Попрощавшись с подругой, Мавна поднялась и встала лицом в сторону реки. Наблюдать, как опускается мглистый вечер, перерастающий в студёную ночь, было упоительно настолько, что у Мавны защемило в груди. Она запрокинула лицо, жадно вдыхая воздух, весь сотканный из вечерних запахов: дым, река с волглыми берегами, свежая трава, нежный аромат цветочных венков и если принюхаться что-то дикое, терпкое, отдающее землёй и незнакомыми пряностями. Что-то опасное, от чего лишь сильнее захватывало дух. Вот бы Раско тоже сейчас сидел рядом с ней
Голоса замолкали, праздник угасал, люди удалялись обратно в деревню. Многие парами, держа в руках венки, с которых ещё капала речная вода. Коротко обернувшись, Мавна вздохнула: в иной год она бы подивилась, насколько таинственно-чудесны сумерки, но теперь мысли вились сплошь мрачные, как стаи ворон.
Подол платья отяжелел от росы и прибрежной влаги. Река журчала сбоку, тихая, робкая, петляющая между опушками сизых трав и острыми стеблями молодого рогоза. Мавна задумчиво, как во сне, шагнула вдоль берега. Ещё бы минутку вот так постоять, в тишине вдыхая сладко-прелые ароматы
Вспомнился собственный венок, нарочито неказистый, неприглядный. Никто так и не выловил, хотя Мавна точно знала, что в деревне нашлось бы по крайней мере трое парней, которые могли бы попытаться добиться её внимания. Она того и хотела, но отчего-то вопреки голосу разума стало обидно за свой венок, от которого ногти до сих пор отливали зеленцой, а пальцы чуть слипались, если их сжать посильнее.
Взгляд сам заскользил вдоль берега, по мерцающим дрожащим дорожкам речного течения. Может, венок где-то зацепился и замер, слившись цветом с травой? Или унесло его дальше, к другим деревням Зачем-то хотелось взглянуть на него ещё разок, напоследок.
В заводях реку затягивал ковёр ряски, а мимо неслись, кружась, водовороты и вихри течений. От воды тянуло холодом: речка узкая, перепрыгнешь, если захочешь, а до дна далеко, оступишься, и утянут омуты, хлынет в грудь ледяной поток. Счастье, что сегодня никто не захмелел настолько, чтоб свалиться в воду.
Воздух впереди дрогнул рябью: не то туман, не то зябкий ветер. Послышался лёгкий плеск, будто мелькнула серебристым боком крупная рыбина. Мавна обернулась и замерла, стиснув пальцами платье у бёдер.
Заросли молодого рогоза шевельнулись, и оттуда с плеском показался парень. Мавна сперва подумала, что это кто-то из их деревни: мало ли, загулялся так же, как она сама. Но парень шагнул в сторону, так что острые листья больше не мешали его разглядеть, и Мавна поняла: незнакомец. Не очень высокий, стройный, как ивовый прутик, совсем молодой. В сумерках его волосы, едва закрывающие уши, казались серебристыми, нос, скулы и подбородок резко очерчивались тенями. С одежды парня стекала вода, штаны и рубаха до пояса промокли так, хоть выжимай. Но больше всего Мавну удивило то, что он держал в правой руке. Её венок.
Заметив её, незнакомец дёрнул уголком рта и выставил перед собой свободную руку, будто хотел успокоить. Мавна и сама поняла: наверняка она выглядит напуганной.
Добрый вечер, мягко произнёс он. Не поздновато для прогулок?
Мавна сделала полшага назад, не сводя глаз с парня.
Я тебя не знаю.
Он усмехнулся:
Как и я тебя. Видел лишь мельком на празднике. Я оттуда. Он махнул рукой за реку, к холму.
Из Ежовников? недоверчиво спросила Мавна.
Скажешь, что не стоило приходить?
Мавна вглядывалась в его лицо, пытаясь припомнить, видела она его на празднике или нет. Черты лица парня были невыразительными, светлые волосы, бесцветные глаза, на щеках ни кровинки. Худой, с узкими плечами, такого не приметишь в толпе. Хотя Мавна и не пыталась никого приметить, весь праздник только и думала о том, как бы поскорее оказаться в тишине. Наверное, он и правда плясал вокруг костров, не воспрещено же
Отчего же. Мне нет до того дела. Ходи куда хочешь.
