Алёна доела блины. Допила чай. Хлопнула себя по вздувшемуся животу. Дед, улыбаясь, положил на стол холщовый мешочек. Внутри что-то звякнуло.
Это тебе на окончание школы подарок, сказал дед.
Алёна взяла мешочек, потянула за стягивающую его горловину верёвочку. Внутри лежали одиннадцать золотых николаевских десятирублёвок. Алёна знала, что дед с её первого класса первого сентября каждый год покупает у нумизматов по золотому червонцу. Но вот наяву их увидела в первый раз. Тяжёлые жёлтые кружочки холодили ладонь, а с аверса глядел последний российский император.
Спасибо, дедушка, тихо сказала Алёна и затем добавила, только ты их у себя положи, чтобы я не растратила раньше времени.
Хорошо, отозвался дед.
И ещё есть одна просьба, Алёна замялась.
Хех, от женщин я слышу только одни просьбы в последнее время, хохотнул дед, мать твоя вот тоже просьбу в виде ультиматума ставила. А у тебя что?
Дед, мне в Прагу надо. А для этого деньги нужны, вздохнула Алёна. И у меня к тебе просьба. Не мог бы ты под залог моих золотых червонцев выдать мне заём? Мне надо в Прагу.
Дед задумчиво посмотрел на внучку. Помолчал. Съел остывший блин, сиротливо лежавший на тарелке, и наконец промолвил.
Все женщины одинаковые, сказал он, даже любимая внучка. Всем от мужиков нужны только деньги. Ты же в Прагу и так через два месяца летишь.
Мне не по учёбе, ответила Алёна, мне надо в архивах покопаться. Ты же говорил, что у тебя в Чехии есть друзья. Очень надо.
Есть, подумав, сказал дед. И с архивами поможет, он адвокат и наверняка знает, как и что. Франтишек Блахо. А в интернете что, никак?
Мы с тобой вместе в интернете искали, напомнила деду Алёна, в прошлом году ещё. Ничего особенного не нашли. Сара Свободова. Помнишь?
Помню, отозвался дед. А что такого с этой Сарой за год случилось и почему поиски не могут подождать два месяца?
Обстоятельства новые открылись, туманно сказала Алёна. Дед, ты поможешь или как?
А шо, у меня есть выбор? придурочно протянул дед. Раз любимая внучка просит, то куда мне деваться? Ты с родителями договоришься или меня на амбразуру кинешь?
Я сама на амбразуру, вскочила Алёнка, спасибо тебе, дедушка.
Она вскочила, обняла его. Потом вновь сели за стол. Обговорили, на когда покупать билет и где Алёна остановится. А потом дед внезапно взглянул на часы и с криком «У меня же свидание!» умчался. Алёна улыбнулась ему вслед. Что бы она делала без такого замечательного деда?
Пошла в свою комнату. Взяла в руки телефон. Он был разряжен. Поставила заряжаться.
Вновь включила ноутбук. Битый час просматривала сайты, рассказывающие о покушении на заместителя имперского протектора Богемии и Моравии. Нигде не упоминалась никакая женщина. Алёна задумалась. Может, Сара не существует? Может, это не она живёт в трёх женщинах в разное время, а все три в одной её голове? Может, она шизофреничка и всё это плод её воображения?
Но нет. Этого не может быть. Она знает всех своих женщин. Она родилась с ними в одно и то же время. И проживает с ними каждую секунду всех трёх их жизней.
В это время в пустой квартире вдруг громко зазвонил телефон. Алёна аж подпрыгнула от неожиданности. Рассмеялась, провела пальцем по дисплею. Это была мама. Она встретилась с папой в центре, и они идут в кино. Зовут её. Но идти никуда не хотелось. Прошлая бессонная ночь давала о себе знать. Да и мысли о Саре мешали сосредоточиться на развлечениях.
Алёна поговорила с мамой, попрощалась. Закончила разговор. Только положила телефон на стол, как он вдруг зазвонил снова. Номер незнакомый. Ответила.
Добрый день, девушка, раздалось в трубке по-чешски. Это Вацлав. Ваш вчерашний знакомый.
Привет, Вацлав, ответила Алёна, но я же не давала тебе свой номер телефона. Откуда он у тебя?
Мы, чехи, очень хитрые, довольно хохотнул в трубке Вацлав, и я взял твой номер у твоей подруги Елены. Не ругайся на неё. Я применил всё своё природное обаяние.
