Поганьюн демонстративно закатил глаза.
Ладно-ладно, сейчас что-нибудь для тебя придумаю Какую-нибудь непыльную работенку, чтоб силы зря не тратил, и чтобы не мешало нам разговаривать по-братски приставив ладонь ко лбу козырьком, он разглядел в скале напротив них штырь, на который был туго намотан трос. Рядом свободно свисало еще несколько веревок. По правде говоря, Вохитика, мне нужна твоя помощь, потому и позвал
Что нужно сделать? с готовностью спросил мальчик.
Какой-то долдон позаимствовал мой клин и вбил его туда для каких-то своих тупых прихотей, видишь?.. Вот только клин этот мне нужен!.. У меня уже кости не те, чтобы лазить по стенам Не такой ловкий, понимаешь?..
Вохитика поднял взгляд на возвышенность. Клин был вбит на высоте двух, а то и трех его ростов. Сама же стена была бугристой и слегка отлогой. Вскарабкаться по ней не составит труда.
Сейчас достану, пообещал он и стал примериваться, за какой выступ ухватиться первым.
Погоди, а как выковыривать-то его будешь, родной? Поганьюн стянул с себя жилетку со снастью и протянул ему. Накинь-ка лучше. Иначе куда молот себе прицепишь?
Вохитика послушно надел. Плечи снова ощутили приятную тяжесть, как тогда
Снова горняком-тактиком себя возомнил?.. Забыл, чем тогда закончилось?
«Заткнись!.. Сейчас он лишь просит меня помочь, а не морочит голову про то, что я его преемник»
И вот еще что, Вохитика, Поганьюн озабоченно взглянул наверх, что-то прикидывая. Тут невысоко, но мне все равно больно думать, что ты можешь сорваться и упасть Сраный клин ведь того не стоит?.. Так что давай-ка лучше подстрахуешься вот этим, он поймал одну из свисающих веревок и принялся обвязывать ее вокруг пояса мальчика. Будешь придерживаться за нее рукой, понял?!
Да ладно уж, необязательно, смутился Вохитика, но горняк-тактик был непреклонен.
Вот, теперь все готово!.. Давай, лезь
Вохитика вцепился в бугорок и подтянулся. Камень под ступнями почти не осыпался. Веревка ему явно не пригодится более того, она лишь мешалась и стучала по носу. Лебедка на трех столбах, с которой она свисала, поскрипывала где-то сверху при каждом его рывке.
Ничего себе ты шустрый, родной!.. подивился его скорости Поганьюн. Давай теперь молотом по нему пару раз хорошенько!..
Оперевшись ногами в выступы, Вохитика занял более-менее устойчивое положение для работы. Нащупав взмокшими пальцами рукоятку молотка, он выхватил его и врезал пару раз по штырю. Тот чуть вышел из своего гнезда, и трос натянулся сильнее.
А что это за веревка? крикнул Вохитика. Она точно не нужна здесь?
Да не заморачивайся!.. отозвался снизу Поганьюн. Нас это не должно волновать!.. Пусть сами потом разбираются, нечего было ее сюда приколачивать
Вохитика быстро выдохнул и продолжил бить по клину. Отдача болезненно прокатывалась по его ладони, но оставалось совсем немного
Давай еще. подбодрил Поганьюн. Клин вылетел от удара и трос вжикнул вверх. Долдон!
Веревку на поясе Вохитики резко дернуло вслед за улетевшим тросом. Его взметнуло ввысь, но он успел ухватиться рукой за выступ. Жилетка вывернулась наизнанку, и инструменты из нее градом посыпались на землю.
А-А-а-а!.. Помоги!.. закричал мальчик, зависнув ногами кверху, из последних сил держась соскальзывающими пальцами за камень. Блок наверху натужно скрипел высвобожденный трос пролетел через него куда-то по ту сторону стены, и теперь противовес чего бы то ни было держался на одном лишь усилии Вохитики. А-а-а!.. Пожалуйста, помоги!..
Поганьюн задыхался со смеху. Он упал на землю, словно от мощнейшего удара в живот и громко сипел, не в силах вдохнуть воздух.
К счастью, на крик молодого горняка среагировали другие работяги. Двое по чистой случайности заблаговременно оказались возле грузоподъемного блока они быстро перехватили трос, который тянул упирающегося Вохитику к высоченной лебедке, и с горем пополам затащили его наверх, чтобы помочь высвободиться из петли. Когда ее отпустили, та унеслась, змеей влетела во вращающийся блок и скрылась по другую сторону пригорка, за которым раздался грохот от падения чего-то громоздкого.
