В этих краях такого не водилось никогда. Гастролеры-костребы, сраные недоптицы, устроившие здесь свое гнездо пару лет назад, были сенсацией нашего града и главной новостью года, сказал Землекоп, повернувшись ко мне.
Ты же не придумал все это, верно, пацан? Ты раньше не слышал про Ваара?
Посмотри на него, Мирон. Он сейчас похож на того, кто такое придумал бы?
Я хочу выбраться из Катарсиса, только и сказал Гриб.
Не все так просто, парень. Одного «хочу» недостаточно. За ручку тебя никто не выведет, а за линию хранителей выбежишь сам знаешь, что будет, не мне тебе рассказывать.
Пойдем, обратился я к пацану.
Зайди ко мне позже, Злой.
Мы поднялись ко мне в комнату, хотелось с парнем поговорить с глазу на глаз.
Ты серьезно настроен выбраться из Катарсиса?
Да. Мне «истомы» не достать, да и ценность, равнозначную ей, вряд ли найти. Пойду к хранителям, буду молить, чтобы закрыли у себя. Все что угодно, сделаю, только бы выжить, да «истому» получить.
Все что угодно не самый удачный расклад. Уходи лучше из града. И поискам даров свои светлые дни и не ночи посвяти. Так будет больше шансов выбраться отсюда.
Зачем ты в Катарсис пришел? просто и без укора спросил я. Может, помнишь обстоятельства?
Непомнящий я. Как и другие. По всей видимости, денег заработать. Разбогатеть. Мужчиной стать.
Мужчиной стать, повторил я. Да, преинтереснейший способ. Жалеть не будешь, если карта удачно для тебя ляжет, и найдешь дары, что лыжи назад развернул?
Может, и буду жалеть, что струсил. Но сгинуть здесь не хочу. Пока сидел с вами и пил дуру, понял, что женщину хочу. Любить хочу. Сына хочу. Всех тех проблем в Коробке, которые пожирают людей, там живущих, этого хочу. А не смерти повсюду. В последнее время я начал замечать, что у меня едет крыша от этого постоянного ощущения опасности. Оно кругом. Оно витает в воздухе. И спать нормально не могу. Ни ночи нормальной, как в Коробке, ни спокойствия.
Привыкаешь со временем, сказал я.
Нет, не хочу привыкать. И быть таким, как вы, изгои, не хочу. Вы уже не люди. Я вижу, что остаться здесь и стать частью этого мира, который вы называете Катарсисом, это лишиться со временем чувства жалости, веры в людей, загрубеть до неузнаваемости и ходить в скафандре, как в танке. Вижу я это. Не готов.
Нет, не лишился я веры в человека, а веры в людей у меня не было никогда. Толпой движет вибрация толпы. И чувства жалости я не лишился бывает, накатывает. Да только ничем это не поможет ближнему моему, ни живому, ни мертвому мое чувство жалости. Могу помочь, поделиться патронами, рану перевязать, до града на горбу донести, на дело пойти. Если это не идет вразрез с моими личными представлениями о мироустройстве и целями помогу, пойду. Изгои тоже человеки, Гриб. Это иное состояние быть изгоем. Жить вне. Катарсис слабости не прощает. Приходится стоять крепко на ногах после того, как проснулся. Это выбор и жизненная необходимость.
Не Гриб, сказал пацан. Толик я. Толя.
Думай сам, Толик, Толя. Твоя жизнь. Твой выбор. Скажу одно, Катарсис проверяет тебя. Никто над тобой смеяться не будет, да и осуждать тоже, если уйдешь к хранителям в ноги падать или искать дары, ценность которых соизмерима с «истомой». А если выберешь второе, то еще неизвестно, захочешь ли после этого уходить как дар найдешь, да вкус охоты распробуешь. Если останешься жив, кто знает, может, и станешь частью этого мира, изгоем. В любом случае просиживать здесь штаны не самый удачный выбор.
Когда Гриб ушел, я спустился к Мирону.
Что там сопляк, уже шмотки собирает?
