Лёшка, улыбнувшись, сказал он. Ну ты чего застыл? Не узнаёшь?
Я сглотнул. Во рту совсем пересохло, так что даже язык прилип к нёбу.
Илья? проскрипел я.
Ну да. Собственной персоной. А ты, небось, возле будки шарахался? Прочитал объявление?
Я сделал над собой усилие и сумел сдвинуться с места. Ничего не ответив, я подошёл к Илье и с силой его обнял.
Ох, силищи-то накопил, промолвил он. Вижу, времени зря не терял.
Я чуть ослабил хватку, и Илья осторожно выпутался из моих объятий.
Я было подумал, что ошибся с объявлением, будто оправдываясь за свои сомнения, сказал я. А оно вон как.
Да. Туда-то я и ехал. Но, как видишь, застрял в самый неподходящий момент. Не смотри, что полноприводная после такого ливня не велико преимущество. Впрочем, другой дороги в Подковы нет, так что в любом случае мы пересеклись бы с тобой. Поможешь?
Само собой, радостно воскликнул я. Только задом наперёд придётся тебе ехать до самого отделения.
Да хоть тушкой, хоть чучелком, махнул рукой Илья, лишь бы в дом, чтобы поговорить.
Доставлю в лучшем виде, уверенно сказал я.
Подцепив «Хонду» Ильи на трос, я перекрестился и на медленных потянул её за собой. «Уазик» и с этой задачей справился на ура, за что я был готов тут же расцеловать его в приборную панель.
Благополучно добравшись до отделения, мы прошли в дом.
Я снял одежду, разогрел чайник и поставил на стол оставшиеся после визита Марины сладости.
Что теперь? сразу задал я вопрос Илье.
Теперь нам надо в ЦУАБ, сказал он.
Это что?
Центр по Устранению Артефактов из Будущего.
Звучит устрашающе.
А это ты ещё не видел сам центр и не знаешь подробностей своего первого задания.
Что? удивился я. Сразу с корабля и на бал? Без подготовки?
А что, по-твоему, было в лесу и потом в карьере? Разве этого недостаточно? Целая жизнь и ещё несколько десятилетий новой.
Да, согласился я. Ты прав. Расскажешь о задании?
Это позже, когда доберёмся до Центра. Сейчас тебе надо уладить другие нюансы.
Например?
Например, ты должен оформить отпуск. Думаю, недели две будет достаточно.
Зачем?
Затем, что нынешнюю роль участкового тебе придётся отыгрывать, как и прежде. Для всех родных и знакомых ты всё тот же Алексей Лазов, которого они всегда знали. Ты же это понимаешь?
Понимаю. То есть задание на первый раз несложное? Управлюсь за две недели?
В другой реальности время течёт иначе. Две недели здесь могут занять месяцы там. А иногда и годы. Или наоборот. Этот феномен до конца пока не изучен. Ты ведь помнишь Ракитова?
Да как же его забыть-то
Так и не дожил до девяноста пятого года, когда должен был, по прежней версии, застрелиться на почте. И вообще, вернувшись в восемьдесят третий, сколько лет ещё прожил, прежде чем оказаться в своём воскресшем облике?
Ну да. Довольно странное обстоятельство. Козырев говорит, что умер в девяносто втором от сердечного приступа. Значит, не спешил возвращаться. Или знал, что так или иначе успеет?
Это вряд ли, покачал головой Илья. Может, решил всё-таки пожить ради семьи? Кто его знает Однако факт остаётся фактом. И время играет совсем в непонятные нам игры. На несколько секунд Илья замолчал, а потом снова вернулся к начатой теме: И задание твоё, сразу скажу, не будет лёгкой прогулкой. Не думай, что тебе, как новичку, сделают какие-то преференции и поблажки. Я рекомендовал Лазова как потенциально ценного прерывателя. Да и с кадрами сейчас напряжно. Как и везде. И не только с кадрами Илья тяжело вздохнул.
Что-то не так? насторожился я.
Обо всём сразу и не расскажешь. Увидишь уже на месте. Сам знаешь лучше один раз увидеть
Только не надо включать Миронова. А то сейчас начнёшь сыпать цитатами.
Илья усмехнулся.
От каждого носителя остаются какие-нибудь привычки. А Миронов мне, вообще-то, нравился. Не всегда удаётся попасть в приятного человека. Только одно было с ним тяжело пьющий.
