Ой, вскочила она, забыв обо всём. Кто это вас так? Да вам же в больницу надо! Тут поликлиника есть, пешком далековато, но давайте я вам помогу дойти. Сегодня выходной, но травмпункт должен работать
Мужчина заурчал громче, качнулся, поднимая руки.
Вот так, правильно, поддержала его Анна и медленно пошла навстречу. Давайте руки.
Вновь раздался хлопок, голова мужчины дёрнулась, из виска плеснула струйка крови. Анна остолбенела, вконец перестав понимать, что происходит. А мужчина, сделав пару заплетающихся шагов, рухнул на асфальт и заскрёб по нему пальцами.
И тут нервы у Анны не выдержали. На скорости, которую никак от себя не ожидала, она рванула обратно к своему дому.
Стой, дура! крикнул кто-то ей вслед, но Анна и не подумала подчиниться, наоборот, ещё быстрее заработала ногами. Не сбавляя хода, свернула во двор, влетела в подъезд, взбежала на свой пятый этаж. А оказавшись в квартире и заперев дверь на оба замка и ночную задвижку, долго стояла, пытаясь отдышаться, а в голове, соперничая с вновь усилившейся болью, билась только одна мысль:
«Во что я, чёрт возьми, вляпалась?»
Глава 2. Всё смешалось: люди, зомби
До вечера Анна из квартиры больше не выходила. С улицы изредка доносились приглушённые выстрелы (теперь-то она знала, что это были за хлопки), грохот, скрежет и рычание, от которого вставали дыбом волосы.
Голова болела всё сильнее, добавилась тошнота. Анна проглотила ещё одну таблетку, запив остатками колы, но это слабо помогло. Больше обезболивающих не было.
Анна злилась на себя, на вчерашний корпоратив, где напилась едва ли не впервые в жизни, на туман и даже на таксиста Володю, хотя уж он-то был совершенно ни при чём. Ещё Анна злилась на Москву, но как раз это для неё было совершенно нормально.
Подружиться с шумной, торопливой, избалованной столицей Анна не смогла, хоть и прожила в ней все свои двадцать семь лет жизни. Они были слишком разные. Анна всегда мечтала об уединении в крохотном домике где-нибудь на берегу моря, о спокойной и неторопливой жизни. Москва же могла ей предложить только свой бешеный, выжимающий все соки ритм, да множество развлечений, в которых Анна не нуждалась.
Видимо, настал час им, наконец, распрощаться.
У входной двери стоял туго набитый рюкзак с дополнительными лямками на поясе, доставшийся Анне от бывшего. Внутри было только самое необходимое: паспорт, медикаменты, запасной комплект одежды, запасная пара кроссовок, все наличные деньги, банковская карта, две найденных в кладовке банки фасоли и завёрнутый в полотенце нож. Туда же отправился не подающий признаков жизни смартфон вместе с зарядкой и ещё одна полулитровая бутылка колы простой воды в холодильнике не обнаружилось.
Но до наступления темноты покидать ставшую убежищем квартиру Анна не собиралась. Днём она будет слишком заметна на пустынной улице и может попасться на глаза кому-нибудь не тому например, стрелку, что на её глазах хладнокровно убил ни в чём не повинного человека.
Почему он не выстрелил в неё? Ну, может, патроны у стрелка закончились. Или счёл худенькую девушку с растрёпанными чёрными волосами достаточно безобидной, чтоб позволить себе сэкономить боеприпас. А может выследил её и только и ждёт, как она высунется из двери, чтоб прикончить или сделать что-нибудь похуже.
О последнем варианте Анна старалась не думать. Плохо приспособленная к нервной, но безопасной московской жизни, она, тем не менее, каким-то невероятным образом умела выкручиваться из ситуаций, напрямую угрожающих её жизни.
Однажды она чуть не сорвалась с горного перевала, когда бывший заядлый турист, зачем-то потащил её в один из своих походов. Удержалась лишь благодаря тому, что в нужный момент страх отступил, а мозг, наоборот, заработал на полную и принялся отдавать телу команды извернись вот так, ухватись за тот выступ. Сейчас неизбежно ударишься головой терпи, пальцы не разжимай. Тогда Анна заработала серьёзное сотрясение. Но зато осталась жива. И до сих пор испытывала некоторую гордость от того, что сумела в критический момент не запаниковать.
