Нет! Хватит! сиплю. Убери!
Еще один обжигающий шлепок. А после слышу бескомпромиссное:
Когда закончу.
Четкие ритмичные движения сливаются воедино. Я практически ничего не чувствую. Мне кажется, что сегодня часть меня просто умерла коончательно. Я ведь представляла свой первый раз совсем иначе. С Лешей. Он всегда был со мной нежным и обходительным.
Совсем не таким, как этот Заславский. Черствый, бездушный мудак, с которым мне придется жить
Почему он не мог выбрать кого-то другого? Я ведь слышала сегодня на свадьбе, как пара дамочек перешептывалась за моей спиной, что зря он клюнул и взял меня, что с его положением и деньгами мог найти бабу и пошикарнее.
Я почти проваливаюсь в странное состояние, когда Заславский кладет пальцы на клитор, и начинает растирать, а сам напротив замедляется и двигается тягуче медленно. Смытое возбуждение снова начинает собраться внизу живота, и вопреки моим попыткам не реагировать, это происходит.
Движения больше не приносят дискомфорта, моей влаги достаточно, чтобы сделать все это терпимым, хотя габариты Богдана по-прежнему для меня слишком.
Давай, Барби, хватит упрямиться, подгоняет он меня хлесткой фразой. Ты должна кончить.
Не успеваю ни поспорить, ни отказаться пара особенно резких толчка выносит ощущения на какой-то новый уровень, и оргазм все же накрывает меня. Острый , болезненный. Но это он.
Что все заканчивается понимаю, лишь когда Заславский отстраняется. Облегченно выдыхаю и обессиленно ложусь полностью на постель. Пока не понимаю, что между ног слишком мокро!
Подскакиваю словно ужаленная, проверяю и правда Он кончил в меня!
Ты не предохранялся! испуганно обвиняю мужа, который даже не разделся. И только сейчас озаботился тем, чтобы это сделать.
И? равнодушно выгибает бровь.
Я не на таблетках.
Хорошо.
Но я же могу забеременеть! эта мысль приводит меня в еще больший ужас. Рожать от такого, как он?
Будет неплохо, кивает он, оставаясь уже полностью голым.
Но это слишком рано! Я не готова!
Богдан смотрит на меня так, будто я ляпнула очевидную глупость.
На полтона ниже, резко осаживает. Ты будешь делать то, что я решу. И если я хочу ребенка, ты его родишь.
Зачем?
Он не удостаивает меня ответом, только подчеркивая мое место в его жизни. Даже не знаю, что сильнее унижает то, как он сейчас меня попользовал, или то, что я по его мнению должна вести себя, словно комнатная зверушка?
Вставай, Барби. Надо в душ, бросает Богдан и направляется к ванной.
Муж уходит, а я так и сижу, смотрю на разводы на внутренней стороне бедер, и ничего не чувствую. Я опустошена. Просто не понимаю ничего. Зачем ему ребенок? Это ведь не игрушка!
Мне страшно. А вдруг я и правда так легко забеременею? Тогда что? Смогу ли я сбежать, находясь в положении? А если не смогу, то что Богдан сделает с малышом? Тоже продаст, как меня мой отец?
Заславский возвращается не сразу. Когда выходит, отстраннено отмечаю, что он успел принять душ. На его бедрах намотано полотенце, и когда супруг подходит ближе, его пах оказывается аккурат напротив моего лица.
Что я сказал, Барби?
Он привычным жестом запускает пальцы мне в волосы и тянет за них.
Не хочешь по-хорошему?
В глазах начинает мельтешить мушки, а воздуха становится мало. Но Богдан этого не замечает, буквально волоком притаскивает меня в ванную, и здесь меня окончательно накрывает падаю возле унитаза, и меня выворачивает. Раз, затем другой. Волосы падают на лицо, прическа окончательно испорчена, а спазмы все никак не утихают.
Слышу ругательство над головой, после чего остаюсь одна. Тошнота снова подкатывает, и меня опять рвет.
Липкий пот выступает на коже. Мне кажется, у меня больше нет сил ни на что, когда вдруг меня подхватывают и дергают наверх.
Не надо едва слышно отмахиваюсь, когда оказываюсь на постели.
В глазах двоится, но я вижу, что кроме Богдана тут еще кто-то. Они переговариваются, но смысл ускользает от меня. А потом я чувствую укол, и окончательно проваливаюсь в темноту.