Да Я тоже отчего-то вздохнул. Так что же? Поку́шаем и начнём собираться? Только позвоню ещё начальству насчёт отпуска. Я же, как-никак, типа герой, вычислил беглого зэка, а отпуском так ни разу и не воспользовался.
Согласен, кивнул Илья. Поесть надо. Как говорят французы, из двух бед выбирают обед.
И мы с Ильёй рассмеялись.
Глава 3. Табби
Девочки, уже успевшие понять, что им назначили новую воспитательницу, с осторожностью выглядывали кто из спальни, кто из столовой, кто из актового зала, стесняясь прямо встретиться на пути горделиво шествующей по мягкому ковру Эммы.
Она долго настраивалась, прежде чем начать это знакомство. Внутри неё созревал ком, становясь с каждой минутой всё больше и больше, пока наконец толчки от его пульсации не достигли голосовых связок и она громогласно, будто иерихонская труба, не возвестила о наступлении новой эры в жизни этого дома с дурацким названием «Киска».
Так! воскликнула она. Выходим, мышки, из тёмных углов и через четыре минуты собираемся в актовом зале! Всем слышно? Кто не услышал, тому доктор будет прочищать уши!
Уверенная в убедительности своего воззвания, Эмма, начавшая наливаться, как яблоко, спелым румянцем, вошла в актовый зал и ловко запрыгнула на невысокую сцену, обрамлённую с двух сторон тяжёлыми тёмно-зелёными портьерами.
Девочки успели собраться за три минуты.
Вооружившись журналом с именами своих воспитанниц и красным карандашом, Эмма ещё раз пробежала глазами по нестройной толпе детей и тут же нахмурилась.
А у нас здесь что, сказала она, митинг? Быстренько выстроились все в один ряд! И по росту. Вот ты, Эмма указала на одну из девиц, самую высокую ростом, как твоё имя?
Джейн. Джейн Пэйл.
Будешь возглавлять шеренгу, продолжила женщина. Встань первой. Кто следующая по росту, пусть встанет второй. И так далее.
Все девочки вмиг сделались бледными. И чем бледнее они выглядели, тем розовей становилась сама Эмма. Удовольствие сладкими волнами растекалось по её телу. В наступившей тишине, прерываемой только шуршанием платьев, было слышно, как тикают часы, намертво вмонтированные в полку фальшкамина, украшающего противоположную стену. Эмма посмотрела на них 19:15. В восемь вечера по расписанию ужин. Нужно было успеть со списком.
Когда дети выстроились в более-менее приемлемую шеренгу, Эмма снова раскрыла журнал.
Элизабет Палмер, начала она.
Здесь, отозвалась девочка лет десяти из середины ряда.
Эмма нарисовала рядом с её именем плюсик.
Долорес Доул.
На этот раз все молчали.
Долорес Доул, чуть громче повторила Эмма.
Отсутствует, ответила ей наконец Джейн.
Почему?
Сбежала.
Понятно. Эмма нарисовала минус.
Минут за десять она прошлась по всем присутствующим.
Сбежавшей оказалась ещё одна девятилетняя девочка Лили Кросс. И в актовом зале отсутствовала по какой-то причине десятилетняя воспитанница по имени Табби.
Она у себя в спальне, мэм, пояснила всё та же Джейн.
И это почему же? возмущённо произнесла Эмма.
Болела. А теперь совсем не встаёт с кровати. И не ест.
Что за ерунда? Эмма громко захлопнула журнал. Почему не в лазарете, а у себя в спальне?
Не могу знать, мэм. Так решила предыдущая воспитательница.
Вздор! Покажите мне её спальню.
Джейн, опустив глаза, направилась к выходу, чтобы сопроводить Эмму.
Комната снова наполнилась хором негромких голосов. Но Эмма уже не обращала на это внимания. Ей не терпелось сию же минуту привести в чувства злостную нарушительницу её планов. Она была уверена, что один лишь её вид поставит симулянтку на ноги и заставит съесть двойную порцию каши.
Табби действительно обнаружилась лежащей под одеялом в одной из спален.
Решительно подойдя к кровати, Эмма резким движением сбросила с неё одеяло, и её голос снова прогремел зловещим раскатом:
Встать!