Взгляд вновь вернулся к венку, который незнакомец продолжал крепко сжимать. Вода капала с растрепавшихся пижмовых стеблей, на листья намотались комочки ряски с тонкими белыми корешками.
Проследив за её взглядом, парень хмыкнул и приподнял венок повыше.
Твой?
Мавна сглотнула и поспешно мотнула головой.
Губы поджимаешь. Точно твой. Что кривишься? Не понравился?
Доброй ночи, грубовато ответила Мавна и развернулась. Почему-то сердце заколотилось громче, почти у самого горла.
Я зайду на днях? Где ты живёшь?
Не отвечая, Мавна прибавила шаг. Хоть бы не стал догонять
Не стал.
* * *
Отчего ты так поздно? Не успела Мавна тихонько прикрыть за собой дверь, как перед ней вырос Илар. Уж хотел искать идти.
Мавна насупилась, зыркнула на него из-под опущенных ресниц.
Не маленькая. Нечего искать.
Илар скрестил руки на груди и будто бы стал ещё выше ростом. Он и так был широкоплечим, высоченным, с тяжёлым пронзительным взглядом серых глаз. Мавна не могла его винить за настойчивость, хотя и очень хотела поспорить. Илар тогда первый бросился искать Раско, облазил все болота, сам едва не потонул От него потом с месяц несло тиной, и до сих пор Мавна, бывало, слышала, как брат за стенкой просыпается с криком, а потом, полежав минутку в тишине, идёт в сени греметь ковшиком и плескаться холодной водой.
Все уже вернулись, буркнул Илар.
И я вернулась. Пропусти.
Мавна проскользнула мимо брата, коротко стукнула в родительскую дверь и ушла к себе.
Через окна, выходящие на две стороны, в покои заглядывала ночь. Летом небо даже в полночь оставалось серым, не то что в тёмные зимние времена, и звёзды сверкали яркими точками там, где мглистый сумрак переходил в зеленоватое послезакатное марево.
Сразу за деревней виднелись чёрные пики елей, упирающиеся макушками в небо, а за ними в просвете бескрайние болота с морошкой и клюквой Смотреть туда Мавне было больно, и она отвела взор.
Со всех сторон деревню окружала стена из высоких заострённых брёвен, кое-где на них висели козлиные черепа, иные уже истёртые ветром, дождём и временем так, что остались одни рога. Этому местных научили чародеи удельного отряда, мол, нежити неповадно будет бросаться на ограду. Почему козлиные черепа могут напугать нежаков и нежичек, Мавна не понимала, да и никто в деревне, должно быть, не понимал. Бортник Греней говорил, будто даже от костей козлиных несёт так, что у нежити издали свербят носы, но с ним мало кто соглашался: черепа всё-таки совсем не пахли. Хотя кто эту нежить знает, всё у них не как у людей
Выдохнув, Мавна отвернулась от окна. На сердце было тяжело, и, медленным движением стянув ленту с кончика косы, она принялась готовиться ко сну, хотя знала, что, даже если заснёт, ей почти наверняка приснится Раско.
Глава 2
По дороге в сумраке
В лавке едва ощутимо пахло закваской, сладко сушёной клюквой, пряно тмином, но сильнее всего был запах свежеиспечённого хлеба и румяных, с коричневыми округлыми верхушками, караваев.
Мавна вытерла руки о передник и устало привалилась боком к стене. Сегодня торговля пойдёт бойко: после праздников люди всегда выстраиваются за хлебом. А едва она продаст последний каравай, как нужно будет вновь месить тесто и плести толстые булки-косицы, чтобы везти завтра на торг.
Перед лавкой уже собрались люди, гомонили и переговаривались. С утра, как всегда, деревенские жаждали свежего хлеба и сладких булок, а иные чего поизобретательнее на этот случай Мавна всегда пекла пару дюжин зарумяненных до корочки, политых блестящей глазурью печатных пряников.
Мать занималась хозяйством, готовкой да скотиной, отец мастерил бочки и корзины на продажу, и так вышло, что в пекарской лавке чаще всего работали Мавна с Иларом. Брат с помощницей Айной принесли полные подносы сдобных венков, усыпанных маком и ореховым крошевом: вчера отмечали Русалий день, пуская венки, а сегодня надо заесть такими же венками, вспоминая умерших и непременно оставив им в углу кусочек.
Мавна похлопала себя по щекам, чтобы они стали хоть чуточку румянее, и натянула на лицо вымученную улыбку. Нужно продать скорее всю свежую выпечку, чтобы успеть приготовить новую для торга.
