Дрессировщик только ухмыльнулся:
Пусть попробует! Всех зверей отравлю!
Конечно, слова артиста передали директору, но тот не отреагировал. Тигран продолжил выступления, и периодические порки животных для «профилактики».
Тем вечером дрессировщик сильно напился. Сидя за столом, налитыми кровью глазами наблюдал за дочерью, всё сильнее раздражаясь. Уловив злобный взгляд папаши, девушка хотела тихо уйти, но едва подошла к двери, отец хлопнул по столу кулаком:
Куда?
Меня звала Виолетта в гости.
С каких пор ты дружишь с этой клоунессой?
Эквилибристкой. Помнишь, она поддержала нас, когда мама погибла?
И что? На твоей Виолетте негде ставить «пробы»: лахудра, одно слово. Не пойдёшь! Отец подошёл к дочери и, одной рукой скрутил волосы на затылке Светланы. Ткнув девушке в нос кулак, пропахший табаком, прошипел прямо в ухо:
Чуешь, чем пахнет?
Да, папа, прошептала несчастная.
Спать иди!
Отпустив дочь, не удержался от веского подзатыльника. Шепча молитву, Лана легла в кровать.
Теперь он не допускал смертельных исходов, и ярость постепенно копилась, не давая полного удовлетворения. Вскоре у него появилась богатая любовница, Елизавета, которая после представления, иногда ожидала дрессировщика в шикарной карете. Муж Елизаветы, благотворитель купеческого рода, дослужился до чина личного дворянина, и соответственно супруга стала не купчихой, а дворянкой. Кстати, новопожалованный дворянин после представлений ожидал эквилибристку Виолетту в другой, более скромной карете там же, возле цирка. Супруги отправлялись в разные ресторации. А в ресторациях были номера, где гости могли свободно отдыхать.
Елизавета на время утихомирила любовника: Тигран, увлечённый новизной отношений, почти месяц не рычал на дочь. Потом всё стало, как раньше. Малейший повод, и глаза дрессировщика наливались кровью. Тигран бежал в трактир, напивался и затевал драку. Однажды избил пьяного работягу до полусмерти. Дрессировщика забрали в участок, откуда выкупила Елизавета.
Светлана ни во что не вмешивалась, надеясь, что когда-нибудь отца так отколошматят, что он станет тихим и робким. Она молила Бога и всех святых вылечить отца от дикой злобы и жестокости. Теперь девушка всё чаще вспоминала синяки и переломы у матушки, которые та объясняла своей неловкостью: то заденет дверной косяк, то на кромку льда упадёт, то с лестницы скатится. Когда отец бывал дома, Светлана сидела, как мышка в своей комнатушке, не встревая в скандалы родителей. Она ругала себя за трусость, но ничего не могла поделать с собой.
За неделю до окончания гастролей директор труппы объявил, что в ближайшее воскресенье артисты дадут четыре представления.
Понимаю, тяжело, добавил он, разводя руками, но все хотят получить премии и привезти родным подарки из столицы. И вот, ещё, говорят, царская ложа выкуплена. Сам государь император будут с семейством. Уж, не подведите!
А в понедельник только вечерний спектакль, так сказать, прощание. Отдохнёте.
Лана прижала ладони к горячим щекам, и прошептав:
О, Боже, я увижу самого императора, Александра Александровича! бросила взгляд на отца.
Тигран ухмылялся, свысока поглядывая на артистов. Он увидел взгляд дочери, и, посчитав его наглостью, сдвинув брови, погрозил пальцем:
Смотри не заглядывайся на императора и великого князя, Владимира Александровича! Сорвёшь номер убью!
Отец, точно император будут?
Не знаю. Говорят, будут и великий князь, тоже. Наше дело чисто выступить, а уж, какая публика за билеты платит, не твоя забота. Уяснила?
Да, папа. Всё же, император очень красив.
Закончили обсуждение! Объявил директор труппы. Работайте.
Недовольно шепчась, артисты начали расходиться, лишь Тигран злорадно ухмылялся, мол, то ли ещё будет. Лана Львова волновалась, потому, что ей впервые предстояло быть на манеже с самого утра до позднего вечера. И не важно, сколько времени длится номер артиста, он обязан работать всё представление, потому, что всегда случается аврал.
Нас хотят угробить. Высказался жонглёр. Четыре представления!!! Ужас!
