Забаглионе
Наталья Кичула
© Наталья Кичула, 2024
ISBN 978-5-0062-1919-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Забаглионе
Всякое знакомство, всякое происшествие было бы для всецело вдохновенного человека началом бесконечного романа.Новалис. «Генрих фон Офтердинген»
Объём помощи всегда меньше или равен уровню наших возможностей
«Психотерапевт», мелькнуло в голове. Я резко обернулся, ища глазами хозяина слов.
За соседним столиком разговаривал по телефону мужчина: лет сорока, в тёмно-синем классическом костюме-тройке, почти чёрном на контрасте с белоснежной рубашкой. Странный торжественно-строгий образ задержал моё внимание. Серьёзное лицо незнакомца завораживало правильными, художественными чертами чёткие скулы, прямой нос, высокий лоб В сочетании с тёмно-русыми волосами и светлым глазами, он мгновенно предстал в моём рассеянном воображении рыцарем эпохи королей и крестовых походов. Но особенно привлекали внимание его руки с красивыми длинными пальцами, аристократической формы и «поведения». Он мельком взглянул на меня и спокойно продолжил свой разговор. Я же сейчас сам себе удивлялся. Моё внимание, обычно довольно рассеянное в моменты одиночества, неприлично пристально было приковано к абсолютно безупречному человеку, никак не достойному такой бестактности.
Беседа незнакомца стала эмоциональнее, но он выстраивал чёткие и, в то же время, мягкие фразы, судя по всему, стараясь снизить накал. Я воспользовался этим и стал ненавязчиво наблюдать. Всё его поведение выдавало высокую профессиональную организованность редкие движения рук неспешны и осознанны, поза удобная, не напряжённая, тон мягкий, гипнотический, на лице читалась искренняя вовлечённость. В образе этого человека, жестах, голосе сквозило что-то знакомое, простое и притягательное. Разговор вскоре был окончен, и он неожиданно и прямо посмотрел мне в глаза. Его серый взгляд был очень тяжелым, мгновенно сковавшим ощущения. Я будто на мгновение оцепенел. Показалось, что он скажет что-то, но незнакомец медленно и спокойно перевёл взгляд на свои записи, а я облегченно, но слегка разочарованно вздохнул. После неторопливо откинулся на спинку кресла и вернулся к старым мыслям.
Что-то происходило со мной в последнее время. Настроение отличалось стабильной неустойчивостью. Спасала только работа. Я любил людей помогал, был полностью погружён в их бесконечные проблемы и желания. Но потом всё могло резко смениться глубокой усталостью и скукой. Скучно было буквально везде в обществе родных, знакомых, коллег. Но в такие моменты я не считал себя исключительным или особенным. Это было нечто другое, я словно выпадал из колеса привычной рутины. И чего-то ждал Движения, действия, предчувствия всё беспорядочно вело к чему-то. А я не понимал ни цели, ни смысла происходящего. Иногда возникала та самая укачивающая скука, иногда я настойчиво сопротивлялся обстоятельствам, но раньше или позже всё снова возвращалось к ожиданию. В конце концов, я сдался этому циклу и продолжал делать все самые обычные и необходимые вещи те, которые сами собой окружали меня. Учился терпению довольно сложному и скользкому чувству.
Вдруг, среди вороха подобных мыслей, моё внутреннее, давно осознанное, но не самое воспитанное начало я называл его «Этот» стало навязывать эгоистичные желания:
«Нужно сейчас же что-то сделать, сказать!.. Как было бы приятно вызвать интерес такого безупречного человека!» мелькнуло в голове. Но вот усилие я же профессионал в этом и все приказы кончились, неприятный внутренний голос умолк я, только я, снова себе хозяин.
Неспешно опускался вечер. Тёплый сладкий воздух наполнял изнутри спокойствием. На террасе загорелись мелкие жёлтые гирлянды. В сумерках всё ощущается иначе пряные запахи кофе, звуки сверчков, шёпот, очнувшихся от ветра, растений. Голос города становится глуше, дальше; воздух прозрачнее и слаще. Волшебный мир простых вещей всегда застаёт врасплох.
