Прожив уже не один десяток лет, я вспоминаю этот эпизод своего детства, как яркое приключение, которое произошло со мной и с моими друзьями. Редко бывая в родном городе, я всякий раз, проходя с улицы Свердлова на улицу Горняцкую, вижу эту трубу, и каждый раз вспоминаю, как я был когда-то «разведчиком».
"Часть 3"
"Семидесятые годы"
"1"
"Начало школьной жизни"
За окном идет дождь. Тяжелые капли барабанят по стеклу. Вечер медленно превращается в ночь. Где-то далеко, «блеснула» молния и чуть погодя бухнули раскаты грома. Над городом нависла майская гроза. Первая в этом году. Полумрак комнаты обволакивает меня маленькими тайнами темных уголков. Негромко звучит музыка. На душе приятно, спокойно. Хочется думать только о хорошем. Оно и думается. И думается, как раз о семидесятых годах прошлого, двадцатого века
Семидесятые годы двадцатого века стремительно ворвались в мою жизнь. Это и понятно. Настало время идти в школу. Настало время становиться взрослее, понимать, что в жизни должны быть не только твои «хотелки», но и обязанности. Пришла необходимость учить уроки, познавать тайны математики, правописания и всякие другие премудрости начального образования. Закончилась беззаботная жизнь, начиналась жизнь с домашними заданиями, кляксами в тетрадках, веселыми уроками пения и труда и самое главное, с отметками в дневнике.
Нет, конечно, игры с друзьями оставались, но после выполнения домашнего задания. Домашнее же задание могло выполняться быстро, а могло и долго. Так, что жить становилась не так уж просто. Но во всем нужно искать положительные стороны. А положительных сторон было тоже не так уж и мало. Новый портфель с интересными учебниками, красивая, выкрашенная свежей краской школа с просторными, светлыми классами и шумными коридорами. Наконец, новые знакомства, новые друзья. Я ходил в школу с удовольствием. Больше всего мне нравилась в учебном процессе математика, рисование и уроки труда. В классе нас набралось тридцать человек. Девочек и мальчиков было приблизительно поровну.
Вот, дорогой читатель, я, конечно, скромничал, когда перечислял положительные стороны учебного процесса. Было в этом процессе, то, чего не было ранее. Половина класса составляли девочки. В фартучках, с бантиками в косичках. Девочки были разные. Симпатичные и «так себе», высокие и не очень. В ребячьи отношения они, конечно не особо влезали, тем не менее учебный процесс с девчонками проходил гораздо интересней. Часто наш класс, когда дни бывали солнечными и теплыми, проводил уроки «Природоведения» в городском парке. Мы собирали листья для гербария, дышали воздухом, слушали рассказы о природе. Наша учительница начальных классов Мария Львовна была замечательной рассказчицей. Затем, после живого урока, построившись в колонну по двое и взявшись за руки, класс разноцветной ленточкой наших курточек вытекал из парка и направлялся в школу.
Пролетело первое полугодие моей учебы в школе 13. Да, именно такой номер был присвоен ей еще в годы строительства города. Школа была одна из старейших и для меня школа стала родной. В классе я сдружился со многими ребятами. Все было бы хорошо, но! Грянул гром среди ясного неба. В городском отделе образования решили, что школа, в которой я начал учиться переполнена и некоторую часть учеников первых классов необходимо перенаправить в другие, близлежащие школы.
По разнарядке я попал в школу 25, в класс « Е». Одна буква чего стоила, а тут еще и парты мне показались не такие, и окна. А раздевалка? Она вообще была где-то в подвале, а точнее в бывшем бомбоубежище. Столовая, почему то была мрачной и не приветливой, какао, подавали всегда с пенкой. Словом, дорогой читатель, не легла мне эта школа на душу, а даже наоборот. Ходил я в эту школу одну четверть, третью, самую продолжительную. Ходил, скрепя сердцем, пил какао с пенками, лопал не вкусные котлеты (в тринадцатой школе все было иначе: и котлеты вкуснее и ни каких тебе пенок). Ходил ходил, да и выпалил родителям под конец четверти: « Я больше в эту школу не пойду. Что хотите со мной делайте, но я буду учиться в прежней школе». Вот так прямо и сказал. Мать задумалась, а потом согласилась поговорить с директором школы о моем переводе. Так я к великой своей радости и радости моих друзей вернулся в свой родной класс.