Алёна улыбнулась.
В коно хочешь пойти? спросила.
Нет, я хочу город посмотреть, и если можно, то гидом бы взял тебя. С меня в качестве оплаты ужин в любом петроградском ресторане, отозвался Вацлав.
Алёна задумалась. Она только что отказалась от кино с мамой. Но то мама. А тут молодой и симпатичный чех. Который ей, кстати, понравился, когда влетел на их теплоход. И Алёна согласилась.
Через минут сорок она уже стояла у книжного магазина на Фонтанке и ждала Вацлава. Ждать пришлось недолго, минут пять. Вацлав вынырнул из толпы, пожал Алёне руку и, как старую знакомую, не стесняясь, поцеловал в щёку. Алёна смутилась, но вида не подала. Лишь усмехнулась и потащила своего спутника по городу.
Маршрут был уже пройденный не один раз. Храм Спаса на Крови, Зимний, Адмиралтейство, Исаакиевский собор. Далее Петроградка и Васильевский остров. Но у Адмиралтейства Вацлав затащил Алёну в ближайший ресторан и сказал, что экскурсия на этом закончилась. Что он это уже видел и хочет просто посидеть и отдохнуть.
Сели. Заказали еду. Окрошку на квасе и голубцы. Поели. Алёне идти никуда не хотелось. Еда плавно оседала в желудке, убаюкивая и сковывая мышцы. Судя по всему, Вацлав был в таком же состоянии.
Я через неделю еду в Прагу, сообщила ему Алёна.
Отлично, отозвался он, а где ты остановишься?
Не знаю, ещё не думала о этом, протянула Алёна. Она и правда как-то упустила этот момент.
Если что, у меня есть знакомый риелтор, оживился Вацлав, или у меня можешь пожить. Я как раз от родителей переехал в двушку. Новый район, и от метро недалеко.
Спасибо, а как с риелтором связаться? спросила Алёна, проигнорировав предложение о двушке.
Вацлав покопался в карманах и вытащил визитку, сделанную в виде двухдолларовой банкноты. Протянул Алёне.
Держи. Это твой соотечественник. И, по-моему, он тоже из Питера.
Спасибо, поблагодарила Алёна, завтра свяжусь с ним.
Она взглянула на Вацлава. Парень всё больше и больше нравился ей. Да и в далёкой Праге мог бы пригодиться новый знакомый.
А ты чем занимаешься? спросила она.
В данный момент провожу время с замечательной русской красавицей, рассмеялся Вацлав. А вообще-то я в девелоперской компании работаю. Сейчас в отпуске. Ещё пару недель. Завтра едем дальше. Смотреть Россию.
Принесли счёт. Вацлав расплатился. Вышли из уютного ресторанчика. На улице всё так же было светло. Ох уж эти знаменитые белые ночи, когда можно всю ночь гулять по городу и не знать, что уже поздняя ночь. Алёна глянула на часы. Одиннадцатый час.
Мне пора домой, сказала.
Я провожу, ответил Вацлав.
Дошли до метро. В вагоне Вацлав рассказывал про Прагу, которую любил так же, как и Сара. Алёна слушала знакомые названия, улыбалась и молчала. Думала: что там в сорок втором сейчас происходит?
Доехали до Юго-Запада. Вынырнули из метро. Свернули в сторону от Ленинского проспекта. В Алёнином дворе было тихо. Пахло сиренью.
Вот мой подъезд, сказала Алёна, дальше я сама.
Вацлав подошёл к ней и обнял. Он был на голову её выше. Алёна подняла лицо. Поймала его робкий поцелуй. Ответила. Улыбнулась. Затем лёгким движением плеч высвободилась из объятий и зацокала к двери подъезда. Точно так же, как и накануне. У дверей остановилась.
Спокойной ночи, Вацлав, сказала, ты очень хороший. Мы обязательно встретимся в Праге.
И ушла. А Вацлав постоял немного и медленно побрёл к метро. Всю эту сцену наблюдали две тени, стоявшие у соседнего подъезда.
Валь, мож морду набьём? предложила одна тень другой.
Не надо, отозвалась тень покрупнее, он просто хороший, а я лучший. Да и силовые методы надо применять в самых крайних случаях. Давай по норам. И так прошлую ночь почти не спали.