3 Оля -
Новый день начинается с головной боли. Щурюсь от света и пытаюсь осмотреться. Но как только пытаюсь подняться, между ног противно тянет.
Боже В голове тут же всплывают картинки прошлого вечера. Бросаю взгляд на правую руку и вижу кольцо. Оно словно клеймо на мне.
Ненавижу
Я не успеваю даже встать и прийти в себя, как дверь открывается, и входит Богдан. Окидывает меня равнодушным взглядом.
Собирайся. Завтрак уже подали.
При упоминании про еду меня снова начинает мутить. Прикрываю рот ладонью и бегу в ванную. В этот раз все проходит легче. И только тут до меня доходит, что я абсолютно голая.
Умываюсь, после чего заматываюсь в полотенце и под пристальным взглядом мужа возвращаюсь в комнату.
Твое лекарство, оно кивает на столик, где стоит стакан с водой.
Зачем?
Врач выписал. Он осмотрел тебя вчера. Не помнишь?
Морщусь и качаю головой. Слабость жуткая, и мне действительно нехорошо. Если сейчас Заславский снова решит начать меня дрессировать, скорее всего, я так и останусь возле унитаза.
Приводи себя в порядок. У тебя полчаса, бросает он и уходит.
Я нахожу не только лекарство, но и сменную одежду. Нет сил, чтобы удивляться предусмотрительности очень хочется вернуться домой, закрыться в своей комнате и просто побыть одной. Но не уверена, что это возможно.
На мое появление муж не реагирует. Даже не поднимает головы от планшета, в котором что-то смотрит. Только когда дверь открывается, Заславский все же отрывается от своего занятия и вопросительно смотрит на охранника.
Машина готова.
Муж поднимается на ноги и идти к двери.
Барби, не тупи, бросает мне, даже не взглянув в мою сторону. Словно я и правда собачонка.
Я послушно следую за ним. Стараюсь не смотреть по сторонам, а когда садимся в огромный тонированный джип, меня снова начинает мутить.
Заблюешь салон, будешь вычищать языком.
Может, тогда я пешком лучше? не знаю откуда уж силы на подобную дерзость берутся. Наверное, потому что мне слишком плохо.
Если не знаешь, куда применить свой язык, я заткну твой рот сам.
Тошнота становится сильнее, и я с огромным трудом сдерживаю спазм. Потому что верю, что этот мудак может выполнить свою угрозу.
К счастью, ехать нам оказывается недалеко. Но к моменту, когда можно выйти на воздух, я уже почти теряю сознание.
Спотыкаюсь и едва не валюсь с ног муж успевает подхватить на руки. Недовольно хмурится, но заносит не только в дом сам, но даже на второй этаж до спальни.
Вещи твои уже перевезли. Завтра поедешь в клинику на обследование.
Зачем?
Чтобы провели обследование, снисходительно отвечает Богдан. И на будущее учись выполнять все с первого раза. Тогда проблем не будет.
Думаешь, я стану послушно выполнять все твои прихоти?
Думаю, что если ты и правда не дура, как говорил твой отец, то да, станешь слушаться.
А иначе что? Разведешься со мной?
Только мое дурное самочувствие придает мне сил. Почему-то я уверена, что сейчас Заславский вряд ли серьезно накажет меня за дерзость. Максимум оставит одну блевать в ванной.
Муж подходит ближе, смотрит на меня с каким-то то ли пренебрежением, то ли презрением.
Я не люблю, когда нарушают мои правила, Барби. Это тебе стоит усвоить. Не захочешь, прошивку буду вливать через задницу ремнем.
Шокированно смотрю на него. Да ладно? Он же шутит? Мне сколько лет, чтобы меня пороть ремнем? Да меня отец никогда не бил!
Не смотри на меня так. Я предупредил. У тебя есть выбор вести себя послушно или же пытаться сопротивляться. Но учти бунт твой я подавлю на корню. Больно будет только тебе.
Меня передергивает от его слов. Выходит, у меня совсем нет выбора?
Я хочу увидеться с отцом, тихо говорю.
Исключено, равнодушно бросает муж направляясь к дверям. Осваивайся. И помни о правилах.
Богдан уходит. Оглядываюсь с тоской по сторонам. Комната такая же холодная, как и сам хозяин. Огромная кровать пугает. Мне придется спать с Заславским. Каждую ночь
От этого мурашки по коже. Меня трясет и снова начинает мутить. Нет, мне точно нужно увидеться с отцом. Он же не знает, что творит Богдан. Нужно просто ему рассказать!
