Последующие пять лет я много учился как самостоятельно, так и на кафедрах психотерапии в ведущих институтах усовершенствования врачей. Наиболее знаменательной из всех стала стажировка 19871988 годов, которую я прошёл в феодосийском филиале республиканского наркологического центра Украины. Мне повезло пройти её под прямым руководством легендарного доктора А. Р. Довженко. Это было уже время полного и окончательного признания высочайшей эффективности его метода лечения хронического алкоголизма. Примечательно, что ещё за три года до этого чиновники от медицины пытались запретить ему исцелять пациентов буквально за один день во время уникального сеанса группового гипноза. Это противоречило их инструкциям и не вписывалось в них. По этой причине они даже пытались лишить его диплома врача. Но всё в одночасье изменилось, когда была завершена наконец научная экспертиза этого уникального метода наркологического лечения.
Я не буду приводить целиком официальное письмо в правительство СССР, которое подписали после этого именитые профессора, подтверждая высочайшую эффективность практических наработок моего учителя в области гипнотического кодирования. Вполне будет достаточно следующей небольшой цитаты из него, где кратко даётся научное объяснение феномена Довженко: «положительный эффект методики в значительной степени определяется тем, что она представляет собой ряд комплексных, специально разработанных автором и непрерывно следующих друг за другом приёмов, которые резко повышают восприимчивость (внушаемость) пациентов. При этом вне глубоких фаз гипноза в их мозге создаётся очень прочная, чисто психологическая структура доминанта, которая обеспечивает полное исчезновение влечения к алкоголю».
Забегая вперёд, отмечу, что приведённые в этой цитате объяснения в равной степени касаются и общего принципа снятия желания выпить в моей методике. Я ведь первоначально хотел только усовершенствовать метод своего учителя в области гипнотического кодирования. Однако разработанные мной совершенно особые приёмы самовнушения позволили моим пациентам легко поднимать его силу до уровня силы самогипноза и тем самым самостоятельно создавать в своём мозге предельно мощную лечебную, трезвенническую доминанту. Это стало возможным ещё и потому, что способ САМОкодирования на трезвость в домашних условиях вобрал в себя всё лучшее как из метода Довженко, так и из других, самых современных методов психологического избавления от зависимости к алкоголю. Но об этом мы поговорим в следующих главах, а пока расскажу о том, как резко изменилась моя жизнь после годичной стажировки в Феодосии.
Вернувшись назад на Камчатку, я сразу начал по несколько раз в неделю проводить сеансы группового гипнотического кодирования в стенах наркологического диспансера. Чуть позже я стал это делать ещё во время своих многочисленных командировок в более-менее крупные населённые пункты огромного Камчатского полуострова. Именно там, в «глубинке», я впервые напрямую столкнулся с настоящей эпидемией алкоголизма. В те годы в Советском Союзе пьянство стало уже повсеместной бедой. Поэтому многие приезжающие на Камчатку на заработки вполне нормальные, работящие и здоровые мужики в отрыве от своих семей очень быстро спивались. А что касается её коренных малочисленных народностей (ительменов, коряков, чукчей, эвенов), то они на почве повального алкоголизма буквально вымирали. Поэтому моя помощь людям этого самого отдалённого, но очень красивого региона России оказалась чрезвычайно востребованной. В результате как врач я по-настоящему состоялся именно на Камчатке, где уже более 30 лет живу и работаю с огромным удовлетворением.
Ещё раз подчеркну, что во многом это произошло за счёт освоения мной методики Довженко. Она не только была на то время самой эффективной, но ещё и позволяла всего за один сеанс лечебного гипноза закодировать сразу до 50 человек. В результате за последующие 20 лет её использования мне удалось достаточно успешно пролечить методом своего учителя более 30 000 пациентов. Об этом периоде моей работы хорошее представление даёт телевизионный документальный фильм, снятый ещё в 1993 году. В нём рассказывается, как в одну из таких командировок я вынужден был закодировать чуть ли не всё взрослое население достаточно большого эвенкийского села центральной Камчатки. Этот фильм «Анавгай выбирает трезвость» можно легко найти в интернете. В нём вы сможете увидеть очень редкие документальные кадры, где показан один из важнейших эпизодов сеанса классического группового гипнотического кодирования, и тем самым лучше понять, как такие сеансы проводятся.
Уже в первый год работы методом Довженко на Камчатке я адаптировал его к использованию в местных условиях. Дело в том, что Камчатка занимает огромную территорию. Это лишь на карте полуостров кажется маленьким. Но если его административные границы спроецировать на европейскую часть нашей страны, то они протянутся от Балтийского моря на севере до Азовского на юге. Только все пассажирские перевозки здесь с послевоенного времени и до сегодняшнего дня на 90% осуществляются малой авиацией. А это очень дорого. Например, стоимость билета из любого северного поселения до краевого центра всегда была и остаётся выше, чем стоимость беспосадочного перелёта из Петропавловска-Камчатского до Москвы.
