Вот теперь я вас вижу, господин начальник полиции, усмехнулся Гонсалес.
Все шутишь, зло посмотрел на него шеф, смотри, дошутишься у меня. Ладно, к делу. Час назад, твои тупоголовые раздолбаи, ранили сына начальника департамента транспорта Нью-Йорка. Что это за шишка тебе не надо объяснять.
Это было ограбление и нападение на полицейского с использованием оружия. Мой подчиненный получил тяжелое ранение. У нападающих был лазерный Glock-143. Мои офицеры действовали в рамках закона, сразу парировал Гансалес.
Не перебивай старших по званию, я сам все прекрасно знаю. Видео с дронов я уже просмотрел и сразу же приказал удалить. Сегодня открытие Статуи Новой Свободы и нам не нужны неприятности, тем более, с фёрстменами. Подчисти у себя все, видео с патрульного автолета полицейских удали. Стреляли первые твои подчиненные, никакого ограбления не было. Этим олухам по выговору. Ты все понял?
Сэр, полицейский получил ранение, ему положена компенсация. Если мы признаем виновным в происшествии нашего сотрудника, в таком случае никаких дополнительных выплатах он не получит.
Ты что, тупой, Гонсалес? Делай, что тебе говорят или завтра вылетишь с работы. Это не мои проблемы, это ваша плата за свободу. Понял меня? начальник полиции не стал дожидаться ответа и прервал видеозвонок.
Гонсалес устало потянулся, достал сигарету и начал курить, делая глубокие затяжки. Четко продуманный и несколько раз отрепетированный план начал разваливаться, еще не успев начаться. Он постарался предусмотреть каждую мелочь. Харриса поставил на самый спокойный участок, проинструктировал его, чтобы не подставлялся. Тут уж, как говориться, от судьбы не уйдешь. Если что-то должно произойти, это обязательно произойдет. Харрис ранен, найти ему замену в такие короткие сроки практически невозможно. Логика и здравый смысл подсказывали два варианта. Первый и самый оптимальный отменить намеченную операцию, второй, и самый рисковый послать вместо Харриса другого сотрудника. В его отделении служило много хороших полицейских, но такую ответственную миссию он мог доверить только проверенному и, самое главное, сообразительному работнику.
Спокойно, Даниэль, не торопись. Подумай, что можно сделать, размышлял он сам с собой, напарником у Харриса был Майкл Коллинз. Давай посмотрим, что этот молодой полицейский из себя представляет. Помнится, Райли его всегда хвалил.
Гонсалес открыл личное дело Коллинза и стал читать загруженную на экран информацию образование восемь классов, в полицию пошел по убеждению хочет навести порядок, по крайней мере, в пределах отведенного ему участка. Есть постоянная сожительница и даже содержит воспитанницу. Наркотики не принимает, никаких операций по смене пола и других извращенных наклонностей за ним не замечено. Ну что ж, Майкл, посмотрим, сможешь ли ты заменить Харриса.
Когда Харриса отправили в больницу, а девушек передали врачам, я поехал в участок. Меня вызывал шеф нашего отделения полиции.
В отдел я вошел часа в два ночи, шеф сидел у себя в кабинете и дымил сигаретой. В здании полицейского участка запрещено курить, но шефу на это было глубоко наплевать. Странно, алкоголь и слабые наркотики употреблять было можно, а вот курить нельзя.
Парни в участке мне кивнули. У них сегодня была не такая спокойная ночь, как у меня кто-то брал штурмом банк, захваченный грабителями, кто-то зачищал станции метро. Надо сказать, зачистка подземки у нас считалась самым опасным мероприятием. Метро стало практически законной территорией бандитских кланов. На каждой станции банды оборудовали для себя штаб-квартиры, из мешков с песком или бетонных блоков соорудили огневые точки, установили в них крупнокалиберные пулеметы и гранатометы, а по периметру поставили системы слежения. В метро велась постоянная мини-война. Бандитские группировки воевали друг с другом, и в тоже время, отбивали нападения полицейских. Обыкновенные граждане в подземку не спускались, выйти оттуда живым было просто не возможно. Естественно, поезда в метро давно не ходили.