Проучился я в двадцать пятой школе всего одну четверть, но на всю жизнь у меня осталось впечатление не уютности и мрачности ее школьных стен. Вообще-то школа была обыкновенная. Учителя были такие же, как и везде. Кстати сказать, учительница нашего класса не хотела отпускать меня обратно в тринадцатую школу и всячески уговаривала мою мать оставить меня в ее «Е» классе. Она была приятная женщина и очень хорошо ко мне относилась. К сожалению, я не помню ее имени и отчество. Воспоминания о третьей четверти первого класса у меня остались смутные. Правда в дальнейшем, в моей судьбе опять возникнет средняя школа 25. Но это будет уже совсем другая история.
"2"
"Терпение и труд все перетрут"
Семидесятые годы подходили к концу. Шел семьдесят седьмой год двадцатого века. Полярники изучали движение льдов в бескрайних северных широтах нашего Отечества. Геологи находили на шельфах этих же широт залежи нефти и газа. Страна готовилась к Олимпиаде-80. Научные умы и промышленность Великого и Могучего Советского Союза ковали мощь государства и тем самым способствовали к возникновению уважения, а в некоторых случаях и боязни всяких там не дружелюбных военных блоков. Магазины наполнялись потребителями каждый день, но не каждый день потребитель был удовлетворен этим посещением. Очереди в провинциальных городах галдели о том, что все продукты свозятся в Москву, а в Москве горожане скромно ворчали, стоя в возникших от приезжих очередях за своими, привычными пятьсот граммами колбасы. Они то видели эту колбасу трех, а то и пяти семи сортов, каждый день. А вот, приезжий контингент, который и создавал очереди, видел эту вожделенную колбасу только в стольном граде по имени Москва в столице нашей Родины.
Жизнь бурлила и в общем потоке, незаметными движениями шагали в свое будущее провинции. Одной из этих провинций был мой родной город Новомосковск, в Тульской области.
Так вот, в городе Новомосковске, в школе номер тринадцать, то же кипела жизнь. Она кипела потому, что заканчивался учебный год, учителя выставляли четвертные и годовые оценки.
Сыночки, дочки и их родители, кто, конечно, был на это способен, суетились о том, что бы оценки были, как можно выше. «Блатные» папы и мамы подходили то к одному преподавателю, то к другому и посредством уговоров и подарков старались, что бы у их чад вырисовывались более высокие результаты. Таких, правда набиралось не так много, но факты были. В общем, суета поглощала всех. Май катился, вернее стремительно бежал к своему завершению, что бы передать всех нас в теплые руки июня.
За период шестого года обучения я сдружился с парнем из параллельно класса, которого звали Володька. Не сказать, что я не знал его ранее. Знал, конечно, но не так, как теперь. Во время игр в войну, индейцев и шныряния по чужим огородам, у меня была несколько другая компания, я о ней рассказывал прежде. В период перехода в более взрослое состояния моего сознания, когда душе требовалось более серьезное общение, меня стало тянуть к этому парню. Он был не глуп, увлекался музыкой. Нет, он не учился в музыкальной школе и на гитаре играл посредственно, как в прочем и я. Он увлекался прослушиванием музыки популярных зарубежных исполнителей. У них в доме был стерео магнитофон, а Вовкин брат Андрей, учившийся в институте, частенько приносил на прослушивание новые записи. Так вот, когда Андрюха постигал премудрости высшего образования мы с моим другом в свободное от обучения время знакомились с творчеством популярных зарубежных исполнителей. Мы частенько вместе играли в футбол, просто гуляли по городу, и размышляли о настоящем и ближайшем будущем (о далеком старались не задумываться), говорили о музыке и так далее, тому подобное. Короче, мы понимали друг друга
В один из последних майских дней мы с Вовкой вышли из школы. С четвертными и годовыми оценками было все понятно. Что у него, что у меня вырисовывалась вполне благополучная ситуация. Пятерок, правда, было мало, но троек у нас не оказалось. Вышли мы из школы в хорошем расположении духа. «Какие планы на лето?» спросил меня друг. «Не знаю», ответил я. Правда была в том, что планов то у меня и не было. Поваляться на кровати, почитать книжки, а дальше? Что делать дальше, я особенно не задумывался.