Были в её жизни и другие случаи. Анне доводилось в последний момент выпрыгивать из-под колёс автомобиля, за рулём которого оказался пьяный неадекват, уворачиваться от падающих с крыши сосулек (коммунальные службы столицы, как обычно, работали в поте лица на словах, и не работали от слова «совсем» на деле), убегать от маньяка с ножом. И всегда с ней происходило одно и то же страх мгновенно захватывал её целиком и так же молниеносно отступал на задний план, а разум начинал отдавать команды, которые Анна беспрекословно выполняла.
Вот и сейчас, несмотря на страх, ухудшающееся самочувствие и полное непонимание происходящего, Анна понимала надо уходить, и чем скорее, тем лучше. Уходить не из квартиры из Москвы.
И всё-таки она предпочла дождаться вечера.
Закат поразил Анну до глубины души. Мало того, что солнце заходило почему-то на востоке, так оно, опускаясь к горизонту, ещё и расплылось по небу бесформенными чёрными кляксами.
«Ну точно авария какая-нибудь, подумала Анна. Химическое производство, выброс отравляющих веществ в атмосферу от них голова, небось, и болит так сильно, и стороны света путаю. Ну а дальше эвакуация, которую я умудрилась проспать, военные ведь кем ещё мог оказаться тот стрелок, не бандитом же и не обычным москвичом».
Дождавшись темноты, Анна несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, присела на банкетку на пару секунд, на дорожку, как говорится, сама себе пожелала ни пуха, ни пера. И медленно провернула ключ в замке.
Приоткрыла дверь, подождала несколько секунд, слепо вглядываясь в темноту лестничной клетки. Вроде бы никого, пора.
Крадучись, Анна сделала пару шагов по направлению к лестнице
Заорёшь пристрелю. Подними руки, если поняла.
И в тот же миг в затылок упёрлось нечто холодное и твёрдое.
Анна, забыв дышать от страха, подняла руки.
Умница, похвалил её мужской голос. В рюкзаке что? Шёпотом.
Од-дежда, заикаясь, пробормотала Анна.
Звать тебя как? осведомился всё тот же голос и добавил. Да не боись, убивать не будем, у нас свежих обижать не принято. Примета такая.
Анна.
Ну вот, умеешь разговаривать, когда хочешь, владелец голоса. Что ж ты днём-то от меня убежала? Насилу нашли тебя, всё ждали, когда из квартиры выйдешь. Уже думали всё, не дождёмся.
Сердце замерло и ушло в пятки.
«Точно убьют! Я же видела, как они в человека стреляли», мелькнула паническая мысль.
Танк, ты точно уверен, что она не заражённая? неожиданно раздался в стороне другой голос. Времени не так чтобы много прошло.
Анне показалось, что обладатель голоса ещё очень молод. Моложе, чем берут в армию. И ей это очень, очень не понравилось.
Не уверен, Жив. Но это Пекло, тут всё быстро происходит. Так, всё, уходим, муры вот-вот нагрянут.
Словно в подтверждение его слов, с улицы послышался выстрел, загрохотал мечущимся среди домов эхом.
Не успели, хмуро сообщил Танк.
Валить их будем? коротко спросил Жив. У меня пять патронов, так что пятерых на подступах могу снять.
Нет. Стрельба мертвяков привлечёт. А это Москва, Жив, а не кластер на Внешке, тут половина, если не больше, от медляков до бегунов уже разожралась.
Анна ничего не понимала. Забыв, что в затылок по-прежнему смотрит, судя по всему, ствол то ли автомата, то ли пистолета, она потянулась к вискам, помассировала их.
Муры, заражённые, кластеры, бегуны о чём вообще говорят эти люди?
Значит, так, помолчав, решил Танк. Уходим через первый этаж в сторону МКАДа. Без пальбы, тихо. Анна, я сейчас уберу ствол от твоей головы. Не дёргайся и не беги, мы тебе не враги и вреда не причиним. В Москве произошло кое-что, и надо убираться отсюда, причём срочно через несколько часов здесь такое начнётся, что шансов выжить ни у тебя, ни у нас не будет. Поняла?
Подавив желание сломя голову рвануть вниз по лестнице, Анна кивнула. Она и сама не знала, чего надо бояться больше вооружённых людей, поджидавших её у дверей квартиры, или ещё чего-нибудь. Но интуиция подсказывала именно сейчас лучше послушаться.
