Как ты считаешь, зелёная или жёлтая? послышался голос сестры из кухни.
Ник, опяяять? Ты свои куртки целый день смотришь! возмущённо отозвалась Вася из другой комнаты.
Не опять, а снова. Помоги любимой сестрице сделать столь нелёгкий выбор, дорогая, парировала Вероника Вениаминовна. Не поленись и выбери себе куртку. Что до меня, ты помнишь, что я люблю жёлтый цвет цвет радости и гармонии, тем более что, ты помнишь, он тебе очень идёт.
Вася ткнула наугад, посмотрев на куртки две секунды, чтобы успокоить сестру, и отправилась рисовать хищные зубы на антиковидной маске, подаренной в университете, что лежала у девчонки на столе и ждала своего часа.
«You say the price of my loves not a price not a price, that you willing to pay You cry-y-y-y-y. У. In your tea, which you hurl in the sea, then you see me go by-y-y-y. Why so sad?» звучали слова песни в телефоне Васи. «Remember, we made an arrangement, when you went away? Now you making me ma-a-a-ad». «Making me mad», повторила Вася.
Зубы практически полностью расположились в ряд на антиковидной маске. Оставалось только
Вась! Спать! Уже десять часов! послышался голос сестры из другой комнаты.
Опяяять? Ну когда мне можно будет ложиться в другое время в то, в которое мне удобнее?
Не опять, а снова. Давай-давай, решила оставить её вопрос риторическим сестра.
Вознесенская, расстилая кровать, вспоминала детский сон. Когда-то ей снились сны, и при том яркие и красочные, а после некоторых снов она даже ощущала дежавю, уже будучи в реальной жизни: как будто то, что случилось, она уже видела во сне. Детский сон заключался в следующем: Вася бежит она бежит быстро и долго по длинному полутёмному коридору, оформленному светом тусклых лампочек, и за ней гонится кто-то неведомый тёмная опасность, таинственный незнакомец, лица которого нельзя увидеть, но от которого точно исходит что-то страшное, пугающее, будоражащее воображение. Вознесенская стремится оторваться от незнакомца, у которого, вероятно, есть нож, бензопила или любой другой предмет из голливудских ужастиков, но незнакомая сила, присутствующая сзади, настигает, дышит в затылок и предвещает неминуемую гибель. Девушка видит свет в конце коридора тот свет, к которому она так упорно приближалась и которого так стремилась достигнуть. Тот свет зовётся окном. Шаг, ещё шаг, прыжок и Вознесенская оказывается за рамой окна, рассекая воздушную подушку, которая сопротивляется её противоестественному порыву и летит летит буквально две секунды, но какой это полёт! Девушка легко рассекает телом воздух и чувствует резкий спад, потом резкий подъём в груди, словно на американских горках; она ощущает весь вес своего материального, не предназначенного для полёта тела, всю тяжесть этого тела, что приземляет её, опускает вниз, чувствует себя запертой в теле и ничего не может с этим поделать, потому что полёт сменяется падением вернее, это лишь видимость полёт и был падением, падением с крыши или из окна дома. Приближается земля. Ещё доля секунды, ещё частица времени, отделяющая девочку от асфальтированного покрытия, и асфальтированное покрытие оказалось слишком близко. Оно приблизилось, отдалилось, девочка прыгнула и, по ощущениям, будто отскочила от него, словно мяч, как если бы покрытие было сделано из резины. И темнота. Вернее, разноцветные пятна, которые сопутствуют всем, кто закрывает глаза.
Вася всегда просыпалась на этом моменте. Как бы ей ни хотелось посмотреть за тем, что же было дальше, после падения, эти кадры плёнки её воображения неизменно оставались за гранью её понимания. Один раз даже с кровати скатилась, когда падение было окончено, но нет; всё, что было после падения, оставалось не при ней, а улетучивалось куда-то в посторонние уголки её памяти, до которых Вознесенская не могла добраться, как ни старалась.
