Дверца с треском распахнулась, задвижка отлетела в сторону, и из печи выкатился ребёнок, с ног до головы перемазанный золой. Мятая рубашка выбилась из штанов, воротник и манжеты обгорели. На вид ему было не больше одиннадцати, волосы чёрные и густые: настолько чёрные, что казалось, они закоптились в дыму, настолько густые, что казалось, они и есть клуб дыма.
Чёрт возьми! выругался мальчишка, отряхивая одежду со всех сторон. Когда дело дошло до краёв рубашки, он заметил, что они обгорели, и рассердился ещё сильнее: Что за края стали делать? Совсем не огнестойкие. Ну, Мракус у меня получит, и Дрожикс тоже!
Ты ты кто?.. что?.. как?.. заикалась Дичембре, показывая пальцем на ребёнка, на печь, снова на ребёнка и снова на печь.
Не успела она сформулировать вопрос, как мальчишка вскочил на ноги и заметался по комнате взад-вперёд.
Где же ты их спрятала? спросил он, оглядываясь по сторонам.
Дичембре нахмурилась, покосилась на печь: огонь горел.
Стой, не говори, я сам найду, заявил мальчишка, взобрался на пуф у туалетного столика и зазвенел стеклянными флаконами. Здесь нет, объявил он, зажав один флакон в руке. Жидкость внутри закипела, поднялась, расплавила колпачок и пенным вулканом вылилась на столик.
Что ты делаешь? крикнула Дичембре и кинулась ловить мальчишку.
Здесь тоже нет, продолжил он, ныряя головой в ящик для белья. Схватил новую пару носков и тут же бросил назад с прожжёнными дырами. Затем метнулся к письменному столу. И здесь нет. Перья, в которых он успел покопаться, задымились. Нет. Линейки расплавились. Нет и нет. Тетради почернели, некоторые страницы поджарились. И тут тоже. Он добрался до книжного шкафа и начал рыться на полках.
Как это возможно? Ребёнок жёг и испепелял всё, к чему прикасался.
Можно узнать, кто ты такой? выпалила Дичембре, пытаясь собрать обгоревшие книги. Маленькие костлявые пальцы отпечатались на корешках.
Мальчишка замер, бросил на пол последнюю книгу и впился в Дичембре испепеляющим взглядом. У него были большие серо-голубые глаза. Скорее серые, чем голубые.
Как невежливо! Я Корвин. Корвин Лунро.
Он протянул Дичембре руку. Девушка посмотрела на красные кончики пальцев: они горели, как свечи на праздничном торте. Взглянула на опустевший флакон на полке туалетного столика, прожжённые носки, почерневшие обложки разбросанных по полу книг. И сделала шаг назад.
А ты не такая глупая, как кажешься, заметил Корвин, убрал руку и подул на раскалённые пальцы.
Так ты ты тот самый ребёнок из дымохода! воскликнула Дичембре в растерянности. А я
Я знаю, кто ты, перебил Корвин, наигранно зевая. Ты эта, со странным именем. И ты побудешь моей няней, но недолго.
И снова то непривычное ощущение в желудке.
Конечно, это было странно, когда ты вот так появился, сказала Дичембре, опускаясь на колени возле печи. Но мне к странностям не привыкать. Я ведь выросла в цирке, знаешь?
Что ты делаешь? проворчал Корвин.
Ищу тайник, ответила девушка, приложив ухо к стене, потайную дверь, люк, двойное дно или что ты там использовал, чтобы проделать этот трюк. Дичембре легла на пол, сунула руку под печь, ощупала щели между половицами. У нас в цирке был волшебник Великий Юл. Юл это сокращение от Июль. Пару раз я была ассистенткой на его представлениях, пряталась в потайной отсек и сидела там, пока он отвлекал внимание зрителей. О, точно! внезапно воскликнула она и села на полу. Отвлечение внимания! Ты ведь его использовал, да? Признаюсь, я немного растерялась, когда в дверь постучали; никогда бы не подумала, что мисс Малхони твоя сообщница
Корвин схватил флакон духов и швырнул на пол. Дичембре вздрогнула.
Трюк? Так ты думаешь, это был трюк?
Свет ламп потускнел. Тень Корвина упала на пол, изогнулась, разрослась, покрыла стены.