Гонсалес славился своей прямолинейностью и неподкупностью, был одним из немногих, оставшихся в строю, полицейских старой гвардии, выполнявших свою работу на благо государства и посвятивший свою жизнь борьбе с преступностью. Он очень щепетильно относился к подбору персонала, поэтому в нашем отделении работали только нормальные мужчины и женщины. Гомосексуалистам, трансгендерам и наркоманам вход в наш участок был строго запрещен.
Гонсалес сидел, облокотившись на стол, в одной руке держал стилус, в другой сигарету. Стилусом он довольно быстро царапал что-то в своем планшете, периодически подносил сигарету к губам, делал короткую затяжку и выпускал сизое облако табачного дыма. Шеф показал мне рукой, в которой держал сигарету, на стул, при этом пепел с сигареты упал ему на планшет.
Будь оно неладно, тихо ругнулся Гонсалес, сдувая пепел с экрана, рассказывай, что вы с Харрисом сегодня устроили? Фёрстмена подстрелили? Мне уже начальник полиции Нью-Йорка звонил и был сильно недоволен вашим поведением.
Сэр, нам поступила ориентировка на ограбление. Когда мы прибыли на место происшествия, сразу увидели, как, трое фёрстменов избивают двух белых девушек, рвут на них одежду и пытаются принудить к интимной близости.
Это я знаю Майкл, шеф устало махнул рукой, ограбление было?
Да, сэр. Они отняли у девушек видеофоны и сумочки.
Хорошо, а кто первым начал стрелять?
Их вожак сэр, самый здоровый фёрстмен. У него был лазерный Glock-143. Его ни с чем не спутаешь, большой ствол с охладителем и огромный накопитель в виде рукоятки. Я такую модель только по телевизору видел.
Я все понял, Майкл, Гонсалес еще раз затянулся сигаретой и затушил ее в пепельнице, значит так, видео с твоего автолета удалишь, в рапорте напишешь, что это вы первые начали стрелять. Не разобрались, было темно и все такое. Сожалеете о случившемся. Получите по выговору с Харрисом, и на этом дело замнем. Или меня и вас завтра вышвырнут с работы. Понял меня, офицер?
Если честно сказать, я был не удивлен. Такие неприятности стали случаться в последнее время все чаще то оштрафуют, а то сверхурочно заставят пахать несколько суток. Зарплаты на жизнь катастрофически не хватало, а вкалывать приходилось все больше.
Не совсем, сэр. Фёрстмены нарушали закон, мы обязаны были принять меры. Сэр, я считаю, что мы сделали все правильно.
Майкл, ты хочешь завтра быть уволенным?
Нет, сэр.
Тогда иди и выполняй, что тебе приказано. Все, разговор окончен.
Разрешите идти, сэр.
Постой Майкл, Гонсалес остановил меня, помолчал несколько секунд, закурил новую сигарету и только после этого продолжил разговор, есть вариант компенсировать тебе штраф от предстоящего выговора. Старший сержант Харрис Райли получил ранение, а ведь он назначен в оцепление на завтрашнем, Гонсалес посмотрел на часы, нет, уже сегодняшнем открытии Статуи Новой Свободы, слышал об этом?
Конечно, слышал, сэр. Все стереовизоры и весь интернет забиты рекламой предстоящей церемонии. Я видел ролики колоссальное сооружение, просто дух захватывает, триста метров в высоту вместе с постаментов, двести метров высота самой Статуи.
Да, все верно. Только пол-Гудзона для этого пришлось засыпать и старую Статую Свободы снести, усмехнулся Гонсалес, чем она им помешала, не понимаю. Построили бы рядом новую, так нет же, у нас теперь Новая Свобода и, естественно, должна быть новая статуя, в голосе Гонсалеса почувствовалась нескрываемая ирония, а чем эта Новая Свобода лучше старой? Ладно, сейчас не об этом. Ты пойдешь в оцепление вместо Харриса. На твой видеофон я сброшу все координаты и телефоны, также выпишу тебе направление и коды пропуска. У тебя четыре часа Майкл, пока можешь отдохнуть в любой свободной камере. Слушай меня дальше сынок, Гонсалес пристально посмотрел на меня, это большая ответственность. Тебе предстоит защищать самого министра социальной поддержки Соединенных Штатов Америки. Ты знаешь, какая обстановка сейчас в стране полно бандитов, террористов, сепаратистов, которые ходят по улицам городов с винтовками в руках и стреляют в кого попало. Для обеспечения порядка на церемонию соберут сотни полицейских и агентов ФБР, но, поверь моему опыту, никакие мероприятия не могут гарантировать стопроцентную безопасность. Тебе предстоит доказать, что ты настоящий полицейский, Майкл.
