У меня нет выхода, мне нужно найти пункт спасения. Это чувство продолжающейся жизни перед фактом неизбежной смерти, которая ставит свою косу в сторону, чтобы открыть мне объятия, я противлюсь этому, вдыхаю достаточно воздуха, чтобы продолжать бежать. Должна быть точка, где эта погоня прекратится. Я слышу вой полицейской сирены. Вижу издалека сигнальную, отличную от антенн. Вот! Журналисты, туда я побегу.
Я прибегаю туда хромая, уставший, с онемевшим телом, обескровленный раной от пули, но я бегу быстрее к фонарям, потому что замечаю зелёную движущуюся точку, это снайпер! Лампа от передвижной телевизионной станции спасает меня от жалкой кончины. Журналистка вдалеке испугалась, а отважный оператор приближается к месту происшествия. Молодец, парень! Я наклоняюсь, и полицейские направляют на меня оружие. Слышен вой сирен. Я наклонён и ожидаю ареста.
Нет, чёртов кошмар. Сколько ещё ты будешь меня мучить? Думаю, что без моих крыс я не могу отвлечься. Сейчас мой ум превращается в моего врага в превосходной форме, так как я не могу сопротивляться. Он превращается в призрака, который постоянно меня навещает.
Открывают дверь, я слышу засовы и замки с многочисленными щеколдами. На этот раз нет намордника, подтверждено, если не говорить, нет намордника.
Вернулось моё раздражение от запаха жасмина. Сейчас я вижу, что у неё есть ассистент, который меня снимает. Впечатляюще, мой взгляд его не пугает, он даже бросает мне вызов своим взглядом. Я замечаю его татуировки, выглядывающие из рукавов рубашки с коротким рукавом и из-под шеи уже упомянутой детали гардероба. Я вижу его форму бороды, я не обманываюсь, я его не пугаю, потому что он был по эту сторону мира.
Вижу, что ты заметил Моисея. Мне приятно снова видеть вас, Николай.
Моисей? Ты разделяешь море или что? Не говоришь. О, точно! Где ты оставил своего братишку Аарона, чтобы он говорил за тебя?
Ух, его взгляд такой же серьезный как у меня, меня смешит его жест лицемерной улыбки.
Моисей это человек реинтегрированный в общество, Николай. Сейчас это спокойный человек, за его хорошее поведение ему сократили срок. Как вы видите, я не борюсь с любым человеком. Я знаю, что это другая сторона мира.
Тогда мне нужно превратить вас в свою героиню? Из какой тюрьмы ты вышел, Моисей? Предполагаю, что из детского сада, потому что это место брат, это высшая лига. Мы не ходим здесь вокруг да около. Твои татуировки и твоё прошлое ничего не значат. А вам, симпатичная негритянка с запахом жасмина, позвольте сказать, что я не вижу вас как героиню только потому, что вы показали мне человека, освобожденного из места, где держат избалованных детей.
Ничего такого. Я хочу, чтобы вы поняли, что я вижу то, что большинство не видят.
Что вы хотите от меня?
Ваше свидетельство.
Моё свидетельство не освободит меня.
Если вы не попытаетесь, как вы это узнаете, сеньор Вальверде? Думаете, что моё интервью с вами посредственно?
Я не буду принижать то, что вы делаете, ни вашу профессию. Я выжил в этом месте, потому что не недооцениваю своих врагов. Тем более я не обесцениваю темноту ни силу тишины.
Хотя бы можете рассказать, какой была ваша жизнь на свободе?
На свободе?
Да!
Это не существует там снаружи. Всё, что вы видите, это параметры и правила, которые мы привыкли исполнять буквально, потому что все так делают. Они идут как погонщики на пути один за другим, не спрашивая, какая цель у свода законов. Того, кто не живёт по этому шаблону упрекают, дискриминируют и осуждают. Вы это называете свободой?
Нет. Я спросила, какими были вы. Что вам нравилось делать, как и всем. Было ли у вас что-то, что наполняло вас?
Ничего, чтобы я помнил.
Неожиданно вспышка воспоминаний сверкнула у меня в уме. Малышка! Её ножки и . О, нет! Мои глаза!
Что-то случилось, Николай?
Ортега, вытащи меня отсюда
Мы ещё увидимся, Николайвидишь, почему вода точит камень, Моисей?