Но Табби никак на этот приказ не отреагировала. Это была совсем щуплая девочка. Она лежала на левом боку, спиной к Эмме, свернувшись калачиком. Её тонкие ножки торчали из-под сорочки, а русые волосы в беспорядке были разбросаны по подушке.
Я к кому обращаюсь?! снова крикнула Эмма. Эй! Она с силой затрясла девочку за плечо, так что заскрипела и затряслась вся кровать.
Однако Табби даже не шелохнулась.
На этот раз ледяная волна нехороших предчувствий остудила порыв Эммы. Она развернула девочку на спину.
Господи! в ужасе прошептала она.
Из-за её плеча робко выглядывала побледневшая Джейн.
Она жива? почти шёпотом спросила она.
Эмма наклонилась над лицом Табби и прислушалась. Девочка ещё дышала. Нащупав на её запястье едва заметный пульс, Эмма выпрямилась, обернулась к Джейн и уже увереннее сказала:
Беги за доктором! С ней что-то не так.
Джейн бросилась прочь из спальни.
Возле дверного проёма стали собираться другие дети.
Ступайте ужинать! приказала им Эмма. Здесь без вас разберутся. Слышите? А ну брысь!
Девочки кинулись врассыпную, оставив Эмму наедине с Табби.
И что же с тобой такое? вслух спросила Эмма саму себя и открыла прикроватную тумбочку.
В глаза сразу бросились два пузырька. Один был наполовину наполнен таблетками. Ими оказался аспирин. А вот другой был абсолютно пуст, а на этикетке значилось название снотворного, которое Эмма и сама временами употребляла. Если переборщить довольно мощная штука.
К счастью, доктор из местного госпиталя с громким названием «Дом королевы Виктории» пришёл быстро.
Бегло осмотрев Табби и подтвердив предположения Эммы, он бережно взял девочку на руки и удалился.
«Не хватало ещё, подумала женщина, чтобы в первый же день случилась такая беда. Чёрт-те что здесь творится! Одни сбега́ют, другие пытаются покончить с собой».
Силясь взять себя в руки, Эмма вернулась в свою комнату и, порывшись в до конца так и не разобранном чемодане, достала маленькую бутылочку с бальзамом. Выпить ей было необходимо.
Она опустошила ёмкость двумя глотками и закусила мятным леденцом, чтобы скрыть запах алкоголя, если в коттедже вдруг объявится Сири.
Поразмышляв минут пять, она решила подробнее расспросить у Джейн, что из себя представляла эта сумасбродка Табби и почему вообще она отказывалась вставать с постели.
Джейн, уже успевшая вернуться из столовой, встретилась Эмме в коридоре.
Надо поговорить, сказала Эмма и показала жестом на актовый зал.
Подождав, когда зайдёт девочка, женщина прикрыла дверь и приступила к допросу.
Расскажи, начала она, что здесь у вас творится. Во-первых, хотелось бы знать, почему убежали дети, а во-вторых, что могло стать причиной такого поступка Табби? Её кто-то обижал? Наверняка, как самая старшая, ты в курсе всей этой внутренней кухни. Можешь ничего не бояться. Говори как есть. Наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты. Я тебе обещаю. Наверное, я показалась тебе злой. Может, оно так и есть. Не стану отрицать. Однако слово своё я держать умею.
Эмма замолчала и ожидающе посмотрела на Джейн.
Пора становиться взрослой, решила она добавить и попробовала улыбнуться, отчего лицо её свела неприятная судорога.
Я ничего не знаю о сбежавших девочках, замотала головой Джейн.
Совсем ничего? Разве может такое быть?
Джейн пожала плечами:
Они всегда держались особняком: Долли, Лили и Табби.
Так Табби с ними дружила?
Да.
Их привезли в деревню всех вместе?
Нет. По отдельности и в разное время. Но они очень быстро сдружились, будто были знакомы и до этого. А с другими девочками почти не общались.
Это странно. Не находишь?
Странно, согласилась Джейн. Перед тем, как Долли и Лили исчезли, Табби тяжело заболела. Воспаление лёгких. Лежала в «Королеве». Когда же вернулась, то с той же минуты совершенно замкнулась в себе. Перестала общаться. С тех пор мы так и не услышали от неё ни слова. Отказывалась есть, бродила ночами по коридорам. Прежняя воспитательница договорилась с доктором, чтобы тот выписал Табби снотворное. Она сама каждую ночь выдавала ей по таблетке. Табби перестала слоняться по ночам. Все подумали, что теперь спит. Но
Что?