С детского возраста сны Вознесенской не снились. Её ночь была скучноватой и не изобиловала сновидениями так, какие-то обрывки мыслей, насущных дел, которые проносились мимо беспокойной вереницей и не особенно будоражили воображение. Вознесенской было чего-то жаль в этом плане жаль ей, пожалуй, было того, что не только день её проходит несколько однообразно, но и ночь: те яркие сны, что были в детстве, казалось, покинули её с возрастом по неизвестной причине. Её жизнь так и текла: размеренно, плавно, постепенно. Всю себя Вознесенская отдавала работе над картинами, но не было в её жизни чего-то эфемерного, особенного, чувственного того, что делает краски в мире ярче и делает мир не серым, а наполненным каким-то внутренним светом. Словно по прошествии её детства некто взял книгу её жизни и вычеркнул оттуда все эпитеты, метафоры, парцелляции и прочие художественные определения, оставив лишь сухой академический текст.
Сны сестры, напротив, были живыми и разнообразными, наполненными массой символов и образов, о которых сестра нередко рассказывала Вознесенской. Последняя даже подозревала: уж не вещие ли они, эти сестринские сны? Сестре нередко снилось, что она парит, планирует, летает словом, отрывает бренное тело от земли или плавает, качаясь на волнах океана. Значение многообразия своих снов сестра оставляла разгадывать кому-нибудь другому, сама же объясняла всё просто и буднично: «Побултыхала голову, знаешь, в воде, вот и приснилось, что качаюсь на волнах. Интересная штука подсознание». В целом, Вероника Вениаминовна была довольно чуткой ко всяким гаданиям, потокам космических вибраций и потусторонним вещам, хотя в глаза это не бросалось и ею особенно не утрировалось.
Итак, Вася спит. Чтобы не разбудить её, мы можем тихонечко прогуляться по её комнате, не застав никого врасплох. Во-первых, квартира Вероники Вениаминовны, как было упомянуто ранее, была воплощением чистоты. Во-вторых, вся меблировка комнат и изысканные вещи были подобраны по цветам и изящно гармонировали с остальной обстановкой. В-третьих, все шкафчики, полочки, вся мебель были сделаны из приятного соснового материала, который манил и зазывал к себе неброским желтовато-коричневым оттенком. Кроме того, в комнате стояла особая гордость электронное фортепиано, издающее не самые чарующие звуки под пальцами Вознесенской, когда та всё-таки соизволяла сыграть на нём партию-другую. И, конечно, стулья и кровати в общей комнате сестёр они оказывались мягчайшим воплощением тканевой притягательности, набитой синтипоном, и, в общем-то, давали серьёзную фору по части качества прочим представителям своей породы.
Так, комнату описали, описали сны, даже мельком коснулись характеров героев и их привычек в быту. Встаёт закономерный вопрос: что такого ещё можно описать, чтобы окончательно утомить читателя? Так или иначе, ладно ничего страшного: если читатель рано или поздно не оставит эту книгу и не водворит её на полку, где, возможно, она бы заняла положенное ей место, читателю могут открыться странные обстоятельства, всколыхнувшие размеренную жизнь нашей героини.
Глава 2. Повелители историй
Я принесла карты! Давайте гадать, это же всегда интересно, первым делом произнесла Ирина, девушка с маской с паучками, когда пришла в университет и сбросила рюкзак на пол. Никто не был против, и карты веером рассыпались по поверхности стола, стоящего в последнем ряду. Куратор, которая следила за успеваемостью учащихся, тоже, видимо, против не была: по крайней мере, эта молодая женщина только лишь молча прошла мимо, недовольно покосившись на «картёжников» и не сказав совершенно ничего предосудительного.
Я потомственная ведьма, гордо заявила Ирина. У моей бабушки были ведьмачьи корни.
А что, ответила Райан. Значит, гадание было бы стопроцентно точным, и ты бы показала нам, как гадать правильно.