Посмотрим. Время покажет. Катарсис с ним здоровался, характер проверял. Штаны прощупывал на наличие яиц, усмехнулся я.
Еще одна птичка к хранителям перья намылит. Да не выведет его никто, как он, балбес, не поймет? Ни один хранитель просто так на него «истому» тратить не будет, если у того она имеется, Злой. Останется здесь ныть да на других жути нагонять. Бездельники. Уже не первый раз было. С каждым годом все мельче и мельче народ.
Прямо все, Мирон?
Ну, не все. Большинство.
Их тут всех по пальцам пересчитать.
Чего ты пристал ко мне? Мамка я, чтобы всем жопу подтирать да платочек доставать сопельки утереть? Не хер было в Катарсис лезть, если с Катарсисом не способен жить. Наслушаются о дарах и богатствах неслыханных и прут. А кто за дарами пойдет? Чувствую, скоро я пойду, если так и дальше будет продолжаться. Да ладно, что бездельничают, балбесы, а скольких похоронили уже на погосте?
Чтобы мужчинами стать, идут, подметил я.
А как же. Мужчинами. Ох, достало это все. Веришь?
Верю.
Так что, уходит балбес?
Похоже на то. Поговорили в моей лачуге. Что надумал по поводу Ваара, Мирон?
Смысла врать пацаненку этому не вижу. Да и убедителен он в своих красках. Складно малюет. Если так оно есть, что тут поделаешь?
Не боишься, что однажды наведается в дом к тебе? Отвара из цветов попить да печенькой заесть?
Да иди ты, Злой. И без меня найдет кого загубить, если захочет. Хреново пахнет это дело, скажу я тебе. Было бы это где-нибудь в станице Покинутых, это одно
А здесь что, дерьмо иначе пахнет?
Не то чтобы. Это было одно из самых безопасных мест Катарсиса, безопаснее только у мамки под грудью. Если и это место лишится курортного статуса, так сказать, то совсем никого здесь не будет, кроме непомнящих, меня с Орлом да хранителей. Торговля и так хуже некуда. Никто сюда возвращаться из опасных земель не станет. А у Начальника в отеле выручка хорошая. Местечко правильное выбрал, как знал, все к нему тащат свои дары
Что-то еще пробормотал барышник себе под нос, но я не разобрал. Похоже, что-то говорил про продажи вышеупомянутого лица.
Надо решить задачку с убийствами, Злой, и как можно скорее. Надеюсь, это единичный случай встречи с Вааром в этих местах.
Дуры надумал сходить принести тебе. Потихоньку обживаюсь, прихожу в себя.
Далеко пойдешь?
Далеко пойду, но не сейчас. До Захара прогуляюсь, да до тропы, ведущей на Земли трупов, осмотрюсь, и обратно.
Понял. Тогда вот тебе два бутыля.
Ближе к не ночи я заглянул к Даниле. Дверь в его комнату была напротив моей. Никто с ним особо не общался из непомнящих. Держался особняком.
Здорово.
Здорово.
В четыре утра в поход отправляюсь. Недалеко. К дому Захара, потом обратно через тропу, ведущую на Землю трупов. Пойдешь со мной?
Пойду, без раздумий сказал Данила. За интерес не спрашиваю. Будет желание поделитесь сами. Что нужно от меня?
Интерес незамысловатый: дуры набрать по заказу барышника, да воздухом подышать. С Захаром поговорить. Мне нужен напарник.
Почему я?
Из здешних парней ты один к дому Захара ходил. Немного освоился в здешних местах. В три тридцать я тебя разбужу.
Это лишнее. Я сам проснусь.
В четыре выдвигаемся. Буду ждать на выходе из града. Не опаздывай.
Каждый раз перед тем, как отправиться исследовать Катарсис, я долго не могу уснуть. И эта не ночь не стала исключением. Ваар. До сегодняшнего дня я думал, что это очередная страшилка. Гриб был напуган, помню до сих пор его тремор и тот растерянный взгляд. Такой взгляд бывает у детей, которым кажется, что потерялись в толпе, и мамки с папкой рядом нет. Нужно хотя бы пару часов поспать перед походом. Заставлю себя уснуть.