Ладно-ладно, признаю: у тебя здорово получается. А теперь перестань, хватит! Дичембре подняла руки вверх.
Мальчишка хмыкнул и начал испаряться. Острые черты лица сгладились, складки на одежде исчезли, взъерошенная шевелюра стала ещё чернее и ещё больше походила на дым, а потом ребёнок целиком превратился в густое дымовое облако.
Скажи мне, где они! приказало облако; из его центра смотрели красные глаза.
Дичембре метнулась в сторону, колени дрожали.
Я правда не знаю, о чём ты.
Мехи, прозвучал голос Корвина откуда-то издалека. Где мехи?
Лампы гасли одна за другой: чёрное пятно, сжимаясь, перепрыгивало из плафона в плафон, отскакивало от потухшего фитиля и неслось дальше. Огонь в печи всё ещё горел, но воздух снова стал ледяным.
Перестань! взмолилась Дичембре. Ты меня пугаешь!
Мехи, повторило пятно, подлетев к ней. Подскочило, вытянулось, закружило вокруг всё быстрее и быстрее, посыпая пол пеплом, дёргая Дичембре то за волосы, то за юбку, оплетая руки и ноги.
Умоляю, перестань! завизжала Дичембре. Горло забило сажей, дышать было нечем.
Вихрь разомкнулся, взлетел выше, потом снова опустился и обхватил её, как скорлупа орех.
Они в шкафу, в сундуке! крикнула Дичембре и, раздвигая дым руками, в слезах бросилась прочь из комнаты, вниз по лестнице, к выходу.
Свежий вечерний воздух не смог её успокоить. Тело била дрожь, сердце так и выскакивало из груди.
Добрый вечер, мисс Дичембре! раздался голос за спиной. Вы что, уже покидаете нас? Так быстро?
В трубке
Мистер Лунро сидел на деревянной скамейке в центре террасы. Его вытянутая фигура сливалась с оплетавшими фасад виноградными лозами. Засохшие листья покрывали стены и окна дома, хотя к этому времени года ветер давно должен был сорвать их с ветвей, разметать по двору и покрыть инеем.
Ой, мистер Лунро, вы меня напугали!
Странно. Я не собирался никого пугать.
Мистер Лунро жевал погасшую трубку и смотрел, как солнце садится за горизонт. В закатном свете ели за кованой решёткой забора горели как факелы.
Дичембре вздрогнула. Она снова вспомнила огонь в печи, дым от брюк Корвина, испаряющуюся кудрявую шевелюру.
Ваш сын исчез, проговорила она. Сердце бешено колотилось.
Мистер Лунро спокойно перевёл взгляд на Дичембре:
Уверен, он где-то в доме, поищите получше. В чайнике смотрели?
В чайнике?
Ну да. Или в кастрюле: он обожает тушёного кролика.
Дичембре было не до шуток. Она всё ещё ощущала едкий запах дыма, слышала шипение гаснущих свечей и пронзительное эхо голоса Корвина, звеневшее в абажуре.
Он исчез, повторила она, рассеялся, испарился. Превратился в дым и скрылся в печи.
Мистер Лунро вынул трубку изо рта, выпустил облачко дыма. Дичембре готова была поклясться, что ещё мгновение назад трубка не горела.
Я понял, спасибо, что предупредили. А теперь можете вернуться наверх.
Н-но
Можете вернуться и собрать свои вещи. Вы уволены, мисс Дичембре.
Уволена? Неужели опять?
Я не понимаю, произнесла Дичембре, опершись на старые облупившиеся перила. Лепестки краски осыпа́лись с них, как пепел.
Вы потеряли из виду моего сына. Вы оставили его одного в печи. «Никогда не терять ребёнка из виду» вот первое правило няни.
Мистер Лунро достал из кармана пиджака часы на цепочке, открыл крышку, постучал пальцем по круглому циферблату.
Вот и новый рекорд для вашего резюме. Тридцать семь минут няня сына Чёрного Человека.
Дичембре замерла, точнее, попыталась замереть. Ноги подкашивались: казалось, терраса качается под ними, как плот на волнах.
Что вы сказали?
Мистер Лунро снова вынул трубку изо рта, выпустил ещё одно облачко дыма. Дичембре по-прежнему не видела красного сияния в трубке. Сомнений не было: трубка действительно не горела.