Волшебно, правда?
Я даже не сразу понял, что это был вопрос.
Да, ответил машинально, вслух, но кому?
Я Виктор.
А я как будто бы знаю Все мысли в сознании завертелись, и мгновенно провалились с сердцем куда-то вниз. Как же стало душно! Казалось, все фонарики вмиг перескочили в сознание, вспыхнули погасли, оставив пугающую смесь беспорядочных эмоций. Вот такого со мной никогда не было Выдох. Я взял себя в руки и почти мгновенно пришёл в себя. Надо быть пособраннее! Всё же дело в рассеянности. И, похоже, пора отдохнуть
Я Виктор, повторил он, смотря в свои записи.
Простите, я что-то говорил вслух?
Нет, он помолчал, сегодня нет, и снова этот серый взгляд.
Виктор был таким же доктором, как и я. Только более опытным, успешным и известным. Он часто приходил в это кафе, часто видел меня здесь. Странно, я же никогда не замечал его. В общем, это была наша первая встреча.
С вами случались вещи неопределенного порядка? Всё же можно систематизировать по отношению, нужности, целесообразности. А бывает такое, что ни в одну вышеперечисленную или любую другую коробку не сложить. Вот так получается случайность, на этой моей фразе Виктор улыбнулся, и начинается поиск. Бесцельный и безнадежный, уже почти отчаянный Я не знаю, что и зачем ищу. Но ощущаю это пока единственным смыслом. Каждый день приносит мучительное предчувствие и ожидание, а к вечеру они неминуемо сменяются разочарованием. Да что я вам-то говорю, это ведь обычная жизнь, простая, как у всех! Но для меня всё чаще однообразная, бесцветная карусель
Так очнитесь, это можно контролировать, или хотя бы наблюдать.
Воспоминания часто возвращали меня в наш первый разговор. Мы с лёгкостью маленьких детей нашли общий язык, темы и все мои проблемы. И он так же легко предложил мне помочь. Как «старший товарищ» по профессии. Мне его поведение тогда польстило ужасно и удивило одновременно. Виктор очень известная фигура в кругах профессионального сообщества психотерапевтов и вот, запросто знакомится и предлагает помощь случайному знакомому.
Просто на словах. Похоже, это уже привычка, не воспринимать ничего обычного. А только терпеть, усмехнулся я.
Нет, я серьезно, это будет сложно только вначале, поверьте. Не стоит пытаться понять то, к чему ваше сознание ещё не готово. Это можно принять и бережно хранить, до времени. Но вот остальное ваше упущение. Важно абсолютно всё, нужны терпение и внимательность. В таких ситуациях главное владеть собой полностью. Владеть управлять. А уж потом помогать.
Ну, если с «владеть управлять» мне было более-менее понятно, то с «помогать»
Простите, что вы сказали, помогать? Я и так врач, как ещё?
Очень просто, любыми доступными способами, и не обязательно профессиональными. Виктор очень внимательно следил за эмоциями, реакциями, словно следуя за мной. Я списал это на бесспорный профессионализм, вот только было по-прежнему неуютно от его прямого тяжёлого взгляда.
У меня есть пациенты. Вся моя жизнь помощь. Как ещё? Кому? рассеяно пробормотал я и вспомнил свой первый семинар по философии.
Каждому, кто будет нуждаться, улыбнулся он.
Нельзя помочь любому. Всем и каждому, ответил и я улыбкой, не веря, что наша беседа может получить настолько глубокий оттенок.
Правда в том, что не любому, а именно каждому, тихо и чётко повторил он.
Ещё долгое время, после нашей первой беседы мои воспоминания возвращались именно к этому моменту, и голос Виктора всегда звучал эхом «не любому, а каждому»
Как и было сказано, я начинающий психотерапевт. Свой бесценный профессиональный опыт получаю в скромно оплачиваемой должности ассистента небольшой клиники. Естественно, самостоятельной, творческой работы у меня мало, но людей я встречаю много. Я люблю людей несмотря на их не всегда красивое многообразие, особенно в рамках профессии, но тем не менее. И люблю свой город, с нескончаемым человеческим потоком, всегда вижу каждого отдельно: у всех свои проблемы стыд, страх, неуверенность. А в общей массе они задумчивы, увлечены, погружены, рассеяны.