Шагнув из сеней на открытое крылечко, Мавна обомлела. Перед лавкой выстроились сплошь парни, и лишь несколько стариков, сбившись в кучку, неодобрительно зыркали на шумную молодёжь.
При виде Мавны голоса притихли.
Чего замолчали? рыкнул Илар, с грохотом поставив поднос со сдобными венками. Несколько колотых орешков осыпались на пол.
На сестрицу твою залюбовались! нагло ответил долговязый рыжий Гард, самодовольно ухмыляясь. Раздался гогот, кто-то даже присвистнул.
Мавна замерла, как белка на ветке. Первое, что ей захотелось, это юркнуть обратно в избу, спрятаться от глаз и переждать, пока сердце не уймётся. Щёки сами собой стали горячими и, конечно, красными.
Так покупай караваи и любуйся исподтишка, буркнул Илар, и Мавне показалось, что его голос прозвучал чуть мягче.
Гард просто хочет проверить, правда ли то, что к ней ночью нежак приходил, выкрикнул с дальнего ряда Мальвал. Смешки сразу стихли, у лавки повисло напряжённое молчание.
Мавна вскинула руки к груди и уцепилась пальцами за бахромчатые завязки, спускающиеся с воротника рубахи. Сердце заколотилось как бешеное, захотелось скрыться с глаз, но ноги не слушались, будто приросли к полу. Айна ускользнула, кинув последний любопытный взгляд на собравшихся парней, а лицо брата медленно и страшно побледнело. Он стиснул челюсти так, что заиграли желваки. Взгляд померк, остекленел, пальцы сжались в кулаки. Мавну замутило: ничего хорошего эти перемены не предвещали.
Нежак? хрипло переспросил Илар, спускаясь по ступеням к парням.
Ну так Мальвал сразу растерял половину своего запала, заёрзал, но ему не дали отступить, подтолкнули в спину.
Нежак был, Мальвал говорит! Венок её поймал. Или чем другим приманила? Теперь все болотники жениться сбегутся!
Илар напрягся, собрался в комок, а через мгновение в один прыжок кинулся на Мальвала и размашистым ударом в челюсть повалил того с ног.
Мавна прижала ладонь ко рту. Крика и так не получилось, только сдавленный писк: она давно разучилась кричать, а иногда ей казалось, что никогда и не умела.
Парни бросились разнимать: схватили Илара за плечи, но он с таким лютым остервенением вбивал Мальвала в грязь, что вытоптанная земля у хлебной лавки уже окропилась кровью. Мальвал хрипел, сучил ногами, рвал рубашку на Иларе, но тот будто озверел, и даже трое смельчаков не могли оттащить его.
Илар, осторожно позвала Мавна. Наконец-то она смогла пошевелиться, будто вид крови и разъярившегося брата смог её растормошить. Илар! Прекрати. Не надо. Они же шутят!
Брат перестал колотить Мальвала. Парень стремительно вскочил на ноги и, сплюнув на землю сгусток крови, в котором почти наверняка был зуб, ядовито процедил:
Урод ненормальный.
Кто ещё? выкрикнул Илар, сжимая окровавленные кулаки. Ну?
Старики, недовольно поджав губы, двинулись прочь от лавки. Мавна взмолилась, чуть не плача:
Илар, миленький, успокойся! Всех нам распугаешь. Кому караваи продавать?
Брат быстро обернулся, смерив Мавну презрительным острым взглядом, и вновь повернулся к парням, которые продолжали насторожённо стоять, будто всем было просто любопытно поглазеть, что будет дальше.
Что ещё скажете? Илар с вызовом вскинул подбородок.
Так правда кто-то нежака видел, буркнул Гард. С венком. Чем это твоя Мавна его привлекла? А с деревенскими парнями не гуляет, всё нос воротит.
Ничего я не ахнула Мавна и залилась краской.
Илар вновь на неё обернулся:
Иди в дом.
Уходить Мавне теперь не хотелось: при ней Илар хоть как-то держит себя в руках, а стоит ей уйти, как бросится цепным псом. Мало того, если сильно кого-то изобьёт, но так ведь и собралось тут полдеревни, как бы его самого не покалечили. Мать этого точно не переживёт. Да и сама Мавна тоже.
Я-то пару раз пытался с ней договориться, обиженно прищёлкнул языком Алтей, высокий кудлатый парень. Сестрица твоя красива, но как ни подойдёшь она ни жива ни мертва.
