Так и пошло. Одной половиной души я посвящала себя Богу, а другая была во власти семинариста. Места для меня самой не осталось.
Где-то к концу лета, а может, к середине, спустя двадцать лет трудно сказать точнее, Толя неожиданно сказал:
На днях приезжает моя невеста с мамой.
Невеста? неверяще произнесла я.
Ага, хочет за меня замуж. На севере уже приход готов. Только меня ждут.
А ты хочешь? старалась держать лицо я.
Хочу не хочу, а надо. На севере денег много, от таких предложений не отказываются. Ты ведь понимаешь?
Понимаю, сжав все эмоции, я продолжила играть во взрослую все понимающую женщину.
Как же мне с тобой повезло, ты мой человечек, Толя закурил, пустив дым колечками.
Я ушла домой, не сразу же, конечно. Сначала мы переспали, прямо в тех кустах. Иначе ему будет больно, а он и так страдает душой, приходится жениться, нужно хотя бы ослабить физическую боль.
Ну а дома, уже не сдерживаясь, страдала, писала грустные стихи и рассказы. Плакала тайно ночью, чтобы мама не догадалась о моем горе.
Неужели мы не пойдем больше в кремль? ужаснулась сестра. Она так и не выбрала себе семинариста.
Пойдем, я должна быть выше всего этого. Может, хоть издалека увижу его, возвышенно, с угрозой впасть в пафос, произнесла я.
Наверное, тот случай так отразился на мне, что я до сих пор помню те тропинки, по которым он должен был водить свою невесту. И они были совсем не там, где он водил меня.
Первый, кого мы встретили по приезде в кремль, был Толя. И опять как ни в чем не бывало он подошел к нам. Я боялась спросить про девушку. Приехала ли она, как прошла их встреча. Толя не спешил рассказывать. И как-то незаметно эта тема затухла. «А была ли невеста?» спросила бы я сейчас.