«Ну и как же тут помочь каждому?» часто вспоминал я Виктора по дороге на работу и домой.
Наверное, лучше попытаться сузить размах желаемого.
А вот круг моих близких довольно узок. В основном он состоит из родных, людей прошлого и несущественных знакомых. Люди прошлого, в моём случае, это те, кто остался за чертой доверия. По объективным причинам.
Дом Место силы и слабости. Сколько пережито здесь! Испытание терпения постоянного количества людей на протяжении долгого периода. Звучит как теорема. Но сейчас мне уже легче её не доказывать. Профессиональные навыки отказываются работать внутри семьи. Перед этим правилом я капитулировал почти сразу, ещё на первом семестре, и решил держать вежливую дистанцию, к счастью, подкрепленную достаточно реальным расстоянием. Встречался я с родными очень редко. По важным юбилеям или скоропостижным событиям.
Вы любите кого-то? первые беседы с Виктором всплывали в сознании мгновенно и беспорядочно.
Думаю да, но это такое чувство, теперь уже не похожее ни на что, пережитое когда-то ранее.
И как его можно описать?
Описать? Как я могу это сделать теперь? Это сравнимо со слоями десерта каждый слой имеет свой вкус, но в итоге он-то будет совершенно иным.
Мне всегда легко и приятно говорить людям правду. Природа моего существа держится только на этом. И это не выработанное качество, а нечто, данное изначально. Я не могу изменить ни честности, ни порядочности. Потому как не умею врать. И я ни в коем случае не хвастаюсь, это мои безусловные и, порой, невыносимые якоря. Тяжело с ними жить. Особенно сложно было в детстве. Но сейчас я уже привык и осознал, насколько так короче преодолевать все трудности. Кроме того, Виктор располагал именно к такой откровенности. Странно, почему я тогда рассказывал ему практически обо всём, накопившемся за долгое время? Может быть это доверие, как к коллеге? Или уважение к его авторитету? Думаю, мне самому были крайне необходимы такие разговоры.
Вы испытываете эмоции? продолжал настойчиво он.
Думаю да, я всё ещё их раб, особенно это касается родных.
Значит, вы делите людей родные и остальные? И соответственно, отношение к ним?
Полагаю, это в рамках нормы. Те, кто ближе, кажутся надежнее, чтоб их проверять, несколько вопросительно ответил я.
Это, в общем-то, так, улыбнулся он, но в любую семью люди, как правило, попадают из категории «остальные». Вывод?
Значит, это предубеждение? И разницы не должно быть? Но это, же невозможно. Последнюю фразу я сказал почти беззвучно и задумался.
Возможно, усмехнулся он, обводя глазами пустое кафе, и вы очень скоро в этом убедитесь, если захотите, конечно.
Повисла пауза, предполагающая мой вопрос.
Я могу вам чем-то помочь?
Тут он снова остановил свой серый взгляд на мне и сказал:
Вот именно вы и можете мне помочь. А я, надеюсь, вам.
На этом странном моменте я себя почувствовал спокойнее. Будто куда-то приплыли, и закончилось неизбежно-тошнотворное состояние качки. В тот вечер мы ещё долго разговаривали о моих убеждениях, жизни, целях. Такими же были и последующие встречи в формате: «Доктор Неизвестно кто» то ли пациент, то ли знакомый по вечернему кофе. Не сказать, что я хорошо узнал этого человека, но странные чувства доверия и спокойствия окружали в те вечера.
И так прошёл месяц. Мы уже проводили практически каждый выходной вместе. С моей стороны это была увлекательная «партия» с опытным коллегой, а с его, думаю, разведка. В хорошем смысле. Сейчас, в это странно-свободное время сложно отдаться первому впечатлению о человеке. Но Виктор был классически-книжным случаем прекрасно образованным и чрезвычайно воспитанным человеком с безупречной репутацией. Он поражал приветливой холодностью и своеобразным остроумием, а отсутствие скрытой, тонкой злобы или праздности в его рассуждениях подкупало и обезоруживало окончательно.
