Послышался запах благовоний. Рыбы накрыли его легкой тканью, и Мал слился с мягко обхватившим тело ложем. До принца доносились обрывки голосов рыб, рассказывающих Лие рецепт за рецептом. Она выспрашивала состав мазей против ожогов. Одна из них состояла из листьев древовидного алоэ и свежего молока, в другую вместо молока добавляли мед. Все остальные смешивались из миндального, кунжутного и оливкового масел. Малу было тепло и уютно. Его тело овевали мягкие воздушные струи. Он наслаждался прохладой и ароматами.
Мал видит девушку в зеленом платье. Он ускоряет шаг, будучи уверен, что это Маргарита. Мал уже догадывается, что это сон, но догоняет ее. Девушка оборачивается, и принц понимает, что ошибся. Это не Маргарита. Он останавливается, и тогда девушка идет к нему сама. Она чуть выше Маргариты, но столь же юна и прекрасна. Ее волосы, едва касающиеся плеч, аккуратно заплетены в косички. Ее голову украшает диадема с изображением змеи. Ее взгляд печален. Большие глаза сияют изумрудным светом. Она не похожа на других девушек. Она не притягивает Мала, но и не отталкивает. Ее черты лица и манера держать себя очень знакомы, но он не может вспомнить, кто это. Наконец, Мал осознает, что незнакомка напоминает одновременно и Матару, и Гатару. Она словно явилась из иного мира. Раздается крик:
Ведьма! На костер ее! Гореть ей в аду!
Мал оказывается на городской площади. Она заполнена вооруженными людьми. Мал поворачивается к девушке. Она охвачена пламенем. Огонь перекидывается и на Мала. Он в центре пылающего костра. Мал кричит от боли и просыпается.
Лия гладила его по голове. Увидев, что Мал проснулся, она отстранилась.
Ты кричал во сне, и я тебя разбудила.
И правильно сделала. Проклятый сон! Еще чуть-чуть и я бы сгорел в нем дотла.
Крокодил обещал, что тебе станет лучше.
Мал напряг мышцы спины и не почувствовал боли.
Он не обманул.
Лия позвала рыб и отошла в сторону. Те стянули с Мала покрывало и помогли ему покинуть ложе. Кожа почти не болела.
Ваш хозяин облегчил мои страдания. Вечером я отблагодарю вас.
Паоло ждал их в общем зале постоялого двора. При виде Мала и Лии он снял маску и заявил, что голоден и хочет пить. Все это время Паоло никуда не выходил, опасаясь нарушить данное ему распоряжение. Мал поблагодарил юношу за рвение и принял от него меч Рамзеса и суму с масками.
За ужином Паоло разговорился. Это было на него не похоже. Обычно он сидел в стороне и перебирал струны лютни. Но сейчас Паоло был взволнован пропажей отца Фелициана. Он давно его не встречал и беспокоился за его судьбу. Последний раз он видел его вместе со всеми, когда священник пытался обратить жителей Мемфиса в христианство. Но тогда его слова не возымели никакого действия. Он покинул площадь с позором и после этого как в воду канул. Мал не сомневался, что если Фелициану в тот раз удалось уйти целым и невредимым, то с ним уже вряд ли что-нибудь случиться. Паоло согласился, но не очень уверенно. Лия решила, что он что-то не договаривает, и спросила:
Так ли это?
Паоло отвел взгляд. Он ответил, что ему не стоило начинать этот разговор, но смолчать для него, все равно что солгать.
Отец Фелициан лишился кисти левой руки неслучайно. В арабской тюрьме, где они вместе сидели, ни для кого не было тайной, что он потерял ее не за веру, а за воровство. До этого случая отец Фелициан слыл добропорядочным священнослужителем. И с тех пор минуло не более двух лет. К тому времени Фелициан успел исколесить всю Палестину и Египет, и никто не мог сбить его с истинного пути. Бог хранил его от искушений как на родине, так и в странствиях.