Снизу на крик Вохитики уже набежали другие горняки, они озирались, ничего не понимая. Но некоторые, косясь на извивающегося от смеха тактика, уже обо всем догадались. В ответ на их мрачные взгляды Поганьюн заливался пуще прежнего. Он хохотал, как умалишенный, молотя кулаком по земле.
Глава 4. О счастье помалкивают
Мясо в племени добывалось не только Смотрящими в Ночь, уполномоченными выбираться за пределы рва. Любители сэкономить часто соглашались и на жаркое из змеи, и на тушеные кусочки игуаны, на паучье рагу и даже на вареного скорпиона, из чьих прокипяченных клешней высасывали всю мякоть. Нередко это заканчивалось отравлением или вообще гибелью в ходе охоты на подобную дичь. Но на одной зелени долго не протянешь.
Неизвестно, дожили бы до нынешних дней все эти люди в каньоне, если бы не Вандаган с его пятью трудолюбивыми сыновьями. Неизвестно, как много соплеменников уже были обязаны ему жизнью за своевременно приготовленный бульон из соек, угодивших в хитроумные поделки, что вышли из-под его изобретательной руки.
Вандаган в одиночку конструировал кулемки, силки, лучки, бойки и прочие ловушки, рассчитанные на летающую дичь, коей в каньоне водилось навалом. Он клепал их из камней, старых никчемных коряг и кучи рванья, но те всегда работали безотказно.
Казалось бы, сам Вандаган с семьей уже должен был жить и процветать в мазанке на Площади Предков, а люд за оградительной стеной ходить со здоровым румянцем на щеках, вот только ловушки для дома запретили в свободной продаже уже через пару лун, стоило тем возникнуть на прилавке Гнада.
Они уничтожают природу каньона, так объяснили жрецы озверевшим от возмущения соплеменникам.
Природу?! Это вы про камни, пыль и пни на Скалящейся равнине?!
Вы хотите, чтобы у нас выродились птицы? взревел тогда Эвреска. Если вы истребите всех дочерей Неба вотчины нашего Отца, то станет больше пауков, гадин и прочих отродий земли!.. Сначала их отловите всех до последнего, вот тогда и посмотрим!..
Самому же Вандагану в таком решении советников мерещилась вовсе не высокопарная забота о равновесии природы, а вполне приземленное желание Шестипалой Руки не терять рыночных позиций. С распространением домашних ловушек по племени у людей появился доступ к свежему, лично отловленному мясу, отчего продажи съестного у Жадного Гнада соответственно резко просели. А значит, ему пришлось занижать стоимость своего товара и быть сговорчивее. Уже не Гнад от имени советников диктовал условия рынка, а сами люди. А такого, разумеется, допускать было нельзя. Но предполагать такие выводы вслух Вандаган тогда все же не решился. Ведь у него было целых пять сыновей, которым еще жить да жить
Вместо этого он сумел прилюдно переспорить у алтаря Матаньяна-Юло, доказав, что птицы вредят не меньше гадин, когда жрут кукурузные посевы. Пророк, к радости соплеменников, был вынужден признать это, вот только компромисс, который он предложил, не понравился никому.
Будь твоя воля, сын мой!.. Строй и дальше ловушки для птиц, посягающих на благополучие сынов Железа Но отдавать их будешь только нашему надзирателю полей Ог-Лаколе!.. Только для защиты кукурузы, и только против тех птиц, что воруют ее у освободителей!..
То есть ловушки запретили расставлять где-либо, за исключением плантаций. То есть Жадный Гнад больше не перепродавал их жителям каньона, а те не имели права их приобретать как-либо еще и использовать в собственных интересах. И ловушек нужно было ровно столько, чтобы раскидать их на полях, то есть не так уж и много. А затем нужда в их производстве отпадала. Разве что пообещали иногда приглашать Вандагана для их починки.
Птицы же, которым не посчастливилось посягнуть на кукурузу, переходили точно так же в собственность надзирателя полей, то есть в распоряжение всего совета. Пу-Отано настаивал, чтобы тушки шли на склад для вспоможения, где дожидались бы своего часа, пока их не распределят между героями и престарелыми. Вот только распределение проходило не чаще пары раз за луну, как того почему-то требовал Отец, и на практике вскоре выяснилось, что тушки к моменту раздачи необратимо портятся и загнивают. Изголодавшиеся по мясу люди злились, но не знали на кого пенять.