Смотрите, начала Ирина. После гадания человеку всегда необходима монетка, иначе считается, что гадание было сделано не по правилам. Монетка нужна для того, чтобы гадание закрылось. То есть чтобы гадающий остался здоровым ну, и всё такое.
Вознесенская скептически относилась ко всяким картам.
Ну, знаете ли, мне сложно представить, что я в каком-нибудь случае не останусь здоровой после такого увеселения, как простое гадание.
Ирина покачала головой, а Райан рассмеялась. Она, в целом, смеяться и шутить любила страшно. Райан явилась на гадание в особенном свете: она, взяв пачку доширака, на глазах у окружающих пыталась выпить «супчик», оставшийся после изысканной лапши, прямо из пачки. Окружающие восприняли это как повод поржать, как и сама Райан, которая позже чуть не захлебнулась этим супом, да так, что её пришлось стучать по спине.
Смотри, Вась, выбирай карты мудро карты не любят, когда их недооценивают, игриво отозвалась Ирина, сидевшая ближе к проходу.
Вознесенская наобум выбрала первую карту. Семерка кубков. Перевернутая.
Так, давай дальше.
И ещё двенадцать не одиннадцать, как в раскладе, нет двенадцать карт, вытащенных так же, наобум:
тройка пентаклей королева пентаклей
колесница, жрица тройка кубков тройка мечей
(сразу две карты в положении «недостатки»)
перевёрнутое солнце семерка мечей девятка жезлов
девятка мечей десятка жезлов влюблённые.
Ну смотри, начала толкование Ирина. Ох, два недостатка это сильно, конечно. Ты ошибёшься сделаешь немудрый выбор называй, как хочешь.
Дальше Ирина повела себя странно. Она, казалось, осталась прежней, но уже не читала в телефоне обозначения карт, а словно бы говорила от себя, будто знала что-то особенное.
В твоей жизни появится чёрный человек
Тут уже Райан повела себя странно.
Ахах, кто это, я, что ли? несколько горько рассмеялась она. «Что за бред? Да-да, всеневероятный чёрный человек, конечно. Это точно не она, не эта милая девочка», решила для себя Вознесенская.
чёрный человек, с нажимом продолжила Ирина, который перевернёт её с ног на голову. И чтобы перевернуть её обратно с головы на ноги тебе потребуется приложить усилия. Но появится белый человек, хранитель очага, который встанет на твою сторону и спасёт тебя от опасности. Вот он жрица и колесница этот белый человек с двумя недостатками: он хозяйственный практичный и рациональный.
Двумя, больше похожими на достоинства? отозвалась Вознесенская.
Это он! А после чёрного периода тебя ждёт период большого счастья и большой удачи. Если повезёт, в промежутке у тебя, возможно, будут первые отношения, Ирина издала лёгкий смешок.
Замкнутая Вознесенская и первые отношения это было событие в среде её знакомых, которое необходимо было отметить дружным гоготом и восклицаниями. «Ооооо», одобрительно сказали одновременно Райан и Ирина, у которых уже было множество отношений за плечами.
Я белый человек, чуть позже шепнула Райан Вознесенской, когда они расселись на местах и притихли под взором куратора. «Ты знаешь, что я думаю о том же», было написано в глазах Васи. Эти двое поняли друг друга без слов.
* * *
Вам советуют включать голову и не следовать за собственными чувствами, рационально произнесла серьёзная высокая девушка, когда Вознесенская вытащила причитавшиеся ей карты из её рук. Помните о том, что вы независимы, но, к несчастью, азартны.
«Странно», подумала Вознесенская. «Самого зависимого, по меркам общества, человека называют независимым, обладающего самой заурядной жизнью азартным. Как вообще работают эти карты?»
Теперь гадающей была Енисея статная, хорошо рисующая, одна из лучших на своём курсе, Енисея распространяла вокруг атмосферу уверенности и какой-то любви к себе и своему окружению. Енисея была несколько изнеженной, но, пожалуй, хорошей партией для знакомства. У Енисеи тоже имелись карты, на которых она, как и Ирина, с успехом пророчила судьбу окружающим. Не только потомственные ведьмы обладают даром предсказания судьбы нет, не только.