А у тебя какие планы? поинтересовался я.
Июнь у меня свободен, а в июле мы с семьей уезжаем к родственникам на Украину. Знаешь, у меня есть идея по поводу июня, сказал Вовка и с интересом посмотрел на меня.
Выкладывай, заинтересовался я его идеей.
Идея была вот, какая: взять и устроится поработать на месяц, подзаработать немного деньжат и на заработанные деньги купить что-нибудь, что захочется. Неплохо было придумано. Мне, как раз, «до зарезу» нужен был магнитофон. «Сам придумал?» спросил я. «Не-а. Отец идею подсказал. Я давно прошу купить мне велосипед, складной. Он и предложил в свободный месяц заняться полезным делом», ответил Володька, склонившись над развязавшемся шнурком на ботинке. Я согласился с его предложением. Оставалось, что бы мои родители были не против.
Мы договорились, что я уговариваю своих родителей и после этого начинаем искать подходящее место, где можно было бы поработать двум несовершеннолетним, ко всему способным, во всех отношениях положительным отрокам. Мы тогда даже не представляли себе, сколько у нас скрыто способностей, на всякие там дела, зачастую, совсем не положительные. Но об этих своих «талантах» мы узнали позже.
Вечером на родительском совете я изложил идею о летней работе. Мать, узнав, что моим напарником будет Вовка, согласилась. Отец подумал, подумал и то же согласился. Уговорились, что основные средства на магнитофон зарабатываю я, а что не хватит, добавят родители. Наконец-то моя мечта о магнитофоне исполнится, и мы с Вовкой будем обмениваться музыкальными записями, как настоящие коллекционеры музыки.
Утром в школе, я нашел Вовку и сказал ему, что все просто здорово. У него так же состоялся разговор с предками и то же был положительный результат. Была пятница, учебный год заканчивался. В понедельник нам предстояло начинать превращать свои задумки в жизнь.
Понедельник выдался так себе. Небо заволокли тучки, ветерок надувал на город прелести химического производства. В десять часов утра я зашел к Володьке домой. Андрей, его старший брат был почему-то не в инстетуте и он ехидно напутствовал нас, что бы мы искали работу потяжелее, дабы через пот и слезы познать труд, и почувствовать к нему уважение, и трепет, а после десятого класса идти прямиком в институт. Мы, выбегая из дома, мысленно послали его подальше, но вслух ни чего не сказали, а то можно было бы и по шее получить.
Побегав весь день по различным учреждениям, начиная со школы, где надо было взять наши характеристики и до детской комнаты милиции с комитетом по делам не совершеннолетних мы поняли, что двум шестиклассникам устроится на временную работу дело не простое. К среде на руках у нас были все необходимые справки и характеристики, включая разрешение родителей. Самое трудное было пройдено, осталось только найти работу.
Начали мы с отдела кадров Новомосковской ГРЭС. Лысоватый мужик смотрел на нас не добрым взглядом. Крутил, вертел наши справки и через пять минут кряхтения сказал: «К сожалению, ребята у нас на производстве для вас рабочих мест нет. Ни чем не могу помочь». Мечты отодвинулись на неопределенное расстояние. Лица наши посерели, стало, как-то прохладно и не уютно. Как же так, такая замечательная идея, столько надежд, столько уже преодоленных трудностей и нате вам «НЕТ». Мы грустно посмотрели на него и медленно повернулись к выходу. Тут, наверное, у строгого кадровика, что-то прояснилось и на прощание он нам посоветовал: « Да не горюйте вы так, у нас работу не нашли в другом месте найдете. Я вам советую зайти в кадры ремонтно-строительного управления, что в поселке Клин, там всегда требовались подсобные рабочие. А у нас поймите, режимный объект».
Когда мы вышли из административного здания ГРЭС, было 13 часов, время обеда. Мы с грустью плелись на автобусную остановку. «Что будем делать?» спросил Вовка. Я молчал минуту. «Поедем в Клин, я кажется знаю, где может находиться эта контора, сказав это, я с уверенностью посмотрел на друга. Ни чего, прорвемся!".