Пу-Отано тоже был крайне раздосадован, но продолжал настаивать на справедливости, что тушки должны раздаваться достойнейшим задаром, а не продаваться. Но и сама раздача должна быть справедливой не чаще и не реже остальных вещей. Перерабатывать мясо, вялить или растирать в питательной порошок для долгосрочного хранения совет отказывался, ссылаясь на то, что кравчий Котори и так еле успевает справляться с основной зерновой провизией для нужд племени.
И тогда люди уже сами попросили, чтобы пойманные тушки сразу несли на прилавок Жадного Гнада, а не оставляли бездарно пропадать на благотворительном складе. Таким образом появлялась возможность это мясо съедать, пусть и в обмен на что-то дорогое. В итоге довольными остались все и люди, и совет. Разве что использованный Вандаган остался не у дел. Когда его звали починить, то ничем не платили за работу, объясняя тем, что он исправляет собственный брак, за который ему уже однажды заплатили.
И тогда Вандаган, этот сумрачный гений, додумался изобретать ловушки из такого материала и по такой схеме, чтобы они довольно быстро приходили в необратимую негодность. И он даже нашел слова для рассерженного Ог-Лаколы, сославшись на упавшее качество лубяных волокон из початков, из которых плели веревки. Те и вправду с каждой новой зимой становились все хуже из-за почвы, испортившейся за множество лет пашни.
И в то же время его поделки оставались прочны и изощренны по крайней мере, в течение периода своего срока службы, который Вандаган умело задавал, опираясь на свои глубинные познания о разлагаемых материалах.
Под беспокойным взглядом Вандагана жрец внимательно изучал каждую новую ловушку и грубо лез пальцами в ее механизмы.
Осторожно, ты же ее так сломаешь!..
Как ты смеешь меня учить, как проверять на проклятия и неисправности? злился жрец. Сдавив жилистыми пальцами какую-то детальку, но не сумев ее сломать, он рывком возвращал ловушку на прилавок. Чисто, неохотно признавал он.
Кватоко почесывал свой впалый подбородок и клал перед Вандаганом за новую партию поделок целый кирпич.
В итоге советники продолжили контролировать оборот мяса в племени, и вместе с тем даже чуть повысили урожайность кукурузы за счет уничтожения мелких вредящих птиц. Вандаган продолжил контролировать нужду советников в его ловушках, единолично выбирая, как часто те будут нуждаться в его товаре. И люди тоже продолжили контролировать, как им казалось, свое право на выбор быть облапошенными самой природой с ее неумолимыми законами гниения или Жадным Гнадом у прилавка.
Но слаще жизнь не становилась. Семейство Вандагана экономило на всем и продолжало работать в поте лица, особенно с некоторых пор, когда заимело заветную цель, о которой не желало никому распространяться.
Все свои сбережения семья хранила в кирпичах несгораемой ценности в пределах Кровоточащего Каньона. Кирпичи были единственной собственностью, что не облагалась оброком. Они не пропадали, как пища, и не изнашивались, как одежка или мебель. Поэтому многие старались обменять свое добро на кирпичи прежде, чем от него откусят жирный кусок жнецы или какие-нибудь насекомые-вредители.
Однако правило жнецов не распространялось на обыкновенных воров и завистников они подглядывали исподтишка за семейством Вандагана, пытаясь улучить момент для грабежа. Поэтому тот хранил их не в собственном хогане, как пытался будто бы невзначай изобразить, а в секретном углублении под обрывом, с которого открывался вид на Прощающие Холмы. Туда редко кто рисковал лезть, а если и решался, то явно из похоронных соображений, а не для того, чтобы глазеть по сторонам да даже если бы туда заявились по наводке, далеко не факт, что сумели бы распознать надежно запрятанное хранилище.
Конечно, проще кирпичи было пометить каким-нибудь нестираемым знаком, и в случае их кражи объявить в розыск, и при должной и честной работе воинов их бы уже вернули через день, но Идея что-то метить вряд ли бы понравилась Танцующим на Костях. Эти разукрашенные изверги вносили в многострадальное племя Кланяющихся Предкам хаос если не поджогами, то повальной путаницей в хозяйственных делах из-за запретов, связанных с ними.