Ну что, чувак, положив трубку, сказал Бахруз младшему,
тебе там машину ищут, а ты тут, блин, мне концерт устраиваешь.
Ну что, Эльман сказал насчет машины, с нетерпением спросил Самир.
Все будет хорошо ищет тебе «праздник», который всегда будет под тобой. Ну все, теперь мама, тяжело вздохнул, Бахруз и направился на кухню.
Самые крутые повороты судьбы возникают, как мысли, наедине,
а решения претворяются в жизнь после обсуждения с одним единственным человеком. Бахруз должен был предстать перед матерью. Он желал, для уверенности, перед предстоящими событиями, получить от нее всяческие заверения, что она будет беречь себя. Взамен Бахруз был готов обещать ей весь мир ради того, чтобы их мир устоял мир одного дыхания и поделенной души. Он был уверен, что ее советы самые насущные, а напутствия самые заветные.
Бахруз зашел на кухню. Там Лейла готовила кашу из муки. Запах незабываемый. Она кормила их ею зимой. Считала, что это надолго снабдит детей энергией.
Мама! Это для меня ты готовишь? спросил Бахруз.
Да, тебе, сынок. Дорога длинная, это тебя согреет, ответила Лейла.
Бахруз не стал препятствовать готовке, хотя он давно не ел эту кашу она ему никогда не нравилась, он ее так и не научился воспринимать. А Лейла наоборот, не отступала от своего меню, когда дело касалось долгой дороги. Знала толк в подобной еде и пользу для собственных детей.
Вот, готова! Лейла села с тарелкой, заполненной до краев, за стол рядом сыном.
Надо остудить, а то горячей меньше съешь, заботливо помешивая кашу, приговаривала Лейла.
Бахруз понял, что мать оттягивает момент начала разговора, после которого ее сын просто уедет.
Кто звонил? спросила Лейла.
Эльман, ответил Бахруз.
Как у него?
Вроде бы все в порядке.
А что со мной не поговорил? спокойно спросила Лейла.
Он завтра позвонит, мам, ответил Бахруз.
Понятно! Успокаивать будет. У него это хорошо получается. Сергей будет тебя встречать, не подведет? сохраняя умеренный темп разговора, спросила Лейла.
Все будет хорошо, мама! положив свою руку на руку матери, Бахруз попытался ускорить начало предстоящего разговора. Все будет хорошо, мама! Слышишь! в следующую секунду он понял, что последнее слово он подобрал неверно мать прослезилась.
Мама! Ну, вот этого не делай, ни к чему сейчас так поступать. Мне это в дороге постоянно будет мешать, я буду думать только о том, как ты плачешь. А ты меня знаешь, я когда переживаю я только переживаю и больше ничего делать не могу. Слышишь мам!
Я даю тебе слово, что если там будет не как рядом с тобой
я вернусь. «Как я глупо сказал», подумал про себя Бахруз и не смог сдержать улыбку.
Вот именно, Бахруз, аж самому смешно, уехав от матери, ты хочешь почувствовать себя лучше, чем будучи рядом с ней, Лейла улыбнулась, поблескивая слезами.
«Никакие аргументы, никакие доводы не могут вот так вот просто, без слез, получить позволения оторвать собственного ребенка от матери», подумал Бахруз и решил больше не говорить, а только молчать и держать мать за руку.
Знаешь, Бахруз, а я знала, что ты когда-нибудь уедешь. Именно ты первым уедешь, а не Эльман. Я никогда тебе об этом не рассказывала, об этом случае знает только отец. Когда тебе был год и два месяца, мы поехали на дачу и пошли на море. Я несла тебя на руках. Это было твое первое знакомство с морем. Ты был таким возбужденным, визжал от счастья, даже пытался петь. Помню, что Вагиф тоже это заметил: «Что с ним Лейла?» «Не знаю, Вагиф. Он выглядит очень радостным, даже счастливым. Кажется, он знает это место». Когда мы приблизились к морю, ты стал вырываться из рук, словно чужие руки удерживали тебя. Так дети рвутся, завидев собственную мать. И я отпустила тебя. Ты пошел прямо в море, при этом ни разу не оглянувшись на меня. Ты с такой уверенностью шел вперед, словно входил в собственный дом. Тогда Вагиф прикрикнул на меня: «Ты что творишь