Но главная сложность перелётов внутри полуострова это капризы малой авиации. Чтобы пройти у меня однодневное гипнотическое кодирование от алкоголизма, из-за неблагоприятных погодных условий многие пациенты с севера Камчатки вынуждены были тратить более недели. А после этого им нужно было ещё и периодически прилетать ко мне на гипнотические «подпитки». Лишь это обеспечивало пациентам надёжное закрепление ранее проведённого кодирования. В противном случае я не давал гарантии того, что снятое мной желание выпить уже никогда больше к ним не вернётся. В силу этих обстоятельств я принял решение проводить «подпитки» по телефону с помощью телефонного суггестиисуггестивного внушения (подробнее об этом в следующей главе). Это такой вид удалённой, гипнотической помощи, при котором лечебное воздействие проводится в состоянии бодрствования, без погружения в традиционный гипнотический сон. Обратите внимание, что это был 1988 год. Тогда и вплоть до совсем недавнего времени на Камчатке не было мобильной связи. Более того, обычный проводной телефон в своей квартире, даже в районных центрах полуострова, имели весьма редкие семьи. Но на каждой почте в крупном населённом пункте был переговорный пункт, с которого пациенты и звонили мне в заранее оговорённые часы.
Что касается самой возможности проведения суггестивного закрепления ранее проделанной очной гипнотической работы, то технически оно достаточно просто и легко осуществимо. Меня, например, как и многих других своих учеников, обучил этому приёму выдающийся советский психиатр, прекрасный гипнотизёр, позже ставший первым главным психотерапевтом министерства здравоохранения СССР, профессор В. Е. Рожнов. Другое дело, что врачи-гипнологи, работающие в государственных учреждениях в крупных городах, очень редко её используют. Зачем им себя добровольно нагружать ещё и удалённой работой, если все инструкции предписывают проводить лечение у себя в кабинете? Тем более что их иногородним пациентам взять билет на поезд или автобус, чтобы съездить на повторный приём, большой сложности не представляет. Но на Камчатке, как я уже выше объяснил, всё в таких случаях складывалось намного сложнее. Поэтому, если бы я сразу не стал ориентировать закодированных пациентов из её центральных и северных районов на возможность получения от меня дальнейшей помощи по телефону, большая часть их поступила бы по принципу «авось и так обойдётся». В результате после окончания первоначального срока кодирования они снова все бы начинали пить.
Телефонная суггестия
Суггестивная помощь по телефону может быть эффективной только в том случае, если заочный пациент подготовлен к её принятию. В этом случае за счёт специальной психотехники вся дальнейшая работа с ним может прекрасно проводиться в состоянии бодрствования и очень быстро. Например, если на проведение классического сеанса гипнотического кодирования у меня обычно уходило около четырёх часов, то на закрепление этого лечения или продление срока действия «кода» по телефону я затрачивал в среднем от пяти до семи минут. Однако чтобы такая удалённая суггестивная помощь стала действительно эффективной, ей обязательно предшествует специальная словесная установка, которая с согласия пациента даётся ему ещё во время очного сеанса гипноза. Применительно к лечению «кодированием» она действует на протяжении всего того срока, который пациент сам себе выбирает. В результате его подсознание запоминает её и при получении условного сигнала от гипнотизёра начинает тут же автоматически реализовывать.
Поясню это на примере работы эстрадных гипнотизёров. Они обычно начинают свои представления с того, что выбирают наиболее внушаемых зрителей и быстро погружают их в гипнотический транс. Делают они это в первую очередь для того, чтобы дать им в этом состоянии специальную установку. После этого зритель уже в состоянии бодрствования при получении условного знака или слова всё внушаемое ему гипнотизёром будет воспринимать как реально происходящее. Например, на потеху публике по тому же щелчку пальцев гипнотизёра начнёт вести себя так, словно его атакуют пчелы. При этом он будет их зримо видеть и отбиваться от них. Обратите внимание, что такие действия будут выполнять только те зрители, которые тщательно выполняли первоначальные установки гипнотизёра в самом начале представления. В то же время основная часть зрителей, которых он предварительно не погружал в гипноз, останется свободной от всех его последующих манипуляций. Поэтому они с удовольствием похохочут над загипнотизированными соседями. Нечто подобное, только в более вульгарном виде, делают обычно и ловкие цыганки где-нибудь на вокзалах, выманивая деньги у скучающих пассажиров.