Объявление в «Вечернем Кошмаре» было яснее ясного, ни единого туманного или дымного слова, искренне рассмеялся мистер Лунро.
Мисс Дичембре всё ещё было совсем не до смеха. Она торопливо рылась в карманах юбки в поисках обрывка газеты.
Не может быть! бормотала она, пока вытаскивала и аккуратно разворачивала листок.
«Требуется няня для сына Ч».
Палочка у «Ч» была оторвана не буква, а чернильный крючок, подцепивший кусок грязи.
Она сняла этот клочок газеты с подошвы клиента несколько дней назад, когда ещё чистила обувь на перекрёстке Фоскор-стрит и бульвара Бора несуществующей улицы, которая на самом деле была лишь изображением на стене дома. В тот же день Дичембре уволили, и она решила, что это судьба и ей наконец улыбнулась удача. Теперь она не была в этом уверена, мысленно дополняя текст недостающими словами: «Требуется няня для сына Чёрного Человека».
Тем временем сам Чёрный Человек, мистер Лунро, сидел на фоне вьющегося винограда и с любопытством смотрел на неё. Дичембре не могла пошевелиться, каблук одного ботинка указывал на ворота, мысок другого замер между досок настила террасы.
Мужчина махнул рукой и его пальцы превратились в дым. Они потянулись к деревянным перилам, обволокли резной рисунок на колоннах и выхватили клочок бумаги, который Дичембре только что крепко сжимала пальцами.
А-а-а-а! Дичембре вздрогнула, отскочила к лестнице, начала спускаться, но на нижней ступеньке споткнулась, запуталась в юбке и развязанных шнурках ботинок и упала на спину.
Девушка поползла к воротам, цепляясь руками за рыхлую, поросшую дикой травой землю и изо всех сил отталкиваясь ногами, в ужасе, которого не испытывала никогда в жизни. Не считая недавнего момента, когда рассеявшийся Корвин кричал на неё из чёрного вихря пепла.
Да полно вам, мисс Дичембре! Мистер Лунро пролетел через террасу, лужайку и изящно приземлился прямо перед ней. Не бойтесь, я же не на работе.
Чёрный Человек, пробормотала Дичембре, обхватила голову руками и свернулась калачиком в траве.
Поверьте, мисс, я не злодей. И мне совсем не нравится то, что я делаю.
После этих слов Дичембре слегка приоткрыла лицо.
Так зачем же тогда делаете? спросила она чуть слышно.
Затем, что это моя работа, вздохнул мистер Лунро, другой я не обучен.
Мужчина протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Дичембре внимательно осмотрела её: жёсткая, погрубевшая от возраста кожа была покрыта мягкими седыми волосками, топорщившимися на костяшках. Рука была тёплая, но не раскалённая. Дичембре ухватилась за неё и встала.
* * *
Так вот в чём дело Значит, произошло недоразумение, заключил мистер Лунро и вернул Дичембре смятый обрывок «Вечернего Кошмара».
Теперь они оба сидели на деревянной скамейке в середине террасы. Дичембре примостилась на краю, подальше от мистера Лунро. Она смотрела вниз, крепко сжатые кулаки лежали на коленях.
Надеюсь, вы хотя бы успели попробовать фирменные корзиночки Нидии, ну то есть мисс Малхони. Они восхитительны! сказал мистер Лунро, поглаживая усы.
Дичембре вздохнула: нет, она не успела откусить ни кусочка. Надо бы радоваться, что она покинет имение Лунро в целости и сохранности, но из головы никак не выходило, что на дворе зима, а у неё ни работы, ни жилья. Как же ей хотелось хоть одну ночь поспать на той мягкой кровати!
Моя работа ничем не отличается от других! воскликнул мистер Лунро, оторвав Дичембре от её мыслей. Он не смотрел на неё, снова вглядываясь в горящие деревья на горизонте. Это ремесло передаётся в нашей семье из поколения в поколение. «В жизни каждого должен быть огромный страх, страх, по сравнению с которым все другие страхи кажутся пустяком», говорил мне мой отец. А ему его отец.