Клин был поселок не маленький, располагался в южной части города, на самой окраине. Там было множество гаражных кооперативов, лесопилок, складов, авторемонтный и электромеханический заводы. Среди всей этой массы заборов и проходных к трем часам по полудню мы все-таки отыскали серое двух этажное здание Новомосковского ремонтно-строительного управления. Найдя кабинет отдела кадров, мы робко, но с надеждой на лучшее постучали в дверь. В ответ послышалось: «Войдите». За дверью оказался скромный кабинет. Против окна стоял двухтумбовый письменный стол. За столом сидела приятная на вид, средних лет женщина. Усадив нас на стулья, стоящие вдоль стены она спросила: «Что вам ребята, чем могу помочь?». Мы сразу решили с другом, что о наших намерениях буду говорить я. Так вот, сглотнув слюну, я, сдерживая волнение, поведал хозяйке кабинета, что она то и может нам помочь, что она то нам и нужна, потому что мы хотим своим посильным трудом внести вклад в производственные успехи данного предприятия. После моей проникновенной речи мы подали Вере Степановне, так она представилась, свои документы. Вера Степановна, на удивление серьезно стала изучать наши справки и характеристики. После того, как всё внимательно прочитав, она посмотрела на нас.
Два друга сидели и ждали вердикт. Все же теплилась надежда, что тут-то нужны наши рабочие руки. К нашему счастью они действительно оказались просто необходимы. «Что же, вы ребята пришли по адресу. Нам, как раз необходимы две пары рук в помощь нашим ремонтным бригадам. Сейчас мы вас оформим и завтра можете выходить на работу». Мы удивились скорости принятия решения по нашему трудоустройству. Видимо и в правду, подсобные рабочие были им нужны. Вера Степановна позвала к себе в кабинет нашего будущего руководителя прораба дядю Сережу. Искренне поблагодарив Веру Степановну, мы вышли из кабинета в сопровождении дяди Сережи.
Лет прорабу было 35 или 36. Дядя Сережа был высок ростом и немного сутулился, в плечах был не широк и имел открытое улыбчивое лицо. «Ребята, не представляете, как вы меня выручили. Надо срочно три объекта сдавать, а рук не хватает. Так, а вы лопаты можете в руках держать?» выпалил дядя Сережа, ведя нас по коридору. «Да мы и лопаты и молотки с пилами в руках держать умеем, и раствор мешать можем», с гордостью за наши способности ответил Вовка. Правда, на счет раствора он немного перебрал, с роду ни он, ни я растворов не замешивали, ну не приходилось пока, что уж тут поделаешь. Наш новый шеф был доволен ответом. Пройдя еще несколько шагов по коридору, мы остановились против двери с табличкой «Прорабская».
Дядя Сережа открыл дверь, и мы вошли в комнату. Комната оказалась относительно большой, раза в три больше чем кабинет начальника отдела кадров. Через три окна свет проникал во все ее уголки. На четырех столах стоящих по периметру помещения были разложены, какие-то журналы, чертежи, схемы и листы исписанной бумаги. Мы подошли к крайнему столу, где дядя Сережа откопал из вороха бумаг какой то журнал и, раскрыв его стал записывать в пустые строчки наши данные. Нам было рассказано, куда можно ходить, куда нельзя, о необходимости исполнять инструкции по охране труда и пожарной безопасности и много еще чего, что нам может пригодиться в работе. Мы потом поняли, что нам проводили инструктаж по охране труда. Выслушав все сказанное, мы расписались в журнале, каждый против своей фамилии. «Ну все, дело сделано. Завтра в 8.00 жду вас у главного корпуса института, который на ул. Комсомольской. Надеюсь объяснять, как туда пройти не надо?» торопливо проговорил дядя Сережа. Мы ответили, что этого делать совсем ни к чему, что мы знаем дорогу и будем на месте в установленное время. На том наша беседа была завершена. С радостным настроением выскочили мы на улицу. Было уже 17 часов дня. Ветер разогнал тучки, светило солнце. Было душно, но для нас это была сущая ерунда. Главное, что мы все-таки добились приема на работу и завтра, в четверг начнется осуществления наших мечтаний.