В медицине также используются специальные словесные установки, которые после сеанса гипноза в нужное время реализуются у пациентов. Но это делается исключительно в лечебных целях и обязательно с их согласия. Например, если стоматолог имел от рождения природные склонности к гипнозу и обучился приёму суггестивного внушения, он может предложить своему пациенту: «Давай я вначале введу тебя в лёгкий гипнотический транс и во время него сделаю установку, что каждый раз, как только ты в моих руках будешь видеть любой стоматологический инструмент, на время работы им с твоим зубом у тебя будет полностью пропадать болевая чувствительность во рту». Если пациент согласится на это, то на протяжении всего последующего пребывания в кресле стоматолога он спать не будет. Но никаких особо неприятных ощущений, даже во время сверления зуба, он не заметит, хотя и будет вполне адекватно осознавать всё происходящее с ним. Аналогичным, совершенно безболезненным образом в некоторых элитных клиниках принимают роды у женщин, предварительно подготовив их к ним с помощью очень приятных сеансов расслабляющего гипноза-отдыха.
В целом снятие боли за счёт гипноза не есть что-то новое и необычное. Так, ещё в 1843 году в своей книге «Нейрогипнология» английский хирург Джеймс Брейд подробно разъяснил, как провести гипнотическое обезболивание при таких крайне болезненных операциях, как, например, ампутация конечностей. Будучи одним из основоположников научного гипнотизма, он в эпоху, когда ещё не был известен эфирный наркоз, провёл сотни операций, предварительно внушая пациентам, что они не будут чувствовать боли. В современной психотерапии такая специальная словесная установка «на потом», то есть на реализацию нужного и полезного для пациента внушения, называется постгипнотическим внушением. Ещё раз подчёркиваю, что она обычно даётся человеку с его согласия в серии «обучающих» сеансов гипноза на этапе подготовки к операции. После этого, уже по ходу её проведения, каждый оперируемый пациент, оставаясь в состоянии бодрствования, конечно, будет испытывать некие ощущения от того, что хирург что-то там с его телом делает. Но боли он не будет чувствовать.
По этому случаю будет уместно упомянуть о двух серьёзных хирургических операциях, которые в марте 1989 года были показаны центральным телевидением СССР в прямом эфире в форме весьма сомнительного медицинского эксперимента. Это вызвало тогда необычайно высокий интерес у рядовых, незнакомых с психологией телезрителей, а подготовивший и успешно осуществивший этот эксперимент врач-психотерапевт А. М. Кашпировский в одночасье получил самую широкую известность. Впрочем, медицинское сообщество отнеслось к его «эксперименту» далеко не однозначно. Лично я не буду присоединяться к негативной его трактовке большинством коллег, поскольку это противоречит медицинской этике. Было бы действительно безнравственно, если бы главных героев телепередачи насильно заставили в ней участвовать. Но обе оперируемые под телекамерами женщины не просто добровольно согласились на это, а даже с энтузиазмом.
Более того, я не согласен с практической бесполезностью этого эксперимента. Ведь, проводя его, Кашпировский не пытался пропагандировать гипнотическое обезболивание. В этом ничего нового не было, а с учётом высочайшего уровня и общедоступности современной анестезиологии не было и острой практической необходимости. Свою задачу он видел в ознакомлении миллионов современных людей с огромными возможностями прямого ТЕЛЕФОННОГО внушения. Что ещё лучше может убедить в этом падкого на сенсацию телезрителя, если на его глазах разрезают тело человека без анестезии, а он боли не чувствует? Уже из одного этого следует вполне логичный вывод о том, что таким же образом «телефонный гипноз» может быть успешно применён и с другими медицинскими целями. Если под таким углом зрения рассматривать эксперимент Кашпировского, то очевидна его несомненная практическая польза.
Ко мне, например, после его прямых эфиров сразу стали обращаться пациенты из отдалённых районов с просьбами закодировать их по телефону. Это значительно повлияло на моё решение в последующем создать для заочных пациентов метод САМОкодирования на трезвость. Но ещё до прямых эфиров Кашпировского и спустя 10 лет после них (19882003 годы) я занимался лишь закреплением по телефону результатов кодирования по Довженко у тех пациентов, которые ранее проходили у меня это лечение в обычном, очном порядке. Эти мои гипнотические «закрепления» были действительно необходимы им из-за трудностей, связанных с повторным приездом ко мне. Но, в отличие от удалённого обезболивания хирургических операций, с моими пациентами в ходе усиления ранее проведённого гипнотического кодирования вообще ничего плохого не могло произойти. Например, когда ненароком случалось нарушение телефонной связи, я просто повторял прерванное суггестивное внушение, как только появлялась возможность продолжить онлайн-общение. В моей методике это не сказывается на конечном результате оказания удалённой помощи.