Лейла!» «Пусть идет», сказала я, «только присматривай за ним». А ты входил все глубже и глубже в море, издавая при этом вопли восторга. Своими выгоревшими кудрями ты был похож на одуванчик, принесенный в море ветром. Ты дрожал от холода, но упрямо погружался в море. Вагиф следовал за тобой по пятам. Он был на седьмом небе от счастья: «Лейла, он не боится, он молодец. Мой сын настоящий мужчина». Нам с отцом было интересно, когда ты остановишься. Вода уже поглотила твою шею, как вдруг ты остановился. Ты смотрел куда-то вдаль, казалось, что ты кого-то там высматриваешь. Потом ты резко обернулся, посмотрел на меня, потом опять обернулся к морю, и так несколько раз, словно выбирал между мною и кем-то еще. Последний раз посмотрев на море, ты резко обернулся ко мне, улыбнулся, и стал возвращаться. У меня тогда защемило сердце от счастья, мне показалось, что кто-то мне вернул сына. Добравшись до меня, ты тогда сказал свое первое слово: моя. Тогда твой отец понял это как «моя мама», но он ошибся ты сказал «море», а не «мама». Я помню, тогда я сказала твоему отцу: «Он нас любит, но помощь от нас ему не всегда будет нужна». И знаешь, я сегодня ночью поняла. Все главные события в твоей жизни происходили рядом с морем. Все ваше детство прошло на даче, в пяти минутах ходьбы от моря. Служба твоя прошла на флоте. Отец так переживал, когда тебя забирали в армию, не мог никак успокоиться: «Это точно флот, их забирают моряки». А я была спокойна, потому что видела твое лицо оно было такое же, как тогда у моря, в детстве, светилось от счастья. Я даже знаю, что прилетев в Баку из Мурманска и будучи еще в военной форме и не заходя домой, ты помчался на бульвар, к морю.
Мама! А как ты догадалась? с удивлением спросил Бахруз.
Я в тот день предчувствовала твой приезд, не спала, все высматривала тебя, стоя на балконе. Ты пронесся по Кирова в сторону моря, как всадник в ночи.
Прости мам! взмолился Бахруз, так хотелось тогда почувствовать наше теплое море после ледового океана.
Да что ты, сынок, я тогда была счастлива, что ты жив и здоров и вернулся к нам и к своему морю. У тебя связь с морем и с кем-то еще, кто тебя оберегает. Мы и свадьбу твою сыграли на берегу моря в Мардакянах. Я тогда подала эту идею отцу. Он тогда стал сопротивляться: «Да ты что, потом людям будет трудно вечером оттуда выбираться». Свадьба была веселая до утра. Я помню, как твои будущие родственники возмутились, когда узнали, что брачная ночь должна будет пройти в номере пансионата, окна которого смотрели прямо на море. И потом, когда вы жили с нами, ты по утрам сбегал на бульвар, на эстакаду, как ты любил говорить «встречать грудью солнце». Бывшая твоя жена тогда высказывала мне: «Делать ему нечего, взрослый мужчина, нашел себе занятие». Я ее успокаивала, что мол, у Бахруза роман с морем.
Да, роман! И посильнее, чем с ней был, Бахруз сдвинул брови.
Бахруз непроизвольно создал паузу паузу длиною от безумной любви до шумного развода.
Ты был у них? спросила Лейла
Да, мам.
И что?
Ничего. Все так же и с еще большой злостью ко всему, что связано со мной.
Не должно было у вас с Алмаз все вот так сложиться. Все внесли свою лепту в этот раскол. К сожалению, все это от большой любви матерей защита собственных интересов, которая потом оборачивается потрясениями в жизни их любимых чад. Твой дядя как-то сказал: «Все мы были свидетелями большой любви, а потом стали соучастниками шумного развода». К сожалению, он оказался прав все потоптались в вашей жизни.
Мам, не думай об этом. Все позади. Я многое вынес из этого, и понял. Везет, когда дочь любит безумно, а мать разумно. Будем считать, что мне не повезло.
А ребенок твой? продолжала Лейла, ее ты куда припишешь, к везению или к недоразумению. Ты подумал, как теперь мы ее будем видеть? спросила Лейла.
Не знаю, мам! Ты же знаешь, Алмаз упряма до противности.