А ты умнее, чем кажешься, одобрительно прошептал Танк. Значит, так. Если хочешь жить держись рядом со мной. И веди себя так тихо, чтоб все мышки-норушки от зависти померли бы. Выберемся за МКАД, я тебе объясню, что происходит.
Вы ведь военные, да? набравшись смелости, поинтересовалась Анна. Собираете горожан, которые эвакуацию прозевали.
В темноте послышался звук, похожий на приглушённый смех.
Можно сказать и так. А теперь отставить разговоры. За мной, Анна. И повторю ещё раз держись рядом и выполняй все команды. Отстанешь ждать не буду, достанешься либо мертвякам на обед, либо мурам. С учётом твоей смазливости мертвяки предпочтительней мурам живых баб обычно не достаётся, они от гормонов на стенку лезут, готовы хоть мертвячкам присунуть, хоть друг друга под хвост отхулиганить.
Я поняла, упавшим голосом сказала Анна.
Отлично. Выходим.
Чувствуя себя марионеткой, играющей роль в спектакле психически нездорового режиссёра, Анна последовала за «военными» на первый этаж.
Вон там окно без решётки, прошептал Жив. Свалим тихо и в нужную сторону, пока муры к подъезду подбираться будут.
Пошли.
Танк спрыгнул на землю первым, помог Анне. Следом бесшумно выбрался Жив.
Только теперь Анна смогла хоть немного разглядеть своих спутников. Оба в камуфляже и бронежилетах. Танк высокий и весь какой-то квадратный, с коротко стриженой головой и грубыми, словно из камня вырубленными чертами лица, и впрямь чем-то напоминает танк. Жив, наоборот, невысокий и тощий, словно подросток, лица не видно под шлемом с защитным щитком для глаз.
Пригнувшись, Танк пробежал несколько шагов, приложив плечо к прикладу то ли автомата, то ли карабина в моделях оружия Анна разбиралась не очень, хотя стрелять (опять спасибо бывшему) немного умела. Жив, из-за спины которого выглядывало нечто, похожее на винтовку, держал наизготовку пистолет с накрученным на ствол цилиндриком глушителя.
Присев между припаркованных вдоль дороги машин, Танк, не оборачиваясь, ткнул в Анну пальцем и поманил к себе.
Пригнись и беги к Танку, объяснил Жив, прижавшись к стене сбоку от окна, через которое они только что вылезли.
Анна подчинилась, поминутно сжимаясь от страха, что сейчас с ней случится что-нибудь нехорошее, подбежала к Танку.
Тот, опустив руку к бедру, помахал ею вперёд-назад, и через секунду рядом с Анной сидел ещё и Жив.
Сейчас перебежками. Я первый, все ждут команды. Как поманю, бежит Анна. Жив, ты за себя сам знаешь. Пошёл.
Это вряд ли было командой, скорее, уведомлением для неё. Танк сорвался с места и, не разгибаясь и не опуская автомат, помчался через дорогу, превратившуюся прошлой ночью в кладбище машин. Присел за седаном, припаркованным на противоположной стороне, поводил стволом из стороны в сторону. И снова повторил недавние жесты.
Теперь Анна сразу поняла, что от неё требуется, побежала, старясь держаться так, чтоб голова не торчала над крышами автомобилей, приземлилась рядом с Танком. Тот, не оборачиваясь, молча показал ей большой палец.
Жив подзадержался, а когда, наконец, добрался до нового укрытия, прошептал:
Бегуны. Трое. И топтун.
Танк кивнул и, обернувшись к Анне, приложил палец к губам.
Как мышка.
Приподнялся над крышей седана, повертел головой. И снова побежал. Укрывшись за сине-белым домиком, назначения которого Анна не знала, вновь поманил её.
Так они миновали три таких же кирпичных пятиэтажных дома, как тот, где жила Анна, и вышли на параллельную улицу. Здесь уже стояли дома поновее и имелся даже свой торговый центр местечкового значения.
Эх, мороженого бы, мечтательно протянул Жив, глядя на приткнувшийся между этим центром и автобусной остановкой ларёк с приметной надписью. Сто лет его уже не жрал.
И ещё не пожрёшь, отрезал Танк напряжённым голосом. Что-то долго они, тебе не кажется?