Почему ты возвращаешься как фильм ко мне? Что со мной происходит?
Мой ум уже меня подводит. Я начинаю чувствовать отчаяние. После того, как я привык к своей изоляции, я начинаю отвергать её. Что было спусковым крючком? Неужели большее влияние оказывают воспоминания, чем одиночество? Не знаю, сколько времени я провёл в камере, Ортега опять открывает дверь для того, чтобы отвести Николая в клинику.
Похититель! Медосмотр.
Разве я болен, Ортега?
Вытащите его.
Я не понимаю, зачем нужен медосмотр, ничего не может случиться со мной в такой маленькой камере, я не простужен, крысы меня не заразили, у меня нет диареи от еды, у меня нормальная температура. Странно, что сейчас они забеспокоились о моём здоровье. По прибытии в клинику меня осматривает доктор Фонсека.
Привет! Четырнадцать семнадцать. Ложитесь на кушетку.
Ха-ха-ха! Спокойно, я могу сам это сделать. Я не сделаю ничего ненормального, обещаю.
Пусть он делает это сам, Ортега. Он никогда не вёл себя ненормально. По крайней мере, со мной.
Спасибо. Хотя бы кто-то благоразумный кто может понять, что слово значит многое, я вам очень благодарен, доктор. И за вашу веру в меня, я могу быть вашим подопытным кроликом, чтобы определить границу сопротивления человеческого тела при использовании цианида или мышьяка.
Очень смешно четырнадцать семнадцать!
Мне всегда была интересна одна вещь. Почему вы не зовёте меня моим прозвищем?
Это номер на твоей униформе. И твой номер пациента. Для меня это твоё имя, мне так легче работать с документами.
Разумно очень разумно. Я могу соотнести эту похожую медицинскую философию с докторами в государственной больнице. Вот это! С теми, кто даже не смотрит на своих пациентов, и выписывают им парацетамол с ибупрофеном пятьсот миллиграмм.
Откройте рот, высуньте язык всё нормально садитесь и глубоко дышите. Очень хорошо. Сейчас я проверю ваши рефлексы. Всё в хороших условиях.
Я хочу попросить вас об одолжении доктор Фонсека.
О каком?
Вы будете так любезны, дать мне Прозак, Диазепам, или что-то такое?
Урсула может ответить на этот вопрос скажите ей.
Флуоксетин это антидепрессант из класса селективных ингибиторов для выработки серотонина. Тебе это не нужно.
Я надеюсь вам это понятно, четырнадцать семнадцать.
Помогите мне! Я уже не знаю, сколько времени я нахожусь в изоляции.
Я не могу выписать это лекарство в вашем случае. Напоминаю, что вы заключенный тюрьмы с максимальной безопасностью. Довольно сложно давать вам антидепрессант, потому что его недостаток на протяжении длительного времени может дать противоположный эффект. Вы не можете использовать флуоксетин, чтобы убегать от своих призраков. Боюсь, что я вам категорически в этом откажу.
Доктор Фонсека! Пожалуйста!
Я не сделаю этого! Всеми своими чувствами вы знаете очень хорошо, что вы не психиатрический пациент. Ваш ум показал большую устойчивость в этом месте. Я вам советую продолжать держать себя в здравом уме.
Ортега, уведите его.
Как прикажете, доктор
Тук-тук! Опять открывают дверь с другой стороны. Это этот придурок Ортега. Он только что сказал, что чудовищу нужно помыться. Я не против. Я сделаю всё как надо, если на меня не будут давить. Так будет лучше. Температура воды ужасна, но я уже привык.
Сегодня ты пообедаешь со всеми.
Мне не нужно с вами обедать, Ортега. Достаточно того, что вы каждый лень меня сопровождаете, это будет неудобно, более чем сейчас.
Ха-ха-ха! Послушайте-ка его! Ты пойдёшь с другими заключёнными.
Я предпочитаю Юдит, чем их.
Сеньорита Крус не придёт, так что собирайся.
После энного количества дней, месяцев или лет, я захожу со своим сопровождением в столовую. Первым я вижу Лаартиху с ортопедическим воротником с двумя почти закрытыми глазами от отёка. Сейчас я вижу Иосифа, Робин и Улисес, этот клан педиков смотрит на меня, не отрывая глаз. Вижу так называемого Плюшевого это его прозвище из-за его детского лица, он кажется невинным, но внешность обманчива. У него есть татуировка в виде креста под левым глазом и полностью татуированные руки это визуальный эффект устрашения не работает на мне, я срежу его кожу и пойдёт кровь как и у всех остальных.