Знаю, сынок. Я ей всегда говорила: «Уступай, я тебе как женщина говорю, надо уступать, так легче, так быстрее добьешься своего». А она в ответ мне: «Вот еще, что надумали понятно, он Ваш сын». Я тогда ей сказала: «Алмаз, учти, там, где кончается упрямство, начинается одиночество». Жаль, что все, что ей советовали люди, пролетело мимо ее ушей. С годами она так и не научилась обходить острые углы семейных передряг, продолжила Лейла после небольшой паузы, ей нужны были нескончаемая удача мужа, блага и постоянные праздники. Есть такие женщины, которым не нужны мужчины, а нужны их бравые поступки, от этого зависит то, для чего им нужны мужчины. Мужчина не может быть и красивым чтоб влюблять, и честным чтоб принадлежать, и постоянно быть удачливым чтоб не знать невзгод. Таких нет. Это заблуждение, приводящее женщину к краху. Мужчины чаще всего избегают тем бедности, потому что призваны творить чудеса, а когда день начинается с подобных тем и кончается словами «неудачник» все кончается так, как это закончилось у вас с Алмаз. Надо понимать, что в мужчинах заключен вечный генератор они гаснут в любви, но не гаснут в желаниях и для них все может начаться заново, при этом оставив кого-то за бортом. И обидно бывает до слез от этой несправедливости, когда так безрассудно распоряжаются чужими сыновьями. Правильно говорят, что мальчиков мы, женщины, рожаем для отцов и для чужих женщин. Вы у меня не гуляки, у вас это просто не получается, потому что вы мужчины, с которыми женщины гулять не желают, а желают получить от вас постоянство принадлежать только им. Ни одна женщина не глупа и не пуста, ко всему же, в женщинах всегда есть место для содержания. Женщины всегда ищут достойного, чтобы восполниться достойным.
Лейла периодически машинально продолжала помешивать кашу, как и темы, которые накипели.
А Нармину, дочь твою, Бахруз, я не дам никому вычеркнуть из нашего списка, ни им, и ни нашим. Ты знаешь, я простая «крепостная» женщина, а за крепостями, да будет тебе известно, всегда жили гордые и несговорчивые люди, но если надо я пойду к ее двери и попрошу лично отдать нам ребенка, хотя бы на какое-то время. Глупо мстить теми, кого надо учить не мести, а любви ведь она любит свою дочь. Никто не знает, что будет дальше, а ведь приходит время, когда каждый родственник бывает на счету. Не все родственники проходят испытания кровь тянется к крови.
Я думаю, мам, она же не настолько беспощадна к нам, как кажется на первый взгляд, сказал Бахруз, надеясь на истинность своих слов.
Она сейчас в состоянии нестираемой обиды. Ты предпочел другую взамен ей. Ее понять можно. Измена, Бахруз, это когда тебя поджигают вокруг и взрывают изнутри. Страшное состояние. Но как быть, когда и ты, женщина, чужое сердце словами не ласковыми на куски рвешь, а как с этим бороться? У мужчин два пути спиться или уйти к другой. Некоторые женщины даже прибегают к мести, которая называется «месть в рассрочку», растянутая на долгие годы вперед. Это неупоминание имени отца, который еще жив. Самая верная тактика выставить его виновным. Человек помнится, когда часто озвучива-ется его имя, а без имени человека нет. Есть хорошие слова: «если Вас не ищут, значит где-то плохо, и на Вас не рассчитывают, или где-то хорошо, но в этом нет Вашей заслуги». Сынок, но это не про тебя. Ты, Бахруз, дал своему ребенку многое, ты, прежде всего, вел себя как мужчина. Это немало. Это пример. А обида погаснет и раны заживут. Все у Алмаз наладится. И измене тоже можно найти оправдания, даже если это не в твою пользу.
Я ей не изменял, мам! Я просто устал от одиночества, в доме, где правили только ее желания, ответил Бахруз, будучи погруженный в грусть воспоминаний.
Езжай сын! Все наладится. Правда, как награда, дается только временем. Илона женщина умная, в ней мало эмоций, как и у всей ее семьи. Они нацеленные люди. Они ищут землю, где есть то, что видят только они. И никому не дано понять, что это за земля. Какая бы она ни была исключительная, она тоже женщина, притом красивая. Сынок! Есть одно железное правило красивая женщина вначале ожидает красоту чувств, а позже должное за свою красоту. Ты должен это понимать и определиться сразу. Она женщина молодая и достойная иметь все от мужчины, а главное детей. Если ты не готов дать ей всего, чего она ожидает от тебя, то лучше, Бахруз, ничего не обещай, и не нарушай налаженную жизнь людей. Дети это близость до невозможности, порой без остатка, а иногда кровавый разрыв с томящей болью совести. Ты можешь не справиться со всем этим. Просто надломишься и поступишь бессовестно. А это мука потяжелей, чем каждый раз начинать все заново. Исходи из опыта, а уже не от чувств. Отец очень переживает за тебя. Ему кажется, что в том, что вы с Эльманом уехали, его вина. Я вчера ему сказала: «Вагиф, мне как матери страшно так утверждать, но всему свое время пришло время отпускать мальчиков за своей удачей и за своими испытаниями. Раз решили уехать, значит не боятся самостоятельности и могут рассчитывать только на себя».
Мам! А каша совсем остыла, Бахруз вернул мать к желанию накормить сына.
Да я знала, что ты ее не будешь есть, ответила Лейла,
быстрее ее Самир съест, он всегда больше думал о своем желудке, чем ты.
Я там буду ее готовить и только по твоему рецепту, отшутился Бахруз.