4 Оля -
К вечеру оказывается, что Богдан уехал в командировку. Узнаю я об этом совершенно случайно и от охранников, которых, к слову, на территории довольно много.
Помимо этих нелюдимых амбалов есть повар и горничная, и экономка. Просто целый штат прислуги.
Мобильный мне, естественно, не вернули, связаться с мужем, чтобы уточнить это, тоже не вышло он уехал. А когда вернется неизвестно.
В этом только один несомненный плюс ночевать я буду одна. После первой брачной ночи одна только мысль лечь в одну постель с Заславским вызывает иррациональный страх. Даже несмотря на то, что, возможно, все могло пройти и хуже.
Второй новостью для меня стало, что моя поездка в клинику отменилась. Не то чтобы мне очень хотелось куда-то ехать, но там был шанс позвонить отцу. Однако на все мои вопросы начальник охраны суворов выдал, что это приказ босса и он не обсуждается.
В итоге следующие три дня я маюсь от безделья и просто не знаю, чем себя занять. Чем дольше остаюсь одна, тем больше думаю о новых обстоятельствах.
Определенно сдаваться я не стану. Что случилось, то случилось. Но мы еще повоюем.
Когда приезжает Заславский, я уже на пределе. Я не привыкла сидеть взаперти, когда себя нечем занять. Тем более скоро уже начнется учеба, а я так и не подала документы, упустив все сроки.
Едва вижу машину мужа, выбегаю из дома. Он успевает дойти до крыльца, когда я оказываюсь достаточно близко, чтобы можно было разговаривать.
Мне нужно увидеться с отцом, требовательно произношу. За эти дни я много раз репетировала свою речь. Но сейчас под его мрачным равнодушным взглядом я слегка теряю свою отвагу.
Нет, отрезает он, обходит по дуге, но я догоняю и снова встаю перед ним.
Богдан, я хочу к отцу! повышаю голос.
Что я говорил насчет тона? мне бы услышать, понять угрозу в его голосе, но меня уже несет.
Я. Хочу. К отцу!
Твой отец мертв. Застрелился в день свадьбы. Так достаточно понятно, что это невозможно?
Я рвано хватаю ртом воздух. Стою не в силах даже слово произнести. Потому что не верю. Этого не может быть. Ведь отец никогда бы
Ты врешь!
Показать свидетельство о смерти?
И опять это равнодушный холодный тон.
Ты должен был сказать! кричу, захлебываясь той пустотой, что открывается в груди. Должен!
Муж хватает меня за локоть и волоком тащит в дом. Я брыкаюсь, кричу, ругаюсь. Обзываю ему и мудаком и бесчувственным чурбаном. А когда мы остаемся одни в спальне, резко замолкаю.
Потому что ловлю его совершенно злой взгляд.
Я тебя предупреждал, Барби. Но ты ведь не понимаешь, да?
То колючее спокойствие, что сквозит в каждом слове пугает сильнее, чем если бы он ругал меня. Выдержка Богдана колоссальна. Но я понятия не имею, что скрывается за ней. Он словно в ледяной броне, и через нее не пробиться.
Муж наступает, а я медленно пячусь назад.
Ты должен был сказать мне упрямо повторяю. Я имела право знать
В день свадьбы? Чтобы ты сидела с траурным лицом в ресторане?
Он мой отец!
Еще недавно ты его ненавидела, ухмыляется Заславский. Раздевайся.
Что?! Нет!
Пытаюсь уйти в сторону, но муж разгадывает мой маневр и ловит, прижимая к себе спиной.
Не надо, испуганно сиплю, чувствуя желание Богдана.
Надо, Барби, надо. Ты ведь не понимаешь по-хорошему.
Его рука шарит под футболкой, а я как назло без белья, сжимает грудь, и это вызывает ненужные воспоминания.
Я не могу. У меня месячные! тараторю, когда Заславский уже стаскивает с меня шорты.
Он чертыхается, хватка слабеет, и я выворачиваюсь, отходя подальше.
Тогда у тебя два варианта.
Я не осекаюсь, наталкиваясь на тяжелый взгляд. Мне кажется, под маской спокойствия бушуют эмоции, но Богдан упорно их скрывает. Он медленно расстегивает ремень на брюках, а я нервно сглатываю.