Я беру поднос, и повара дают мне еду. Выглядит она лучше, чем то, что мне обычно дают. Я замечаю, что это намного больше, чем мне дают в изоляции и это может быть плохим знаком. Я иду к пустому столику, последнему и прямо перед глазами у охранников, Лагартиха хочет сесть со мной, я пристально на него смотрю и качаю головой из стороны в сторону, чтобы он этого не делал. Я знаю, что это плохо закончится, я это предчувствую, потому что замечаю язык тела трёх обиженных. Это не предположение, я много изучал человеческое поведение и язык тела.
Ожидаемое случается, Плюшевый садится напротив меня, что он хочет? Чёрт побери, то, что касается меня, у меня нет с ним никаких личных ссор. Это переломный момент, чтобы дать ему понять, что чтобы не случилось, я себя контролирую. Мне не страшно, просто моя кровь горяча и мне нужно, чтобы они поняли, что я абсолютно спокоен.
Что хочешь, Плюшевый?
Похититель, вы появились в моей любимой программе. Давайте поаплодируем этому ублюдку!
К чему эти чёртовы овации? Я не буду терять бдительность.
Какой же ты сукин сын, Похититель! Гондон! Я всегда хотел, чтобы эта сексуальная негритянка взяла интервью у меня. Жалко, что сюда она приходит в штанах, эта юбка , которую она носила раньше, когда работала на телевидениивот это тёлочка! Говорит один заключённый.
Предполагается, что здесь нет телевидения, тогда как он посмотрел эту передачу? Наверное, надавил на какие-то свои рычаги. Но это странно, потому что я не вижу нигде телевизоров. Хотя бы из того, что я помню.
Мне всё равно, что ты думаешь.
Я не знаю, что она в тебе видит, кусок дебила, ты не такой опасный преступник, как я или все, кто здесь находится. Напротив, мой послужной список побольше твоего. Я могу многое рассказать.
Спокойно, Плюшевый. Я тоже не знаю этих грёбаных причин, по которым она хочет взять у меня интервью. Сейчас я хочу мирно поесть.
Я хочу, чтобы ты ей сказал, чтобы она взяла интервью у меня вместо тебя, а тебя забудет.
Плюшевый, думаешь, я устанавливаю здесь правила? Или я командую остальными? Или переформулирую вопрос. Что заставляет тебя думать, что я могу делать такие вещи? Я никто, чтобы что-то требовать. Я буду продолжать есть, тебе тоже лучше это сделать.
И вот так я чувствую, как еда мне падает на лицо для провокации. Эти чёртовы дикари, всегда стараются отмерить силу и поддержать здесь уважение к себе. Это не застало меня врасплох, а вот когда я уже снимал еду с глаз, чтобы показать им, почему не нужно связываться с изолированным заключённым трое обиженных (Иосиф, Робин и Улисес) уже отчаянно били меня спереди. В глубине я слышу голоса дайте этому ублюдку. Предполагаю, что да, это я. Хорошо, хотя бы с одним повреждением каждый уйдёт отсюда. Вот подходит Плюшевый, это будет легко, я беру его за предплечье, кладу на свою спину и падаю своим весом прямо на край стола, ушиб запястья. Теперь ты, Улисес, удар правой в горло, схватываю его руку перед тем, как он её уберёт, два вывихнутых пальца. Как тяжело бьёт Робин! Его удар не раскачивает меня, удар ногой по гениталиям, их четверо против одного, так что всё идёт в ход. Я разбил ему нос снова, малышка. Иосеф отступает, трус, делает знак, чтобы другие два атаковали, удар правой Робина не оставил меня стоять на ногах, они трое завалили меня на пол ударами, я источаю запах крови. Перед тем, как закрыть глаза, я вижу, как охрана отгоняет их от меня. Я чувствую, что это было сделано преднамеренно, потому что они бездействовали, когда мы начали повышать голос.
Опять чёртов белый свет, я похож на вампира, который его ненавидит. Я вижу медсестру, которая собирается мне что-то вколоть. Похититель спрашивает медсестру.