Арабы одерживали в Египте одну победу за другой и, наконец, без боя захватили город, где в этот момент находился Фелициан. Мусульмане всем даровали свободу. Они разрешили христианам покинуть город с оружием в руках. Местная церковь стала мечетью, а монастырь богословской школой для дервишей. Монахи разошлись кто куда, а Фелициан задержался, хотя этот монастырь был для него лишь очередным приютом в бесконечных странствиях. Хорошо владея арабским языком, святой отец сумел сойтись с султаном Аль-Азизом. Тот был так добр к нему, что оставил жить во дворце. Султан подолгу беседовал с ним о нравах и обычаях крестоносцев, о христианских монархах, об их владениях за пределами Египта и Палестины. Дошло до того, что Аль-Азиз предложил Фелициану принять ислам, но тот отказался. И даже когда султан пригрозил расправой, уверяя, что прикажет казнить Фелициана, а труп бросит на съедение собакам, и тогда святой отец остался непреклонен. Султан рассмеялся и признался, что всего лишь испытывал монаха. Он продолжал расспрашивать Фелициана о том мире, в котором никогда не был. И святой отец возомнил себя великим проповедником, который может наставить на путь истинный кого угодно, даже самого Аль-Азиза.
Однажды султан вызвал монаха к себе, чтобы продиктовать письмо английскому королю Уильяму. В комнате стоял ларец с драгоценными камнями для украшения мечети. В это день Аль-Азиз собирался лично осмотреть их. Записывая слова султана, Фелициан то и дело поглядывал на камни. И чем дольше он смотрел на них, тем сильнее ему хотелось ими обладать. Султан заметил, куда был направлен взгляд святого отца, и как только письмо было окончено, вручил ему изумруд как награду за все предыдущие заслуги. Страсти в душе Фелициана вспыхнули с новой силой. Он похитил камни и вывез их из города. Но от погони священнику скрыться не удалось. Он был схвачен.
Как же так? Если бы ты попросил у меня все камни, разве бы я не отдал их? Разве ты не понимаешь, что нарушил заповедь бога своего? спрашивал разочарованный Аль-Азиз.
На что Фелициан отвечал:
Верующему воровство у язычника в грех не вменяется.
Этот ответ привел султана в бешенство. Аль-Азиз обрушил на крестоносцев ругательства и проклятия как на людей без чести и совести.
Фелициан рассчитывал, что за дерзость, сказанную султану, его казнят быстрее, чем за воровство, но ошибся. От казни его избавило знание арабского языка. Он еще долго сопровождал султана в качестве толмача. Но как только Аль-Азиз нашел верного человека, то приказал отрубить святому отцу кисть руки и бросить его в темницу.
Что, если отец Фелициан вновь поддался искушению, украл что-нибудь из дворца и ударился в бега? А из Мемфиса ему далеко не уйти. Если он пойдет через леса на юг, то попадет в плен к приверженцам Сетха. Прежде чем пуститься в плавание на корабле, ему надо будет еще найти капитана, который бы согласился перед самой битвой покинуть город. Знаете, что делают с чужаками, которые хотят вывести сворованное за пределы Мемфиса? Им отрубают не руки, а головы!
Я покинул Мемфис с чужой маской неприкосновенного и, как видишь, остался цел. Стражники даже не окликнули меня. Святой отец умен и ловок. С ним ничего не случится.
За пределами города, Ваше Высочество, маски неприкосновенных ничего не значат. Если бы стражники решили вас обыскать, они непременно сделали бы это.
Кто тебе все это рассказал? удивился Мал.
Как кто? Отец Фелициан и рассказал.
Значит, он стал умнее и осторожнее. Но в этом городе нечего красть. Если бы здесь было золото, Мемфис давно разграбили бы арабы или франки. Скажи, ты хоть раз встретил здесь человека в расшитой золотом одежде или с пуговицами из драгоценных камней? Их нет даже на масках богов! Единственное место, где можно найти побрякушки из золота и серебра жертвенник храма Бастет. Но того, кто посмеет его разорить, мемфисцы не простят, даже если он обвешается дюжиной масок неприкосновенных.
Не сносить головы бедному отцу Фелициану, ныл Паоло.