И два закадычных друга разошлись по домам. А Алёна поднялась к себе в квартиру, где её ждали родители. Сказала, что для подготовки к экзаменам ей надо через неделю ехать в Прагу. И что дедушка обо всём в курсе и поможет. И что она устала и хочет спать.
Елена Николаевна поворчала. Отец позвонил деду, услышал от него, что девочка выросла и ничего с ней в самом центре Европы не случится. И Алёну отпустили спать.
Глава 5. Агриппина
Этим утром Агриппина спала долго. Муж и сын в походе. Дочка под присмотром. Долго валялась, пока солнце не стало заглядывать в спальню. Встала. Помылась. Позавтракала. Прошлась по дому, отдавая распоряжения. Поцеловала дочку. Та занималась под присмотром приходящей учительницы рисования.
Вышла из дома. Завернула за угол. Вошла в лавку Агазона. Поздоровалась. Старый грек засуетился, лично провёл Агриппину в комнату для массажа. Потом удалился. Агриппина разделась, легла на кушетку. В этот момент из соседней комнаты донеслось покашливание. Родственник грека, поняла Агриппина и повернула голову. В дверном проёме стоял уже пожилой человек с совершенно седой головой.
Я попить хотел, сказал человек, попью и обратно в свою комнатку. Я спал долго.
Агриппина повернулась к нему всем телом. Нагая и красивая, она бы возбудила любого мужчину, находящегося в комнате. Но седой не подал виду, прошоркал к противоположному углу комнаты, выпил воды из медного кувшина, полил себе немного на волосы и такой же шоркающей походкой вернулся к себе в комнату.
Погоди, окликнула его Агриппина, позови массажистку, я тут уже несколько минут жду, и никто не идёт.
Грек повернулся к римлянке, хотел было направиться к выходу, но тут в комнату вошла рабыня. Она извинилась, поклонилась и подошла к Агриппине. Грек же застыл посреди комнаты. Потом очнулся, сел в уголке и принялся наблюдать, как рабыня намазывает тело Агриппины маслом и делает ей массаж.
Как тебя зовут, грек? спросила Агриппина.
Феодор, о прекрасная Агриппина, отозвался тот.
Ты знаешь, как меня зовут? усмехнулась та.
Как же не знать благодетельницу своего родственника, ответил грек, ведь благодаря тебе и твоим связям его коммерция процветает.
А ты точно его родственник? спросила Агриппина и, не дождавшись ответа, тут же добавила: А чем живёшь ты, Феодор?
Я разговариваю с людьми, отозвался грек, и они меня за это кормят и дают кров над головой.
Ха-ха-ха, засмеялась Агриппина, ты хорошо устроился в этой жизни.
Иногда разговоры забирают больше энергии и жизни, чем тяжёлый физический труд, вздохнул Феодор.
О чём же ты говоришь с людьми? спросила Агриппина. Рабыня намазала её спину маслом и начала массировать. Наша героиня лежала животом на простыне, постеленной на каменный лежак, приятный холод от которого проникал через материал и студил разгорячённое тело. Ей было хорошо.
С людьми я говорю о людях. Об их мыслях и поступках. И об их богах, ответил Феодор, немного помолчав.
Моя богиня Юнона. Которой я поклоняюсь, расслабленно сказала Агриппина, и которая меня защищает.
Я знаю про богиню Юнону многое, перебил её грек, недалеко от вас есть её храм, который прекрасная Агриппина посещает, судя по всему. Эта богиня покровительствует домашнему очагу. Она богиня брака и материнства. У себя на родине мы называем её Герой.
Неважно, как её зовут, переворачиваясь на спину, сказала Агриппина, важно, что она во мне.
А ты красивая, сказал Феодор и продолжил как ни в чём не бывало: Юнона одна из важнейших богинь, она входит в Совет богов. И очень хорошо, что ты поклоняешься ей. Но в нашей жизни присутствуют и другие боги. Венера, богиня плотских утех. Минерва, богиня мудрости. Абунданция, богиня изобилия. И многие другие. Я уже не говорю про различных дочерей и сыновей богов и богинь.
К чему ты клонишь? спросила его Агриппина, воспользовавшись паузой.
К тому, ответил грек, что кроме Юноны в тебе полно других богов. Просто кто-то ещё спит. А кто-то ждёт своего часа. В каждом человеке полно богов. Мир вокруг состоит из множества цветов. Из множества оттенков. Вот ты поклоняешься Юноне. А торговля маслом через моего родственника? Это же бог Меркурий в тебе говорит. А когда ты пьёшь вино на празднике урожая это ваш Бахус, по-гречески Дионис, в тебе веселится.