Мы разговаривали о многом, и практически всегда он переключался на моё отношение к вопросу. Видимо, это и сыграло свою роль в его восприятии. Потому как спустя уже пару недель я понял, что нетерпеливо ожидаю каждую встречу с этим человеком! И это после столь короткого знакомства! А ведь я не наивный привязчивый подросток и способен отличить искренность от фальши поведенческих рамок. Виктор сразил меня редкой искренностью, прямой, сверкающей. Наши встречи всегда происходили в одно и тоже время, в одном и том же месте. Вначале, я приходил из любопытства, будто невзначай, мы ведь не о чём не договаривались. Но потом Потом я рассекал свои обстоятельства, с волнением и ожиданием освобождая каждый выходной вечер. И что было бы, если б однажды я не нашёл его, вот так, спокойно сидящим за столиком с чашечкой кофе? Я бы разочаровался во всём мировом порядке вещей! Откуда возникла так быстро эта эмоциональная привязанность, не понимаю и сейчас. Я мало представлял себе мир Виктора, зачем он вращался, вокруг кого или чего, но какая-то бессознательная гравитация неотвратимо меня втягивала.
Виктор ничего подробно не объяснял, какова моя будущая роль или работа. И я подумал, что необходимы официальные собеседования, тесты на соответствие и тому подобное. И я предвкушал это, его клиника была известна невероятными результатами и особенными методами работы, работать там было мечтой многих, подобных мне. Но я трезво оценивал свои возможности и знал, что в самом начале профессионального пути такое больше отдает амбициями или мечтой, но никак не реальной возможностью. Нужен был опыт. Или случайность
Виктор попросил меня зайти по одному адресу и уже там получить все дальнейшие объяснения.
Это был довольно обычный, не новый район города. Многоэтажный дом, лифт, дверь. Звонка нет. Постучал. Ожидание было недолгим, но томительным. Стук, ещё и ещё. Мой, не всегда предсказуемый «Этот» уже готовился к бунту. Но дверь внезапно открылась.
Женщина. Первое, что я увидел приветливое и очень красивое лицо. Большие тёмные глаза, мягкие черты скул, нежный персиковый тон кожи, бледно-розовые губы Невероятно длинные светлые волосы послушно лежали поверх бледно-голубого платья по фигуре. По слишком безупречной фигуре. Но вся её внешность была без единого намёка на легкомысленность или пошлость.
Проходите, пожалуйста. Она указала вглубь квартиры.
Я вошёл, сел в кресло. Женщина расположилась напротив и несколько мгновений молчала, смотрела на меня приветливо и прямо, так своеобразно начиная знакомство.
Я же странно себя чувствовал. Нет, неловкости не было. Она словно протянула мне невидимый эмоциональный канат, и мы оба твёрдо и крепко держали баланс. Как можно описать место, которое сразу просто родное? Не «как дома», а как внутри себя, наедине с собой. Без людей, шума, поверхностной болтовни. Пространство невозмутимого спокойствия. Обстановка квартиры напоминала старый добрый фильм про тёплые вечера и прекрасные надежды, про тихое и неспешное счастье. Светлые стены, репродукции картин, конечно же, стеллажи, полки с книгами и растения. Много зелени, в огромных кашпо цвета мокрой земли.
«Она тоже доктор», мелькнуло в голове.
Кэтрин практиковала давно. Много пациентов, групп, лекций, поездок невероятно насыщенная работой жизнь.
Буду рада помощи. Очень любопытно, когда всё складывается в такой причудливый узор разных жизней. Она прямо и серьезно смотрела мне в глаза, также как и Виктор. Только её взгляд был тёплым, согревающим, коньячно-золотистого оттенка.
Рады? Моей? сказал я смущенно, но честно говоря, глубоко внутри весело зашевелился «Этот».
Она посмотрела на меня так выразительно, что я даже физически почувствовал волну эмоций, неожиданных и таких новых в моей жизни.