Вы высокодуховная личность! с удивлённо-восхищённым выражением сказала Енисея, обращаясь к Бунташной, когда та вытащила свои карты. Но вы излишне поверхностны. Помните о том, что скоро всё закончится. Появится человек, благодаря которому всё образуется, а вы освободитесь от ноши.
Бунташная очень счастливо и заразительно рассмеялась, а после обернулась к Вознесенской. Вася удивилась. Что за догадка мелькнула в её глазах? Нечто странное почувствовали обе. Вознесенская помнила, что сестра, увлекающаяся гороскопами, предрекала ей, что с этой девушкой у Вознесенской будет особая духовная связь. Но в чём выражалась эта связь? На этот вопрос у Вознесенской пока что не было ответа. Бунташная и Вознесенская посмотрели друг на друга так, словно поняли друг друга так, словно им обеим должна была открыться какая-то истина. «Неужели это могу быть я? Я должна от чего-то её спасти?» подумалось Васе.
Вот теперь стоп, внимание, красный свет. На данном моменте в мировоззрении Василисы Вознесенской что-то поменялось: рассмотрим её поближе, пока длится этот миг, во время которого две души, отражённые в глазах, встретились сквозь века и мгновения. Вознесенская почувствовала что-то новое что-то эфемерно-невесомое, что-то особенное, что предрекало дальнейшую судьбу как судьбу её самой, так и жизнеописание Бунташной и девушек вокруг. Задержимся на этом миге, во время которого взгляд перетекает во взгляд, а душа обнажается под невидимым взором Вселенной, когда встречаются глаза тех, кто в подсознании осознаёт нечто такое, что неведомо обычному человеку, некие истины, которые открываются только пресловутым избранным, что признаются вселенной за таковых.
Каждому подростку хочется почувствовать себя героем хоть раз в жизни. Не смейтесь: это действительно так автором проверено на себе и сулит множество бед тем подросткам, которые вовремя не остановились в период своего геройства. Такой момент наступил и для Вознесенской она, сидя в обычной аудитории, почувствовала, как что-то внутреннее в ней наполняется духовными силами, почувствовала, как раздуваются крылья-паруса, готовые унести её в сказку. И правда, сказка была вокруг: Вознесенская была окружена любимыми друзьями, которые, она поверила в это за месяц знакомства, не предадут и всегда останутся рядом, она сидела рядом с девушкой, которой могла бы помочь и спасти её от великой беды Вознесенская пока не понимала, от чего именно, но сколько в мире неизведанных тайн, которые всё ещё можно разгадать, сколько неожиданных поворотов судьбы, которые сулит ей её молодая, только начинающаяся жизнь! Вознесенская чувствовала, что жизнь её в вузе это лишь точка отсчёта, что она готова к великим свершениям, которые поджидают её в будущем, что она, именно она, как думают и тысячи других подростков, способна что-то изменить в этом мире в лучшую сторону и перевернуть человеческое представление о бытии. Сколько в этом наивности, сколько невинной прелести юного сознания, которое полагает, что именно оно станет тем самым великим гением, который изобретёт вечный двигатель, найдёт святой грааль, создаст машину времени или разгадает тайны вселенной, сколько наивности, но, вместе с тем, юношеского задора и пылкости, которые можно использовать по назначению для совершения чего-то особенного, конечно!
Большинство из этих подростков уходит в дебри обыденности. К сожалению, юношеский задор не вечен, а жизнь идет своим чередом, так что люди редко остаются юношами в более преклонном возрасте. Теми же, у кого юношеский задор не угас и энергии много, активно ведутся поиски возможностей совершить подвиг; но где они, эти героические свершения, которые ждут, чтобы их воссоздали вновь на ткани нашего времени? Где они, эти драконы, которых должен победить доблестный рыцарь? Где сказка в нашей серой обыденности?