Скажи, сын! А туда, куда ты едешь, там есть море?
Там много озер и два океана, и все, мам, будем со мной хорошо. Бахруз обнял мать.
Сигнал машины друга Бахруза собрал всех домочадцев в прихожей.
Отец Бахруза стоял ближе к двери, держа в руках Коран. Он знал свое дело. Брат стоял независимо, уверенно, расплывшись в довольной улыбке. Мать стояла, опершись о стену. Сестра также улыбалась, прижималась к матери. Молодые радовались. Для них это всего лишь поездка за границу и в будущее, которого у них самих еще, ой, как много. Родители провожали по-своему, как никто другой. Бахруз помнил совет Эльмана не растягивать эмоции. Первым он обратился к брату.
Ну что, младший! Мы договорились? спросил Бахруз.
А куда мне деваться, Бахруз, ответил Самир.
Они обнялись.
Я пришлю тебе что-нибудь в довесок к твоей машине, чтобы украсить твой праздник, еще раз обняв брата, сказал Бахруз.
Ловлю тебя на слове, брательник, обрадовался Самир.
Все это время Бахруз не сводил глаз с матери. По ее глазам он понимал, как быстро надо развивать ситуацию проводов. Бахруз подошел к сестре.
Ну что, сказка моя, скажем?
Скажем, поддержала брата Саида.
Все домашние знали присказку Бахруза с Саидой. Ей Бахруз научил Саиду в детстве, и только для себя.
Иногда небеса раздвигаются, начала Саида.
Не только для печального, ответил брат.
Главное вовремя, продолжила Саида.
Сделать довольную рожу, закончил присказку Бахруз.
Он обхватил лицо Саиды руками и нанес ей два смачных поцелуя.
«Теперь мама», подумал Бахруз, «о боже, дай мне сил», взмолился Бахруз. Он взял ее обе руки и сжал покрепче свои пальцы на ее запястьях. Он смотрел ей прямо в глаза и не старался читать
в них, не хотел видеть ее тоску, своей было достаточно. Он пытался радостью своих глаз вселить ей чувство уверенности за его благополучие. Она долго отводила глаза, чтобы не сорваться, но Бахруз настоял ведь он улыбался как никогда и никому еще не улыбался. Бахруз прижался лицом к щеке матери и тихо произнес. Мама, я вернусь к тебе, а не к морю. В следующую минуту Бахруз почувствовал, что Самир и Саида очутились рядом с ними, в одном большом объятии. Они приняли и разделили силу прилива эмоций, переживаемых матерью, и ей досталось не все она выстояла. Бахруз обнял отца, крепко, чтоб понять, насколько он еще крепок, чтобы спокойно уехать. «Слава Богу, папа еще в силе, подумал Бахруз, мой папа еще в норме», ощущал Бахруз, покрепче обнимая отца. И ему он приготовил слова, которыми желал облегчить отцовскую ответственность перед сыном. Пап! Ты дал мне все, что мог, этого достаточно! Щека отца затряслась. Бахруз почувствовал, как тело вдруг обмякло. Бахруз, словно подхватив отца покрепче, удерживал его на весу. Вдруг отец резко поднял Коран над головой проводы начались. Он посчитал это своевременным действием, еле при этом сдерживая слезы. Заранее подготовленная, согласно обычаю, кружка с водой затряслась в руках Лейлы. Бахруз принял это как сигнал, как команду к действию. Он резко повернулся ко всем и, не посмотрев никому в глаза, произнес: «Все, я поехал».
Бахруз быстро сбегал по ступенькам, стараясь не запоминать их. Он пытался не смотреть на соседские двери. Он вообще старался ничего не запоминать. «И зачем, подумал он, я же вернусь». Вдруг он остановился, стало трудно дышать. Гортань изнемогала от судорог. Слезы стали растекаться. Он расклеился. Вобрать слезы в себя ему уже не удавалось, надо было успокоиться.
Ты же не железный, чуть успокоившись, сказал Бахруз вслух, самому себе, и продолжил движение вниз. Бахруз вышел во двор.
Часть 2
Двор это место, где мы впервые учимся договариваться, и первый, с кем это у нас удается, становится другом.
Машина Эмиля стояла перед подъездом. Самого его не было.
Эмиль был одним из троих друзей Бахруза. Сегодня он его провожал в Москву. Первый раз Бахруз с Эмилем встретились во дворе. Семья Эмиля переехала, точнее, вернулась из Тюмени. Его отец был известным нефтяником в те годы, когда добытчики нефти имели непосредственную выгоду хорошую зарплату, а государство всенародную. Они поселились в новом дворе, в доме, который был построен для нефтяников. Тогда в Баку, в центре, часто строили дома для нефтяников красивые, архитектурные.