На колени, Барби. Я судорожно вдыхаю, не верю, что он может быть настолько бездушным. Давай. В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем повышать на меня голос.
Секс последнее, чего мне хочется. Возможно, предложи муж это иначе, я бы и не реагировала вот так. Но я решаю бороться до конца. Бросаюсь к двери, просчитав, что теперь места должно хватить, но уже у финиша меня настигает Заславский. Буквально валит на ковер, лишая возможности двигаться.
Я говорил тебе слушаться? цедит сквозь зубы, удерживая мои руки за спиной.
Не смей! рычу пытаясь брыкаться. Слышишь?
Это ты меня не слышишь, Барби, с каким-то сожалением произносит Богдан, после чего я чувствую, как ягодицы обжигает удар. Причине мне ладонью, а ремнем! Когда он успел?!
Ай! Пусти! Урод!
Следующий оказывается еще более болезненным.
Не смей повышать на меня голос, жена, вкрадчиво повторяет Заславский. Ты теперь в моей стае. Запомни. И главный здесь я. Мое слово закон. Ты поняла?
Упрямо молчу, не собираюсь прогибаться и радовать его своей сдачей.
Я спрашиваю поняла? Еще один удар вынуждает стиснуть зубы сильнее.
Если лупить жену все, на что ты способен, то хреновый из тебя муж, хриплю в ковер. Довольно тихо. Но Богдан слышит.
Забудь про детство, принцесса. Теперь у тебя другая жизнь. И законы здесь другие, еще один удар, рвано вдыхаю, стараясь не думать о том, как горит кожа. Ты либо прогнешься и станешь послушной, либо я тебя сломаю. То, что я говорю делать, не обсуждается. Никогда.
Финальный удар оказывается самым сильным, но после муж отстраняется, и хватка с рук пропадает.
У меня дрожат не только ноги, на глазах злые слезы. Но я упрямо стискиваю зубы и молчу.
У меня нет цели делать тебе больно, доносится до меня. Но воспитывать придется, раз уж ты не понимаешь по-хорошему. И либо ты научишься меня слушаться, либо
Он не договаривает, но я и так понимаю смысл. Однако просто сдаться? Черта с два. Я задушу его своей ненавистью.
Приведи себя в порядок у тебя полчаса. И спускайся на ужин.
5 Богдан -
Я не собирался жениться. Зачем? Я по жизни одиночка. И даже то, что у меня появились свои люди, стая, можно сказать, это не изменило.
Я знаю, что несу ответственность за всех, кто подо мной, кто слушается и знает, что я не подведу. Зачем мне еще какие-то кандалы?
Но Борисов, старый хрыч, сумел уболтать меня взять вдогонку к его долгам еще и дочурку. Сказал на удачу.
И я бы послал его лесом. На кой черт мне еще одна обуза? И так выгребать его бизнес придется долго и муторно. Хотя, конечно, профит с этого будет достойный. Ради чего и ввязался, выкупив все, что задолжал Борисов.
Она еще девчонка совсем, юная, глупая, сказал тогда Валентин Иванович. Ее же разорвут, как только меня не станет.
Я оплатил твои долги. Никто не тронет твою дочь.
А если получишь за нее бонус? старый лис знал, чем заманить. Сука.
Мне тридцать, ей восемнадцать. Между нами пропасть. На хера мне этот детский сад?
Борисов тогда закусился, я видел это. Но он промолчал. Хотя с его-то гонором думал не выдержит, начнет ерепениться.
Поверь, Богдан, ты не прогадаешь. Дай ей свою фамилию. Защити. Тогда удача будет на твоей стороне.
Я, конечно, подозревал, что старый лис слегка не в себе. Давно ходил слух, что потому и хватку потерял. Но это было уже за гранью.
Не интересует.
В тот момент в его взгляде засквозило отчаяние. Пусть и ненадолго, но я четко уловил это. Чтобы уже в следующую минут понять, что не просто так Борисов в свое время держал не один район нашего города:
Ты ведь в должниках у Сабурова ходишь?
Наверное, получи я хук справ, и то бы не удивился сильнее. Потому что об этом знало всего несколько человек. И вряд ли бы Рустам стал распространяться об этом. Те, кто побратался в детском доме, умели держаться рядом, особняком ото всех. Они умели прикрывать своих. Тех, кто был в ближнем круге.