Ему бы и сказал. Осклабился Тигран, смелый только в кулуарах.
Ты, Тигран, уже лишился премии. Вылететь хочешь?
Ха! Дрессировщики тигров на улице не валяются. Пусть попробует.
С твоим злобным характером. Сколько цирков сменил?
Все мои. Можете трепаться дальше, овцы безмозглые, он вышел.
С таким хищником лучше не спорить, дорогой, сказала жена жонглёра, подумаем, как облегчить наш номер, чтобы спокойно воскресенье отработать. Бедная Ланка. Знаешь, ходят слухи, что не тигр убил жену Тиграна, а сам Тигран.
Тише, дорогая.
Тигран ушёл.
Зато у стен есть уши. Жонглёр пугливо озирался.
Стоявший за дверью Тигран прошептал:
Не докажете, дело закрыто.
За стенами цирка не спрячешься, мой робкий муж.
Думаешь, боюсь?
Жонглёрша, вздохнув, пожала плечами:
Даже сам директор побаивается Тиграна. Чисто зверь. Кое-кто был свидетелем
Молчи, глупая.
Жонглёр на цыпочках подкрался к двери. Дрессировщик распахнул дверь с другой стороны и встал на пороге, усмехаясь.
Что тебе, Тигран? спросила женщина.
Мы тут номер обсуждаем промямлил жонглёр.
Пугливый у тебя мужик, Акулина. А вот сплетничать не хорошо.
Нам надо идти, Акулина потянула мужа за рукав.
А я бы потолковал с тобой. Наедине, разумеется он пропустил чету жоглёров к двери. Те, убежали.
Интересно, кто слухи распускает? Надо припугнуть этого труса, Василия.
Василий прав: не каждый выдержит четыре представления.
Мала ещё, голос подавать.
Юной Светлане не приходилось участвовать в четырёх представлениях за день, и девушка боялась, что, не выдержав нагрузки, некрасиво повиснет на страховке, опозорив отца. Мысль, что это произойдёт пред светлыми очами императора, вовсе выбивало опору из-под девичьих ножек.
Позор! Шептали губы, как будто это уже случилось.
Накануне того дня Светлана долго не могла уснуть, а когда забылась сном, пришла мама, и сидя у изголовья дочери гладила ту по голове, говоря, что всё в руках божьих.
Вечер воскресенья выдался особенно тяжёлым. Наконец, четвёртое представление, и полный аншлаг. Измотанные артисты трудились из последних сил; натянутые улыбки делали лица похожими на маски. Наконец, объявили последний номер перед антрактом, после которого останется только номер Тиграна Леонелли с дрессированными хищниками.
Воздушная гимнастка, Лана Леонелли!
Лёгкая, будто вырезанная из бумаги фигурка гимнастки, выбежала на манеж, сделав несколько сальто, и пройдя колесом, остановилась, делая приветственный поклон в сторону царской ложи, где сидели император Александр Александрович с императрицей Марией Фёдоровной, великий князь, Владимир Александрович и будущий наследник престола, Николай. Великий князь улыбнулся и кивнул. Обведя зал рукой, Лана приветствовала всех зрителей лучезарной улыбкой. Тигран с мрачным видом наблюдал за дочерью, стоя возле занавеса. Желваки яростно бегали по его щекам. Поймав взгляд дочери, Тигран провёл большим пальцем по своей шее.
Схватившись за кор-де-парель гимнастка унеслась под купол. Зал напряжённо замирал, когда девушка выполняла рискованные трюки на трапеции, забывая о лонже (страховке). Впрочем, два зрелищных трюка она выполнила без страховки под барабанную дробь. Гимнастка готова была облегчённо вздохнуть, но в самом конце номера руки внезапно свело судорогой: гимнастка повисла на страховке.
Тигран матерно выругался. Сжав губы в чёрточку, он процедил:
Я т-те покажу, дочурка!
Под свист публики, с красным от стыда лицом, гимнастка ушла с манежа. Ей вновь пришлось пройти мимо отца, который руководил установкой клетки.
Вечером поговорим! Крикнул вслед Тигран. Чтобы дома сидела.