Что что это?
Восстанавливающее, Похититель
Ты единственная женщина, которая работает здесь? Почему?
Занимайся своими делами, а я займусь своими.
Это женщина, которая выглядит молодой и грубой. Вскоре, я слышу приближающиеся шаги, поворачиваюсь посмотреть, это Фонсека.
Пришёл наш частый посетитель ни больше, ни меньше четырнадцать семнадцать Спокойно, не двигайтесь, у вас по два сломанных ребра с каждой стороны. Я уже попросил, чтобы вас хорошо покормили, чтобы компенсировать то, что случилось.
Компенсировать?
Конечно! Ортега меня проинформировал, что вы не смогли поесть с другими.
Кажется так.
Сегодня вы поедите что-то достойное, поэтому вы должны меня благодарить.
Ах, вот оно что? Мне нужно каждый день идти туда ссориться с Плюшевым, чтобы поесть, хоть и достойно?
Приятного аппетита!
Меня радует видеть хорошую порцию еду, но меня ужасают намерения, с какими мне её предоставляют. Кажется вкуснейшим блюдом перед смертью. По крайней мере, они узнают, что я не способен защитить себя. Но я не понимаю, зачем меня пустили есть с остальными, зная, что я одиночный преступник без банды, моя изоляция была бессрочной. Разве что если мне повысили меру пресечения, это невозможно, потому что меня не направили в другую камеру. Я знаю протокол, я уже провёл достаточно времени здесь, чтобы понять шаги, которые предпринимают в тюрьме. Другие дикари этого не анализируют, но видя язык тела доктора, кажется, что он знает больше, чем говорит. Его голос очень нетороплив, спокойный, вызывает доверие, но этим разговором он меня не разубедит. Что-то плохо. Если я попытаюсь спросить у него, он заметит моё подозрение, поэтому я смирюсь с так называемой компенсацией.
¿Знаете кое-что, четырнадцать семнадцать? Жизнь очень коротка, а здесь есть время с лихвой, чтобы быть окруженным отбросами, которые не знают, что потеряли.
Я один из них.
К несчастью, да. Очень жаль, что один из моих коллег закрыт здесь.
Но вы знаете, доктор Фонсека. Есть многие другие. Подпольные акушеры, халатные доктора, отравители, сторонники эвтаназии, извращенцы, которые шантажировали стажёров университета. Это печально, что у многих есть достаточно контактов, чтобы обойти законы. Некоторые остаются здесь, но таких, как я очень-очень мало. Так что не надо мне рассказывать о нравственности доблестной профессии. Имеющийся у меня диплом не освобождает меня от моих грехов, по крайней мере, у меня благоразумное сердце. Раздражает слушать вас, коллега, который относится к медицине с такой доблестью, когда многие там снаружи управляют ей по своему усмотрению после торжественной клятвы использовать её по назначению.
Считайте фактом, что вы осквернили репутацию врачей. После утомительного поиска и поимки вас полицией, люди запаниковали, и никто не приходил на консультацию к врачам без сопровождающего: пожилые люди, пациенты с особыми нуждами, дети и молодые люди боятся врачей и с этого момента инфраструктуры были переполнены. Полиция в больницах и центрах здоровья хотели восстановить доверие, предлагая безопасность, но паранойя населения не уменьшается, а даёт противоположный эффект. Это ущерб, нанесенный вами.
Понимаю! И это было причиной, по которой вы отправили меня на линчевание? Ха-ха-ха! Как понять человеческое существо? Если вы хотели мести, вы знали, что я могу быть вашим подопытным кроликом в отношении яда. Я уже устал от этого дерьмового мира.
Ни имею ни малейшего понятия о чём вы говорите, четырнадцать семнадцать. Мы с моей медсестрой работаем в полной мере в этом месте.
Да ладно, доктор! Не притворяйтесь. Вы попросили Ортегу и его сообщников отвести меня в столовую, чтобы эти негодяи меня линчевали.
Нет, сеньор. У меня нет полномочий отдавать такой приказ. Это не в моей юрисдикции. Я не могу отправить того, кто у меня просит флуоксетин на убой. Он может спровоцировать других, чтобы его убили. Хотя я вас упрекаю, у меня нет достаточной власти, чтобы отправить вас туда, где вам навредят. Также это против моих принципов.