« Злой. Если кто предложит сам тебе воды, жажду утолить, скажи так: сначала сам выпей из фляги. Если выпьет и жив останется, все равно не бери его воду. Сегодня он даст тебе дождевой, а завтра кто знает. Это закон Катарсиса пей свою воду и оставайся жив. Пока.
Я тебе расскажу историю о реке Самсона, которую мне передал мой погибший друг. Катарсис еще не был тогда даже на толику исследован. Даже те места, которые сейчас топчем мы с тобой, были неизведанными для первых изгоев. Одни из первых выживших после Рассвета отправились в путь. На нетоптаные земли был путь. Заблудились. Закончилась вода. О дожде молили изгои Катарсис. И набрели они на реку, не похожую на остальные. У той реки было два течения. Друг против друга. Набрали они воды из этой реки. Один изгой выпил ее и умер на месте. Другой изгой понял, что воды этой реки смертельный яд. Набрал этой воды в склянку, что была у него, и в склянку другого изгоя, вернулся, откуда пришел. Про реку не сказал. Был у него неприятель один в поселении, и захотел изгой избавиться от врага своего, думал, что тот умрет. Дал ему выпить воды, оставшись наедине с ним. Вода тогда была такой же ценностью, как и сейчас. Ручей далеко, а опасность близко. Тот сделал три глотка и стал не собой, будто подменили его. Начал ходить по пятам за тем, кто дал ему воды, в приятеля превратился, слушал все, что ему говорят, и следовал сказанному. Увидели другие изгои в поселении, что враг превратился в приятеля и ни на шаг не отходит от пришедшего из земель неизведанных, начали спрашивать. Один из них видел, как воду давал тот врагу. Силой отобрали склянку с водой и заставляли его выпить. Пришедший из новых земель решил все рассказать, чтобы избежать смерти: о таинственной реке с двумя течениями, о том, как одно течение следовало навстречу другому, как упал его напарник замертво, выпив воды из этой реки. Отправились изгои в путь, чтобы воочию увидеть эту удивительную реку. Когда вышли на те земли, где еще вчера была река, увидели пустошь перед собой, реки будто и не было никогда.
Питон, как сам считаешь, Катарсис это другая планета со своей скоростью вращения вокруг Солнца? Шесть суток день, и шесть суток Ночь
Думал много об этом, Сашик. И сейчас думаю. Кто-то жил здесь до нас, и к пророкам не ходи, много лет. А затем всех не стало. Не из легких задачка. Местная нелюдь привыкла к человеческому мясу. Я пока не дам тебе ответа на этот вопрос, скажу одно есть в Катарсисе те, кому известно больше, чем нам. И они живут там, где мы с тобой еще не были».
Проснулся в три. Несколько часов все же подремал. В четыре я уже был на выходе из града. На посту стоял Коля. Данила меня ждал. Будить его не пришлось.
Почти в семь утра мы вышли к дому Захара, по пути нам повстречались два ванака, стрелять не пришлось, дали нам дорогу. Сделали мы одну остановку, перекусили, посидели в тишине и продолжили путь.
Мир вашему дому, Захар.
Здорово, Злой. Говорили, ты покинул края здешние навсегда.
Как покинул, так и вернулся, Захар. Это мой напарник, Данила. Взял с собой в помощь. Барышник дуры попросил набрать.
Дура здесь неподалеку. Покажу тебе. Только за дурой пришел?
Не только. К тебе я. По делу.
Слушаю тебя внимательно.
Захар был ниже меня. Седоволосый, не толстый и не худой. Он был известным изгоем, многие его знали. Сколотил небольшую бригаду, верные друзья рядом с ним, заняли этот дом втроем Сизый, Патрон, Захар. Всех их я неплохо знал. Были общие дела. Крепкие, надежные парни.
Данила, будь добр, подыши свежим воздухом, да у Сизого и Патрона спроси, где дура, пусть покажут дорогу. Держи мой бутыль.