Тигран вошёл, злой, как дьявол, пряча за спиной бич с зашитым в наконечнике кусочком свинца. Светлана, вдоволь наплакавшись от страха и стыда, заснула, по-детски положив под щёку ладони, сложенные лодочкой. Неожиданно её бок ожёг удар бичом. Девушка резко вскочила, и крича бросилась к двери, но ты была заперта на ключ. Второй удар пришёлся по спине. Отец бил от плеча, размеренно и жестоко. Потеряв сознание, Лана упала. Отец бросил кнут, и рыча, стал безжалостно пинать её сапогами с железными подковами, сапогами, в которых он выходил на манеж один на один с дрессированными тиграми и львами: хищник против группы запуганных животных. После длинного дня на манеже Тигран скоро выдохся. Вяло подтолкнув девушку носком сапога, сказал:
Эй! Вставай, наказание окончено.
Лана не шевелилась. Дрессировщик приложил руку к жилке на шее дочери:
Жива, слава богу.
Досадливо кривя рот, поднял, отнёс на кровать. Твёрдой рукой налив воды из графина, жадно выпил. Снова налил, и, набрав в рот, попрыскал дочери в лицо. Придя в себя, девушка застонала, и с трудом открыла глаза.
Сама виновата! Молвил Тигран.
Дочь не ответила. Жуткая боль опоясывала всё тело, где-то внутри болтались сломанные рёбра, поясница будто жарилась на сковороде. Лана закрыла глаза.
Ладно, спи пока! Разрешил отец, выходя из комнаты. У выхода из цирка ждала очередная пассия, вдова главы городского суда, Серафима. Завтра всего одно представление, можно расслабиться. При мысли выпить в компании новой любовницы алчная усмешка искривила рот Тиграна, и дрессировщик зарычал.
Экипаж, проехав вдоль Невского проспекта, свернул на Набережную реки Мойки. Впереди полыхало пламя, и чёрный дым клубился, закрывая звёздное небо. Карета остановилась: суматоха, и скопление кричащих людей не давали проезда. Почему-то на глаза Тиграну попала ползающая на коленях женщина, которая хватала за руки всех подряд, о чём-то умоляя. Циркач приблизился.
Господин, пожалуйста, умоляю. Там дети, трое, спасите.
Где?
Вон там, третий этаж. Указав на окна, женщина набожно крестилась, призывая на помощь пресвятую богородицу.
Издалека послышался сигнал пожарной машины, но Тигран был уже в горящем доме. Дети откликнулись на зов, и он вытащил двоих из-под кровати. Мать обняла натужно кашляющих детей. Пожарные разворачивали шланги.
Там ещё один! Женщина махнула рукой в сторону огня. Прикрыв локтем лицо, циркач исчез в полыхающем здании. Рухнули деревянные перекрытия. Пожарные стали поливать водой то, что уцелело.
Тёплая волна накрыла Лану: внезапно ушла боль. Откуда-то сверху пролился золотистый свет: она увидела маму, и пошла навстречу по ромашковому полю. Возле мамы играли кошки и котята.
А где твои собачки, мама?
У меня теперь номер с кошками, доченька. Скоро придёт папа, мы все будем выступать с домашними животными. Вот увидишь.
Скоро? Удивилась Лана.
Подошёл Тигран, ласково улыбаясь, обнял их за плечи:
Здравствуйте, любимые! В этом мире нет времени, доченька.
Ваня
1
Михаил Трофимович, высокий, статный, седоволосый пожилой мужчина, чуть больше года назад, неожиданно для домашних изъявил желание поселиться в деревне, в доме, купленном женой под дачу. Предложение мужа вовсе не огорчило супругу Машу и, тем более, её двадцатилетнюю дочь Риту, что больно ударило его по самолюбию. Маша отнеслась к желанию мужа с едва сдерживаемой радостью, и Михаил Трофимович ревниво спросил:
Я сильно мешаю вам?
На что Маша, открыто усмехнулась:
Хочешь жить в деревне, живи. Меня это вполне устроит.