Мал пожал плечами. Генуэзец продолжал переживать за судьбу священника. Но длилось это не слишком долго. Так и не дождавшись поддержки от Мала и Лии, Паоло решил выйти в город, чтобы разузнать свежие новости и заодно поискать отца Фелициана.
Мал рассказал Лие о том, что произошло с ним в пирамидах. Он начал с чтеца, который гнался за ним и настаивал на том, чтобы Мал снял змеиную маску. Принц объяснил Лии, что в теле его преследователя с помощью Личины были заключены близнецы Инсаф и Иустин. Он поведал, как те достигли пирамид, как вернули его к человеческому облику, как отошел в мир иной один из братьев, а также про то, как боги склоняли его на свою сторону.
Что ты думаешь о богах, Мал? спросила Лия.
Я познал только того, кто находится внутри меня. Но я не могу судить по этому существу обо всех богах. Оно показало мне истинный облик, когда меч братьев скрестился с моим мечом. У змея всегда была своя цель, и она до сих пор скрыта от меня. Я не знаю, чего он от меня хотел. Ты не ошибалась, когда говорила, что ему не стоит доверять.
Это не я, это Елена. Почему ты не прислушался к ее словам раньше?
Я считал, что мы оба делали то, что пообещали друг другу. Змеиные боги хотели восстановить древнюю веру. Аль-Хидр разбил арабов, вернул египтянам их города, и боги смогли вернуться в свои дома. Мне нужна была неуязвимость. С ее помощью я искал Маргариту и шел к пирамидам. Только змей мог войти в обитель. Но я не знал, что эта легенда даже близко не связана с тем змеем, что уже жил во мне. Я сам взрастил его и позволил господствовать над душой и плотью.
Теперь ты убедился в его коварстве. Елена говорила мне, что змеи знают истину, но намеренно скрывают ее от человека. Они обманывают и ведут петляющим путем.
Почему ты раньше не сказала мне об этом?
Не знаю. Наверное, тогда бы ты не поверил мне.
Это правда, согласился Мал. Я был ослеплен верой в то, что змеиный бог мудрее и правдивее человека. Но, когда я разговаривал с Анубисом, что-то внутри меня воспротивилось тому, чтобы заключать с ним договор. И потом, когда я уже вкусил змеиной силы, я по-прежнему был убежден, что Анубис и ему подобные создания хитрые бестии. Я чувствовал подвох и боялся быть обманутым.
Но почему ты все-таки поверил им, а не своему страху, который оказался прозорливее ума?
Не знаю.
Вопрос Лии застал его врасплох. Мал встал из-за стола и начал прохаживаться из стороны в сторону.
Я потерял осторожность, наконец признался он самому себе.
Он вспомнил слова Хуфтора о том, что все чужеземцы на египетской земле невольно попадают под ее влияние. Бедуин не ошибался.
Ты был прав, Хуфтор, вслух произнес Мал.
Хуфтор? переспросила Лия.
Когда-то именно он рассказал мне, что Египет живет по своим законам. Я изгнанник. Я не мог вечно странствовать по чужой земле и при этом оставаться таким же, как прежде. Если бы раньше кто-нибудь сказал мне, что я буду сражаться за чужих богов, я бы высмеял его. Анубис знал, что я в долгу у змей, и первым предложил мне сделку. Тогда я испугался, потому что никогда не встречался с подобными существами. Но я всего лишь отдалил срок этой сделки. Избежать мне ее не удалось. Тот и Акер притупили чувство опасности, а рассудок утихомирил страх. Когда-то я даже не мог представить себе того, чтобы вступить в разговор со змеиным демоном, но после встречи с Акером стал колебаться. Я доверился рассудку, который внушил мне, что с богами можно иметь дело. Я использовал змеиную силу и стал от нее зависим. В конце концов, она завладела моим телом.
Как хорошо, что ты теперь свободен.
Лия поднялась и встала на пути вышагивающего по комнате Мала. Когда он оказался рядом, амазонка прижалась к нему:
Теперь я могу обнять тебя, не опасаясь коварного змея.
Лия по-детски улыбнулась. Мал чувствовал ее прикосновения через ткань плаща. По его телу пробежала дрожь.
Мне нравятся твои объятья, Мал вспомнил, что именно так его обнимала Маргарита.