Запомни, продолжал мой шеф, выпуская сигаретный дым в потолок, к семи утра тебе надо добраться до здания полиции округа. Там найдешь майора Мартина Миллера, он тебе все объяснит. Твоя задача быть бдительным, контролировать обстановку, а если что-то произойдет, действуй так, как тебя учили. Применяй все навыки и опыт, полученные тобой за эти годы. Кстати, давай-ка освежим память, расскажи мне твои действия при покушении на охраняемый объект.
Первое, что должен делать полицейский, начал я вспоминать курсы Полицейской Академии, обеспечить защиту объекта и как можно быстрее вывести его из опасного зоны, представляющей угрозу для поражения.
Так, правильно, Гонсалес откинулся на спинку кресла, теперь давай уточним, каким образом ты можешь обеспечить защиту охраняемого?
В первую очередь спецсредства, сэр. Бронещиты, дымовые шашки и собственным телом.
Отлично, Майкл, одобрительно кивнул головой мой начальник, теперь скажи, в каких случаях допускается применение полицейскими огнестрельного оружия на массовых мероприятиях, если тобой обнаружен террорист с пистолетом или винтовкой в руках.
В случае обнаружения вооруженного террориста на массовых мероприятиях с большим количеством людей, применение боевых средств ликвидации не рекомендуется, отчеканил я, необходимо, в первую очередь, сообщить по рации о выявлении террориста, передать его приметы, затем попытаться обезвредить нарушителя собственными силами. Для этого необходимо использовать шокеры или парализующие пули.
Достаточно, остановил меня Гонсалес и выдохнул из себя целое облако дыма все, теперь можешь идти отдыхать.
Как только Коллинз ушел, Гонсалес плотно закрыл дверь своего кабинета, вытащил из верхнего ящика стола небольшое прямоугольное устройство, нажал кнопку включения, дождался, когда загорится зеленый индикатор и только после этого набрал на своем личном видеофоне номер Мартина Миллера. Именно он сейчас руководил всеми мероприятиями со стороны полиции по обеспечению безопасности предстоящего открытия Статуи Новой Свободы.
Привет Мартин, Гонсалес непроизвольно улыбнулся. Он рад был видеть старого друга, я включил глушилку, звонок по безопасному каналу. Ты уже слышал Харрис получил ранение.
Привет Даниэль, Мартин тоже улыбнулся, но улыбка у него получилась натянутой, я понял тебя, глушилку тоже включил. Про Харриса узнал только что. Что будем делать, может отменить операцию? Перенесем на более удобный случай.
Сам понимаешь Мартин, удобный случай может подвернуться очень не скоро, Гонсалес также натянуто улыбнулся, вместо Харриса я направлю к тебе его напарника, Майкла Коллинза. Парень сообразительный, восемь классов окончил. Я его проинструктировал, он найдет тебя, как только к вам доберется.
Восемь классов? И работает в полиции? Мартин откровенно удивился, с таким образованием он может оператором на автоматических фабриках работать. Где ты его нашел?
Потом расскажу, Гонсалес уже валился с ног, глаза слипались. Ему до изнеможения хотелось прикорнуть хотя бы пару часов, но с Мартином нужно было обязательно переговорить.
Скажи Гонсалес, этот твой Майкл он в курсе всех событий, ты ему все рассказал?
Нет, он будет работать «втемную».
Так, Мартин отхлебнул кофе и пристально посмотрел на Гонсалеса, уже становится интересно. Ты представляешь, каких дел он может наворотить?
Поэтому и звоню тебе. Давай подумаем, как минимизировать возможные негативные последствия.
Будем импровизировать, Даниэль, как в старые добрые времена, Мартин покрутил пальцами у своего виска, я сам лично усиленно его проинструктирую.