Сгорбившись от нанесенной обиды (он надеялся, что жена хотя бы для приличия начнет уговаривать остаться дома, в городской квартире со всеми удобствами), Михаил Трофимович наспех собрал вещи и уехал на дачу, даже не простившись с любимой, и как считал, лучшей, половиной. Он надеялся, что уже вечером Маша позвонит на мобильный, но она вспомнила о муже лишь по прошествии трёх, очень долгих суток. Какие мысли терзали Деда (так за глаза называла его Маша) всё это время, лучше и не вспоминать. Михаил Трофимович едва не заболел от переживаний, и спас его, как ни странно, сосед Володя, попросту, Вован, который зашёл «на огонек» с бутылкой водки. И понеслась, нелёгкая дальше, больше. Когда, наконец, раздалась долгожданная телефонная трель, он приходил в себя от обильных возлияний: на столе стояла начатая литровая бутылка пива, на плите варились пельмени. Надо сказать, одной из отвратительных черт Михаила Трофимовича была привычка не закусывать спиртное, что Машу бесило. Пустой желудок омерзительно дрожал, вызывая ответную реакцию в коленках. Дед схватил трубку:
Алло, родненькая. Напрочь забыла старого волка?
Самому позвонить не судьба?
Не хотел мешать.
Завтра приеду, гляну, как справляешься без меня. Небось, дом захламил?
Что говоришь такое? Захламил. Ничего не случилось за три дня.
Пьёшь?
Ну, было, чуть-чуть. Когда приедешь, на какой электричке?
На четырехчасовой. Пока, пока.
Отбой. Михаил Трофимович радостно засмеялся, и, подойдя к зеркалу, шутливо погрозил пальцем двойнику:
Слышал? Завтра приедет. Будешь уборку делать, старый пьяница, не то Ритка всыплет.
Воображаемый двойник возопил тонким голосом:
Марго? С чего ты взял, что и она прикатит? Маша сказала «я приеду». Она одна, старый греховодник.
Хочешь, чтобы Маша убирала окурки, разбросанные по столу, выносила бутылки? А рюмок почему пять? Вот и чашки все грязные. Барин, каждый раз чистую посуду берёшь, лень сполоснуть. Дожил. Чтобы вымыл, завтра любимую встречаешь.
С тех пор прошло больше года. Дед полностью свыкся с деревенской жизнью и стал в селе почти своим. Маша приезжала часто, особенно летом, и устраивала ему профилактические «головомойки», чтобы не расслаблялся. Она узнавала от соседей, как часто видели его на улице, и не дай бог, если дед сидел всю неделю дома.
Опять пьянствовал? грозно вопрошала супруга.
С чего ты взяла?
Продавщица сказала, что ты ночами за водкой шастал.
Да? терялся дед. Один раз зашёл, нельзя? Притом не за водкой, а за пивом.
Один раз можно. Но ведь не один. За пивом, говоришь? За пивом, вчера, чтобы протрезветь до моего приезда. Посмотри на себя, зелёный совсем, и нос баклажаном. Обещал гулять ежедневно, а сам взаперти сидишь.
Дед ворчал, что вот, уже и выпить нельзя, но в душе был счастлив заботой Маши. Холодную зиму он пережил в одиночестве, но с первыми солнечными деньками жена стала навещать. Она сдержанно, даже с недоверием отнеслась к дружбе Михаила с Ваней, цыганским пареньком, в последнее время зачастившим в их дом. Дед называл парня ласково Ванечкой и восторженно отзывался о нём:
Такой чудный парнишка, я полюбил его.
На твоём месте я бы не приваживала цыганенка.
Но Колю уважают в селе, а Коля его дядя.
Дэн тоже племянник Коли, и что?
Тоже мне, сравнила.
Вместе ходят, значит похожи.
Я дружу с Ваней, а не с Дэном.
В подобных разговорах Михаил оставался при своем мнении, но неприятный осадок в душе проходил не сразу. Маша видела, что муж дуется на нее, но делала вид, что ничего не случилось, надеясь, что со временем супруг отвадит парня.
В тот весенний день Михаил Трофимович по обыкновению предавался сладостным воспоминаниям о выходных, проведенных с женой. Едва налил кофе, в дверь постучали. Досадливо ворча на незваный визит, вышел в сени, окликнул:
Кого несёт?
Это я, Ваня.
Дед радушно распахнул дверь:
Ванечка, заходи.
Дядь Миш, может чего надо? В магазин сбегать? Дров?
Да ты уж наколол дров, хватит до осени. Посиди со мной, кофейку выпей.
Некогда. Меня ждут.
Кто ждет?
Дэн.
Извини, Дэна не приглашу.
Знаю. И Дэн знает.
Не моё, конечно, дело, только держался бы ты от него подальше.