Мистер Лунро замолчал ненадолго, пожевал свою трубку, выпустил облачко дыма и продолжил:
Я никому не причиняю вреда. Это как в цирке, вы должны понять. Я просто устраиваю представление: хлопаю дверями, пускаю тени по стенам. Только в цирке дети аплодируют, а на моих представлениях кричат. Некоторые прячутся под одеяло, некоторые убегают в постель к родителям или старшим братьям и сёстрам. Некоторые дети зажигают свечи, другие поют, чтобы заглушить страх, третьи бормочут: «Это всего лишь сон», «Сейчас всё пройдёт» или моё любимое «Чёрного Человека не существует».
Ещё одна пауза, ещё одно облачко дыма.
Главное они что-то да делают и сами или с небольшой помощью преодолевают страх. А тот, кто в детстве победит страх перед Чёрным Человеком, одолеет и все другие страхи, когда вырастет. Ну что, по-прежнему считаете меня монстром?
Дичембре потрясённо помотала головой. Она слышала страшилки о Чёрном Человеке, но это были всего лишь страшилки. А теперь она не могла не верить в то, что увидела и испытала в этот день, забыть, как дыхание перехватило от золы, и то ощущение, будто она тонет в мутном озере. Она привыкла к всевозможным трюкам и фокусам, но превращение Корвина это было совсем другое.
Мне мне жаль, я не должна была так реагировать.
Не волнуйтесь! Это обычное дело, успокоил её мистер Лунро. Няни, которых присылает агентство, знают, куда идут, и всё равно, когда Корвин превращается, с визгом убегают без оглядки и потом даже за вещами не возвращаются.
Так вот откуда в комнате столько женской одежды, шляп и косметики. Осталась только одна загадка: почему на сундуке с печными приспособлениями было выгравировано имя Дичембре.
А к-как моё имя оказалось на сундуке? отважилась она.
Мистер Лунро поднял бровь.
Ну, вы были единственной, кто откликнулся на объявление в газете. Думаю, остальные решили, что это шутка.
Ответ немного разочаровал мисс Дичембре.
Понятно. Значит, поэтому вы меня и взяли на работу.
Не совсем. Мистер Лунро обхватил колено, скрестил пальцы рук, наклонил голову набок и улыбнулся. Я взял вас, потому что вы меня удивили, произнёс он, и его улыбка превратилась в смех, а смех в глубокое многоголосое эхо. Видите ли, мисс Дичембре, мой ребёнок необычный, и он нуждается в необычном уходе. Кажется, только вчера я баюкал его в чаше этой трубки
Вместо того чтобы умилиться, Дичембре содрогнулась. Она представила белое, с крошечными красными глазками личико малыша Корвина, усыпанное пеплом, как сыр чёрным перцем.
Корвин развит не по годам. В его возрасте мне с трудом удавалось рассеять руку и заставить дымиться кончики волос. С этими словами мистер Лунро потрепал пальцами свою уже седую шевелюру. Но он пока не владеет своей силой. Я боюсь, что если он превратится слишком надолго, задержится где-нибудь в печи или зажжённом камине, то уже не сможет вернуть свой нормальный облик.
Дичембре кивнула, хотя и не до конца понимала смысл его слов.
Я приглашал нянь со всей страны. Все они были квалифицированные, опытные. Но ни одна не могла угнаться за Корвином. Потому я и дал объявление в газету, решил, что мне нужен человек другого склада. Необычный как и мой сын. Когда я увидел вас сегодня, я подумал
Дичембре прикрыла глаза. Неужели она дождётся от него комплимента?
я подумал
Дыхание так и перехватило.
Подумал, что вы страшно неуклюжая.
Дичембре чуть со скамейки не упала.
Но потом вы запрыгнули на стул, на кресло, даже на глобус. И я подумал: «Надо же: неуклюжая, а такие трюки выделывает!»
Это было не совсем то, чего Дичембре ожидала, но всё равно мягкое тепло разлилось по сердцу, а щёки покраснели.
Мне действительно жаль, что
Я хочу попробовать ещё раз.
Что?
Дичембре вскочила, лоза за её спиной закачалась.
Я хочу попробовать ещё раз, мистер Лунро, я уверена, что могу лучше.
Хм-м-м, протянул мистер Лунро, поглаживая пучок седых волос на подбородке. Ещё пару минут назад его борода была намного гуще. Что вы подразумеваете под «лучше»?
Я не упущу Корвина из виду ни на секунду.
А ещё?
Если потребуется, я подпрыгну до самого потолка и поймаю его.
Уверены?
И я сотру с его лица всю сажу. А если повезёт, то и самодовольную ухмылку.