В горле у Мавны стало горячо и сухо. Алтей и правда часто приходил за хлебом и караваями, заводил с ней отвлечённые разговоры, но разве можно было догадаться, что он не просто языком чешет, а приходит как парень к девушке Мавне он никогда не нравился. Да и другие тоже. Выросли высоченные, мосластые и широкоплечие, а ума так и не нажили: как были мальчишками, так и остались.
Илар сжимал и разжимал кулаки, его ноздри раздувались, как у быка. Мавне было страшно: за брата, за этих глупых деревенских парней, за себя И за мать, которой непременно расскажут, о чём толковали утром у лавки о родной дочери. И о каком-то нежаке, которого она видеть не видела.
Или всё-таки видела?
Кто-то заметил её с незнакомым парнем, ясное дело. Но что за разговоры про нежить? Где это видано, чтобы нежак разговаривал с человеком? Да ещё и в белёсых сумерках Русальей ночи, когда все без страха могут выходить за околицу и гулять допоздна. Нет, тот вчерашний незнакомец совсем не походил на упыря, так, обычный тощий мальчишка. Кто-то наверняка даже назвал бы его симпатичным. Но спутать его с нежаком Кому такое вообще могло прийти в голову?! Разве что сослепу. Или кто-то захотел ей, Мавне, насолить и распустить о ней слухи?
Идём в дом, процедил Илар сквозь зубы, резко развернувшись.
Ч-что?
В несколько шагов подойдя к Мавне, он больно ухватил её за запястье и потащил в сени. Беспомощно обернувшись, Мавна увидела только, что деревенские, не дождавшись больше ничего интересного, начали разочарованно расходиться.
Дверь захлопнулась за спиной. После яркого дневного света в полумраке сеней ничего нельзя было разглядеть, но Мавна слышала, как тяжело дышит Илар.
Больно, шикнула она.
Илар отпустил её запястье.
Это правда? спросил он.
Ты о чём? Что ты на меня набросился?
Илар рыкнул и ударил кулаком в стену.
Не прикидывайся! О нежаке. Правда? Ты видела кого-то за деревней? И говорила с ним?
Мавна издала сдавленный смешок:
Ты глупец, если так думаешь, Илар.
Моя сестра даёт поводы для пересудов. Что я должен думать?
Хотя бы мог не верить первым встречным. Мавна обиженно скрестила руки на груди и привалилась спиной к стене. Наедине с Иларом ей было куда спокойнее. Конечно, брат ярился, но ей он всё равно ничего не смог бы сделать. Только не ей.
Они не первые встречные. Я знаю их много лет. Да и ты тоже.
Что с того? Все любят почесать языками.
Илар шагнул к Мавне так, что едва не столкнулся с ней, и навис, всматриваясь в веснушчатое, побледневшее лицо сестры. Мавна сглотнула, но продолжила упрямо смотреть на Илара.
Он заскрежетал зубами и отвернулся.
Не веришь мне? Вот так сразу и готов прислушаться к ерунде? Подумай лучше сам, откуда тут нежаки? Да и Я бы сразу убежала, если бы увидела хоть одного. Они ведь страшилища. И говорить не умеют. Это глупости, Илар.
Мавна протянула руку и осторожно стиснула запястье Илара. Тот прерывисто вздохнул и прижал ладонь к глазам. На костяшках виднелась засохшая кровь Мальвала.
Ладно Ладно, хорошо. Ты права. Нежака не спутаешь с человеком. Наверное, кто-то вчера выпил лишнего на празднике, вот и привиделось.
Мавна слабо улыбнулась. Ей было неприятно думать, что брат с такой лёгкостью принял на веру небылицу о ней и нежаке. По коже пробежали мурашки: кому такое вообще могло прийти в голову? Какая нелепая, злая шутка.
Иди помоги Айне напечь караваев на торг. Я постою в лавке, буркнул Илар и оставил Мавну в сенях одну. Она заметила, что уши брата стали алыми не то от злости, не то от смущения.
* * *
Едва рассвело, ко двору заехал Греней. Мавна помнила его ещё худым и безусым лет так пятнадцать назад бортник качал её на коленках, а десятилетний Илар бегал показывать ему фигурки, которые пытался мастерить из глины и палок. Сын Гренея, Касек, был на пару лет старше и презрительно фыркал, глядя на поделки Илара.