Получается, что она копила таблетки, чтобы выпить их за один раз. А оставшиеся после отъезда воспитательницы, наверное, выкрала из её спальни, пока та пустовала. Я думаю так.
И никто ничего не заподозрил?
Нет. Джейн снова пожала плечами.
Вас же в спальнях по нескольку человек. Неужели никто ничего не заметил?
Другие девочки попросили, чтобы их не оставляли в одной спальне с Табби. Боялись, что та может причинить им какой-нибудь вред. Поэтому Табби всегда оставалась одна. После того как всё это случилось Ну, с побегом Миссис Элмсли планировала увезти Табби в Лондон, в какую-то особенную больницу. Сказала, что только тамошние доктора́ теперь ей смогут помочь. Это всё, что я знаю.
Понятно, вздохнула Эмма. Хорошо, Джейн. Спасибо за откровенность. Можешь идти.
Чувствуя, как начинают угасать силы, Эмма вернулась к себе в комнату. Решив, что завтра выяснит в госпитале то, что не достаёт пока до полного понимания всей картины, она разделась, умылась, повесила на спинку стула гигиенический пояс и забралась под одеяло, уверенная в том, что девочки сами устроят себе отбой, тем более что Джейн, судя по всему, вполне можно было доверять.
Ещё вчера у Эммы должны были случиться критические дни, но, видимо, из-за долгого переезда и из-за нервов произошла задержка. Забеременеть она точно не могла, потому что на такую близость со своим брошенным женихом она пока не решалась. Да и не дай Бог!
«Тьфу, тьфу, тьфу», мысленно сплюнула через левое плечо Эмма, повернулась на правый бок и закрыла глаза.
Глава 4. Очень много информации
ЦУАБ располагался в пятистах километрах северо-западнее Подков, в бывшем текстильным городке под скромным названием Иваново.
Здание, к которому мы подъехали, принадлежало некогда Петру Афанасьевичу Зубкову, фабриканту и меценату. Теперь на двери парадного входа трёхэтажного, довольно обшарпанного особняка красовалась табличка «Санэпидстанция». Для посторонних посетителей таковым это здание и являлось. Мы же с Ильёй, спустившись в подвал, прошли по недлинному коридору, одна из дверей в котором отличалась от остальных, потому как за ней находился лифт, который мой протеже вызвал, вставив электронную карточку в специально предназначенный паз.
Не знаю, на сколько этажей мы плавно опустились вниз, но то, что при выходе открылось моим глазам, меня впечатлило. Депозитарий в Подковах бледнел в сравнении с технологиями, которыми пестрило это секретное подземелье.
Особенно поразила комната десять на десять, внутрь которой мы не заходили, а смотрели на неё из-за стекла с возвышения типа балкона. В ней находились прозрачные капсулы, в которых лежали люди, судя по всему, в неком анабиозе. Капсул было штук двадцать, однако заполнены они были едва ли на треть.
Это что? задал я вопрос Илье, хотя и сам мог бы уже догадаться о назначении этого помещения.
Илья был сосредоточен. Он с каменным лицом смотрел за стекло и хмурился, думая о чём-то своём. На мой вопрос он отреагировал не сразу.
Что? А Ну да. В одной из этих штук скоро предстоит оказаться и тебе. Между собой мы называем их хронокамерами, хотя их функция просто поддерживать организм после его введения в состояние гипобиоза5.
Ясно, кивнул я. А почему так мало людей? Я полагал, что артефактов расплодилось столько, что не хватит и дивизии, чтобы всё исправить.
Это не единственная контора. У нас в стране их три Было три. Одну на днях упразднили.
Даже так?
Тут, Лёха, такие дела творятся, что многим сделалось не до артефактов.
Мне положено об этом знать?
Вообще, грустно улыбнулся Илья, нет, он слегка хлопнул меня по плечу. Через четыре часа нам с тобой нужно быть в Москве. Там ты уже начнёшь кое-о-чём догадываться. По дороге ещё поговорим о нашей работе, а пока пойдём. Нужно оформить все полагающиеся документы, подписать контракт, договор о неразглашении и всё такое.