Феодор помолчал немного и потом продолжил.
И главное, чтобы твои боги ладили между собой. Чтобы никто не брал верх. Иначе человек становится безумным. И начинает творить зло.
Интересно рассказываешь, отозвалась с лежака Агриппина, но у меня всё в порядке с гармонией. Я люблю мужа, я люблю своих детей. У меня отличный дом и всё хорошо.
Рад за тебя, усмехнулся грек, и вижу, что ты говоришь искренне. Но всегда будь настороже. Не дай плохому залезть в своё сердце. А женщины этому более подвержены, чем мужчины.
И каких богов мне надо опасаться? отозвалась Агриппина.
Разных, ответил Феодор. Плутон, бог богатства, может тебя толкнуть на необдуманные поступки в погоне за золотом. Мания может свести тебя с ума. А самые ужасные это богини мщения. У нас в Греции они зовутся эринии.
Я слышала о них, перебила грека Агриппина. Зависть и гнев мне не присущи.
Зависть и гнев присущи всем людям, тихо сказал Феодор, просто надо уметь их контролировать. Иначе в тебе проснётся самая страшная из эриний. Имя её Мегера. И она сожрёт тебя. И тебя, и твоих близких. Лицо её прекрасно. Но взгляд ужасен. Вместо волос у неё растут ядовитые змеи. Тело её бесплодно, а поступки безумны.
Зачем ты мне это рассказываешь? встав с лежанки, спросила Агриппина. Зачем?
Не знаю, пожал плечами Феодор, я говорю любому человеку, который меня слушает. Я говорю то, что считаю нужным сказать. Прости, если обидел тебя своими разговорами.
Молчаливая служанка накинула на Агриппину льняную тунику. Наклонилась, надела ей кожаные сандалии.
Не обидел, сказала Агриппина старому греку, но заставил задуматься. А зачем мне лишние мысли? У меня и так всё хорошо. Дом, семья. Любимый муж, любимые дети.
Она улыбнулась Феодору и вышла из комнаты. Вернулась в свой дом. Навстречу выбежала дочка. С растрёпанными волосами, смеющаяся.
Агриппина подхватила её на руки, закружила. Потом прижала к груди. Поцеловала.
Какие боги в тебе, моя любимая? спросила у дочери.
Юнона, мамочка, засмеялась та.
Хорошо бы, чтобы она в тебе одна и оставалась, сказала Агриппина, целуя дочку.
Разговор с Феодором заставил её задуматься. И не только о себе, а и о своих двух женщинах, живущих в будущем. Душа у всех трёх была одна. И судя по всему, одни и те же боги управляли их судьбами.
Пока всё было хорошо. В какой-то момент Сара сделала ошибку, не совсем удачно выйдя замуж. Муж оказался совсем неуправляемым и не поддающимся тренировке. Сара испытала на нём все способы женского манипулирования. Всё без толку. Её бывший муж был родом из Судетской области, корнями уходя к немцам. А у немцев для женщин было «правило трёх К» Kinder, Küche, Kirche (дети, кухня, церковь). А Саре это не очень нравилось. Хорошо, вмешалось провидение, и муж погиб. Успев сменить Саре национальность с еврейской на чешскую.
Муж Сары не бил её и не то чтобы не уважал. Но Саре было очень непросто после вольной жизни Агриппины жить в строго очерченных рамках «трёх К». Агриппина же была полностью свободна. Богата, уважаема. Муж редко бывал дома. Все заботы о детях и о доме лежали на ней. А она любила свой дом, любила своих детей.
Но при этом была полностью предоставлена сама себе. И в её руках находились финансы семьи. Которые она старалась приумножить. Хотя их и так было много. Агриппина жила в очень богатой семье. Наследство отца мужа, приумноженное Виктором в походах и умело сбережённое его женой, позволяло жить в своё удовольствие.
Молодая Алёна в холодном Санкт-Петербурге имела опыт двух своих женщин. Она родилась, когда Агриппине было двадцать, а Саре десять. Но именно она направляла жизнь своих двух других женщин, зная о том, что произошло в Риме и Праге. Агриппина вовремя остановилась от разврата и чревоугодия. Она окунулась в дела дома и в процесс воспитания детей. Сара переехала в другую часть города, выйдя замуж и сменив национальность. И этим избежала смертельной опасности.