Да уж, согласился Жив. Должны были бы уже наткнуться на топтуна.
Анна по-прежнему ничего не понимала. К списку новых для неё названий добавились бегун и топтун, но что подразумевали под ними её спутники, для девушки оставалось загадкой.
Словно в ответ, с улицы, которую они недавно покинули, послышался топот, словно невесть откуда взявшаяся лошадь понеслась по асфальту, звонко цокая копытами, удар, скрежет разрываемого железа и крик обычный, человеческий.
Анна, забыв и о себе, и обо всех кошмарных странностях сегодняшнего дня, чуть не ринулась в обратную сторону.
Сидеть! тяжёлая ладонь Танка легла на плечо, придавила Анну обратно к земле. Жить надоело?
Но там же люди, чувствуя себя невероятно слабой и беспомощной, пролепетала Анна.
Муры это, а не люди, с непонятным азартом пояснил Жив. Бандиты, отбросы общества, насильники, убийцы. Поделом им, сейчас топтун их на тряпки порвёт.
Да даже если б не муры, нашим составом я костьми лягу, но на топтуна не пойду, мрачно добавил Танк. Что замерли? Двигаем ляжками, на шум, того и гляди, рубер пожалует. А то и элита какая-нибудь свежеиспечённая.
С соседних кластеров может быть. Но чтоб местная, усомнился Жив.
Это Москва. Жрачки дохрена, так что я не удивлюсь, если тут удачливому пустышу и суток хватит, чтоб в элиту вымахать. Всё, идём!
Так же, перебежками, без приключений пробрались ещё через два двора, обошли сзади хорошо знакомый Анне магазин, пересекли улицу, плавно заворачивающую в сторону Можайки, и оказались совсем рядом с МКАДом на фоне тёмного неба даже можно было разглядеть бетонную конструкцию ещё одной эстакады.
Почти пришли, радостно прошептал Анне Жив.
Не говори «гоп», тут же осадил его Танк.
Сам он, засев между отвратительно зелёным мусорным контейнером и серой стенкой низкого строения, отдалённо напоминающего газовую котельную, и, похоже, сильно сомневался в том, стоит ли пересекать дорогу именно в этом месте.
Не нравится мне что-то, наконец, проронил он. Слишком тихо.
Так ведь и должно быть тихо, Жнец же не дурак.
Боюсь, нет там уже Жнеца, нехорошим тоном проговорил Танк. Ладно, тут посиди. Я сгоняю, проверю обстановку.
Кто такой Жнец? немного осмелев после ухода Танка, поинтересовалась Анна.
Жив удивлённо отпрянул, а потом рассмеялся.
Совсем забыл, что ты свежая ещё. Жнец, он ну, скоро сама увидишь, его в двух словах не описать.
А что значит «свежая»?
Паренёк немного помолчал.
Это тоже вот так запросто не объяснить.
Ну пожалуйста, включила всё своё обаяние Анна.
Ладно, махнул рукой Жив. Только все уточнения потом. Хорошо?
Анна старательно закивала.
Свежими мы зовём тех, кто попал в кисляк при перезагрузке кластера и умудрился не стать мертвяком. Ну то есть у тебя обнаружился иммунитет к той дряни, которая в тумане была.
А все остальные умерли?
Не совсем, уклончиво ответил Жив. Они заразились. Ну, типа вирусом или грибком. И стали зомби. Мутантами. Да ты видела одного такого, я его днём снял, когда ты на дорогу вышла.
Анна ахнула.
Да какой он зомби? Обычный человек.
Только с виду, покачал головой Жив. Просто он пока медляк. Пустыш. В смысле, тупой совсем. Муры ночью пальбу ближе к центру устроили, а у мертвяков слух хороший, они все туда и сбежались. Иначе у тебя под окнами такое бы творилось, что мы с Танком и не сунулись бы. А этот пустыш, видимо, всё веселье пропустил, вот и слонялся по дороге. У них поначалу силёнок совсем мало, а жратвы, кроме тебя, не нашлось.
Анна схватилась за голову.
Но тогда они не зомби и не мертвяки, а заражённые. Может, лекарство какое есть
Есть, кивнул Жив. Только им оно уже не поможет. А таким, как мы самое то. Ты, кстати, как себя чувствуешь?