А я люблю обнимать тебя.
Мал воспринимал Лию как девушку, похожую на Маргариту. До сих пор он ее любил, закованный в панцирь бесчувствия, и стремился к ней лишь умом. Но теперь было все иначе. В нем проснулась нежность, настолько сильная, что Мал не смог бы забыть о ней, даже если бы захотел этого. Порыв Лии пробудил в нем воспоминания о Маргарите, но боль утраты уже растаяла. Это было слишком непривычно.
Мне странно видеть тебя другим. И во мне самой что-то изменилось, но что именно не могу понять. Как будто какая-то тяжесть свалилась с плеч.
Не поддавайся этому чувству. Да, нам стало легче. Но изменились ли мы на самом деле? В каждом из нас живет змей. Искоренить его невозможно. Он захватывает рассудок и порождает в душе желания, ведущие к гибели. Мне не забыть слова брата Инсафа: «Ты всегда в их плену, спишь ты или бодрствуешь. Их незримая власть бесконечна. Господь изгнал из тебя демона, но душа твоя как была, так и осталась змеиным гнездом». Змей затаился и ждет того момента, когда можно будет нанести ответный удар. Нам остается только молить Бога, что он помог нам в этой неравной борьбе.
Они одновременно повернулись к окну и, глядя на небо, перекрестились. Мал прочел молитву:
Господи, да пребудет воля твоя. Очисти нас от лукавства, освободи от иллюзий и обереги от зла.
Взгляд Лии был спокоен и сосредоточен, как будто ее чувства выровнялись, не утратив силу.
В комнату вбежал Гор. Юноша едва сдерживался от переполняющих его эмоций, но стоило ему увидеть Мала, как он опять превратился в истукана. Не дожидаясь, пока Гор что-нибудь скажет, принц повел его с собой к крокодилу, где собирался рассчитаться с долгами. А по пути в купальню он узнал от постепенно приходящего в себя Гора, что тот был весь день занят установкой баллист на кораблях и укреплением их бортов щитами. Также Аузахет переименовал свой корабль из «Сетха» в «Изиду». Корабль, которым командовал Гор как был, так и остался «Гором», и с сегодняшнего дня их называют мать и сын.
День второй
Мал нашел на столе кожаный кошель с золотыми динарами, оставленный Гором. Юноша покинул постоялый двор рано утром, забрав с собой вернувшегося ночью Паоло. Малу и Лии предстояло подобрать доспехи и оружие. Они собирались взять их на корабле Гора. К тому же Малу пора было обновить сорочку.
Перед выходом он вынул из ножен меч Рамзеса. Его лезвие было в идеальном состоянии не единой зазубрины. Малу еще никогда не приходилось его затачивать. А ведь поначалу он отверг его, и только благодаря Верну меч все-таки оказался в его руках. С тех пор хепеш не раз приходил к нему на выручку.
Тебя не настораживает, что этот клинок служил египетским царям? спросила Лия.
Ты хочешь сказать, что он достался от змеиных богов?
Именно об этом я и говорю.
Думаю, что этот клинок, как и лук Гора был сотворен змеиными богами. Я знаю его силу, но это всего лишь оружие. Ему безразлично, в каких руках оно находится.
Ты уверен, что и сейчас клинок будет служить тебе так же, как когда-то служил змеиному князю?
Это мне и предстоит проверить в бою.
Он вынул все маски из сумы и ту, что была маской неприкосновенного, положил обратно.
Положи и мою маску к себе, попросила его Лия.
Мал собирался вернуть на место и личину царей-шутов. Но прежде чем сделать это, он взглянул на нее. Та по-прежнему была зеленого цвета, но посветлела и приобрела желтоватый оттенок. При этом ее форма абсолютно гладкое, не то женское, не то мужское лицо осталась неизменной. Мал протянул маску Лие.
Это и есть та самая Тара личина безумных царей-шутов.
Амазонка не захотела к ней даже прикоснуться.
Она пустая. Она ничего не выражает. Что ты собираешься с ней делать?
Не знаю. Пока пусть останется у меня. Лишь бы она не попала в чужие руки.