.
Других способов нет? Неужто никак не отследить мобильный телефон?
Ну, еще применяли триангуляцию.