Для этого тебе и звоню, Мартин. Это правильное решение, но я тебя прошу не сотри ему память полностью. Майкл хороший парень, он может нам еще пригодиться.
Не переживай, ты же меня знаешь.
Знаю, поэтому и предупреждаю. И еще просьба выдай ему самый лучший, самый надежный бронежилет.
Тут без вариантов, старина. Всем участникам оцепления выдадут бронированные комплексы последнего поколения «Защитник 5». Это целый скафандр, надежней не найти. Хотя есть у меня одна мыслишка, так и быть, добавлю ему ленточку на пояс.
Отлично, Мартин. Если что я всегда на связи.
Президентский номер в самом престижном отеле Нью-Йорка поражал своей напыщенностью, показным богатством и, в тоже время удивлял своей безвкусицей, выражавшейся в довольно неуспешной попытке совместить современное искусство и винтажную отделку номера. Все три комнаты были заставлены мебелью из натуральных пород черного и красного дерева, блистали позолотой дверных ручек, настенных светильников, люстр на потолке, столов, стульев и дорогих напольных зеркал. На стенах, в позолоченных рамах, висели массивные картины выдающихся мастеров 20-го века. В то же время, в это многообразие роскоши и богатства, дизайнеры отеля нелепым образом пытались вклинить шедевры современного искусства. Огромный черный мужской фаллос, два метра высотой, с взбирающимися по нему миниатюрными, обнаженными, белыми женскими фигурками, украшал одну из комнат. В другой комнате не большой фонтанчик, установленный на широкой тумбе, был выполнен в виде женской вагины. В третьей комнате настольная лампа представляла собой обнаженного транссексуала, с эррогированым пенисом. Чтобы включить свет, нужно было нажать на мужской орган, а если выключить дотронуться до обнаженной женской груди.
Холодильник в номере был заполнен прохладительными напитками виски, текилой и другим элитным алкоголем. В отдельной нише, в шкафу, в дорогих шкатулочках, аккуратно уложены слабые наркотики и необходимые принадлежности для их использования.
Министру социальной поддержки Соединенных Штатов Америки, Оливер-Ванесса-Френсис-Элизабэт, сегодня ночью не спалось. Во время перелета из Вашингтона, ему удалось немного вздремнуть, но это не исправило положения. Все тело ныло и зудело, глаза слипались, зад надсадно болел, да к тому же еще и тошнило.
Страсть к здоровенным, атлетически сложенным мужчинам, меня когда-нибудь погубит, подумал министр, с наслаждением вспоминая прошедшую ночь, а ведь надо хотя бы пробежать глазами речь, которую завтра он будет произносить на открытии Статуи Новой Свободы.
Вчера министр был на оргии, устроенную Господином Президентом, по случаю успешно проведенной очередной операции по омоложению. Оливер перебрал с галлюциногенами и другими легкими наркотиками, кажется, даже героином побаловался, но этот момент он уже плохо помнит. Хорошо хоть тяжелые наркотики не стал принимать. Господин Президент так набрался на элитной вечеринке, что уже к трем часам ночи двух слов связать не смог.
Надо опять делать операцию по замене внутренностей, и чем быстрее, тем лучше, подумал министр, с блаженством делая глотки газированной холодной воды, поменять все органы: печень, почки, пищеварительную систему, легкие. Быстро, однако, он измотал свое тело после очередного омоложения, даже года не прошло. Его доктор сказал, что сейчас материал (так он называл донорские органы) пошел второсортный. Доноров со здоровыми органами становилось с каждым годом все меньше. Многие страдали врожденными болезнями печени и почек, слабый кишечник был у каждого второго, а хорошие легкие вообще очень трудно найти. Если так и дальше пойдет, операцию по омоложению нужно будет ждать несколько лет, а это значит следить за своим здоровьем, алкоголь принимать в умеренных дозах, с наркотиками завязать. Министра аж покоробило, когда он об этом подумал. Лучше через парламент протащить закон, разрешающий принудительный ввоз молодых и здоровых иностранцев. Как сказал тот же доктор, хороший и дешевый материал сейчас можно легко достать в Бразилии, Аргентине или других странах Южной Америки. Из остальных стран воровать людей опасно можно нарваться на международный конфликт.